Kitobni o'qish: «Предел дозволенного»
Глава 1 – Объект Дзэру
Метрополь, дистрикт Окто-Ган,
2279 год
В новом корпусе было просторнее, а еще пахло озоном. Это хорошо, значит помещение регулярно кварцуют.
Когда девочек завели внутрь, пересчитали, и наконец отпустили, Дзэру какое-то время наблюдала, стоя с краю.
С первого взгляда кровати были одинаковыми, как и их новые владельцы. Одиннадцатилетние девочки поколения Майко Плюс были невысокими, тоненькими и все как один светловолосыми. Не клоны – корпорации не любили клонов. Просто искусственно выращенная генерация, имеющая общих доноров. Можно было с натяжкой сказать, что все Майко Плюс – сестры.
Это к шестнадцати каждая из них станет украшением богатой семьи, онсена или отеля, но сейчас Майко Плюс напоминали гадких утят. Коротко остриженные волосы, одинаковые комбинезоны – ускоренная программа красоты и стиля должна была начаться лишь через пять месяцев.
Объект Дзэру или просто Дзэру была одной из многих. Изделие в процессе шлифовки, она отличалась от других более прямым носом и своей тайной, которую ревностно оберегала.
Дзэру умела видеть.
Сейчас она наблюдала за тем, как Седьмая и Тринадцатая занимали койки по соседству, чтобы перешептываться после отбоя. Восьмая – как всегда в самом углу; ее мрачные мысли врачи пытались подавить препаратами, но не очень успешно. Дзэру знала, что если ситуация не измениться, через пару месяцев ее ликвидируют.
Корпорациям не нужны депрессивные изделия.
Пока девочки занимали кровати, Дзэру наблюдала, точнее, рассматривала кровати своим особым взглядом:
Слишко много страха.
Слишком много скрытой агрессии.
А здесь наоборот – стремление выслужиться, показать, что ты лучше их всех.
Кровати хранили воспоминания о своих прежних владельцах. И Дзэру умела считывать их.
А тут что? Девочка прищурилась, фокусируясь на койке в противоположном углу от Восьмой… неужели ту, которая спала на ней, ликвидировали? Так и есть, четкое ощущение бунта, непослушания. Даже восстания, впрочем, задавленного на корню.
Вдруг незанятое еще место возле окна привлекло внимание Дзеру. Ощутив, как ноги будто сами идут к неказистой кровати с расшатанной спинкой, Дзэру придала лицу максимально равнодушное выражение. Не хватало еще, чтобы наставницы чего-нибудь заподозрили.
“Здесь что-то есть! Тайник! – вдруг осознав, что именно привлекло ее, девочка провела пальцами по серому, застиранному белью и присела. – Дождусь, пока все уснут, и найду его”.
Корпорации, заказывающие новые и новые поколения элитной обслуги, проводили жесткий отбор, и критерии были весьма строгими. Слишком высокий рост, слишком маленький вес, непокорная, бунтарка, не умеющая держать язык за зубами, не достаточно приветливая – такие изделия отсеивали. Уничтожали.
Дзэру знала, что будет уничтожена, если о ее одаренности узнают. Ее тайна, ее сверхспособность должна была умереть вместе с ней в возрасте чуть старше двадцати пяти. Биологические часы Майко Плюс были запрограммированы на четверть века, однако за каждый успешный год работы изделию начислялся месяц свободы. Иногда месяца складывались в года, и тогда Майко Плюс могли посвятить остаток жизни самим себе.
Рассматривая свою новую кровать, хранящую секреты, Дзэру еще не знала, что сегодняшняя ночь изменит все. Впервые в ее существовании появится смысл.
Когда в блоке отключили свет, и наставницы проверили, точно ли все девочки уснули, Дзэру бесшумно поднялась со своей кровати. Присела на пол и легонько ощупала дно койки. Она называла эту игру “Холодно-горячо”: одаренность подсказывала Дзэру, где искать, и в такие моменты ее сердце билось, словно огромный колокол.
“Ближе, еще ближе… Нет, нужно искать под матрасом!”
Не вставая с холодного пола, Дзэру нырнула руками под перину. В этот момент мимо окна пролетел аэрокар, и его яркий белый луч скользнул по лицу девочки. Теперь дежурная точно заметит, что она не в кровати!
