Kitobni o'qish: «Приморская академия, или Ты просто пока не привык»

Разработка серийного оформления Владиславы Матвеевой

Иллюстрация на переплете Станислава Дудина

Глава 1

– Слушайте, слушайте, жители королевства! – зычным голосом кричал городской глашатай.

Народ останавливался, собирался группами, готовясь внимать новостям. Ничего хорошего не ждали по определению, но мало ли?

– Па-ап, – подергала за рукав отца моя сестрица. – Давай послушаем.

– А пакеты ваши кто держать будет? – устало выдохнул батюшка, которого мы совершенно умотали. Ну а что он хотел? Устраивал бы нам выходы за обновками чаще, так мы бы и не срывались с цепи, стараясь купить за один раз как можно больше.

– Ну па-а-ап, – заныла Инесса.

– Лишь бы не призыв новобранцев, – пробормотал он себе под нос.

– Да нам-то какая разница? – вскинула светлые бровки сестра. – Мы же девушки, нас точно не призовут. К тому же война давно закончилась.

– Слава богам, что закончилась. Девочки…

Мы не стали дослушивать, что еще начнет бубнить папенька. Про войну – это надолго, хотя жили мы уединенно, к политике и войне отношения не имели, так как в нашем маленьком семействе единственным мужчиной был именно он, наш отец – низенький, бородатый и фигурой напоминающий мячик. А мы с сестрой – девицы на выданье. Папулина головная боль и непрекращающийся ужас. Он спал и видел, как сплавит нас обеих наконец-то замуж, мы родим детишек, успокоимся, и он будет нянчить внуков и наслаждаться старостью.

Вполне здравые рассуждения, что, во-первых, замуж нам рано, а во-вторых, наши будущие дети могут оказаться еще хуже нас, во внимание не принимались. Барон Суа́рес вел две книжицы со списками женихов. Желтая – для блондинки Инессы, красная – для рыжей меня.

– Элька, бежим! – подцепила меня за локоть сестра и рванула в гущу народа.

– Девочки! – обиженно возопил батюшка, которого мы бросили с кучей пакетов на мостовой.

– Слушайте, слушайте, граждане Фелиˊсии, слово короля! – Громкий голос глашатая перекрывал даже гомон толпы. – С завтрашнего дня все магические учебные заведения Фелисии на неделю открыты для поступления всем, в ком есть хотя бы крупицы силы. Наш добрый король Фердинанд Умный повелел бесплатно обучить тех, у кого нет средств на оплату. Также будет выплачиваться стипендия из государственной казны.

– Вау! – выдохнула я. – Инесска, я в деле!

– Да сейчас! – фыркнула она. – Тебя папа не отпустит.

– Фелисия нуждается в магах! Война закончилась пять лет назад, нас всех ждет светлое будущее! Для окончательного восстановления страны и грядущего благосостояния Фелисии все маги, поступившие на бесплатное обучение, обязаны будут отработать после окончания магического учебного заведения пять лет на благо нашего государства, – извещал глашатай.

– У-у-у, – скисла я.

Пять лет – это долго. Папа точно меня не отпустит. А у нашей семьи нет средств, чтобы оплатить дорогостоящую учебу в магической академии для меня. Нас с сестрой обучали дома гувернантки, постоянно меняющиеся учителя по разным предметам и сам папенька.

– Ровно неделю двери всех до единого магических учебных заведений Фелисии открыты для вас, будущая гордость нашей страны, ее сила и мощь. Лекари и знахари. Менталисты и алхимики. Маги-стихийники всех направлений. Некроманты и предсказатели. Погодники и боевики. Ведьмы и ведьмаки. Иллюзионисты и артефакторы. И многие, многие другие. Фелисия и его величество Фердинанд Умный ждут вас!

– Интересно, на кого бы я могла выучиться? – завистливо вздохнула я.

– Ой, Элька… Не мечтай. Знаешь ведь, что не сможешь туда попасть. Папа ни за что тебя не отпустит, – отмахнулась Инесса. – Сама-то подумай. Пять лет учиться, а потом еще пять лет отрабатывать за учебу.

