Kitobni o'qish: «Жрец Енос»

Енос

175766 176260 180596

Из дальней комнаты выбежал маленький мальчик в одной длинной рубашечке и, шлёпая босыми ножками по мозаике пола, раскинув руки с криком: «Папа! Папа!» – подбежал к мужчине средних лет с наголо бритой головой, небольшой чёрной бородой и одетым в церемониальную одежду жреца: светло-серая, почти белая плотная ткань спускалась ровными складками с его плеч до подошв плетёных кожаных сандалий, а поверх этих одежд был накинут широкий бардовый шарф с богатым орнаментом, вышитым золотой нитью. Мальчик едва успел обнять его, как вслед за ним из комнаты выбежала молодая женщина, одетая лишь в лёгкую одежду похожую на сари, её длинные чёрные волосы ещё не были уложены и густыми локонами спадали на плечи. Она легко подхватила его на руки и прижала к себе. Малыш поначалу вырывался, но как только мужчина заговорил, сразу затих.

– Счастье моё, – сказал мужчина и погладил тёмные кудри ребёнка своей рукой, на которой было несколько золотых колец с драгоценными камнями, – я иду в храм и скоро вернусь. Слушайся маму.

Ребёнок потянул к нему ручки и чуть дрожащим голосом сказал:

– Папа, не уходи.

Однако его мама развернула ребёнка к себе и нежно сказала:

– Золотце, когда папа надевает эту одежду, не называй его папой. В этой одежде он жрец бога АН. Поэтому, когда он так одет, обращайся к нему первосвященник Е́нос.

– Хорошо, мама, – ответил ребёнок и уткнулся ей в плечо.

Жрец погладил ребёнка по голове и вышел из дома.

Первосвященник Енос торопливо шёл по улице между домами, стараясь находиться в тени. Солнце взошло лишь несколько часов назад, но на небе не было ни облачка и под его лучами было уже довольно жарко. Несмотря на то, что этот район города вплотную примыкал к высоким стенам крепости и дворца правителя, каменные здания в округе были довольно ветхими. Дома вдоль широкой улицы были похожими: редкие небольшие окна на фасаде, высокая двойная дверь входа и обязательный открытый дворик внутри. Отличить же их можно было по причудливым узорам, вырезанным прямо в камне стен и особую красоту они приобретали, когда случался дождь, редкий в этих краях.

Первосвященник шёл своим обычным маршрутом, которым ходил каждый день, и редкие прохожие низко кланялись ему. Кто-то просил благословить в этот праздничный день, он не отказывал, но делал это поспешно, так как немного опаздывал и из-за этого был слегка раздражён. Он злился из-за того, что опаздывает, злился из-за того, что торопится и при благословении возлагает руки неправильно, даже злился из-за того, что так раздражён в такой важный день. Несмотря на то, что все торжества были назначены на вечернее время, когда солнце коснётся вершины священной горы Суме́р, его ещё ожидала подготовка к встрече правителя и властителя этих земель, а ленивые помощники уже который день делают всё не так и испытывают его терпение выше всяких границ. Поэтому он решил, что сегодня придёт в храм пораньше и в главной церемониальной комнате всё подготовит сам. Целый год никто не заходил в это сакральное для всех место, и прежде чем провести обряды, жрецам-хранителям предстояло снять печать с её дверей, тщательно протереть пыль и внести церемониальные предметы.

В этот праздничный день, с самого утра, в главном храме царила суета. Первый помощник Оса́ма с рассвета ожидал первосвященника и в нетерпении расхаживал у входа в большой зал церемоний. Наконец, молодой послушник возвестил его приход, и в этот момент общая гудящая суета, создаваемая снующими монахами, замерла, но лишь на мгновение, после чего возобновилась с удвоенной силой, но уже в полной тишине: все предчувствовали недовольство первосвященника Еноса, устроившего прошлым вечером разнос их настоятелю. Идя навстречу, первый помощник едва сдерживался, чтобы не развернуться и не побежать прочь. Осама ступал, гордо выпрямив спину и будто не замечал происходящей суеты, но выходило это у него неважно, от волнения его руки слегка подрагивали, и он спрятал их в рукава, как это делал иногда сам первосвященник.

