Kitobni o'qish: «Маленькая книга о биткоине. Для тех, кто хочет опережать, а не догонять рынок», sahifa 3

Глава 2
Пора на разведку

– Я тебе говорю, бездельник ты этакий, – сказал великий Майк Новограц, сделав паузу и глядя на меня холодными голубыми глазами, – это культурная революция.

Мы с ним дружим уже больше 20 лет. Когда говорит Новограц, я слушаю.

Он легенда: бывший партнер Goldman Sachs, экс-президент инвестиционного гиганта Fortress. Но куда важнее другое: у него один из самых цепких и проницательных умов на Уолл-стрит. Еще до того, как криптовалюта стала модной, он чувствовал, что за ней будущее. В 2018-м Новограц отправился покорять Дикий Запад блокчейна и основал криптоинвестиционную фирму Galaxy Investment Partners. Сейчас это многомиллиардная империя.

– Ничего подобного в мире еще не было, – добавил он.

Шел 2019 год. Мы ужинали в Клубе исследователей – обществе, где собираются те, кто двигает науку вперед. Среди его членов Джеймс Кэмерон, Уолтер Кронкайт, Нил Армстронг. Посредственных людей сюда не берут. Штаб-квартира клуба – шестиэтажный особняк в якобинском стиле, забитый до потолка артефактами со всех уголков света: лыжи, на которых пересекали Арктику, чучела, скафандры, находки бесстрашных путешественников. Но в тот вечер мы с Новограцем отправились в совсем другое путешествие.

– Сфера, конечно, любопытная, – сказал я (и явно преуменьшил масштаб происходящего в криптомире). – Просто не уверен, подходит ли все это традиционным инвесторам вроде меня.

Меня волновали криптовалюты. Публично я заявлял, что мне дела нет до биткоина, но чем-то он меня по-прежнему гипнотизировал. Я чувствовал, что за всеми этими спекуляциями и шумихой в соцсетях скрывается нечто более глубокое.

– Я такого потенциала много лет не видел, – сказал Новограц. – Чем глубже копаешь, тем сильнее затягивает. И речь не только о биткоине. Происходит экономическая революция. Курс на децентрализацию.

С биткоином Новограц познакомился еще во времена Fortress. Тогда коллега с Западного побережья рассказал ему, что вся Силиконовая долина болтает о какой-то новой цифровой валюте. Новограц заинтересовался, начал копать – и быстро разглядел все признаки спекулятивного пузыря.

– Биткоином интересуются в основном либертарианцы⁸, – вспоминал он. – Люди, настроенные против государства. Еще китайцев в сообществе много, но они в основном наблюдают. Я решил просто попробовать из любопытства, развлечься.

Он купил немного криптовалюты на личные деньги, чтобы разобраться, как она работает. Но, как и многие трейдеры, потерял интерес, когда курс биткоина пошел вниз. В 2015-м он ушел из Fortress, но на его личном счете все еще оставалось немного монет. Не зная, что с ними делать, он позвонил Джо Любину, своему другу, с которым делил комнату в общежитии, когда учился в колледже. Предложил встретиться в его офисе в Бруклине. Любин – человек непростой, он один из разработчиков Ethereum, криптовалюты-конкурента биткоина.

Новограц планировал увидеть друга, его собаку и, может, секретаршу. Но вместо этого увидел 30 энергичных молодых парней, которые организовали офис в старом складе. Там они программировали и налаживали связи в индустрии – в общем, готовили революцию.

Это зрелище напомнило Новограцу первые дни внебиржевой торговли на Nasdaq. Такая же атмосфера безумия и веры в свои силы.

Трейдерский инстинкт не пропьешь. Новограц скупил Ethereum по доллару за штуку и уехал в Индию. Надолго. Когда вернулся, курс эфира⁹ был уже пять долларов.

И вот теперь, годы спустя, Новограц говорил об этом со мной.

