Kitobni o'qish: «Старые деньги»

Дисклеймер

Все персонажи и описываемые события являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными людьми или событиями, является случайностью.

Глава 1. Не в своей тарелке

(Первая четверть двадцать первого века. Выборгское шоссе. Загородная резиденция Сухаревых)

– О, мисс провинция, а что это ты здесь делаешь? – заплетающимся языком проговорил высокий брюнет, вваливаясь в затхлую комнату, сплошь уставленную антикварной мебелью и заваленную свитками старинного пергамента. Следом ворвался его приятель и громкий звук вечеринки, доносившийся с первого этажа.

Камиль резко обернулась, зажала в кулаке скульптурку смеющегося старика с черепахой, похожую на нэцкэ, и растерянно уставилась на парней.

И только когда молодой человек сделал несколько неуверенных шагов и, широко расставив ноги, остановился в полуметре от Камиль, она узнала в нем хозяина дома. С ним ее пару часов назад познакомил Лео в набитом до отказа студентами минивэне.

– Я рассматриваю всю эту красоту, здесь же не хуже, чем в музее, – съежившись под колючим взглядом хозяина вечеринки, начала объяснять Камиль, предчувствуя неладное.

«Настоящий ястреб», – промелькнула мысль в голове девушки, и она инстинктивно взглянула в окно на парня, которого заметила во дворе, будто он мог ей чем-то помочь. Он готовил шашлык, пританцовывая у мангала под музыку из наушников. Камиль стала пятиться, чтобы незаметно вернуть скульптурку на место, но по пути задела высокую китайскую вазу с крышкой, по форме напоминающую погребальную урну. Ваза предательски пошатнулась, заставляя девушку машинально придержать ее рукой, под пальцами скользнула прохлада старинного фарфора, покрытого тонкой паутинкой трещин.

– Эй, осторожнее, это же династия Мин! Неуклюжая!

Камиль хотела возразить, но не успела открыть рот, как хозяин дома грубо схватил ее за руку:

– Что ты прячешь? Уже стащила окимоно? – скользнув пылающим взглядом по пустующему месту на полке, процедил сквозь зубы «ястреб».

– Я просто не успела вернуть ее на место, – открывая ладонь, стала оправдываться Камиль, растерянно потирая рыжие ресницы. Она протянула хозяину небольшую статуэтку из слоновой кости, успевшую порядком нагреться от тепла ее рук. – Вот, возьми, я не воровка, мне чужого не надо.

– Нет, милая, знаю я таких, как ты. Хочешь красивую вещь – плати, правда, Железяка? – оборачиваясь к другу, заявил худощавый и вплотную приблизил свое лицо к раскрасневшейся щеке Камиль. – Ты хоть знаешь, сколько стоит этот старик с черепахой? Тебе придется быть очень сговорчивой.

Девушка ловко увернулась от напирающей на нее фигуры, поставила окимоно на низкий антикварный столик и хотела тотчас выскочить из комнаты.

– Куда? Разве мы тебя отпускали? – преграждая ей дорогу, взревел Железяка, и кольца многочисленного пирсинга, которыми были унизаны его уши, нос и верхняя губа, одновременно пришли в движение. Он толкнул Камиль прямо в объятия друга, и они вместе стали грубо сдергивать с нее синий вязаный кардиган.

Камиль чувствовала резкие пары алкоголя и видела затуманенные взгляды парней. Она уже знала, что по-хорошему договориться не получится, поэтому, швырнув в них свой кардиган, снова кинулась к окну, по пути хватая крышку от китайской вазы:

– А ну-ка выпустите меня немедленно! Иначе я расколочу эту вазу! Слышите? Я не шучу!

Камиль подняла руку с крышкой над головой, делая вид, что готова разбить ее об пол. Но сказать и сделать – это разные вещи. Хотя она и не была знатоком или даже ценителем искусства, но запросто взять и разрушить достояние древней цивилизации не могла. И пока Камиль мешкала, парни скрутили ей руки, вернули крышку на место и стали безжалостно домогаться.

