Мещанин во дворянстве

МЕЩАНИН ВО ДВОРЯНСТВЕ

Меня поражает, насколько актуальными могут быть произведения, написанные несколько веков назад. Не все тексты достойны такой участи, не лучшие из них, несомненно, становятся классикой. Классика для меня – то, что никогда не утратит своего значения и пройдёт отбор временем. «Мещанин во дворянстве» – в полной мере классика. Герой забывает прописную истину – важнее быть, нежели казаться. Небольшие минусы для меня здесь, к сожалению, – не до конца раскрытый сюжет (хотелось бы побольше описания «причуд» товарища Журдена) и большое количество танцевальных сцен (здесь «виноват» жанр – комедия-балет). Но в целом основная мысль понятна и всецело поддерживается.

МНИМЫЙ БОЛЬНОЙ

И снова актуально, и снова жизненно. Не хочется обобщать, но многие врачи в нашей стране как раз и работают по «мольеровским» принципам. А уж такие люди, как Арган, были и всегда будут. Помню ещё у Джерома Джерома герой нашёл у себя признаки всех болезней, кроме предродовой горячки и ящура (насколько я помню, очень давно читал). А процесс посвящения в лекари – это вообще что-то с чем-то… Опять же – много фарса и некоторой галиматьи, но общие впечатления только положительные. Вообще, когда читаешь Мольера, так и представляешь себе, проигрываешь в голове сценки, воображение работает на все сто процентов. А сам Жан-Батист ассоциируется у меня с самым настоящим профессионалом. Человек был предан театру, посвятил всю жизнь и умер практически на сцене. Такому отношению к любимому делу можно только позавидовать.

Тонкая французская ирония, практически не переходящая в сарказм (которым так часто грешат отечественные драматурги), к человеку, волею судьбы и стараний предков, получившим возможность приобщиться к «высокому» миру. Как часто сегодня мы видим таких нуворишей в новостных сводках, и в очередной раз убеждаемся: деньги – не всё в жизни. При этом остаётся тихая грусть по ушедшей эпохе, когда новоявленные «дворяне» не были хамами…

Сегодня день рождения у величайшего комедиографа XVII века - Жана Батиста Поклена, более известного под своим театральным псевдонимом - Мольер. Я не мог пройти мимо такого знаменательного события, тем более что до сих пор к творчеству Мольера я обращался лишь однажды, одна из самых первых моих рецензий была посвящена пьесе "Скупой".

Сегодня я хочу вспомнить одну из самых искрометных комедий автора - "Мещанин во дворянстве". Она, наряду с "Тартюфом" считается одним из двух самых известных произведений у Мольера, и, возможно, самым смешным. Комедия на то и комедия, чтобы было смешно, но далеко не всегда даже в комических театральных постановках присутствует самая настоящая эксцентрика, а вот в пьесе Мольера её с избытком. Карикатурность представленных персонажей позволяет разыгрывать самую отъявленную буффонаду, рождающую изысканный фарс.

В пьесе есть несколько сцен, насыщенных тарабарским языком с элементами макаронизма. Пародируемым языком вытупает турецкий язык, и, кстати, неспроста. Дело в том, что сцена с "поддельными" турками была в каком-то смысле ключевой. В 1669 году в Париж приезало турецкое посольство, и надо сказать, что султанские послы вели себя столь надменно, что неприятно поразили французского короля Людовика Очередного, на самом деле, конечно, четырнадцатого, того самого, который подробно описан в романе Дюма "Виконт де Бражелон", и который - "Король-солнце". Так вот, Людовик так оскорбился, что заказал своему лучшему драматургу пьесу, в которой высмеивались бы турки.

Поэтому первый вариант пьесы назывался "Турецкая церемония", к постановке был привлечен композитор Люлли, написавший музыку к турецкому балету. Привычное название пьеса обрела после кардинальной переработки, в результате которой главный акцент был смещен на высмеивание буржуазии, стремящейся всеми правдами и неправдами просочиться в дворянство. Тема, эта, конечно же, довольна острая для сословного общества, потому что границы между сословиями в таких социумах охраняются особенно тщательно, и их преодоление требует неимоверных усилий. А кроме того, эти усилия могут выглядеть очень смешно, а если утрировать и сгустить краски, то можно получить концентрированную комедию, что и удалось Мольеру.