– Эти ребята показывают, что можно иначе. Все зациклились на биткоине и упускают главное: суть не в нем, мир финансов теперь другой…

Трейдерский инстинкт не пропьешь

Как и других ранних криптоинвесторов, Новограца сначала привлекла разрушительная сила биткоина и его способность сломать устоявшуюся финансовую систему. Но он проявил дальновидность и осознал, что дело не в деньгах, а в том, сколько молодых и талантливых специалистов устремились в сферу криптовалют.

– Эти ребята из MIT и Гарварда просто умницы… Им не интересен Goldman Sachs. Им не нужен Bank of America, – говорил Новограц. – Им нужно только это, – он поднял телефон и показал свежую котировку биткоина.

Именно тогда, за ужином с Новограцем, меня осенило. Я понял масштаб происходящего. Это не мимолетный тренд. Это тектонический сдвиг. И стоя рядом с гигантским белым медведем в холле Клуба исследователей, я принял решение: нужно развивать свою фирму.

Когда я основал SkyBridge, никто толком не занимался тем, что делали мы. А мы брали деньги у обычных инвесторов и пускали их в крупнейшие хедж-фонды, закрытые для простых смертных. Мы сделали инвестиции более демократичными и доступными.

Конечно, нашу модель быстро начали копировать. На Уолл-стрит это символ признания: твою идею воруют – значит, ты придумал что-то стоящее.

Конечно, иногда новаторы терпят фиаско. Но бывает, что сегодня над тобой смеются, а завтра тебе подражают. Лично я никогда не боялся быть первооткрывателем.

С криптовалютами оказалось непросто. Переметнуться из традиционных инвестиций в криптоинвестиции – почти безумие. Особенно если курс биткоина на пике. Ненавистников криптовалют тогда было много, а я еще и в Белом Доме отметился, за что многие меня не жаловали.

Я мог стать ходячей мишенью. Но потенциал был слишком велик. Когда осознал, как сильно биткоин может изменить правила игры, я понял: остаться в стороне еще рискованнее.

Глава 3
Самый прибыльный урок сапборда в истории

Помните Blockbuster?

Небольшой видеопрокат в Далласе, штат Техас, за считаные годы стал лидером домашнего видеопроката. 9000 магазинов по всему миру. Выручка – 6 миллиардов долларов. Гигант розничной торговли Blockbuster буквально стал блокбастером (говорящее выбрали название). Их бизнес-модель была проста: брать деньги за аренду фильмов и еще большую плату в виде штрафов за задержки возврата и перемотку. В 2000 году компания заработала 800 миллионов долларов только на просрочках – почти шестую часть всей выручки. Blockbuster торговался на Нью-Йоркской бирже под тикером¹⁰ BBI, сотрудников в компании тогда было примерно 100 000. Настоящие монополисты. Казалось, будто конкуренции для них не существует. Кто посмеет бросить им вызов?

И все же в 1997 году двое инженеров из Кремниевой долины, устав платить штрафы, основали скромный сервис доставки DVD – Netflix. Blockbuster не придал этому значения. Даже спустя три года, когда основатели Netflix Марк Рэндольф и Рид Хастингс предложили Blockbuster купить их стартап за 50 миллионов долларов, тогдашний генеральный директор Джон Антиоко только посмеялся. Позже в интервью он сказал, что истерика вокруг доткомов «преувеличена».

В наши дни у Blockbuster остался всего один магазин – в Бенде, штат Орегон. А Netflix стал медиагигантом стоимостью в 300 миллиардов долларов. Когда-то небольшой стартап, он кардинально изменил индустрию кино, телевидения и кабельных каналов.

Антиоко, к слову, не так уж и ошибался. В 2000 году пузырь доткомов действительно существовал и многие компании были переоцененными. Но он не понял главного: Netflix уже разрушал его бизнес, просто рассылая диски по почте. Blockbuster можно сравнить с повозкой, которую тащит лошадь, а Netflix – с автомобилем. Спустя всего десять лет после того, как Netflix обратились к Blockbuster с предложением о покупке, бывший монополист видеопроката объявил о банкротстве.