Высокие двери храма медленно открылись и в них вошёл первосвященник Енос в праздничном одеянии, не говоря ни слова, он подозвал рукой помощника подойти поближе. Осама подал ему мокрое полотенце, смоченное в розовой воде, и первосвященник вытер им лицо и руки, после чего они вместе прошли к длинной галерее, ведущей к главной церемониальной комнате. Первосвященник молчал, всем своим видом выражая невозмутимость и спокойствие, но первый помощник всё равно отметил едва уловимую поспешность шага верховного жреца АН и это, по непонятной для него самого причине, приводило Осаму в состояние тревоги и почти паники. Он бы понял если бы первосвященник громко отчитал его, как вчера, но это сдерживаемое и вполне справедливое негодование, самого помощника пугало так, что он то и дело запинался, тут же извинялся, и с каждым разом лицо его бледнело всё больше. Но первосвященник не удостоил его даже взгляда; молчаливый, сосредоточенный и отрешённый он быстро шёл к священной комнате бога АН.

И когда, наконец, они подошли к опечатанной двери священной комнаты, около неё уже стояли в ожидании жрецы, готовые снять печати. Но всё же, как ни торопился первосвященник, он всё-таки опоздал, пусть на мгновение, но опоздал. Он даже не знал насколько, но головы жрецов были склонены недостаточно низко, и их глаза смотрели не на их собственные ноги, а следили за его ступнями, что он расценил как неуважение, и в обычный день он, конечно, наказал бы их за непочтительность, но не сегодня. Из рук главного хранителя первосвященник принял ключ, открывающий священную дверь, и прочитал хвалу богу АН, после чего повелел снять печати. Жрецы, соблюдая ритуал, тщательно осмотрели опечатанную дверь и торжественно сообщили первосвященнику, что никто не входил и не выходил из священной комнаты бога АН. Они воскурили благовония и сняли восковые печати.

Первосвященник подошёл к двери и медленно провёл рукой по её ровной каменной поверхности. Вот уже в двенадцатый раз первосвященник открывает эту дверь и каждый раз это было как чудо. Эту дверь можно открыть только после того, как к двери поднести ключ, который передали ему жрецы. Ключ надо было именно поднести и к строго определённому месту, так как ни на двери, ни на стене не было ни одного отверстия. Да и сам ключ был странным, похожим на серебристую прямоугольную пластину, только очень лёгкую и неизвестно из чего сделанную. Его предшественник рассказывал ему, что, когда тот был ещё простым жрецом печатей, дверь, после поднесения ключа, открывалась сама, но теперь её приходится толкать. Видимо, поэтому в те давние времена на это событие приглашали правителя, сейчас же это стало просто ритуалом для посвящённых.

Едва первосвященник поднёс ключ к знаку на стене слева от двери, как раздался протяжный шелестящий звук и дверь едва заметно углубилась в стену. Сразу подошли жрецы и осторожно подвинули тяжёлую дверь внутрь священной комнаты, из которой на них повеяло сухим прохладным воздухом. Каждый раз первосвященник Енос удивлялся этому воздуху: он пах грозой и ещё чем-то непонятным, незнакомым и чуждым. Первосвященник не спешил входить, как и его предшественник, он стоял у самого входа и не спеша осматривал священную комнату бога АН. Это помещение удивляло всех, кто видел его. Весь храм был построен из идеально подогнанных камней разного размера, но внутри этой комнаты пол и стены были идеально ровными и абсолютно гладкими, без единого шва кладки и на ощупь слегка шершавыми. Только на противоположной от входа стене справа и слева находились барельефы посланников бога АН высотой в два человеческих роста, а в самом центре был изображён сам бог. Как Енос и ожидал, всё в комнате было в порядке, оставалось только внести несколько церемониальных предметов, правильно их расставить и дождаться возможного визита правителя.