– …Ровно неделю… – продолжал нагнетать обстановку глашатай. – На время обучения приказом нашего славного короля стираются границы между сословиями в стенах магических учреждений. Не важно, крестьянин вы или мастеровой, безземельный дворянин или потомственный аристократ, бродячий актер или достопочтенный горожанин. Проявите свои силы и таланты на приеме, докажите, что ваша страна может гордиться вами. После окончания отработки по контракту тем магам, которые окажут особую, неоценимую помощь Фелисии, проявят себя выдающимися специалистами, его величество дарует наследное дворянство! – выложил еще один козырь глашатай.

Вот это да-а-а!

Толпа замерла и забыла, как дышать. Бесплатное обучение, а потом еще и возможность получить дворянство за личные заслуги… Боюсь, стены академий, университетов и училищ не выдержат наплыва адептов. Теперь понятно, почему всего неделю. Король и его советники подстраховались.

Первая волна придет из тех краев, которые ближе всего к местам обучения. Поди-ка доберись из какой-нибудь глухомани. Зато, если в этом году всё пройдет удачно, к началу следующего учебного года загодя приедут все, кто обладает силой, но живет далеко.

– И последний подарок для будущих магов! – продолжал свою пламенную речь служитель короля. – Всю неделю стационарные порталы Фелисии бесплатны для тех, кто едет поступать на учебу. Торопитесь!

– О-о-о! – выдохнула я.

Кажется, я погорячилась, предположив, что приток будущих студентов будет лишь из крупных городов и их пригородов. Раз порталы сделали бесплатными, то одаренная молодежь помчится за знаниями со всей страны. Поедут даже те, у кого за душой нет и ломаного медяка. Пусть перемещение порталами стоило не смертельно дорого, но все же…

– Идем, Элька, – потащила меня обратно к заждавшемуся нас отцу Инесса. – Папуль, ты слышал? – спросила она его.

– Па-а-ап, – сделала я жалостливые глазки.

– Нет! – тут же отозвался барон Суарес.

– Ну папочка-а-а, – надула я губы и состроила самую несчастную просительную рожицу из тех, что имелись в моем арсенале.

– Элисса, я сказал – нет! У тебя в списке восемнадцать женихов!

– Папулечка-а-а, – пошла я на запрещенный прием, всхлипнула и с трудом, но выдавила слезинку. – Ты же, как никто другой, знаешь, что у меня есть дар. Я хочу…

– А дури у тебя еще больше! Нет! Нет! И нет! Замуж, я сказал! – Сердито подхватив с мостовой свертки, барон Суарес развернулся и засеменил в сторону пролеток.

– А я тебе говорила, Элька, – участливо погладила меня по плечу сестра.

– Инесска, делай что хочешь, но я должна отправиться в магическую академию, – прошептала я и тряхнула огненно-рыжей шевелюрой. – Иначе я спалю имение и… и нам негде будет жить! Вот!

– А что мне за это будет? – сморщила она носик.

– А что хочешь?

О! Раз Инесса начала торговаться, значит, точно поможет.

– Голубое платье из муара, заколку с изумрудами, веер из перьев…

– Ну ты наглей, но не забывайся! – возмутилась я, стирая пальцем не пригодившуюся слезинку. – Платье и веер бери. Но заколку не отдам! Тебе она всё равно под цвет глаз не подходит.

– Тогда вместо нее графа Амальриˊка из твоего списка.

– По рукам! Граф Амальрик – твой.

Знал бы противный блондинчик, что стал предметом моего откупа и что я сторговала за него возможность попасть в магическую академию!

– Девочки! – сердито позвал нас папа.

Мы с сестрой переглянулись, пожали друг другу руки, скрепляя уговор, и рванули к ожидающей нас пролетке.

Этот и последующие два дня мы с Инессой строили планы и пытались упросить отца отпустить меня учиться. Какие только доводы я не приводила! Даже показательно спалила шторы в гостиной. В результате меня лишили сладкого и на сутки заперли в комнате под домашний арест. На все мои слезы, просьбы, угрозы и обещания у батюшки ответ был один:

– Замуж! Выбирай любого из красной книжечки – и под венец! Пусть он разбирается с тобой и твоим даром!

– Но я же ма-а-аг! – рыдала я, не забывая сквозь ресницы поглядывать на отца. – А вдруг я не сдержу силы? Взорву что-нибудь? А? Вот что тогда? Я же ничего не умею! Меня учить нужно…

– А я внуков хочу!