Некоторые до сих пор живут по принципу «Не чини то, что не сломано». Но в реальности все наоборот: если что-то работает – сломай. Apple вывела с рынка свой культовый iPod, чтобы создать iPhone – самое популярное устройство в истории. Netflix отказался от собственной модели рассылки дисков и перешел к стримингу – в результате о DVD все забыли. Позже этот сервис стал крупнейшим производителем контента в мире, и господство Голливуда подошло к концу.

За два десятилетия одна компания уничтожила целую индустрию. Это примерно то же, что произошло с Kodak, – цифровое цунами снесло мир физических носителей.

Я сказал своим партнерам:

– Не хочу это упустить. Должны быть веские причины, чтобы не вступить в игру. А если их нет – нужно действовать.

Чтобы запустить фонд, мы должны были четко понимать три вещи: как масштабировать бизнес, как обеспечить хранение средств и что делать с регулированием.

В течение двух лет мы с партнерами настолько глубоко погрузились в мир биткоина, насколько могли. Перечитали все, что только можно было найти о криптовалютах и истории денег. Встретились с ведущими инвесторами и экономистами. Пообщались с лидерами криптоиндустрии: Майком Новограцем и братьями Уинклвоссами, которые позже создали Gemini¹¹. Мы должны были чувствовать себя в мире криптовалют так же уверенно, как на фондовом рынке.

К концу 2020 года, в разгар пандемии, мы уже работали удаленно. Я собрал команду, в которую входили мой партнер Бретт Мессинг, глава отдела исследований Джон Сволос и сотрудники SkyBridge. Мы были готовы сообщить миру: SkyBridge запускает биткоин-фонд.

Мессинг здорово помог нам с продвижением. Хотя в SkyBridge он устроился недавно, мы знали друг друга со времен Гарварда и вместе запускали Oscar Capital в 90-х. Мессинг – одаренный инвестор, невероятно умный и способный. Но, как и большинство людей с Уолл-стрит, поначалу он относился к биткоину скептически. В 2014 году Мессинг впервые услышал о криптовалюте от технического директора своего хедж-фонда и даже вложил в биткоин немного собственных денег. Но после обвала биржи Mt. Gox и последующего падения биткоина он решил: криптовалюты – это спекуляция, серьезным инвесторам в них лучше не лезть.

Когда он пришел в SkyBridge, я дал ему задачу налаживать связи с лидерами криптоиндустрии. Он согласился, но по-прежнему был настроен скептически. Ему не нравились проблемы хранения и регулирования криптовалюты. Его смущала хаотичная культура криптосообщества. Он был осторожным и консервативным. Ходлеры¹² с их принципом «Держать любой ценой» казались ему дикими.

Но он продолжал изучать тему и с любопытством следил за индустрией. Поэтому когда в конце лета 2020 года Мессинг сказал, что мы должны срочно покупать биткоин, я понял: он не шутит.

«Я обедал с Бригером. Я никогда ни в чем не был так уверен».

Питер Бригер – сопредседатель Fortress, одного из самых мощных игроков на финансовом рынке. Он арендовал дом в Малибу рядом с Мессингом. Во время локдауна они вместе плавали на сапбордах. Во время одного из заплывов Бригер спросил:

– Что думаешь о биткоине? У меня уже целый капитал.

Мессингу он казался странным. Бригер – один из биткоин-евангелистов. Финансовый гений, который заработал миллионы на реструктуризации долгов проблемных компаний. Человек, который досконально разобрался в облигациях и юридических тонкостях. И вдруг он восхваляет биткоин – актив без реальной ценности, который критикуют все традиционные инвесторы.

Мессинг ответил:

– Ну, мы изучаем его. Но я все еще сомневаюсь.

Мессинга тревожили не только вопросы логистики и управления капиталом в биткоине. Он сомневался в самой атмосфере крипторынка. И неудивительно: в индустрии появлялись десятки тысяч новых монет, половина из которых были мошенническими. Но Бригер видел в этом не слабость, а силу биткоина:

– Ты посмотри: появилось 30 000 монет-конкурентов, а биткоин только растет. Все дело в безопасности и суверенитете.

Его тезис был прост:

– Все предельно понятно, – сказал он, балансируя на сапборде. – Биткоин в любом случае будут использовать. Предложение ограничено. Спрос на него будет расти, причем в бизнесе тоже. А вместе с ним – и цена.