Она кричала, кусалась, упиралась коленями, но силы были неравными. Молодые люди в считанные секунды пригвоздили ее к ледяному стеклу окна. Железяка рванул с нее блузку с таким ожесточением, что круглые прозрачные пуговицы одна за другой начали падать на тот самый столик, инкрустированный разноцветным шпоном, приземляясь возле фигурки смеющегося старичка.

Камиль растерянно прикрывала рукой обнажившуюся грудь, задыхаясь от негодования. Она почувствовала слюнявые губы Железяки на своем лице, с отвращением отвернулась и стала набирать побольше воздуха в легкие, чтобы как можно громче закричать. Но если Железяка с ухмылкой прикрывал ей рот огромной холодной ладонью, то в хозяине дома чувствовалась настоящая жестокость. «Ястреб» железной хваткой держал ее запястье и, тяжело дыша, смотрел колючим взглядом хищника, поймавшего добычу. Он начал коленом раздвигать плотно сжатые ноги девушки, пока рука настойчиво искала застежку на ее белоснежном бюстгальтере.

Но Камиль не собиралась сдаваться, она с силой колотила кулаком в стекло, вторя ударам громко бьющегося сердца. По ее венам разливалась злость, словно мелодия боевого марша, а в голове много раз подряд проносился один и тот же вопрос: как подлец Лео мог оставить ее одну в компании незнакомцев? Потасовка грозила закончиться настоящей драмой, если бы спасительно не скрипнула дверь и на пороге не появился тот самый парнишка в наушниках и куртке-авиаторе.

– Кир, вы что, совсем одурели?! Отпустите ее!

– Указывать мне вздумал? – резко оборачиваясь к вошедшему, возмутился хозяин дома.

– Тебе нужны проблемы со Львом-старшим?! – не сдавался парень в наушниках.

– Ладно, пошла вон, – процедил темноволосый, отшвыривая Камиль к двери, как дворовую кошку.

Девушка еще несколько секунд находилась в замешательстве, не знала, что делать дальше. То ли бежать без оглядки, хотя бежать было некуда, то ли отвесить каждому по пощечине. Но, почувствовав, как вошедший уверенно взял ее за руку и повел за собой, поняла – теперь она под защитой. Ей даже захотелось напоследок показать язык своим обидчикам, но, оценив обстановку, она воздержалась.

– Я Егор, – первым заговорил юноша. – А тебя, кажется, Камиль зовут?

– Камиль, – как-то неестественно пискнула в ответ девушка, сама удивляясь своему смущению.

– Надо же. Лео, как всегда, везет.

– Это почему?

– Скульптору иметь возле себя девушку с таким именем – хороший знак.

Камиль подняла брови и с непониманием посмотрела на своего спасителя, еле поспевая за ним, перескакивая сразу через две ступеньки.

– Сегодня все вокруг говорят загадками.

– Здесь нет никаких загадок. Кто такая Камилла Клодель, знаешь?

– Нет.

– Ну о Родене хоть слыхала?

– О нем слышала, – задорно засмеялась в ответ девушка, будто всего того, что произошло на втором этаже пару минут назад, и не было вовсе, – кто же не знает роденовского «Мыслителя»? У меня фотка этой скульптуры была на дневнике в восьмом классе.

Оказавшись на улице и вдохнув прозрачный морозный воздух, девушка почувствовала облегчение. Она подняла голову к бесцветному морозному небу и, наслаждаясь звенящей тишиной, улыбнулась своему везению, потому что вышла невредимой из очередной передряги, а молодой человек тем временем вернулся к мангалу.

– В восьмом классе, значит, говоришь? – спросил Егор, переворачивая шампуры один за другим и сокрушаясь в уме, что пока он строил из себя рыцаря в сияющих доспехах, мясо успело подгореть с одной стороны. Затем, недоумевая, пожал плечами и, насмешливо улыбаясь, продолжил: – Слушай, только не говори, что ты еще учишься в школе.

– Нет, я уже первокурсница! – гордо заявила Камиль.