“Наставница не видит, она развлекается с охранником”, – вновь подсказало Дзэру чутье. В этот момент ее пальцы нащупали маленькую коробочку. Тайник.
Она не особо задумывалась о жизни вне корпусов выращивания и подготовки. Да, иногда Дзэру смотрела в окно, особенно во время трансфера из одного места в другое. Но настоящая жизнь с праздными людьми, которые через несколько лет должны были стать ее клиентами, не вызывала в сердце Дзэру никакого отклика.
“Вам не нужно понимать их мотивы, – так говорила наставница по духовной работе. – Лишь знать, чего они хотят и чего захотят в следующую минуту”.
Однако, когда Объект Дзэру достала из тайничка мятую фотографию, ее мир перевернулся.
На ней была запечатлена самая красивая девушка на свете. Она сидела, оперевшись на автомат, и смотрела куда-то в сторону. А на лице ее при этом навеки застыла легкая улыбка. При взгляде на это фото, казалось, что еще мгновение – и девушка посмотрит в кадр, улыбнется широко и подмигнет. Или скажет, что все будет хорошо. Но неизвестная красавица с автоматом продолжала смотреть куда-то за кадр.
С ней рядом был кто-то еще, но кто – узнать было невозможно. Снимок не был целым. Кто-то наспех разорвал его точно по центру, оставив от второй фигуры лишь руку, лежащую на плече девушки.
“Не сдаваться обстоятельствам – этому научило меня сопротивление”, – так было бегло написано на обороте. Но это лишь часть фразы, остальная была утеряна вместе с другой половиной.
Однако подпись сохранилась.
– Сати Эвери, – шепотом прочитала Дзэру.
“Должно быть, это ее имя. Сопротивление… что это значит?”
Позднее Объект Дзэру многое узнает об этой девушке. О подполье, о движении против угнетения Второго класса и превосходства Первого. Ее вера, ее религия будет выстроена на обрывках этой информации. Однако фундамент был заложен именно в эту ночь, в те минуты, когда Дзэру сидела на полу нового блока, а лучи аэрокаров то и дело скользили по ее лицу.
“Не сдаваться обстоятельствам” – эти слова станут смыслом ее жизни.
***
Метрополь, дистрикт Саото-Ган
2284 год
– Вызвать машину, – нервно произнесла Фелисити. Она уже минут пять как стояла на личном хелипорте, но из-за погодных условий ее пилот застрял в пригороде.
Холода наступили слишком быстро, и слишком внезапно – ну еще бы, больше надо было играться с погодой на День Благодарения. Весь циклон должно было сдуть подальше, в нулевые районы. Но почему-то он задержался в даунтауне, там, где было сконцентрировано больше всего граждан Первого класса.
Ладно.
– Вызвать машину! – нервно повторила Фелисити, и пар из ее рта тут же подхватил порыв ветра.
– Поиск идет, мисс Стоун, – вежливо сообщил бестелесный голос.
– Черт! – Фелисити вернулась в дом, громко хлопнув раздвижной дверью. Недовольно поджав губы, она отключила видеопанораму цветущей сакуры и принялась напряженно смотреть в окно, за которым свирепствовала стихия. Непогода непогодой, а в школе надо было быть вовремя – даже Первый класс могли наказать, и при том довольно неприятно.
– Пилот прибудет к вам через пять минут, – сообщил мягкий голос в ее голове. Затем голос продиктовал номер и модель аэрокара, а также имя пилота: Ноа Ларкетт.
– Почему так долго? – вслух возмутилась Фелисити.
– Погодные условия, мисс.
– Отстань, это риторический вопрос, – она вздохнула. – Сама вижу. Но тебе лучше поторопиться, Ноа, как там тебя!
– Ноа Ларкетт, – повторил голос в голове, и Фел раздраженно отключила голосовое оповещение службы заботы.
“Зачем мне знать имя какого-то пилота?!” – подумала она, кутаясь в пальто; почувствовав, что девушке холодно, дом прибавил температуру и включил звуки потрескивающих в камине поленьев.