– Инесса старшая. Пусть она первая выходит замуж.

– Да, папочка, – подключалась в этот момент сестра. – Это нечестно, если ты нас обеих одновременно выдашь замуж. Эльке всего семнадцать, а мне уже девятнадцать. Я первая должна…

– Ты – нормальная девица, тебя я готов терпеть. А эта рыжая заноза… – гневно указывал он на меня пальцем. – Еще сожжет мне имение… Нет уж! Замуж! И пусть с ней супруг мучается. А кто ее возьмет через десять лет? Ко мне вернется старой девой? Ни за что!

– Ну, па-а-ап… – ныла я.

– Это нечестно-о-о… – подвывала сестра.

– Во-о-он!!! – срывался на каком-то этапе барон Суарес.

Вывалившись в очередной раз от его разъяренного вопля из комнаты, мы отбежали подальше и остановились.

– Ну и что делать? – вытерла я фальшивые слезы и высморкалась. – Времени почти не осталось. Из недели прошло уже три дня, из которых я один бездарно потеряла на домашний арест.

– Не волнуйся, – поправила светлый локон Инесса и улыбнулась. – Я подключила тяжелую артиллерию, пока ты отбывала наказание. Нас ждет в гости бабушка.

– Ой! – пискнула я. – Папулю удар хватит.

– Ничего страшного, – отмахнулась она. – Подумаешь, навестит тещу и привезет к ней в гости любимых внучек.

– Ну ты и суро-овая, – восхищенно выдохнула я.

– А то! – подмигнула мне сестрица. – Идем, я хочу примерить свое голубое муаровое платье.

– Еще не твое!

– Ой, да брось. А ты пакуй маленькую сумку. Большую протащить не удастся. Как поступишь в академию, я тебе твой гардероб перешлю. Бери все свои деньги, минимум вещей и лишь самые необходимые мелочи. И подумай, что наденешь. Придется быстро бегать…

– Да это я уже обдумала. Вот только денег маловато…

– Ладно, уговорила, – рассмеялась Инесса и потащила меня в мою комнату, чтобы получить вожделенные платье и веер. – Ради любимой младшей сестрички я, так уж и быть, разобью свою копилку. Потом сочтемся. Или же – меняю на туфли. Те, что с голубым камушком на пряжке. Они идеально подойдут к моему голубому платью.

– Договорились! – подпрыгнула я на месте от радости.

У нас с ней были одинаковыми не только рост и фигура, но и размер обуви. Да и внешнее сходство у нас было поразительное. Ни у кого и на секунду не могло возникнуть сомнений в том, что мы родные сестры. Отличались мы только мастью и темпераментом. Инесса – изящная, нежная, утонченная блондинка с ярко-голубыми глазами. А я – неугомонная, порывистая, темпераментная, рыжая как огонь, с веснушками, появляющимися вместе с весенним солнышком и исчезающими, когда осень вступала в свои права. И глаза у меня изумрудные с рыжими крапинками. Инесса, когда мы ссорились, говорила, что они как ржавчина. А папа, любя, исправлял, что это россыпь золотого песка на изумрудной глади. Понятно, что его сравнение мне нравилось больше.

Говорят, я пошла в маму, которую никогда не видела. Она погибла глупо и нелепо, когда Инессе было два года, а мне два месяца. Лошади понесли, и карета, в которой ехала мама, перевернулась. Она умерла мгновенно, даже не успев этого понять. Как нам рассказывали, сломала шею, неудачно упав.

К сожалению, у папы не было ни одного ее портрета, так что нам с Инессой приходилось довольствоваться его рассказами и внешним обликом нашей бабушки, маминой мамы – тоже рыжей и зеленоглазой, как я. Человек она крайне сложный, неуступчивый и неуживчивый, но внучек любит, и периодически мы у нее гостим. Меня, правда, бабушка баловала чуть больше. Вероятно, из-за моей рыжей шевелюры, напоминавшей ей о погибшей совсем молодой дочери.

Через час ко мне в комнату поскреблись, и заглянул расстроенный папа. Он окинул взглядом нас, стоящих над вываленными на кровать кучами нарядов, и сообщил:

– Девочки, вас бабушка в гости зовет. Причем срочно. Завтра уже чтобы были у нее, так что поутру выезжаем.