– Ясно. А зачем связалась с Лео, он же старше тебя? И куда только твои родители смотрят.

Парень снял с шампура несколько кусочков ароматного мяса с поджаренной золотистой корочкой и, положив их на бумажную тарелку, протянул Камиль. Почувствовав запах шашлыка, она вдруг поняла, как сильно голодна. Она с наслаждением засунула в рот обжигающий кусок и начала с упоением жевать, еле сдерживая порыв затолкать в рот не только содержимое тарелки, но и облизать пальцы.

– А с чего ты решил, что я связалась с Лео? Пока я вынуждена жить в его доме, и он как будто за мной присматривает.

– Присматривает! – прыснул со смеху Егор. – Худшей няньки, чем Лео, не найти. Почему ты не вышла с ним в Лосево?

– Он мне не предложил. Я, по-твоему, должна была повиснуть на его ноге, умоляя взять с собой? Нет! Я предпочитаю услышать завтра его мольбы. С удовольствием посмотрю, как он станет унижаться передо мной, чтобы я не рассказывала его родителям, как осталась посреди леса с кучей незнакомцев.

Камиль вспомнила, как Лео, явно желая угодить отцу, пригласил ее поехать с ним на дачу к однокурснику. Он усадил ее в минивэн с шумной компанией, познакомил только с хозяином этого дома, и то очень своеобразно, соврав: «Знакомься, моя дальняя родственница из провинции», и, даже не назвав ее имени, принялся болтать с какими-то девчонками. А когда минивэн спустя час въехал в заснеженный лес с редкими постройками, Лео неожиданно попросил водителя остановить и, даже не обернувшись на Камиль, вышел из машины и исчез. Спустя несколько часов ее уже обвиняли в воровстве, а еще позже Егор одолжил ей свой мягкий теплый свитер, чтобы прикрыть разорванную Железякой блузку.

Камиль, тяжело вздохнув, постаралась отогнать от себя воспоминания о Лео и с благодарностью посмотрела в сторону своего защитника, наблюдая, как тот сбрызнул готовый шашлык тягучими каплями красного вина и, перекладывая его на овальное бронзовое блюдо, уже без смеха назидательно предостерег:

– Ты еще попробуй невредимой добраться до города, а потом будешь строить планы мести для Лео.

Он отколол длинную щепку от полена, ловко обстругал ее перочинным ножом и, проверив ладонями, достаточно ли острым получилось его изделие, протянул Камиль.

– Видела на японских гравюрах, как удерживали прическу гейши с помощью шпилек-палочек?

– Закручивали волосы в объемные пучки и прокалывали чем-то похожим на спицы?

– Умничка, так точно. Вот и тебе нужно закрутить свои волосы и скрепить этой щепкой, а то с распущенными рыжими локонами ты слишком похожа на натурщиц прерафаэлитов.

– На кого?

– Неважно, если что-то пойдет не так, сможешь воткнуть эту щепку в руку обидчику, но, надеюсь, она тебе не пригодится. Просто делай, как я говорю, и не высовывайся лишний раз.

Их разговор прервало появление эффектной девушки в плюшевом костюме лавандового цвета. Она выскочила из дома без верхней одежды и, не спускаясь с крыльца, приняла позу греческой богини, проговорила, манерно растягивая слова:

– Егор, ты что там, пустил корни у мангала? Обещал мясо через полчаса, а пропал на вечность.

Услышав ее слова, Камиль подумала, что даже не поблагодарила Егора. А он в это время затушил угли в мангале и направился в дом с горой уложенных на блюде шампуров с мясом. Неожиданно дверь снова отворилась, и на пороге появился Железяка. Камиль оторопела от ужаса. Она невольно просунула свою ладонь в руку Егора и вскинула на него испуганные зеленые глаза, полные благоговения и ужаса.

– Извини, Камиль, но так не пойдет, – прошептал смущенно Егор, – в коттедже моя девушка, боюсь, она неправильно поймет, если мы придем с тобой, держась за руки.