Правителя звали А́га, он был молод и импульсивен, чем не нравился многим. Даже несмотря на то, что эта церемония для молодого правителя будет первой, первосвященнику так был неприятен правитель, что он до последнего надеялся, что тот не придёт. Но его надежде не суждено было сбыться. Едва они зажгли несколько больших свечей в массивных подставках и внесли в комнату всё для проведения ритуала, как прибежал жрец восточных ворот с известием, что правитель Ага в сопровождении дюжины воинов скоро будет здесь. Енос в это время расставлял церемониальные предметы в священной комнате и, услышав весть о приближении правителя, лишь тяжело вздохнул, после чего выпрямился и посмотрел на жрецов, в их глазах он увидел страх. Правители никогда не приходили в этот праздничный день в сопровождении воинов, так как это считалось выражением недоверия жрецам бога АН и почти оскорблением. И такой визит правителя Ага мог означать, только одно: он задумал недоброе. Первосвященник сохранял полную невозмутимость, но понимал, церемония, которая проводилась уже не одну сотню лет, может быть сорвана.

– Быстрее, оставьте всё как есть и выходите, дальше я сам, – сказал первосвященник жрецам и, помахивая на них руками, проводил их за дверь священной комнаты в галерею.

Из дальнего конца галереи послышались гулкие звуки шагов множества людей, похоже, правителя и его свиты. Ещё не было видно, кто идёт, но жрецы в нерешительности переглядывались и не отходили от двери. Первосвященник подошёл к выходу из комнаты и стал вглядываться в начало галереи. И спустя совсем немного времени, на освящённую её часть вышел правитель Ага в сопровождении дюжины своих воинов в латах и с мечами в ножнах. Один из жрецов выбежал им навстречу и крикнул:

– Остановитесь! Вы навлекаете на всех нас гнев бога АН!

Он хотел ещё что-то сказать, но правитель поднял в его сторону руку, в которой был сжат какой-то предмет и жрец сразу упал на пол словно подкошенный; но никто не заметил брошенного копья, кинжала или пущенной стрелы, жрец просто упал на пол и не шевелился, а правитель и его свита даже не сбавили шаг. Тогда первосвященник Енос сказал жрецам:

– Быстрее войдите в священную комнату, пусть она укроет нас. Если закрыть дверь, без ключа им её не открыть.

Жрецы спешно вошли и Енос стал закрывать тяжёлую дверь, но в этот момент Ага и его свита остановились, и правитель крикнул:

– Не смей! Иначе до встречи с богом АН испытаешь мой гнев!

Но первосвященник не слушал его и продолжал закрывать дверь. А так как дверь была тяжёлой, быстро закрыть её не получалось, несмотря на то что ему помогали ещё два жреца. Увидев это, Ага крикнул:

– Хорошо! Я сделаю, как скажешь ты, первосвященник Енос! Но мне надо провести эту священную церемонию с тобой! Я прикажу моим воинам не приближаться! Но и ты отпусти жрецов, я один войду к тебе!

Он дал знак воинам, и они нехотя отошли в начало галереи.

Первосвященник прекратил закрывать дверь, когда оставалось совсем немного. Он не стал спрашивать, что думают жрецы и какое решение ему принять. Он остановил дверь. В небольшую оставшуюся щель было видно, как правитель Ага в нетерпении ожидает решения. Енос отодвинул дверь расширив проход так, чтобы мог пройти только один человек и ответил:

– Обещай перед богом АН, что больше никто не пострадает!

– Обещаю! Никто, по моей воле, в этом храме сегодня не умрёт! – сказал Ага и поднял руку вверх, направив ладонь к небу, в жесте клятвы богу АН.

По велению первосвященника жрецы нехотя вышли из священной комнаты, но далеко не уходили, а остались в примыкающей соседней галерее.