– Да? – сделала вид Инесса, будто не в курсе письма от бабули. – А почему так срочно?

– Пишет, что хочет представить вас достойным молодым людям.

– О! Женихи! – захлопала в ладоши сестра. – Как это мило. Элька, какие платья возьмем?

И уже утром мы тряслись в карете, везущей нас в гости к бабушке. Папа сидел нахохлившись, так как с тещей у него отношения не ладились. Она винила его в смерти молодой жены, что отпустил, недоглядел, не приставил охрану… И даже то, что он скорбел много лет, оставаясь вдовцом, категорически отказываясь снова жениться, и воспитывал в одиночестве двух дочурок, не смягчало сердце бабули.

Мы с Инессой заговорщицки переглядывались и помалкивали, не желая расстраивать папу еще больше. Бедненький. Он еще не знает о том, что у меня всё готово к побегу. Я собрала сумку, небольшую, но в нее удалось впихнуть документы, сменное белье, запасные штаны и рубашку, зубную щетку, мыло и расческу, кошелек с нашими общими накоплениями, а также небольшой кинжал. Мало ли… Совсем безоружной отправляться куда-то было страшно. Больше, увы, ничего не влезало, как мы ни пытались с сестрой запихнуть. А брать сумку побольше было нельзя, папа бы точно что-нибудь заподозрил. Он и на эту-то косился с недоумением. Мол, зачем она мне, если куча чемоданов пристегнута к карете сзади.

Я, тяжело обмахиваясь веером, украдкой стирала капельки пота, предательски выступающие на висках. Мне было дико жарко… Побег планировался быстрым и ошеломляющим, а потому пришлось надеть походную одежду под платье. Для этого мы отыскали в моем гардеробе самое закрытое, с длинными рукавами и многочисленными подъюбниками, которые должны спрятать надетые под них брюки. А глухой высокий ворот этого строгого зимнего наряда скрывал воротничок рубашки.

Проблема была с обувью. Туфли не годились для побега, а сапоги не подходили ни под погоду – ясную, теплую и солнечную, ни под платье. Пришлось сделать вид, будто я подвернула ногу. Причитая над тем, какая я неуклюжая, сестрица забинтовала мою «пострадавшую» ступню бинтами, после чего заявила, что теперь на меня ни одни туфельки не налезут.

– Так может, никуда не поедем? – заикнулся папа, решив таким нехитрым образом воспользоваться поводом не ехать к нелюбимой теще.

– А женихи?! – гневно воскликнула Инесса и подбоченилась. – Это Элька магии учиться хочет. А я желаю богатого, молодого, красивого мужа!

– Но Элисса не может… – указал он на мою ногу, прикрытую подолом.

– Ничего не знаю! – притопнула ногой сестра. – Элька, раз ты такая неуклюжая, надевай сапоги для верховой езды. В них точно не упадешь, они без каблука, к тому же хорошо зафиксируют поврежденную щиколотку.

– Девочки, но сапоги…

– Папа!

– Папочка, ничего страшного, – улыбнулась я. – Инесса права. Она не должна страдать из-за моей неловкости.

Вот и ехала я сейчас в брюках, рубашке, длинном закрытом теплом платье с кучей подъюбников и в сапогах.

Наконец мы добрались до города. Колеса кареты загрохотали по мостовой, а я с облегчением выдохнула. Слава богам, почти добрались. А то еще немного – и я превратилась бы в запеченного в собственном соку поросенка. Промокшая от пота рубашка противно липла к спине, на висках и верхней губе выступала испарина, которую мне приходилось постоянно стирать платочком, чтобы папа не заметил. Удивительно, что он до сих пор не спросил, с чего это я так странно обрядилась – в такую жару не в легком платье, а в зимнем и закрытом.

– Давайте остановимся? – предложила Инесса, когда мы уже добрались до центра города. – Очень хочется лимонада.

– Да! – поддержала я ее. – И неплохо бы чуть размяться до того, как доберемся до бабушки. А то потом не удастся выйти погулять.

– Да-да! – оживился папенька. – Лимонада! И размяться! И… Любезный, а что за шум с площади? Куда все идут? – позвал он проходящего мимо нашей остановившейся в заторе кареты молодого мастерового.

– Дык маги горку сделали. Ледяную, высоченную такую. Во! – изобразил парень руками примерную высоту горки.