Камиль пристыженно прикусила нижнюю губу, тут же отдернула руку и покраснела, да так сильно, что можно было подумать, что ее ошпарили кипятком.

– Ладно тебе, не бойся, я постараюсь быть рядом, а ты сиди и помалкивай.

Просторная гостиная встретила Камиль теплом огромного камина, запахом дорогих духов, смешавшихся с парами алкоголя, и ярким светом старинной люстры из цветного стекла. Около двадцати громко беседующих молодых людей сидели за массивным дубовым столом, заставленным яствами, которые Камиль видела только по телевизору. Экзотические фрукты, черная икра, устрицы, запеченные рыбины с плавниками, похожими на веер, и сыр с плесенью, источающий невероятно резкий запах, – все оставалось на столе практически нетронутым. Уставшие от ресторанных блюд, гости Кира хотели по-настоящему расслабиться, а значит, сбросить маски, забыть о приличиях, выпить лишнего и отведать простой еды, поэтому все с нетерпением ждали шашлык от Егора.

Однако изысканные кушанья удивили Камиль значительно меньше, чем стоявшая в центре стола среди посуды гипсовая скульптура мужчины, казавшаяся довольно странной. У нее не было ни рук, ни ног и даже головы. Гости называли эту скульптуру торсом – не то Бельведерским, не то Вилветерским, девушка не смогла точно понять, поскольку появление Егора с шашлыком вызвало волну радостных возгласов и на какое-то время про гипсовый торс забыли. Но не прошло и десяти минут, как хозяин дома предложил тост:

– Ну что, господа, выпьем за мою победу в конкурсе, ура!

Молодые люди начали чокаться тончайшими фужерами вперемешку с бумажными стаканчиками, зашумели, вставая и обнимая Кира, или Сухого (как большинство звали хозяина дома, но не столько потому, что носил он фамилию Сухарев, а скорее оттого, что он был высокий и худощавый, как засохший тополь в выжженной пустыне). Но не успели веселые студенты осушить бокалы, как послышался голос темноволосой девушки с иностранным акцентом:

– Если бы Лео участвовал в конкурсе, то неизвестно, кто бы выиграл.

– С чего это?! – недовольно вскрикнул хозяин дома, и брови его взметнулись вверх, словно испуганные птицы. – Ты вообще на чьей стороне, дорогая?

– Я всегда на стороне искусства, caro! И я видела новые работы Лео.

– Да ну?

– Я была у него в мастерской, – заявила иностранка с красивым именем Симона и откинулась на спинку стула, надменно уставившись на разволновавшегося Сухого.

– Это за какие такие заслуги тебе позволили туда попасть? Лео держит ее за семью замками.

– Ясно за какие! – послышался неприятный голос Железяки.

– Захлопнись! – резко оборвал друга Сухой.

Камиль в это время грызла яблоко, но оно показалось кислым и жестким. Разговор о Лео ее почему-то взволновал, будто это говорили о ней самой. А девушка, которая якобы была вхожа в его мастерскую, и неоднозначные намеки на то, что у нее с Лео могла быть связь, и вовсе вывели Камиль из состояния равновесия.

– С каких пор вы с Лео так сблизились, дорогая? – нервно шевеля желваками, поинтересовался Кир.

– А ты что, как это по-русски, завидуешь, то есть ревнуешь? Ко мне или к его таланту? – девушка заливисто рассмеялась. – А может, вы все злитесь, что он держит вас на расстоянии, потому что его семья – old money, а нувориши и «старые деньги» никогда не станут друзьями.

– Не ломай комедию, Симона, по-моему, Лео просто струсил, – ехидно заговорил Сухой, порывисто приближаясь к иностранке. – Он прекрасно знал, что сегодня мы проводим ритуал, и где он? Вот скажи, piccola, ты его видишь? Нет. Вот и я не вижу нашего безупречного Лео.

В ответ иностранка метнула взгляд на Камиль и, еле шевеля губами, прошептала: «Ты что, забыл? С нами непосвященная».

