Kitobni o'qish: «Маленькая история большого мастера», sahifa 2
Наскоро перекусив лепешкой с кусочками вареных овощей, Фархад выскочил из дома и помчался со всех ног. Медина встретила его горячим воздухом, пронизанным какофонией звуков и духотой. Он бежал по узким улочкам, а мимо проносилась вся многогранная палитра старого города, наполненная буйством красок и восхитительными ароматами пряностей и марокканского кофе.
Вот в этой улочке живут гончары. Их изящные, украшенные диковинными росписями кувшины, горшки и тарелки так любит мама. А вон в той торгуют специями, без которых бабушка ничего не готовит. Их невообразимо дивный аромат наполнял горячий воздух терпкими нотками корицы и гвоздики, тяжелыми тонами перцев и куркумы, невесомыми нитями запахов жасмина и базилика.
Пробежав мимо тележки зеленщика, Фархад наклонился и подобрал с земли веточку мяты. Она всегда очень кстати, ведь его путь лежит мимо мастерских Шауара квартала Таннеурс, знаменитых своими кожаными красильнями.
Стойкий густой дух этого места не сравнится своей насыщенностью с кварталами, где торгуют парфюмом, маслами и специями. В огромных каменных чанах в растворе куриного помета, источающего едкий запах аммиака, кожевенники замачивают шкуры животных, из которых после окраски делают сумки, ремни, обувь и прочие сувениры. Очень элегантные. Но брр… как же тут неприятно пахнет.
Можно отправиться в мастерскую другим путём и избежать «удовольствия насладиться» жуткими запахами, но так короче.
– Балек! Берегись!
Задумавшись, Фархад чуть не столкнулся с осликом и тележкой, гружёной шкурами. Что и говорить, улочки в старом городе не просто тесные: стены домов стоят близко друг к другу, крыши навесов соприкасаются, закрывая узкую полоску неба. Тут двум людям не разойтись, не то, что осликам разъехаться. Есть, конечно, улочки по просторнее: на них блещут своей красотой медресе и мечети, которых на Медине огромное множество. В кварталах, где торгуют одеждой и коврами тоже свободно. Но в основном на улицах Медины очень тесно. Хорошо, что тут не ездят машины – редкие мопеды, скутера и мотороллеры не в счет.
Фархад сделал ещё несколько поворотов и оказался перед лавкой. У входа стоял один из братьев.
– Явился! Все сны посмотрел?
Отвесив младшему подзатыльник, старший подтолкнул его вглубь мастерской, где уже трудились взрослые родственники.
– Принимайся за работу, бездельник, – недовольно пробурчал дедушка. – Будешь так относиться к делу, никогда из тебя путного мастера не получится. Вот, скопируй этот орнамент.
И сунув в руки внуку обрезок листового железа, кальку и связку инструментов, старик вернулся к работе.
До обеда Фархад сидел над учением. И так пытался, и этак. Все пальцы исколол конфарником. Руки изрезал об острые края. Ничего не выходило. Может, оттого что он не сильно-то и старался? Там, на улице бурлила жизнь, неслась сплошным потоком. А тут в мастерской всё словно замерло, застыло. Там, гудели голоса, вместе с брызгами фонтана разлетался детский смех. А тут стояла невообразимая тишина, даже не слышно стука молоточков. И духота. Как же жарко…