Правитель Ага подошёл к священной комнате и, прежде чем войти в неё, посмотрел в сторону жрецов, и почти все они опустили свои головы, никто из них не решился посмотреть ему в глаза, кроме одного жреца, но и он смог ответить ему лишь взглядом, всем своим видом выражая покорность. Все понимали, жрецы уже давно утратили влияние в обществе и теперь оно в руках военного сословия, из которого и вышел правитель Ага. Лишь среди простых людей, чья вера была ещё крепка, жрецы бога АН почитались выше. Жрецам не выстоять против воинов правителя, и все их надежды были только на чудо и милость их бога. Именно поэтому правитель так легко отказался от своей охраны, он знал, что здесь никто не посмеет даже помыслить напасть на него. И изобразив на своём лице надменную ухмылку, правитель Ага вошёл в священную комнату и прикрыл дверь, оставив маленькую щель.

– Первосвященник, ты правильно поступил, – сразу заявил Ага. – Ты сохранил своих жрецов в живых и избавил храм от длительной осады.

Первосвященник Енос стоял, гордо выпрямив спину и, не отводя взгляда, громко сказал:

– Твои речи недостойны правителя. В этот праздничный день, когда мы славим нашего бога АН, ты позволяешь себе вот так, нарушая все запреты, врываться в святилище, убивать жрецов, унижать и издеваться над ними. Бог покарает тебя!

Но вопреки ожиданиям первосвященника, правитель не стал злиться и кидать в него предметы, как он обычно делал, когда был в ярости, а вместо этого просто рассмеялся.

– Мне плевать на ваши запреты. Вы тут совсем с ума посходили в своих храмах. К тому же, я никого не убил, этот жрец просто оглушён, а остальные заслужили такое отношение, так как сами надменны и при этом трусливы. Ритуалы, молитвы, поклоны. Для чего это всё? Вы хоть знаете, что вы делаете? Для чего эти ваши церемонии? – спросил Ага, показывая руками на церемониальные предметы, оставленные у входа.

– Так мы чтим нашего бога АН. Просим у него милости для народа. Это почётное служение всей жизни. Не всем же убивать врагов и умирать на поле боя, снискав славу героя. Мы каждый день взываем к милости бога АН, и он каждый день являет её нам, – ответил Енос спокойным голосом и тоном, которым он часто обращался к жрецам.

Но правителя слова первосвященника не впечатлили, он продолжал смотреть на него с надменной улыбкой.

– Ах вот как ты на всё это смотришь, – ответил Ага. – Тогда у меня для тебя есть кое-что интересное.

После этого он достал из большой кожаной сумки, что висела у него на плече, нечто похожее на чёрную лакированную шкатулку средних размеров и протянул это первосвященнику со словами:

– Ты знаешь, что это?

– Шкатулка? – ответил Енос.

– Нет, это книга. Ты знаешь, что такое книга?

– Нет. Странное слово.

– Открой её, только сними застёжку.

Енос снял застёжку и осторожно поднял обложку книги, как поднимают крышку шкатулки. Затем очень аккуратно поднял несколько листов.

– Древние символы… – сказал он негромко. – И страницы так переливаются…

– Ну, понял, что это? – спросил его Ага.

– Это скреплённые куски пергамента? Или чего-то похожего? – ответил Енос, повернул книгу так, чтобы было удобнее прочитать написанное и стал водить пальцем по строчкам.

– Не знаю, что ты пытаешься там вычитать, первосвященник, но даже самые сведущие мои советники ничего не поняли. Лишь один человек смог объяснить мне, кое-что из того, что здесь написано. Мне очень повезло его разыскать. Это близкий помощник моего деда, его правая рука и лугаль. И пусть он был уже настолько стар, что почти не видел и ели двигался, он не хотел мне ничего рассказывать, крепкий старик, пришлось припугнуть его, что вырежу всех его потомков… Помнишь ли ты, первосвященник, как мой прославленный дед покорил соседние земли?

– Да, правитель. Все говорят о свершениях правителя Зар, как о божественном… – начал Енос, но Ага прервал его.