– Пусть привыкает, ей от нас уже никуда не деться, – надменно процедил Кир и в сердцах выплеснул остатки вина на свою скульптуру, – никому из вас уже никуда не деться! – гаркнул он напоследок, заставляя Камиль, да и всех остальных вжаться в кресла.

Камиль еще раз проверила, ловит ли интернет, но тщетно. «Чертов Лео, – шептала она, – как он мог втянуть меня во все это!» Она нервничала, бегая взглядом то на смуглую, тонкую и юркую, похожую на соболь Симону, то на старинные напольные часы. Каждые полчаса на посеребренном диске из-за циферблата выезжала фигурка принцессы, за ней принца, а следом за ними появлялась жуткая смерть с косой в руках. Это зрелище выглядело увлекательным и шокирующим одновременно. Камиль поежилась, проверяя заточенную щепку в волосах.

«Скорее бы наступило утро, – думала Камиль, снова переводя взгляд на Симону – у нее была ровно остриженная челка и сияющая кожа, она коверкала слова и смотрела на окружающих свысока. – Неужели именно такие девушки нравятся Лео?» – рассуждала Камиль сама с собой так, что не заметила, как молодые люди, заговорщически переглядываясь, стали подниматься со своих мест.

Только когда с правой стороны от камина открылась потаенная дверь и парни, как-то странно приложив руку к груди, начали исчезать за ней, Камиль прислушалась к разговорам в комнате. Она надеялась, что девушки, оставшиеся сидеть на своих местах, будут шушукаться о происходящем. Но они продолжали вальяжно потягивать коктейли, обсуждая предстоящую сессию, делая вид, что ничего странного не произошло, а Камиль и вовсе не существует.

– Куда это парни исчезли? – нагнувшись к самому уху подружки Егора, не удержавшись, прошептала Камиль, метнув вопросительный взгляд в сторону камина.

Она всегда трудно сходилась с людьми, но сейчас, решив, что у Егора должна быть такая же добрая девушка, как и он сам, Камиль попыталась с ней сблизиться. Девушка исподлобья посмотрела на провинциалку, почему-то натянувшую свитер ее парня, и нехотя процедила сквозь зубы:

– А тебе какое дело? У мужчин свои прихоти. Нас это не касается.

И как Камиль ни старалась утолить свое любопытство, никто ни словом, ни делом не пролил свет на происходящее. Только спустя час гостиная Сухаревых вновь наполнилась смехом, звоном посуды и веселыми студенческими анекдотами. Все вечеринки, по мнению Камиль, должны были заканчиваться танцами или по крайней мере игрой в карты. Компания, в которой вопреки своей воле оказалась она сегодня, тоже решила перед сном развлечься, но довольно изощренным способом. Гости собрались вокруг стола, предварительно убрав с него все, кроме алкоголя, и Сухой повалил одну бутылку на бок.

«О, игра в „Бутылочку“, как банально и пошло», – подумала Камиль. Она хотела отойти в сторонку, как велел ей Егор, но Сухой властно схватил ее и поставил перед собой. «Будешь вместо меня», – обжигая щеку горячим дыханием, прошептал он и начал раскручивать бутылку, а когда Камиль хотела что-то возразить, закрыл ей рот своей жилистой рукой.

Бутылка секунд десять гулко кружилась на деревянной столешнице, а потом ее зияющее горлышко начало указывать то на одного гостя, то на другого. Камиль извивалась, как змея, пытаясь выскользнуть из железных объятий Кира, но тщетно. Когда черное горлышко, покачиваясь, уставилось на невысокого смуглого парня с густым вьющимся чубом и крошечными черными глазами, сердце Камиль начало биться, как раненая птичка в капкане.