– Ух ты! – Инесса высунулась в окошко и улыбнулась тут же распустившему хвост горожанину. – А в честь чего горка? Да еще ледяная?

– Дык набор же в магические академии идет всю неделю. Приказ короля, рувиˊта¹. Вот, значится, маги и показывают, что студиозы смогут делать, когда отучатся.

– Папа! – хором воскликнули мы с сестрой.

– На горку хотим! – вцепилась в руку отца Инесса.

– Папуль, а то нас потом бабушка не отпустит. Ты же знаешь, как она относится ко всяким несолидным развлечениям, – заканючила я.

– Эля, но у тебя же нога болит, – вздохнул барон Суарес.

– Я ей помогу! – твердо заявила моя сестрица. – А то ты меня одну не отпустишь, а она сама виновата. Потерпит, но дохромает.

Каков же был наш восторг, когда мы увидели горку. Возвели ее на центральной площади, напротив стационарного портала. Визжащая от восторга молодежь съезжала вниз и притормаживала у созданной из ряда мешков с песком преграды. Маги рассчитали всё точно, еще никто не врезался, но эта небольшая символическая стеночка отгораживала зону развлечения от участка перед порталом. Там народ договаривался с магами-телепортистами, те настраивали маршрут, и то один, то другой горожанин отправлялся по своим делам в разные концы Фелисии.

– Что будем делать? – шепнула я сестре, когда мы выбрались из кареты и уставились на горку.

Сооруженная деревянная конструкция с лестницей, ведущей на расположенную вверху площадку с бортиками, и длинным покатым полотном, по которому следовало скатываться вниз, выглядела впечатляюще и монументально. Да уж, ради демонстрации могущества маги постарались. Все поверхности деревянной основы (кроме ступенек) были покрыты толстой ледяной коркой. А скат, по которому в данную минуту с хохотом и гиканьем неслась вниз компания парней, был, похоже, невероятно скользким и гладким.

– Не знаю, – прикусила она губу. – Придется сначала скатиться с горы, а там по ситуации. Попробуй добежать до портала, а я отвлеку папеньку. Сумку берем с собой.

– Пап, пусть нам пока лимонаду и яблок в карамели принесут, – повернулась я к ошалевшему от духоты и тряски барону. – Мы быстренько скатимся и вернемся сюда.

Пока я заговаривала ему зубы, сестрица стащила с сиденья мою походную сумку, спрятала ее за своими пышными юбками и начала потихоньку пятиться назад, словно уже торопилась к вожделенной горке.

– Иди уж, горе мое рыжее, – отмахнулся батюшка. – С ногой осторожнее.

– Папочка, я тебя люблю. Сильно-сильно! – В последний момент я остановилась, шагнула назад и крепко обняла родителя за шею.

– Не подлизывайся, шкода. Я тоже тебя люблю. Но в магическую академию все равно не пущу. Не место там приличной девушке из дворянского рода. И потом, десять лет, Эля. Десять лет… Кто тебя тогда замуж возьмет?

Я утрированно тяжело вздохнула, понурилась и побрела к сестре, впрочем, потихоньку распрямляя спину и начиная улыбаться. Все равно ведь не поверит никто, что я буду долго грустить, когда впереди катание с горки.

Глава 2

– Попрощалась? – спросила Инесса, когда я поравнялась с ней и аккуратно забрала сумку, пряча ее перед собой от оставшегося позади папы.

– Да. Страшно мне, ужас как. Но я должна попытаться. Ты ведь успокоишь его?

– Само собой. Папуля просто очень любит нас и переживает.

Я не стала ничего говорить. Мы отвечали батюшке полной взаимностью. Ну как можно его не любить? Но учиться мне хотелось, а вот замуж – совсем нет. Поэтому я должна рискнуть. Если смогу поступить, то в ближайшие годы мне не светит пойти к алтарю с выбранным перспективным женихом, зато ждут приключения, знания и освоение доставшегося от погибшей матушки дара. Она была сильной магичкой, но бросила все, выйдя замуж.

– Давай первая, – подтолкнула меня вперед Инесса, когда мы добрались до лестницы, ведущей вверх. – Я буду сзади прикрывать.

– Угу.