Впрочем, через пять минут Фелисити была только рада, что узнала имя пилота. Точнее – она злорадствовала, придумывая ему варианты наказания.
Дело в том, что служба заботы предупредила ее о том, что пилот прибыл не туда.
– Идиот! – кричала Фелисити, швыряя попадающиеся под руку вещи. Ее утро не задалось с самого начала: Фел разлила свой горячий шоколад, а школьное платье оказалось неглаженным. – Я добьюсь того, чтобы тебя вышвырнули!
– Пилот просит вас подняться на общественный хелипорт, – сообщила служба заботы. – Из-за погодных условий он не может сесть ближе.
– Что? Совсем охренел?! – Фелисити посмотрела в окно, за которым начался настоящий ураган. – Пусть садится, где я велела!
– Отказано в просьбе. Пилот просит вас подняться на общественный хелипорт… мисс Стоун, – перед “мисс Стоун” голос сделал паузу, и если бы Фелисити не знала, что у операторов службы поддержки не заданы настройки личности, ей показалось бы, что он издевается.
– Он… ой, ладно! – Фелисити взяла зонт. – Хорошо, принято, я поговорю с ним лично.
Набрав в грудь побольше воздуха (как там дышать с таким-то снегопадом?), Фелисити раздвинула тяжелые створки. Ее волосы подхватил порыв ветра, колкие снежинки ударили в лицо, и на мгновение Фел почувствовала себя на вершине горы. Это могло быть даже прекрасно, если бы в следующую секунду ее зонт не вывернуло наизнанку.
“Ты покойник, мистер пилот!” – спокойно подумала она. Общественный хелипорт находился в точке пересечения четырех мостов между высотками. Да, теоретически с такого мостика невозможно было упасть, но Фелисити казалось, что порыв ветра вот-вот подхватит ее и вышвырнет за плексигласовые перегородки. Вдобавок лоферы Фелисити скользили по свежему, нетронутому снегу, и ноги то и дело разъезжались.
“Мог хотя бы встретить меня, кретин!” – мысленно ругалась она, проклиная все на свете: погоду, школу, этот чертов город. Но больше всех – незадачливого пилота аэрокара.
Черное транспортное средство ждало ее на хелипорте, успевшем покрыться слоем рыхлого, как манная крупа, снега. Дверь поднялась, и Фел рухнула в теплое кресло, что ожидало ее в приглушенном свете салона аэрокара.
“Все, приятель, тебе хана”, – мстительно подумала она, бросая взгляд на кресло пилота.
– Ты знаешь, что прилетел не туда? – начала она, сбивая снежинки с каштановых, тщательно уложенных локонов.
– Да, мисс, – произнес пилот.
– И? – Фел встряхнула зонт.
Молчание.
– Извиниться не хочешь? Я… – в этот момент она поймала его взгляд в зеркале заднего вида.
Карие глаза, в обрамлении длинных черных ресниц. Усталые, красивые глаза. Он был совсем молод.
– Я могу опоздать в школу, – Фелисити обнаружила, что ее злость словно растворилась.
– Не опоздаете, – глаза пилота чуть прищурились, как будто он улыбался. – Сейчас быстро долетим.
“Почему я смущаюсь?” – Фелисити отвела взгляд и принялась наблюдать за тем, как ее дом внизу накренился и стремительно начал отдаляться.
– Я все еще жду извинений, – она сняла перчатки и сложила руки на коленях.
– За что? – снова этот взгляд. Словно насмехается над ней.
– Реально? Ты опоздал и прилетел не туда!
– Мисс, – пилот сделал паузу, – погоду видели? Хорошо, что я вообще вышел на смену сегодня.
Он мотнул головой, словно вспомнив что-то неприятное, и прядка темных, чуть вьющихся волос упала на его лицо. Фел почувствовала, что краснеет: и почему он такой симпатичный?
“Наверняка нет, я же не вижу его лицо целиком”, – убедила она себя.
– А вы можете выбирать, выходить на смену или нет? – насмешливо спросила Фел.
– Разумеется, я же не раб, – пилот нахмурился.
– Как ты разговариваешь со мной? – вспыхнула Фелисити. Впрочем, то, что он вообще смел обсуждать с ней нечто помимо полета, уже было возмутительным.