Глаза парня забегали, он нервно усмехнулся и слегка сконфузился, Камиль еще раз безуспешно дернулась в руках Кира. Девушки захихикали, перешептываясь, а парни стали отпускать грязные шуточки. Камиль подумала: «Ерунда! Детская игра. Ничего не случится». Но смуглый парнишка под ликование толпы стал расстегивать пуговицы рубашки, а потом и молнию джинсов. Вдруг загремело что-то наподобие барабанной дроби. Молодые люди принялись стучать по столу, выбивая какой-то только им понятный ритм и улюлюкать, а тот, на кого были устремлены все взгляды, слегка пританцовывая, оголил вначале вполне спортивный торс, а затем и вовсе снял штаны. Но когда он стал медленно стягивать трусы, на резинке которых можно было прочитать название известной марки, Камиль неожиданно для себя зажмурилась и со всей силы укусила Кира за палец.

– Больная! – выпалил он, чертыхаясь, и все в комнате разразились жутким хохотом.

Лица вокруг кружились, как в калейдоскопе, Камиль не знала, куда ей деться и что ее заставят делать дальше. Большое черное кресло взгромоздили на импровизированный пьедестал и усадили туда голого парня. Камиль задыхалась от ужаса, вспоминая слова Кира про ритуал. Она, спасаясь, ринулась к двери, но поняла, что никто ее не держит, не преграждает путь, все потеряли к ней интерес и стали рассаживаться по кругу.

Глаза Камиль пылали ужасом, она нервно оборачивалась и шумно сглатывала, пытаясь унять панику, когда девушка Егора наклонилась к ее уху и язвительно процедила:

– Дежурная модель, дурочка. Он просто дежурная модель! Деревня!

Камиль никогда раньше не видела обнаженного мужчину. Конечно, в бане, куда ходила с бабушкой, ей приходилось сталкиваться с голеньким соседским мальчишкой лет пяти, и еще случалось смотреть в Интернете фильмы, где герои раздевались, но так это же было на экране монитора, и к тому же Камиль смотрела их всегда в одиночестве, за запертой дверью. А чтобы вот так – живая плоть, да еще в компании других парней и девушек – было настолько неловко, что хотелось выбежать вон. Но любопытство заставило ее остаться и даже медленно повернуться, чтобы наблюдать за происходящим.

Парню предложили положить ногу на ногу, а руки за голову в замок.

Сухой суетился у кресла, поправляя позу модели и громогласно восклицал, обращаясь к своим гостям:

– Сегодня отказываемся от всех классических канонов и традиций. Бросаем настоящий вызов зимнему унынию! Настало время буйства красок и дерзких решений! Самый яркий авангардизм, господа! Только смелые эксперименты и безграничная свобода!

С этими словами он вывалил на стол из коробки, принесенной Железякой, кучу разноцветных пастелей, тюбиков с акрилом и баночки с совершенно новой гуашью. Молодые люди с энтузиазмом принялись за работу. Попивая вино из перепачканных краской стаканов, они весело шутили, смеялись и с вдохновением творили. Кто сидя за столом, кто примостился на край комода, кто на подоконнике, а кому повезло больше, тот воспользовался несколькими мольбертами, принесенными с застекленной террасы.

Камиль ощутила, как в гостиную ворвался резкий запах красок. Он принес с собой особое настроение созидания. И хотя яркие пятна и непонятные формы на листах студентов Академии художеств для Камиль мало походили на портрет сидящего обнаженного парня, но наблюдать за работой настоящих профессионалов девушке нравилось.

Парнишка, выполняющий роль дежурной модели, с непривычки позировать быстро устал и начал жаловаться. Девушки старались его приободрить, предлагая то пару глотков виски, то заталкивали прямо в рот дольку мандарина, при этом не забывая про свои работы, которые с каждой минутой все больше и больше становились похожими на шедевры. Камиль чувствовала, как они беззаботны и как счастливы, ощущая свободу во всем. Этот дух свободы был пьянящим и заразительным. Камиль захотелось и самой схватить лист и оставить на нем несколько ярких мазков. Но было не время расслабляться: надвигалась ночь, ребята за мольбертами были единым целым, стаей, чужой стаей. «Ты еще попробуй добраться до города без проблем…» – пронеслись в сознании Камиль слова Егора.

