Kitobni o'qish: «Кому нужна ревизия истории? Старые и новые споры о причинах Первой мировой войны»

© Белаяц М., 2015

© Медиа-центр «Одбрана», 2015

© Перевод с сербского Силкин А.

© ООО «ТД Алгоритм», 2015

* * *

Краткое предисловие к русскому изданию

С особым удовольствием предлагаю вниманию российских научных кругов и широкой читательской аудитории дополненный вариант книги «1914–2014: цели ревизии». Более года прошло с того момента, как увидело свет первое издание, приуроченное к столетней годовщине Первой мировой войны. С тех пор появилось много новых работ, состоялись многочисленные конференции, напечатаны интервью авторитетных историков Первой мировой войны и прочих деятелей культуры, высказавших свое мнение о современном состоянии проблемы и особенно о попытках ревизии некоторых традиционных трактовок причин конфликта. Приняв во внимание этот новый богатый материал, мы представляем читателю более полную картину того, как в современном мире смотрят на интересующую нас тему. Разумеется, в центре нашего внимания Сербия и противоречивые оценки ее политики. Однако ничуть не меньше нас интересует то, как историография смотрит на роль России в Июльском кризисе 1914 г. В частности, мы не могли оставить без ответа вновь звучащие в ее адрес обвинения в том, что она не спасла мир в Европе. Для этого якобы надо было лишь отступиться от «государства-изгоя» Сербии. Также бросается в глаза намерение изобразить Австро-Венгрию процветающей цивилизацией, толерантным «содружеством» народов и религий. Ее (гео)политические интересы или ретушируются, или преподносятся как абсолютно легитимные, особенно для государства, стремящегося подтвердить свой статус великой державы.

Мы познакомим читателя как с наиболее значимыми тезисами современных ревизионистов, так и с контраргументами и комментариями тех, кто им противостоит. Масса примеров продемонстрирует, что многие «новейшие открытия» на самом деле не более чем интерпретации, возникшие в межвоенное время в центральноевропейских государствах, стремившихся сбросить бремя вины, возложенное на них мирными договорами.

Новомодные трактовки роли Сербии и России во многом обусловлены как событиями, произошедшими на Балканах в 1990-е гг., так и сегодняшним обострением международных отношений, грозящим рецидивом холодной войны. Небезосновательны опасения, что дискуссия о Первой мировой войне – это всего лишь прелюдия к релятивизации общепринятых представлений о причинах Второй мировой войны.

В заключение воспользуюсь случаем, чтобы поблагодарить редактора «Медиацентра» госпожу Драгану Маркович, инициативность и предприимчивость которой сделали возможным выход русского издания книги. Хотелось бы высказать удовлетворение в связи с тем, что перевод был поручен Александру Силкину, благодаря которому русский читатель имеет возможность познакомиться со многими достижениями сербской историографии. Моему старому товарищу Андрею Шемякину я благодарен за то, что он согласился написать предисловие к настоящей работе. И названные коллеги, и многие другие, кто поддерживал меня и помогал советом, навсегда останутся частью этого проекта.

Автор

Йерисос, Халкидики, июль 2015 г.

Почему ревизия? Почему сейчас? Новая книга Миле Белаяца

Нам доставляет большое удовольствие представить российским читателям монографию видного сербского ученого, директора Института новейшей истории Сербии, доктора исторических наук Миле Белаяца «Кому нужна ревизия истории? Старые и новые споры о причинах Первой мировой войны», опубликованную в переводе на русский язык всего год спустя после ее выхода в Белграде¹. Книга явилась итогом реализации совместного проекта белградского Медиацентра «Одбрана» («Защита») и московского издательства «Алгоритм»; причем оперативность, с какой он был выполнен (крайне необходимая именно сейчас – в условиях нового, на сей раз «юбилейного», всплеска историко-пропагандистских фабрикаций на Западе), есть их несомненная и важнейшая заслуга. Что следует выделить особо, ибо наши официальные «исторические» инстанции во главе с высокими чинами (например, Военно-историческое общество), постоянно твердя о патриотизме и недопустимости ревизии истории, увлекались в год столетия начала Войны главным образом ваянием памятников – посредственного, кстати говоря, уровня – по всей стране и за рубежом. Оно и понятно: установление бронзовых истуканов куда «нагляднее», да и прибыльнее, чем обеспечение качественного научного перевода. А перевести есть что! Всего один факт: классический труд немца Фрица Фишера, в котором убедительно показана роль Германии в раздувании мирового пожара², за что и принятый на родине «с зубовным скрежетом»³, был к 2011 г. переведен на 27 языков⁴. В 2014 г. его перевели сербы⁵ – в отличие от нас, они вообще переводят очень много. И значит, теперь он уже читается на 28 языках. Но, увы, русский в их числе отсутствует.