Лезть с занятыми руками было неудобно, а повесить сумку на плечо нельзя, тогда папа точно увидит и заподозрит что-то, поэтому я нацепила ее на шею и разместила перед собой. Теперь она болталась на уровне моего живота, но зато руки освободились. Так что можно одной подхватить подол, чтобы не наступить на него, а второй держаться за перила.

– Да быстрей же, что ты как хромая курица? – пыхтела сзади сестра, подталкивая меня снизу и заставляя торопиться.

– А я и есть хромая курица, – беззлобно огрызнулась я. – У меня на одной ноге столько бинтов намотано, что она теперь длиннее и толще второй. Думаешь, удобно?

– Девочки, я решил с вами прокатиться! – донесся вдруг издалека папин голос.

– Ой! Быстрее! – взвизгнула сестричка и пихнула меня рукой в зад, поторапливая.

– Вот же хрын! – ругнулась я.

Оглядываться было страшно, но я и так знала: папа в последний момент испугался, что мы сверзимся с верхотуры, устроим бедлам (это он про меня, конечно же), поскользнемся, покалечимся, сотворим с собой или окружающими что-нибудь непотребное, а потому как заботливый и закаленный в воспитании двух шебутных девчонок родитель решил проявить сознательность и приглядеть за нами лично.

Я, запыхавшись, взлетела на самый верх и застыла на площадке. К нам карабкались те, кто тоже хотел прокатиться, а на нижнюю ступеньку уже встал папа.

– Рувиты, подождите немного, – к нам с Инессой, которая подскочила и вцепилась в мою руку, вежливо обратился скучающий стражник. – Закончились ледянки, сейчас маг их сюда подтащит…

Я же в панике принялась шарить взглядом. Что еще за ледянки?! Сейчас же папуля сюда доберется, увидит сумку, и тогда мне влетит. У него нюх на мои проказы и шалости.

– Какие ледянки? – лучезарно улыбнулась стражнику сестра, дергая меня за руку и потихоньку подталкивая к краю площадки, ближе к скату.

– Так нельзя без ледянки, – поправил лихие усы чернявый вояка. – Лед-то магический, примерзнете к нему, рувиты. Только на чем-то твердом съезжать надо.

– И где же они? Как выглядят? Я ничего не вижу, – хлопая ресницами и очаровательно улыбаясь, продолжала допрос Инесса.

– Да типа вот этого, – продемонстрировал он нам свой щит, круглый и гладкий, словно перевернутый тазик. Сейчас эта деталь защитного снаряжения стояла прислоненной к перилам, огораживающим площадку, а стражник благодушно приглядывал за веселящимся народом.

– А, вижу. Вон же внизу целая стопка этих ледянок. А когда их поднимут сюда? – влезла я в разговор, притопывая от нетерпения ногой.

Барон Суарес, пользуясь положением и возрастом, потихоньку расталкивал народ на лестнице и преодолел уже половину пути.

– Да маг отлучился по нужде, рувиты, – хохотнул стражник. – Придется подождать. Что ж он, не человек?

– Человек, человек, – закивала я.

– Девочки-и-и! – донесся папин оклик.

– Вот же хрын! – в панике пискнула я. Похоже, мой план сейчас накроется медным тазом. Таким же круглым и гладким, как щит стражника.

Щит! Круглый! Гладкий! Стальной, правда!

Всё, произошедшее дальше, случилось само по себе. Честное слово! Я вообще не собиралась творить ничего такого. Оно как-то нечаянно…

Горящими от волнения глазами я уставилась на вожделенный щит. А ведь он прекрасно заменит мне ледянку. Правда, когда меня поймают, то голову оторвут за похищенную у стражника часть оружия. Или щит не относится к оружию? Все эти мысли, как взбесившиеся зайцы, прыгали в моей голове, а руки уже действовали. Они у меня вообще какие-то самовольные. Во всех моих шалостях и проказах виноваты именно они, а вовсе не я. Я – сама благовоспитанность!

Левой рукой я сунула длиннущую тугую косу в зубы и закусила, чтобы не орать и чтобы она не моталась и не мешала. А правой – цапнула то, что должно заменить мне ледянку, бросила плашмя и прыгнула сверху.

– Ы-ы-ы-ы… – кричать я не могла, рот занят косой, но жутко ведь!