– Как с человеком, мисс, – пилот не улыбался.
– Я не… – начала было Фелисити, но осеклась.
“Я не ровня тебе?” – нет, слишком… неправильно, что ли.
– Я не… кто? Закончите фразу, мисс, – пилот увел аэрокар в пике слишком резко, и дыхание девушки захватило.
– Следи за дорогой, пилот, – холодно бросила она.
– Меня зовут Ноа, мисс Стоун. А как ваше имя?
“Так. Это уже слишком. Он переходит все черты”!
– Одно мое слово, и тебя больше никогда не допустят до штурвала, – наклонившись вперед, процедила Фелисити сквозь зубы. – Ты прилетел не на ту площадку, ты разговариваешь со мной, словно с подружкой, и кроме того: ты отвратительно водишь!
– Прошу прощения, мисс, – глаза Ноа снова улыбались. – При всем уважении, вы совсем не напоминаете моих подружек.
Фелисити почувствовала, как от злости у нее начинает щипать глаза. Она отвернулась к окну и подумала о том, что еще немного, и сегодняшний день попадет в топ самых отстойных дней этого месяца. Благо лететь оставалось всего две минуты.
Словно почувствовав это, пилот по имени Ноа произнес:
– Плохое утро, мисс?
“Ты делаешь его еще более невыносимым”, – мысленно возмутилась Фел, но произнесла совсем другое:
– Ужасное. Все валится из рук. Погода мерзость просто.
– Да уж, погода! Когда не нужно думать о том, что поесть, погода может сильно испортить настроение, – прокомментировал Ноа, выныривая из потока аэрокаров, лениво скользящих над городом. – По обходному полетим; ненавижу пробки. Мисс.
– Это сарказм? – снова вспыхнула Фелисити. – Ты думаешь, у Первого класса мало проблем?
– Какие у вас проблемы? – усмехнулся он.
Фел открыла было рот, чтобы рассказать ему о своей школе, о дотошных проверках и медосмотрах, но потом сообразила, что Ноа и сам, должно быть, недавно выпустился. Если в шестнадцать лет протекторий не обнаруживает в тебе одаренности, то из Первого, элитного класса ты переходишь во Второй. И до конца жизни впахиваешь по распределению, отрабатывая то, что на тебя потратило государство.
– Вести себя хорошо, чтобы меня не вышвырнули раньше времени – вот моя проблема, – пробормотала Фел без надежды, что Ноа ее услышит.
Но он услышал и рассмеялся.
– Неужели так бывает? Досрочный переход во Второй класс?
– Не хочу стать прецедентом, – впервые за всю поездку Фелисити улыбнулась и вновь поймала его взгляд, пронизанный теплом.
“Неужели глаза могут передавать столько чувств?” – подумала она, покрываясь румянцем.
– Что такое, мисс? Вам жарко? – снова насмешливый взгляд.
– Немного, – Фел заерзала.
“Да когда же мы прилетим? Это становится невыносимым!”
– Почти прилетели, Фелисити.
Стоп. Она не ослышалась.
– Кто разрешил называть меня по имени, пилот? – она резко выпрямилась.
– Я разрешил.
– Это возмутительно! Ты и я…
– Из разных классов – и что? – Ноа прищурился. – Тебе пятнадцать, мне семнадцать, это всего лишь числа!
– Нельзя так просто разговаривать! – Фелисити выглянула в окно, но аэрокар был еще слишком высоко, и кроме плотных туч она не увидела ничего.
“А если он маньяк, который решил убить меня?”
– Это они сказали тебе, что нельзя, – Ноа смахнул прядку со лба. – Важно лишь то, что ты сама хочешь. И что позволяешь себе.
На этот раз их глаза встретились надолго. Гневный и растерянный – Фелисити, насмешливый и чуть строгий – Ноа.
– Прибыли, – наконец сказал пилот, заканчивая снижение над школой. – Хорошего дня, мисс.
Он больше не смотрел на нее. Шасси машины коснулись хелипорта, дверь поднялась. Подхватив свою сумку, Фелисити вышла из салона, думая о том, что это, несомненно, был самый странный полет за всю ее жизнь.