Оттого-то нам и представляется столь своевременным выход в Москве книги М. Белаяца, в которой скрупулезно исследуются все попытки ревизии истории Великой войны. Ведь начиная с 1920-х гг. в Германии, Австрии, а затем в США не прекращаются усилия «подправить» ее. Прежде всего в ракурсе поиска подлинных «виновников», кем объявляются Россия и исполнительница ее «имперской» воли Сербия. Одним из первых «ревизионистов» стал американский историк Сидней Фей, чья работа о «происхождении Мировой войны» впервые вышла еще в 1928 г.⁶.

В последние полтора десятка лет эта тенденция на Западе только усилилась в тесной связи с балканскими событиями конца XX в. В стремлении взвалить коллективную ответственность за все на один народ там, образно говоря, «к штыку приравняли перо». История, таким образом, снова оказывается служанкой политики, а «нужные» (или «политкорректные») представления о балканской реальности подменяют саму реальность. И «подвернувшийся» весьма кстати печальный юбилей используется в данном контексте в полной мере⁷. Назовем лишь три новейшие работы, вышедшие как раз в его преддверии из-под пера Шона Макмекина⁸, Кристофера Кларка⁹ и Маргарет Макмиллан¹⁰, каждую из которых коллега Белаяц тщательно разбирает.

Ну а в прошедшем 2014 году западную науку о войне и вовсе поразил вирус ничем не прикрытой тенденциозности. Так, в сентябре в престижном вашингтонском Центре им. Вудро Вильсона состоялось дискуссия, посвященная началу Первой мировой войны. В ходе ее вдова «творца» дейтонской Боснии и Герцеговины Ричарда Холбрука Кэтти Мертон, претендующая на лавры историка, заявила: «Франц Фердинанд был убит в результате террористической акции, спланированной в Белграде, где эти террористы и обучались. Учил их человек по имени Никола Пашич (!!! – А. Ш.), некоронованный король Сербии». И далее: «Сербский экспансионизм, претендовавший на все территории, где проживают сербы, явился спусковым крючком к тому, что привело к катастрофе». И наконец: «Вторая причина катастрофы – это русские, а отнюдь не немцы…»¹¹. Комментарии, на наш взгляд, излишни!

По счастью, среди западных ученых есть и вполне объективные исследователи. Так, британец, сэр Макс Гастингс – с точностью диагноза – заметил в своей последней книге: «Начало XXI века принесло с собой множество “свежих” теорий и фантастических трактовок Июльского кризиса 1914 г., обнаружив при этом крайнюю скудость новых исторических источников, которым можно доверять»^{12 13}. Справедливое заключение, прямо подталкивающее к «диалогу» с очередными «интерпретаторами» истории и их воссозданием, но уже в новой упаковке, «избитых» русско-сербских фобий и стереотипов. Такой «диалог» и содержит в себе монография М. Белаяца – компетентная и ценная именно для нашей аудитории, поскольку в российской научной литературе мы не обнаружили ни особого интереса к вновь поднимающейся волне историографического «ревизионизма», ни воли к ее изучению и «нейтрализации». Причем даже в изданиях, претендующих на «энциклопедичность»¹⁴. И это – при всех заклинаниях председателей казенных «исторических обществ» о непременном и категорическом противодействии фальсификаторам от истории!..

Одни лишь сотрудники Института славяноведения РАН (по должности) отметили наличие данной проблемы¹⁵.