Турецкая тема отошла на второй план, а на первый вышло высмеивание буржуа, рвущихся в аристократию, да и самой аристократии достается; первые представлены - смешными и наивными, вспомните хотя бы пассаж с "говорением прозой", вторые - подлыми и жадными, пытающимися хитростью обирать тщеславных нуворишей. Повод к такой подаче представителей сословий у Мольера был, дело в том, что аристократия, привыкшая вести жизнь на широкую ногу, стремительно нищала, а вот нарастающее развитие капиталистических отношений приводило к тому, что среди буржуа появлялось все больше и больше по-настоящему богатых людей.

Такое положение дел приводило к тому, что богачи пытались купить "благородство", а благородные старались на этом как можно больше заработать, что в принципе и представлено предельно ярко и цинично в пьесе Мольера. И, кончно же, представлено смешно. Поэтому очень трудно определить, чего же в пьесе больше - сатиры, которая лежит в основе сюжета, или юмора, который выступает главным инструментом проведения основной идеи.

Если бы подобную пьесу написал русский автор, а у нас о купцах, они же буржуа, больше всех писал Александр Николаевич Островский, он бы назвал её, например, "Не в свои сани не садись". А, возможно, он бы вспомнил какую-нибудь другую русскую пословицу, потому что пьеса именно с таким названием у него есть, она, правда, несколько по-иному рассматривает тему взаимоотношений дворянства и купечества, но тоже в комическом ключе.

Многие из нас время от времени выдают себя за тех кем не являются, чтобы произвести хорошее впечатление и получить какие-либо выгоды. Есть и такие, что всеми силам стремятся в высшие слои общества. Так и невежественному мещанину - господину Журдену захотелось стать дворянином и покорить сердце красавицы Доримены. Деньги - есть! А значит будут наняты лучшие парикмахеры, портные и учителя музыки, фехтования и философии. От учителя философии он узнает, как именно нужно открыть рот и высунуть язык, чтобы извлечь, определенный звук. А также, что он, оказывается, всю жизнь говорил прозой! Учитель фехтования откроет ему главный секрет фехтования. Нужно наносить противнику удары, а самому таковых не получать. Ну, а музыка и танцы способны остановить все войны на земле. Но хороший вкус за деньги не купишь, и вот господин Журден уже облачен в аляповатый наряд, а все вокруг только и делают, что пытаются поживится за его счёт. Учителя готовы передраться друг с другом за внимание Журдена. Портной из ткани купленной незадачливым буржуа, шьёт наряд себе. А новый "приятель" - граф Дорант, всё норовит взять в долг, да состряпать собственные любовные дела, за счет Журдена. Всем льстецам и вралям благоволит Журден. А честный юноша, сын купца, получает отказа на просьбу руки дочери господина Журдена. Так как последний хочет, чтобы его дочь непременно стала маркизой. Молодые влюблены друг в друга, также как и их слуги. Слуги в пьесах Мольера, как я уже успела понять, всегда самые изобретательные и находчивые. И они найдут управу на задаваку Журдена.

Пьесу слушала в исполнении артистов театра имени Вахтангова. По правде сказать, я и фильм-спектакль когда-то смотрела в их же исполнении, а сейчас для полноты картины внимательно прочитала текст пьесы (в переводе Николая Любимова). Сразу оговорюсь, что это отзыв на саму пьесу, а не на аудиоспектакль и уж тем более не на театральную постановку, всё-таки это совершенно разные форматы. Сюжет пьесы незамысловат, но на сцене, в исполнении наших талантливых артистов, всё это выглядит действительно комично.

Кто бы что не говорил, но трудно придумать более странное занятие, чем чтение комедии-балета (!), где действующие лица не только разговаривают между собой, но ещё то и дело пляшут, поют и декламируют стихи. Очень важное значение имеют костюмы и декорации, про актёрскую игру и говорить нечего. Но именно чтение помогло мне взглянуть на эту пьесу под другим углом. И знаете, что я вам скажу: я не разделяю всеобщего веселья по поводу этой комедии. Одно дело смотреть её на сцене и совсем другое дело — читать.