Пройдя несколько метров, Фел сообразила, что оставила перчатки, но черный аэрокар уже взметнулся в небо.
– Оставите отзыв, мисс Стоун? – произнес оператор службы заботы.
– Высший балл. Чаевые – пятьдесят процентов, – сказала она, и добавила, чуть подумав: – И… я больше не хочу видеть этого пилота.
– Принято, мисс Стоун.
Глава 2 – Ларкетт
Ураган cтих к обеду. Может, метеорологи разогнали – кто его знает? Под вечер, спустившись в колодец нулевого района, Ноа даже пожалел об утренней свежести: так тяжело было вдыхать промасленный тягучий воздух. Смог, царящий здесь практически круглые сутки, давил на грудь и снижал видимость почти до нуля. Подумав немного, Ноа Ларкетт надел кислородную маску перед тем, как покинуть салон аэрокара.
Это был Окто-Ган, промышленный район Метрополя; здесь селились те, у кого не было денег на апартаменты в Саото-Гане – бизнес центре городе. Уж там-то точно всегда свежий ветер, об этом Ноа знал не понаслышке. Каждый день он брал по нескольку заказов из Саото-Гана, и это далеко не всегда был Первый класс.
Дерзкие юноши и девушки, лишь на пару лет младше него, офисные клерки, работающие на них, премиальные эскортницы, обслуживающие этих самых клерков. Иногда попадались молчаливые приезжие из восточных провинций, политики и бизнесмены, не снимающие визоров. Или заносчивые болтуны, как сегодняшняя деваха.
И чего она о себе думает? Решила угрожать ему? Ха! Будто ему не угрожают каждый день вещами пострашнее, чем увольнение. Ноа хотел было выбросить ее перчатки на помойку, но подумал, что она наверняка вспомнит о них и захочет вернуть.
“Лучше уж я сам, – подумал он. – Завтра вечером”.
Сегодня он мечтал только об одном: прийти домой и побыстрее упасть в кровать. Пока чувство голода не накроет. Нет, Ларкетт не бедствовал и уже давно не голодал, но тащить домой еду не очень хотелось, в основном из-за Скотта, конечно.
Сводный брат, с которым Ноа приходилось жить, съедал все, что находил за один присест. Поужинал Ноа примерно час назад, в забегаловке на выезде из Саото-Гана. Значит, если удасться быстро уснуть, он протянет до утра без голодных спазмов в животе.
Проходя мимо дешевого мотеля, из которого на него не мигая смотрела неряшливого вида Майко Минус, Ноа задумался и оступился. Ботинок соскочил в маслянистую лужу – просто прекрасно. Рыжий кот, сидящий в ближайшей урне, испугался неожиданного плеска и кинулся прочь.
– Э-эй, – развел руками Ноа. – Да не трону я тебя, приятель! Иди, кушай свои объедки.
Год назад Ноа легко составил бы рыжему компанию, но не сейчас. Научившись сносно водить практически любое транспортное средство, он нечасто бывал на мели. Если только какая-нибудь девчонка из Первого класса не ставила ему минусы.
Решив проверить баланс на счете, Ноа достал из кармана телефон. Он не интегрировал операционку в свой мозг, как почти все вокруг. Почему – об этом Ларкетт предпочитал молчать. Компания, с которой он связался год назад, вынудила его вести двойную игру. А это означало никаких нейрочипов.
– Кто-то чаевые накинул? – удивился Ноа, глядя на подросший баланс за сегодняшний рабочий день. – Неплохо! Спасибо, приятель!
Однако удивление Ларкетта возросло до небес, когда он открыл список полетов за прошедшую смену.
“Стоун… Это она? Еще и высшую оценку поставила, надо же!” – остановившись в пятидесяти метрах от своего дома, Ноа невольно улыбнулся. Он вспомнил покрасневшие щеки этой девушки… симпатичная, хоть и стерва.
С легкой полуулыбкой Ноа добрел до темного закоулка. Вот и он, его дом. Лишь одинокий фонарь возле аптеки напротив освещал это место, тогда как старый муравейник (точнее, человейник) был погружен во мрак.