– Все говорят о том, что боги помогали ему, но это ложь. Дед покорял армии врагов при помощи оружия, мощь которого сравнима с божественной. И со смертью деда это так и оставалось сказками, но лишь до последнего времени. Эту тайну берегли даже от моего отца. Дед всегда считал моего отца недостойным титула правителя, он считал его глупым и слабым. Он ненавидел его! – крикнул Ага и сжал кулаки. Первосвященник сделал пол шага назад и правитель, взглянув на него, успокоился и продолжил. – Он даже запретил ему появляться рядом с собой и перед народом. Ладно хоть в темницу не посадил.

Ага снял с плеча кожаную сумку, но не поставил её на пол, а продолжал держать обеими руками. Он передвинул ногой пару свечей ближе к стене с изображением бога и его посланников, после чего продолжил:

– Со слов его приближённых, мой дед, во всех своих ошибках и страданиях последних лет жизни, видел кару богов за то, что использовал их оружие не для защиты. И свою тяжёлую болезнь тоже связывал с этим. Но уничтожить это оружие у него не поднялась рука, и он повелел спрятать его, а всех, кто знал об этом, убили. По какой-то причине они надеялись, что со временем оружие потеряет свою силу вдали от храмов бога АН, и люди не смогут им воспользоваться. Но в сокровищнице нашли эту книгу, – Ага отобрал книгу у жреца и положил её обратно в сумку. – Должно быть, они забыли о ней. Несколько лет понадобилось моим советникам, чтобы понять о чём она. И мне повезло, что всё же остался один человек, который знал достаточно. Мне даже удалось найти одно из этих оружий, дед держал его при себе даже после смерти, так что пришлось его потревожить и раскопать его гробницу. Я применил его на одном из твоих жрецов сегодня. Не бойся, этот жрец просто оглушён и скоро очнётся. Но самое главное, что я нашёл – это даже не оружие, а то, что я тебе сейчас покажу. Ради этого я и пришёл сегодня сюда.

После этого правитель Ага достал из сумки корону. Первосвященник сразу узнал её: восемь крупных рубинов и большой изумруд даже в неярком пламени свечей блистали таинственным внутренним светом – это была давно утерянная корона древних царей. Именно с ней в давние времена проводили обряды в этой комнате. Первосвященник протянул руки, чтобы взять у правителя корону, но тот только поднял её выше.

– Убери свои руки, Енос! – громко сказал Ага. – Я – единственный достойный узреть её силу! Именно поэтому я пришёл сегодня сюда. И сейчас я узнаю, не соврала ли книга.

После этих слов правитель надел корону древних царей. Он стоял неподвижно, лишь медленно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Первосвященник затаил дыхание и не сводил с него глаз. Ага встал напротив стены с изображением бога АН и стал медленно водить перед собой рукой. После чего повернулся к Еносу и сказал:

– В этой короне видишь то, что скрыто. Стены усыпаны красными и жёлтыми камнями, некоторые то загораются, то гаснут, а вокруг них мерцающие узоры и линии. Это удивительно и красиво! Только всё это видно словно сквозь узкую щель в шлеме.

Ага стал рассматривать пол, также медленно поворачивая голову.

– А на полу есть какие-то знаки. Так, наверное, здесь.

Он подошёл к центру комнаты, где оставил сумку, но она мешала ему, и он пнул её ногой, отчего сумка отъехал к стене и из неё выпала книга, однако правитель даже не обратил на это внимания. И как только он встал на это место дверь в комнату, до этого приоткрытая, сама закрылась. Ага стал быстрее вращать головой в разные стороны будто пытаясь рассмотреть, что‑то впереди.

– Там! Ты видишь?! – правитель поднял правую руку и направил её вперёд. – Там, где изображение бога АН. Что‑то пришло в движение! Знаки, много знаков… я не понимаю… – сказал Ага с удивлением и восхищением.

– Я ничего не вижу, – ответил Енос. – Здесь темно, только свечи зажжены.

– Значит старик был прав! – воскликнул Ага. – И в книге не сказки… Я покорю весь мир! Всех заставлю стоять на коленях! Всех!