В каком-то из отзывов один читатель написал, что во время чтения он "смеялся до слёз". Серьёзно? Я тоже люблю посмеяться, особенно до слёз, но чтение этой пьесы не вызвало у меня столь бурной реакции. Ну да, улыбнулась несколько раз, например, когда господин Журден вдруг открыл для себя, что вот уже более сорока лет разговаривает прозой ("Всё, что проза, то не стихи, а всё, что не стихи, то проза".), или когда читала его занимательную беседу с учителем философии про физику:

Г-н Журден. А физика — это насчёт чего?

Учитель философии. Физика изучает законы внешнего мира и свойства тел, толкует о природе стихий, о признаках металлов, минералов, камней, растений, животных и объясняет причины всевозможных атмосферных явлений, как-то: радуги, блуждающих огней, комет, зарниц, грома, молнии, дождя, снега, града, ветров и вихрей.

Г-н Журден.Слишком много трескотни, слишком много всего наворочено.

Но чтобы до слёз? Остроумно, не спорю, всё как пожелали его величество король Людовик XIV, который страшно осерчал на турецкоподданных, не оценивших оказанный их делегации шикарный приём, и в отместку заказал Мольеру и его тёзке композитору Жану-Батисту Люлли "смешной турецкий балет", чтобы всем королевским двором посмеяться над турками и таким образом хоть как-то отомстить им за их показную холодность. Ведь изначально смысл пьесы был именно в этом, я полагаю. Но кто сейчас, читая эту пьесу, вспоминает о зловредных турках и об оскорблённом Людовике XIV? Для нас на первый план выходит другой сюжет — "ворона в павлиньих перьях" или парвеню, как сказали бы французы. С давних пор эта тема почему-то волновала многих деятелей искусства, в том числе и баснописцев, начиная с самого Эзопа . Например, современник Мольера и тоже француз, Жан де Лафонтен , написал басню про эту самую ворону (или перевёл/пересказал в стихах эзоповскую?). А наш Иван Крылов, вдохновлённый басней де Лафонтена, спустя пару сотен лет написал свою, хорошо нам известную "Ворону":

Когда не хочешь быть смешон,
Держися звания, в котором ты рождён.

Так вот, возвращаясь к пьесе. Все потуги мсье Журдена приобрести манеры аристократа, обучиться всем тонкостям хорошего тона и влиться в высшее общество, выдав свою дочь за сына турецкого султана, выглядят смешно только на первый взгляд. На второй взгляд они кажутся просто жалкими, а господин Журден напоминает нам... самих себя. Ну хорошо, пусть не себя, а кого-то другого, кто пытается казаться лучше, воспитаннее, образованнее, чем он есть на самом деле, кто хвастается своими достижениями или предпочитает выбирать одежду с лейблами известных марок, и чтобы на видном месте, а то ведь иначе никто не поймёт, что это костюмчик от Hugo Boss. Это называется снобизм, ребята. И смеяться над бедолагой Журденом — это тоже одно из проявлений снобизма, дескать, мы тут все из себя голубых кровей, из графьёв, ах, как смешно. На самом деле эта пьеса — развлечение для знатных особ, свысока посматривающих на всех прочих людишек, не принадлежащих к их сословию. А для нас, простых смертных — напоминание о том, что иногда полезно в зеркало заглядывать. А не Журден ли там сегодня отражается?

Уж не знаю, что там имел в виду Мольер и какие пороки общества он хотел высмеять, но я воспринимаю эту пьесу именно так. И вспомнился мне в этой связи Ревизор . Там гоголевский Городничий совсем о другом говорит, но очень в тему получилось, заодно и заголовок для рецензии нашёлся сам собой:

Мало того что пойдёшь в посмешище — найдется щелкопёр, бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот что обидно! Чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши. Чему смеётесь? — Над собою смеётесь!.. Эх вы!..

Будьте проще самими собой, и люди к вам потянутся.