Вместо меня орали Инесса и беспринципно ограбленный средь бела дня стражник. Подозреваю, сестра изобразила панику и вцепилась в единственного стоящего поблизости мужчину, демонстрируя, как сильно испугалась за меня. Так испугалась, ужас как испугалась! Ведь сейчас по ледяному полотну вниз летела сидящая на щите девица с вытаращенными глазами, зажатой в зубах длинной рыжей косой и сумкой, прижатой к животу.

Ветер бил в лицо, пришлось закрыть глаза, и от этого было еще страшнее, потому что я не видела, куда лечу. А скорость-то развилась ух какая!

Что-то эти маги не рассчитали. Точно говорю. Ну вот не верю, что можно выпускать живых людей на такой смертельный ледяной аттракцион. Потому что мчалась я быстрее этого самого ветра, заставившего меня зажмуриться.

– Ы-ы-ы-ы!

– Сто-я-я-ять… Верни-и-и… – ревел стражник.

– Эля-я-я! – визжала Инесса.

И тут вдруг на нас с тазиком сзади кто-то напрыгнул, громогласно выругался и лязгнул зубами, заставив меня испуганно распахнуть глаза.

А в следующую секунду я выплюнула косу и заорала во все легкие.

Этот ненормальный усач не смог вытерпеть несколько минут и бросился догонять свое удирающее имущество. Только вот вместо того, чтобы спуститься как все вменяемые и адекватные люди по лестнице и побежать к мешкам с песком, где я должна была притормозить, этот болван ласточкой сиганул за мной по ледяному скату. Наверное, рассчитывал, что его металлические доспехи заменят ему ледянку.

Ну… В общем-то так оно и получилось. Стражник настиг меня практически в прыжке, всем своим весом плюхнулся на свободный край щита за моей спиной, но… Настичь-то он настиг, только не уцепился за его поверхность, а сработал грузом, подкинувшим легкую меня вместе с моей стальной надеждой и опорой.

Оставшееся расстояние до земли я и щит летели по воздуху и орали как ненормальные. Ну ладно, ладно. Орала я, щит молчал и летел.

Вот всегда я говорила, нужно учить физику. Даже я учила, хотя и не понимала, зачем она благородной рувите. Но симпатичный молодой учитель преподавал нам с сестрой предмет интересно, показывал опыты, которые прямо как магия, но на самом деле банальная наука, а потому мы исправно посещали уроки, не прогуливали и зубрили формулы и правила.

И вот сейчас я точно знала: из-за того, что нас подкинули (меня и щит), мы не притормозим у мешков с песком. Не-а! Мы их перелетим и полетим дальше. К арке стационарного портала… Вот и верещала я, приближаясь по воздуху, словно метательный снаряд, к остолбеневшим магам-телепортистам и светловолосому мужчине в походной одежде и с сумкой через плечо.

– Сто-о-ой! – орал сзади стражник, скользя следом на пузе. Ну, вероятно. Могу только предполагать.

Ой, дяденька-а-а, я бы остановилась, если бы знала как!

– Элисса-а-а-а! – А вот этот благородный рёв уже принадлежит моему горячо любимому родителю, барону Суаресу.

– Элька-а-а-а! – Ну, это Инесса визжит.

Оглянуться я не успела, да и не стремилась. Потому как, неблагородно вопя, врезалась в того самого светловолосого мужчину, сбив его с ног.

– Ы-ы-ы-ы-ы! Клац! – заткнулась я, прикусив язык, когда на меня сверху грохнулась весьма не легкая, как выяснилось опытным путем, туша незадачливого типа.

Следующие звуки и крики вообще слились в какофонию.

– Стоять!..

– Не настроен!..

– …! – Тут нецензурное, пересказывать не буду.

– Какого хрына?! – Это сверху, от моей жертвы.

Ну и помимо человеческих голосов еще было «Бум!», «Бам!», «Дзинь!», «Хрясь!».

Вот с этим последним «хрясь» я, мой таз (то есть щит) и наша с ним добыча врезались во что-то твердое.

Полежали, приходя в себя. Щит подо мной вибрировал, зубы мои стучали, растрепавшиеся волосы стояли дыбом и трепетали, а мужчина сверху дергался и ругался.

– Да отпусти же ты меня!!! – рыкнул он, не выдержав.