Очистители воздуха, кондиционеры, антенны и сплетение проводов превращали его фасад в тело огромного металлического спрута. Когда-то здесь жило много семей и по вечерам дом напоминал улей, однако пару лет назад человейник признали аварийным, и большинство семей расселили.
Ноа и Скотт остались, как и несколько других постояльцев. Семья нелегальных иммигрантов, продавцы дури, престарелый киборг – да уж, хорошая компания. Если бы не обещание, данное Хайгеру, Ноа давно бы свалил подальше от брательника. И этого места, в котором все вокруг сдавливало его словно тисками.
Со вздохом посмотрев в черноту закоулка, Ноа Ларкетт развернулся и быстрым шагом направился назад к своему аэрокару.
“Лучше верну перчатки сегодня”, – решил он.
Тучи совсем рассеялись – перелет до Саото-Гана не занял и пяти минут. То и дело Ноа отвлекался на иллюминатор: его взгляд невольно цеплялся за вынырнувшие из-за облаков звезды и луну. Несмотря на усталость, он чувствовал прилив сил, а еще какое-то необъяснимое вдохновение.
“Должно быть, из-за баланса на счете”, – сказал он себе.
Показался ее дом, точнее этаж в небоскребе, с аккуратной посадочной площадкой и личной оранжереей, припорошенной снегом. Неяркий свет горел лишь в одной из комнат, что делало этаж мисс Стоун похожим на перегоревший элемент ёлочной гирлянды. Тогда как весь остальной небоскреб сиял огнями, ее квартира выделялась своей сдержанностью.
“Неужели она уже спит? – невольно подумал он. – Время всего одиннадцать!”
Силуэт мисс Стоун показалась за стеклянными дверями-сёдзи, стоило Ноа закончить посадку. Ну конечно, умный дом уже оповестил хозяйку о незваных гостях. Вспомнит ли она его? Не вызовет ли полицию? Об этом Ларкетт как-то не подумал.
Выйдя из аэрокара, Ноа помахал ей, словно говоря, что он пришел с миром и не намерен вламываться в ее жилище.
– Пилот? – удивленно произнесла Стоун; она вышла на веранду прямо в домашней пижаме из легкого струящегося материала. – Что ты себе позволяешь?
– Вы забыли перчатки, мисс, – взгляд Ноа невольно скользнул по очертаниям ее фигуры.
Он протянул ей пару элегантных кожаных перчаток, но девушка не спешила их брать.
– И что? Почему не оставил их службе заботы? Дрон привез бы мне завтра, – Фелисити (он даже вспомнил ее имя) смотрела хмуро; неужели он и правда ее разбудил?
Ноа продолжал стоять с перчатками в руках. Поднялся ветер, и изогнутые стволы японских кедров жалобно заскрипели.
– Мисс, возьмите пожалуйста, – Ноа поежился: его старая кожаная куртка категорически не подходила для прогулок под свежим ветром на двадцать третьем этаже.
– Спасибо, – наконец сказала мисс Стоун и приняла перчатки. Их пальцы бегло соприкоснулись, и рука Фел показалась Ларкетту ледяной.
– Иди домой, замерзла насквозь, – невольно бросил он, поежившись.
На лице Стоун, освещенном с одной стороны броскими неоновыми голограммами, а с другой стороны холодной и такой неуместной луной, отобразилось удивление. Ноа подумал, что сейчас она снова накинется за него за неугодный тон, дерзость или то, что обращается к ней на “ты”. Но Фелисити молчала.
Шли минуты, а они все стояли друг напротив друга.
– Ты точно заболеешь, – сказал он, поежившись. Вдруг осознал, что улыбается как дурак.
“А почему ты не уходишь, остолоп? Садись уже в машину”, – почти приказал он себе.
– Мистер Ларкетт, верно? – спросила Стоун и посильнее обняла себя руками, чтобы согреться.
– Можно просто Ноа.
Она задумалась, всего на мгновение.
– Ноа. Ты мог бы помочь мне кое в чем? – склонив голову на бок, несмело спросила Фелисити. – Раз уж ты прилетел.
“Вау. Гражданин Первого класса не приказывает, а просит помощи у гражданина Второго? Это что-то новенькое!”
– Да, без проблем, – слова слишком быстро сорвались с языка.