* * *

Монография коллеги Белаяца является результатом глубокого анализа солидного корпуса книг, статей и иных публикаций (разных дисциплин, жанров и назначений), увидевших свет в Европе и США в период с конца Первой мировой войны и до наших дней. В них ставятся и делаются попытки разрешить вопросы о ее природе, причинах и «изнанке», подстрекателях и жертвах, мотивах каждого участника. Автор концентрирует свое внимание на тех весьма спорных интерпретациях причин Войны и ответственности за нее, которые из-за своего политического происхождения явно пренебрегают научной объективностью. Он отслеживает и объясняет все имевшие место на протяжении почти столетия пики и откаты в развитии доктрины исторического ревизионизма, убедительно показывая, что и нынешнее «перепрочтение» на Западе истории Июльского кризиса 1914 г., как и кануна Мировой войны в целом, отнюдь не случайно и спонтанно, но срежиссировано и синхронизировано, ибо порождено, повторимся, политическими целями. Но в чем же оно, собственно, проявилось?

В своей работе М. Белаяц приводит современные утверждения западных историков (разделяемые кое-кем из российских австро-унгаристов¹⁶), будто австрийский наследник эрцгерцог Франц-Фердинанд «был человеком мира» и его знаменитая встреча с кайзером Вильгельмом II в Конопиште за две недели до гибели в Сараево «совсем не касалась войны». А при такой трактовке, активно внедряемой в коллективное сознание, вполне логичным выглядит то, что параллельно массово выходят «исторические» труды, где «обнаруживается» подлинный виновник мирового пожара – понятное дело, это «сербский национализм» и его постоянная «конспиративная работа» против «вполне устроенной и цивилизованной Империи, являвшейся носителем идеи прогресса и стабильности для Балкан (выделено нами. – А. Ш.)».

Из чего следует, что в ней отсутствовали внутренние проблемы, а какие были – те вбрасывались извне, как результат подрывной деятельности «нецивилизованных» сербов из Королевства. В том же нас пытается уверить и отечественный сторонник формируемой ныне «идеальной модели» Габсбургской монархии¹⁷: «Сербия постоянно провоцировала Вену в надежде на “русский штык”»¹⁸. И соответственно, пишет М. Белаяц, в Австро-Венгрии как бы и «не было ни антисемитизма, ни прозелитизма, ни денационализации, ни межнациональных противоречий, включая самих швабов и мадьяр, а конкретно в Боснии и Герцеговине – жесткого отпора введению воинской повинности для местного населения, 87 % неграмотных, окаменелых феодальных отношений, сохранявшихся с турецких времен, увеличения в пять раз числа полицейских участков и воинских гарнизонов…». Западные авторы, указывает он, идут настолько далеко, что «полностью избегают термина “колониальная политика”, или еще точнее – “империализм”». При таких интерпретациях, делается вывод, у сербов в Боснии и Герцеговине и впрямь «не могло быть ни малейшего повода к недовольству» политикой Вены. Круг замкнулся – во всем, что случилось позже, виновата «варварская» Сербия (и, разумеется, ее «патрон» Петербург).

Вот только почему-то первый секретарь российской дипмиссии в Белграде и Нише (а затем поверенный в делах) Василий Николаевич Штрандтман, истинный европеец по рождению и мировоззрению, напрочь лишенный так свойственного его шефу, посланнику Николаю Генриховичу Гартвигу, налета «панславизма», да к тому же очевидец событий, расставил акценты совсем иначе. Повествуя о покушении на Франца-Фердинанда, он заметил, что «австрийская политика по отношению к Сербии могла породить не только двух¹⁹, но и бесчисленное множество таких же сербских патриотов»²⁰. И с данной оценкой нам трудно не согласиться.

Политическая цель всех этих новых, а точнее хорошо забытых старых, версий очевидна: представить Сербию и стоявшую за ней Россию «вечными» заговорщиками и агрессорами (не зря Кристофер Кларк прямо связывает трагические события в Сребренице в 1995 г. с «кралеубийством» в Белграде 29 мая 1903 г., что, на наш взгляд, не только научно некорректно, но и непрофессионально). А отсюда – уже прямой путь к ревизии истории Второй мировой войны, в частности к умалению роли СССР в конечной победе или к отождествлению нацизма и коммунизма, о чем сейчас постоянно твердят на Западе (и не нем одном). Потому-то современный «пересмотр» истории кануна и начала Первой мировой войны не является эдакой безобидной, чисто «академической» дискуссией. Это уже не историография, но явный элемент информационной войны с продолжением и всеми последствиями. На таком фоне публикация книги Миле Белаяца на русском языке представляется предельно своевременной и актуальной.