Бригера особенно вдохновляла способность биткоина разрушать устои банковской олигархии и индустрии финансовых услуг в целом. Мир был полон прорывных технологий от интернета до iPhone – а банковская система стояла на месте.

Бригер возмущался:

– У нас есть смартфоны, мы можем проводить финансовые операции за копейки, но платим за переводы и платежи столько же, сколько 20 или 25 лет назад. Все из-за банковской системы.

Он был абсолютно прав. Финансовая система давно погрязла в лени и жадности. Практически все инновации – не инициатива банков, а стартапы «выскочек» из Кремниевой долины, которые мечтают подорвать доходность старой системы.

Зато банки отлично научились использовать регуляторы, чтобы защищать себя от перемен. И государство им помогает: страхует депозиты, позволяет зарабатывать на растущих ставках и укрепляет их статус. Бригер считал, что, если убрать все эти костыли и создать систему прямого безопасного обмена деньгами между людьми – получится по-настоящему революционная технология.

К тому моменту все больше инвесторов начинали серьезно относиться к биткоину. Правда, о своих ставках на криптовалюты они обычно объявляли узкой аудитории, через канал CNBC Squawk Box. Многие сравнивали биткоин с цифровым золотом. Считали покупку биткоина настолько очевидным действием, что не понимали, как крупные институционалы ее игнорируют. Такие фигуры, как Стэн Дракенмиллер и Билл Миллер – ветераны инвестиционного мира – тоже открыто поддерживали биткоин, несмотря на то что весной 2020 года его цена рухнула.

Тогда интерес к биткоину был так высок, что напоминал 1999 год. Microsoft была на пике, и люди чувствовали, что упускать такую возможность просто глупо.

Бригер взглянул на безмятежную гладь Тихого океана и сказал: «Это прекрасно». Мессинг потом шутил, что тот заплыв стал для него самым прибыльным занятием на сапборде.

За обедом Бригер рассказал, как впервые услышал о биткоине. Его познакомил с криптомиром Венс Касарес – аргентинский предприниматель, который в свое время создал первого интернет-провайдера в стране, а в начале нулевых продал свою брокерскую компанию финансово-кредитной организации Banco Santander за полмиллиарда долларов.

Касарес вырос на ранчо в Патагонии, где его семья разводила овец. Он не понаслышке знал, как рушатся валюты: в детстве он вместе с матерью мчался по супермаркету, пытаясь купить продукты, пока не сменили ценники. Гиперинфляция обесценивала деньги, и лучшим способом сохранить их стоимость было сразу их потратить. Этот опыт сформировал взгляд Касареса на финансы и экономику. Когда он занялся технологиями, воспоминания о прошлом дали ему уникальное понимание связи между деньгами и сетевыми технологиями. Он стал биткоин-евангелистом.

Касарес был красив и уверен в себе. Он легко находил общий язык с венчурными капиталистами и звездами Кремниевой долины. Именно он познакомил с биткоином Рида Хоффмана, Чамата Палихапитию и других. Неудивительно, что его прозвали «нулевым пациентом» – он заразил криптовалютой множество миллиардеров. Ходят слухи, что он закупился биткоином, еще когда тот стоил $3.

С Бригером Касарес познакомился в январе 2013 года на семейном отдыхе в Скалистых горах Канады. Дом, где они остановились, выглядел именно так, как вы представляете виллу миллиардера: просторные комнаты, частные тренажерные залы, прислуга, камины, кожаные диваны, картины и охотничьи трофеи на стенах. И все это заливал мягкий теплый свет – при таком освещении все выглядит уютно и приятно.

Вечером, после катания на вертолете, компания собралась в гостиной и обсуждала то, что позволило им жить в роскоши, – инвестиции.

Когда очередь дошла до Венса, он не стал говорить о малоизвестных облигациях или акциях Apple, которые тогда били рекорды. Вместо этого он рассказал о биткоине – новой технологии, которая, по его мнению, решала извечную проблему денег.