Эти слова и зловещий смех правителя раздавались в священной комнате очень громко и пугающе, из‑за чего первосвященник Енос невольно отошёл к двери и прислонился к ней спиной. Он в ужасе смотрел на стену, куда показывал рукой правитель, но ничего кроме трёх изображений бога АН и двух его посланников, освещённых пламенем свечей, не видел.

Вдруг, левое изображение посланника сдвинулось и в комнату вошёл тот, кто был изображён на этой части стены – сам посланник бога АН. Первосвященник замер и не дышал. Появившийся посланник был невероятно высок, почти в два раза выше человека, и в пламени свечей сложно было разобрать подробности его лица, лишь чёрные волосы и точёный профиль, как на барельефе – легко угадывались. Посланник бога был в белой простой одежде: штанах и рубахе свободного кроя, а на ногах его были ботинки цвета пустынного песка в полдень с толстой подошвой. Ага замер, смотря как бы немного в сторону от вышедшего из стены посланника и громко сказал первосвященнику:

– Жаль, что ты его не видишь жрец, сам бог пришёл ко мне! Вот истинное признание моего величия!

Но первосвященник был так поражён увиденным, что не мог сказать правителю, что посланник бога АН – не иллюзия, как светящиеся камни на стене и знаки на полу, и он действительно появился сейчас в священной комнате. Енос упал на колени и стал истово молиться богу АН.

В это время посланник бога АН подошёл к правителю Ага и двумя руками снял с него корону. Правитель ощупал голову и посмотрел на него широко открытыми от ужаса глазами. Посланник бога АН, как важную реликвию, поднял корону высоко и осторожно повернувшись пошёл обратно к тому месту в стене откуда появился. Ага, видимо, понявший к этому моменту, что корону у него отобрали, достал тот самый странный вытянутый предмет, которым обездвижил жреца, направил его на отобравшего у него корону посланника бога и крикнул:

– Стой! А то убью!

Но посланник даже не обернулся. Тогда Ага стал как-то странно сжимать вытянутый предмет, но никакого эффекта это не произвело. Ага бросил его в посланника, выхватил из-за пазухи кинжал и буквально прыгнул тому на спину. Но посланник не обернулся, острый кинжал даже не проткнул его одежду, а правитель рухнул на пол и выронил кинжал. Посланник подошёл к нише в стене, из которой он появился, зашёл в неё, и стена за ним задвинулась, словно и не было никого. Но дверь в стене задвинулась не до конца, и осталась маленькая щель. В эту щель было видно, как на несколько мгновений вспыхнул очень яркий свет и раздался какой-то свистящий звук. Когда всё стихло, Ага бросился к этой двери и, вставив в щель кинжал, отодвинул её. В открывшейся нише никого и ничего не было.

– Жрец! – крикнул Ага. – Подойди!

Первосвященник встал с колен и осторожно приблизился, но близко к правителю с кинжалом в руке не подходил.

– Ты это видел? – спросил правитель.

– Да. Это было явление бога! – ответил первосвященник и вскинул руки в священном жесте. – В этот день! В этот священный для всех нас день!

– Тише ты! – оборвал его Ага. – Хватит кричать. Он мою корону украл!

Правитель отошёл от ниши и подобрал книгу с пола. В свете свечей он открыл её и стал в ней что-то искать. Первосвященник решил не терять времени и начал проводить ритуал.

– Оставь это! – крикнул на него правитель. – Ему этого не надо! Лучше зажги ещё свечей.

– Я буду проводить церемонию, хочешь ты того или нет, – ответил первосвященник спокойно.

– Упёртый дурак. Ладно, только не мешай, – сказал Ага и опять стал что-то искать в книге.