И в заключение хотелось бы напомнить, что с творчеством автора научное сообщество России уже знакомо: в 2012 г. в «Славянском альманахе» вышел его текст²¹. Нынешнее сочинение, как мы надеемся, будет принято у нас с немалым интересом и даже, может быть, с желанием продолжить изучение темы генезиса Первой мировой войны и его ревизии, но теперь с другой стороны – в ракурсе познания российской «вины».

А. Л. Шемякин,

доктор исторических наук

Предисловие

Годовщина начала Первой мировой войны отмечена проведением по всему миру многочисленных конференций и публикацией тысяч материалов, посвященных событию столетней давности. В отличие от прежних «юбилеев», этот ознаменован попыткой некоторых историков и их влиятельных покровителей представить новую трактовку роли Балкан и в первую очередь Сербии в роковых событиях, предшествовавших мировому катаклизму. Часть печатной продукции преследует цель отвлечь внимание от получивших подтверждение фактов, свидетельствующих об усилиях германских кабинетов межвоенного времени любой ценой освободиться от ответственности за развязывание войны. Активизация данного направления постмодернистской историографии побуждает к тому, чтобы отслеживать и критически оценивать его плоды.

Обсуждение причин, повода и ответственности за начало войны протекает в профессиональном, идеологическом и политическом измерениях. При этом речь идет о проблемах, столь эпохальных по своему значению, что они служат причиной до сих пор не преодоленного раскола в рядах историков. Полемика, в ходе которой проявляется политическая заинтересованность ее участников, не только служит раздражителем коллективного исторического сознания, но и оказывает весьма болезненное воздействие, сотрясая основы культурной идентичности тех или иных народов. Эксплуатация интересующего нас вопроса в политических целях берет начало еще до окончания Первой мировой войны, но особый размах приобретает в результате добавления особых статей в текст Версальского (ст. 231) и Сен-Жерменского (ст. 177) мирных договоров.

Сто лет назад – после Сараевского покушения, состоявшегося 28 июня 1914 г., – началось конструирование оправдания войны, к которой Берлин и Вена готовились заблаговременно. Таким способом предполагалось обеспечить Германии мировое господство, а также подтвердить статус внутренне нестабильной Австро-Венгрии как великой державы. Оправдание должно было повлиять на общественное мнение и нейтрализовать антивоенные настроения. Параллельно формировался демонизированный образ неприятеля, «обоснованную» расправу над которым обществу и отправлявшимися на фронт войсками следовало воспринимать как нечто «естественное и само собой разумеющееся».

Подлинные предпосылки войны в 1914 г. были геополитического свойства, а именно сохранение паритета сил между Тройственным союзом и Антантой с одной стороны и стремление первого из названных блоков к гегемонии на европейском континенте и вне его – с другой. При этом Германия еще в марте 1914 г. закончила все военные приготовления, а ее противники только к концу 1917 г. планировали завершить аналогичные преобразования, чему препятствовали многочисленные внутренние проблемы (Северная Ирландия – в Великобритании; финансовые скандалы и раскол по вопросу военной реформы – во Франции; забастовки и революционные настроения – в России). Оказавшись на пороге войны, члены Антанты, даже не будучи к ней вполне готовыми, рассчитывали на конечную победу и достижение своих давнишних геополитических целей, которые, по сравнению с германскими, не были столь масштабными. Малые государства либо стали жертвой событий, «оказавшись на дороге» у сильных мира сего (Сербия, Люксембург, Бельгия), либо заняли выжидательную позицию, затрудняясь с выбором, на чью сторону встать (Болгария, Румыния и даже Италия).