Вскоре гостиная постепенно начала пустеть, и Егор, обняв блондинку в плюшевом костюме, отправился на второй этаж, посоветовав Камиль найти себе укромное местечко для ночлега. Она незаметно шмыгнула за тяжелую портьеру и замерла там, придумывая план, как дожить до утра без происшествий.

Голоса стали стихать, последний раз хлопнула дверь, и кругом воцарилась гнетущая тишина. И только громкое дыхание и посапывание нескольких незадачливых парней, уснувших тут же на диванах и в креслах, напоминали Камиль, что там, за шторой, есть люди. Ноги ее онемели от долгого стояния в одной позе, и она обратила внимание на уютный подоконник, которой так и манил присесть.

«Ну что ж, видимо, окна – мое спасение в этом доме», – подумала девушка и, беззвучно ступая, как привидение, подошла к вешалке, стянула с нее свою пушистую песцовую шубу, над которой по неизвестной ей причине посмеивались ребята утром по дороге к коттеджу, и вернулась в свое убежище, тихо потянула портьеру, зашторив окно. Забралась с ногами на подоконник, уютно кутаясь в мех.

«Да уж, в этой шубе, да еще и с дурацким прозвищем Мисс Провинция мне придется здесь несладко», – размышляла Камиль, ежась от холода, отодвигаясь подальше от ледяного стекла. – Ах, мама, мамочка, и почему тебе никогда не было дела до моих проблем? Почему нужно мчаться на край света сломя голову, спасать вымирающие племена туземцев, когда твоя дочь нуждается в помощи, ну если не в помощи, то хотя бы в участии?»

За окном стали одна за другой зажигаться звезды. Небрежно брошенная на голубую ель новогодняя гирлянда освещала часть двора, как раз то место, где стоял роскошный кованый мангал. Камиль тяжело вздохнула и начала вспоминать приятные черты лица Егора. Его серые смеющиеся глаза, по-девичьи красивые губы, контрастирующие с волевым подбородком, покрытым золотистой щетиной. И как он пританцовывал у того самого мангала, и она сама снова закивала безмолвной песне в чужих наушниках.

«Ой, как стыдно получилось, когда я схватила его за руку, будто маленькая, – сокрушалась девушка, вытаскивая сделанную для нее Егором щепку из пучка, с облегчением распуская волнистые рыжие волосы, которые тут же укутали ее плечи, словно шелковым покрывалом. – И почему я чувствую себя здесь такой глупой? Неуместной!»

Так, прокручивая в голове события уходящего дня, Камиль бережно зажала в ладонях пахнущую хвоей щепку и, устало прикрыв глаза, начала дремать, когда до ее слуха долетели непонятные звуки – возня у камина, сдавленный смех и шепот.

– Железяка! – прикрывая рот рукой, испуганно прошептала Камиль.

От страха натянула шубу на голову, будто это могло ее спасти от наглого парня, но когда ее сердце через пару минут наконец перестало так громко колотиться, она смогла разобрать обрывки фраз, сказанные не Железякой, а Сухим:

– Ну же, Сима, не ломайся, – звучно шептал Кир Сухарев, – ты наверняка сделала пару фоток, покажи, что происходит у Лео в мастерской. Ты же знаешь, мы оба мечтаем попасть на практику к Мастеру, а он берет только одного в год, и это должен быть я.

– Просто так не покажу. Я хочу…

– Я знаю, чего ты хочешь, – послышался шепот Кира, сопровождающийся звуками поцелуев и приглушенными стонами Симоны.

Потом Симона коротко рассмеялась:

– Все равно не покажу! Или… – что сказала Симона дальше, Камиль не разобрала, зато ответ Кира ее удивил.

– Ты опять за свое. Не могу я тебе показать ювелирную коллекцию моего отца, он над ней трясется, как Кощей над златом. Он меня убьет, если узнает, что я кому-то ее показывал.

– Все, финита! Сделка конец! – коверкая русский язык, начала возмущаться Симона, позабыв, что их могут услышать.

Девушка фыркнула и явно побежала вверх по лестнице, но Сухой последовал за ней:

– Сима, да постой ты, что за характер?! Давай договоримся. Симона! Я согласен.