И вот, когда жрец закончил обряд, а свечи почти догорели, изображение посланника, на этот раз справа, так же отъехало в сторону и открылась другая ниша, из которой опять вышел посланник бога АН. Он был немного в другой одежде и такой же высокий, как и первый. В руках он держал корону, похожую на корону древних царей, только без позолоты и драгоценных камней. Он подошёл к первосвященнику и положил корону на столик для церемоний. Но едва он отошёл от столика, как на него тут же кинулся Ага, однако ничем навредить посланнику бога он не смог. Посланник быстро перехватил его руку с кинжалом и легко, словно пушинку, поднял Ага за эту руку так высоко, что ноги правителя оторвались от пола. Он поднял его ещё выше, внимательно посмотрел ему в глаза и коснулся головы правителя другой рукой. Правитель Ага сразу замер и потерял сознание. Посланник осторожно положил его на пол, посмотрел на первосвященника, стоявшего на коленях, и подошёл к левой двери, которую кинжалом открыл правитель Ага. Затем он осмотрел нишу и задвинул дверь на место, внимательно её осмотрел, несколько раз приложил руку к определённому месту на стене рядом с ней, при этом дверь сразу открылась и закрылась, и, видимо, удовлетворённый результатом, опять подошёл к первосвященнику. Он показал рукой на корону и негромко произнёс:

– Надень.

После чего повернулся и скрылся в правой нише. Дверь за ним задвинулась, и стена вновь стала прежней, будто и не было всего того, что увидел Енос. Только лежащий на полу правитель и корона на столике напоминала о произошедшем. Немного помедлив, первосвященник надел корону.

То, что он увидел, едва ли поддавалось простому описанию. Комната, в которой он всё ещё находился, вдруг преобразилась, её будто заполнил свет, льющийся сверху. Он всё также видел на полу лежащего без сознания правителя, но ещё он увидел, как комната наполнилась светящимися точками. Как драгоценные камни: красные и жёлтые – они светились вокруг него, но больше всего их было прямо перед ним. Ещё около них были какие-то надписи и линии, некоторые линии переходили на пол и составляли причудливый рисунок. Он протянул руку и, к своему удивлению, почувствовал прикосновение к ним. Осторожно он касался их то правой то левой рукой не решаясь сдвинуться с места. Внезапно, прямо в самом центре стены, там, где был изображён бог АН, появилось свечение, а сразу вслед за этим появился и сам бог АН. Он выглядел немного по-другому, не так как был изображён на стене, но в чертах его лица было что-то похожее и вокруг его головы так же можно было разглядеть тонкое кольцо. Первосвященник сначала замер и даже не дышал, а потом опомнился и упал ниц, громко читая молитвы, из‑за чего корона слетела с его головы. Он осмотрелся, комната вновь стала прежней. Не поднимаясь, Енос нащупал руками корону и надел её. Вновь в комнате стало светло, появились светящиеся камни, и появился бог АН.

– Кто ты? – спросил бог АН, даже не шевельнув губами.

Енос едва не упал в обморок, ему казалось, голос бога АН звучал прямо у него в голове минуя уши. От волнения у первосвященника пересохло в горле, и он едва прошептал:

– Я верховный жрец, первосвященник Енос, мой бог…

– Первосвященник Енос, а кто лежит на полу? – тут же спросил бог.

– Это правитель Ага, – уже более уверенно сказал Енос, – он правитель множества земель вокруг, у него в руках власть и большое войско.

– Хорошо, – ответил бог АН, – вы оба мне нужны.

И сразу после этих слов открылась ниша справа, и из неё вышел его посланник, он нёс в руках такую же корону что была надета на первосвященника, но выглядела она немного проще и была более блестящей. Посланник коснулся рукой лба правителя и тот очнулся. Очнувшись, Ага сразу попытался встать, но посланник бога придержал его одной рукой, после чего надел на голову правителя корону и так надавил на его плечо, что тому пришлось встать на колени.

– Теперь, когда вы оба меня видите, я буду говорить с вами, – голос бога АН звучал громче и был более властным.

Правитель Ага опять попытался встать, но посланник бога АН снова поставил его на колени, надавив одной рукой ему на плечо. По лицу Ага было видно, что даже лёгкое прикосновение посланника давило на него с большой силой. В это время первосвященник негромко читал молитвы вознося их богу АН.

– Я знаю, что ты не бог, – прохрипел правитель, но остался на коленях.