Можно ли считать это, с позволения сказать, стандартное объяснение состоятельным и поныне? Как современная и новейшая историография интерпретирует события столетней давности? А как их оценивали в 1914, 1919, 1927, 1930, 1947, 1951, 1964, 1994 гг.? Как Сербия оказалась в сегодняшней ситуации, в которой голоса сторонников ревизии не только слышны отчетливей прочих, но и звучат в унисон со СМИ центральных держав 1914 и 1941 гг.? Как получилось, что для Европы «самым опасным» стал мелкий сербский национализм и империализм? На основе каких ценностей «большие», в отличие от «маленьких», располагают «моральным правом» оккупировать, аннексировать, «цивилизовать»? Какими критериями следует руководствоваться, чтобы ответить на этот вопрос? Современными, относящимися к 2012–2014 гг., или теми, что были актуальны в 1912–1914 гг.? Как будто весь мир вернулся к политическому менталитету столетней давности с его классическими геополитическими мерилами и стремлением к экономическому доминированию, посредством которого можно все и всем диктовать: определять тарифы на железнодорожные, морские перевозки, цены сырья и рабочей силы, устанавливать рыночную свободу для богатых и препятствовать конкуренции со стороны нежелательных. Все должно быть прописано – и налоги, и крохотные пенсии, и желательное содержание СМИ.

Опыт исследования проблематики, относящейся к периоду с начала до конца ХХ в. (югославский кризис и распад СФРЮ), позволяет предположить, что для каждого исследователя окажется полезным предлагаемый нами анализ механизма государственного воздействия на труд историков (отечественных и зарубежных), побуждаемых к выборочной публикации документов, их сокрытию и даже фальсификации. Конкретный пример утверждения ответственности за Первую мировую войну демонстрирует, как в интересах государства осуществляется лоббирование, как привлекаются и поддерживаются «единомышленники», а также как происходит травля и преследование «оппонентов». И наконец, историкам, прежде чем кого-либо цитировать или полагаться на чью-либо интерпретацию, следует осведомиться о противоречиях и разделительных линиях в собственном цеху.

Будучи на протяжении нескольких лет свидетелем того, как одна из заинтересованных сторон намеревается приурочить к годовщине начала войны публикацию якобы новых и сенсационных опусов, я счел необходимым составить в помощь будущим историкам своего рода памятку, описывающую, как интересующая нас тема рассматривалась на протяжении прошедшего столетия. Фрагмент исследования появился на страницах исторического журнала «Токови историе»²² в начале 2013 г. Материал, напечатанный в газете «Политика» в декабре того же года²³, должен был дать еще один ответ на вопрос, интересующий сербскую общественность: «что уготовано Сербии» в связи со столетием начала Первой мировой войны? Или, точнее, почему в некоторых СМИ и научных публикациях Сербия фигурирует в качестве злонамеренного организатора сараевского покушения и главного виновника последовавшей затем войны.

Едва ли не каждодневное появление очередной книги, сопровождаемое нагромождением научных и публицистических рецензий, полемика внутри профессиональной корпорации послужили мотивом к тому, чтобы осмыслить все это и вынести на суд широкой читательской аудитории работу обзорного характера, которая не обошла бы вниманием тех, кто на протяжении десятилетий занимался соответствующей тематикой. Надеюсь, что сноски укажут направление поиска коллегам, желающим соотнести собственные представления с имеющейся историографией, и облегчат ориентацию в бесчисленном множестве старых и новых изданий.

По своей структуре книга представляет собой совокупность ответов на дискуссионные вопросы, которые чаще остальных поднимаются как в современной литературе, так и в процессе общественного обсуждения. Таким образом, в фокусе нашего внимания находятся подлинно узловые проблемы. Ориентация на широкий круг читателей обусловила способ повествования посредством приведения примеров и их дальнейшего комментирования, суть которого в более или менее ироничном разоблачении упорных попыток реанимировать старые пропагандистские клише о «виновниках» войны.

Наблюдения за научной дискуссией, развернувшейся в 2014 г., а также за ее отзвуками в средствах массовой информации позволяют прийти к заключению, что поддержка пересмотра причин Первой мировой напрямую связана с усилиями осуществить аналогичную ревизию предпосылок Второй мировой войны. Предпринимаются практические шаги, нацеленные на обесценивание достигнутых ранее научных результатов, их игнорирование и замалчивание. Если не дать отпор подобной «методологии», ее приверженцам не составит труда добиться релятивизации традиционной интерпретации причин Второй мировой войны.