– Н-не отп-пущ-щу! – честно призналась я.

Мужик затих. Я тоже, вот только икать начала.

– Почему? – вкрадчиво спросил меня голос похищенного мной человека.

– Н-не м-могу.

– А глаза открыть можешь?

– М-могу, – открыла я очи и встретилась с гневным взглядом.

– И что это было? – вопросил индивидуум, лежащий в моих крепких объятиях.

Ну… Сказать мне было нечего, поэтому я только моргнула.

– Убери с меня свои ноги и руки! – приказал он, но я только снова моргнула и скосила глаза.

Ой. Оказалось, я с перепугу обвила руками шею упавшего на меня парня (он явно не намного старше меня, максимум года на три), а ногами обхватила его за талию. Как удачно, что у меня под многочисленными юбками надеты брюки. А то сверкала бы сейчас трусами.

– Н-не м-могу, – помолчав, призналась я и снова икнула. – Н-не слуш-шаются.

И правда, и руки, и ноги проявили похвальную любовь к жизни и искали надежную опору. А потому в нашу с ними жертву вцепились накрепко и выпускать отказывались. Причем это они сами. Я-то девушка приличная и честно попыталась приказать своим конечностям разжаться и обмякнуть.

Издав какое-то совершенно неприличное рычание, больше похожее на незнакомое мне ругательство, блондинчик попытался разжать мои руки.

И я, и мои руки наблюдали за его попытками с интересом. Мы, может, тоже не горим желанием обнимать всяких белобрысых (пусть и симпатичных) незнакомцев. Даже если они наша честная добыча, поскольку мы ее похитили на глазах у сотни людей из центра города, да еще с риском для жизни.

– Свело, что ли? – уточнил разгневанный типчик, не справившись.

Я смущенно кивнула. Самой стыдно, но поделать ничего не могу.

– А ноги?

Ну а что ноги? Похоже, их тоже свело, поскольку моим приказам они подчиняться отказываются, а продолжают нагло обвивать талию парня.

– И ноги, – призналась я и вздохнула.

Было так неловко, что я даже икать перестала.

Одарив меня испепеляющим взглядом синих глаз, страдалец завозился, уперся в землю руками и встал на четвереньки.

Эх! Хорошо стоим… висим… Даже не болтаемся… Вернее, Блондинчик стоит на четвереньках и прожигает меня глазюками, я… Ну а я вишу у него под пузом. Руками держусь за его шею, ногами – за талию. А между нами моя сумка, зажатая животами.

Нет, подозреваю, приложи незадачливый путешественник больше усердия, ему бы удалось от меня избавиться. Но, похоже, благородство сыграло с ним злую шутку. Он ведь понимал, что, если начнет разжимать мои конечности с силой, мне будет больно. А ни один воспитанный и порядочный мужчина не может сознательно причинить страдания женщине.

– Вот же ж рыжая напасть! – в сердцах буркнул парень.

– Извини, – улыбнулась я дрожащими губами. Напряглась и с трудом, но все же выдавила одну слезинку.

Все знают, что мужчины не выносят женских слез и начинают чувствовать себя виноватыми. Вот и пусть чувствует виноватым себя, а не меня. Так оно как-то безопаснее. А на «рыжую напасть» я совсем не обиделась. Папа тоже так частенько говорит, я привыкла.

– Я сейчас перевернусь на бок и попытаюсь выбраться из твоих объятий. А то, если я начну разжимать твои руки с силой, тебе будет больно. Поняла?

Вот, я же говорила.

– Поняла! – закивала я и случайно стукнула его лбом в нос. – Ой!

Выдохнув сквозь сжатые зубы и на мгновение смежив веки, он медленно опустился так, чтобы моя спина коснулась щита, после чего завалился на бок.

– Неудобно, – пожаловалась я. – Ты мне левую ногу придавил.

– А ты меня сейчас задушишь! Не дрыгайся, я пополз.

Можно я не буду рассказывать, как это было? Потому что ужасно щекотно, жарко, тесно, а еще неловко, когда в какой-то момент лицо моей жертвы уперлось в мою грудь. Хорошо, что у меня платье закрытое до самого горла, а под ним еще и рубашка. А то бы я сгорела от стыда. Наверное, парень тоже это оценил, потому что я услышала донесшееся хмыканье.