Бог АН не обратил на слова Ага никакого внимания и продолжил:

– Я хочу, чтобы были восстановлены разрушенные храмы. Я пришлю к вам ещё своих посланников, они помогут вам восстановить их. Взамен я дам вам знания и обещаю защиту от врагов.

Бог АН замолчал, видимо, ожидая от них ответа, но первосвященник не решился говорить раньше правителя, а сам правитель, вместо того чтобы согласиться, ответил с вызовом:

– На нас никто не посмеет напасть, все боятся моих воинов и твоя защита мне не нужна. Лучше дай золота и оружие богов. Тогда я подумаю!

Первосвященнику показалось, что правая бровь бога АН будто бы дрогнула, а на лице промелькнула тень удивления. Но бог АН сразу ответил дерзкому правителю:

– Если ты откажешься помогать восстанавливать храмы, то познаешь гнев мой!

Голос его звучал очень громко и казалось, пронизывал насквозь, от этого первосвященник опять упал ниц и громко сказал:

– О великий бог! Мы приложим все силы к восстановлению храмов. Не пожалеем жизней своих! Ниспошли на нас свою милость!

Но правитель Ага был настроен совсем по-другому и опять надменно заявил:

– Я знаю, что ты не бог и твой посланник не может мне навредить. Можешь говорить, что угодно, но пока не будет оружия и золота, я ничего делать не буду!

Первосвященник не понимал откуда такая дерзость в словах правителя, но желая смягчить гнев бога АН добавил:

– О великий бог! Прости правителю Ага его речи. У него случаются припадки безумия.

Правитель Ага повернул голову в сторону первосвященника и процедил сквозь зубы:

– Дурак, ты ничего не понимаешь! Заткнись!

Но его слова оборвал громкий, но спокойный голос бога АН:

– Если ты не передумаешь, завтра на рассвете мой гнев падёт на твой южный дворец.

Первосвященник едва не потерял сознание, но продолжал, еле слышно, просить милости бога АН. Однако правитель не сдавался:

– Я не отступлю от своих слов! Пусть хоть всё государство будет в руинах!

После этого правитель попытался встать, но посланник бога опять не позволил, и тогда Ага вырвался из-под его руки дёрнувшись в сторону, и порвав свою одежду. Он хотел опять напасть с кинжалом, но посланник был быстрее, он едва коснулся лба правителя, и тот тут же упал без сознания на пол.

– Первосвященник Енос, – сказал бог АН, – не беспокойся о правителе, ступай, расскажи другим о том, что говорил со мной и предупреди о гневе моём, пусть все, кто хочет спастись, покинут южный дворец и те строения, что рядом с ним.

После этих слов посланник бога АН снял корону сначала с головы первосвященника, затем с головы правителя, всё ещё лежащего на полу, и дверь из священной комнаты сама открылась.

Первосвященник, осторожно ступая, вышел из комнаты, остановился у выхода и немного зажмурился от яркого света в галерее. Жрецы и охрана правителя не сразу заметили его, а когда увидели, быстро двинулись к нему, но тут же остановились, они увидели, как вслед за первосвященником Еносом, вышел очень высокий человек в белой одежде, у него были чёрные чуть вьющиеся волосы, бледная кожа и серые глаза, он держал на своих руках их правителя. Посланник осторожно положил тело правителя на пол и вернулся в священную комнату, а дверь за ним сразу закрылась. Все просто застыли в оцепенении. Первосвященник оглядел жрецов затем охрану правителя и рукой позвал их подойти. С величайшим почтением жрецы и охрана приблизились, но не решались заговорить или даже коснуться его и правителя. Первосвященник понимал их удивление, он подождал, пока они немного придут в себя и рассказал, что тот, кого они видели, был посланником бога АН, а сам он и правитель встречались с богом АН лицом к лицу, там, в священной комнате. Рассказал он так же и о велении бога АН восстановить старые храмы, а также о том, что правитель Ага прогневал бога АН своими речами, и завтра на рассвете на южный дворец падёт гнев божий.