– Нужно зайти в дом, – произнесла Фелисити, и парень заметил, как старательно она скрывает смущение.
– Хорошо.
Ноа проследовал за мисс Стоун, стараясь держаться как можно увереннее. Теплое жилище было изысканным и уютным: гостиная с роскошной кроватью king size, камин, брошенная школьная одежда – кажется, кое-кто здесь аккуратностью не отличался. Впрочем, бардака Фелисити не стеснялась – ну конечно, ведь он для нее всего лишь обслуга.
– У тебя тепло, – прокомментировал Ноа. – И мило.
“Заткнись! Она тебя не в гости пригласила!”
– Угу, – бросила Фел, не оглядываясь.
Ноа думал, что она ведет его на кухню или в ванную комнату, но к его удивлению мисс Стоун привела его в еще одну спальню, поменьше.
Там было темно; одноместная кровать расправлена, на простынях лежала раскрытая бумажная книга. Отчего-то Ноа был уверен, что мисс Стоун спит именно здесь.
“Зачем она привела меня сюда? Она же не собирается…” – Ноа смутился от собственных мыслей.
– Дело в моем термостате, – наконец сказала Фел и указала на небольшую панель на стене. – Ты бы мог посмотреть, что с ним не так?
– Эм-м, – Ноа выдохнул, не зная, с чего начать. – Мисс, я пилот. Не электрик и не программист. К сожалению.
– Да-да, я знаю, – Фелисити нетерпеливо скрестила руки на груди; в темноте ее силуэт выглядел еще меньше и тоньше. – У меня три спальни. Вот уже неделю я ночую в разных комнатах, и каждый раз, когда я ложусь спать, температура начинает повышаться на один градус каждый час.
– Так, – Ноа все еще не понимал.
– Это не базовые настройки. И не моя программа, – пояснила она.
– Ты пробовала обращаться в службу заботы? – осторожно спросил Ноа.
– Не держи меня за дуру, пилот! – воскликнула она и добавила с досадой: – Нужно было отпустить тебя…
Она вышла из комнаты в освещенный коридор, и по раздосадованному лицу девушки Ноа понял, что ситуация со спальнями действительно терзает ее. Усталая, без макияжа, она выглядела взрослее, чем утром.
“Должно быть, нервничает перед тестированием, – подумал Ноа. – Придумывает себе всякое”.
Тестирование проходил каждый житель Метрополя на свой шестнадцатый День Рождения. Эту дату не принято было отмечать, ведь в этот день решалась твоя судьба. Жизнь в Первом классе навсегда заканчивалась, и гражданин переходил либо во Второй класс, либо – что было реже – в Третий. В класс одаренных.
Распределение на ту или иную профессию происходило чуть позже; иногда требовались тесты, чтобы выявить склонности и сильные стороны гражданина Второго класса, иногда учитывались даже пожелания. В целом, некоторые “Вторые” даже жили неплохо, если не умирали от голода во время обучения.
В последние годы в связи с повышенной роботизацией общества, Второй класс разделился на две категории: те, кому повезло исполнить свою мечту и стать, например, врачом или политиком, и те, кто с верхов спустился на самое дно. Сиделки, живые игрушки, эскорт, обслуга… Пилоты, вроде Ноа стояли на ступень выше этой прослойки, однако их жизнь среди копоти нулевых районов не сильно отличалась от бытия преступников и отбросов общества.
Другое дело – Третий класс. Везунчики, выигравшие эту жизнь.
Семьдесят лет назад, во время правления династии Шан, одаренные жили на затерянном в океане острове. Но после серии террористических актов, восстания и бегства одаренных на материк, президент Лил Дель Пао утвердила новую программу. Отныне представители Третьего класса жили в Метрополе, хоть и по своим собственным правилам.
Взглянув на Фелисити, Ноа на мгновение подумал, какая жизнь ее ждет во Втором классе. Впрочем, кем бы ты ни стал, снимать корону величия и вседозволенности всегда неприятно. Глядя на то, как Фелисити сложила руки на груди, словно пытаясь защититься от жестокого мира, Ноа подумал, что будет, если через год они станут соседями? Разумеется, если она не откроет в себе одаренность.
– А как по твоему, в чем дело с этим термостатом? – спросил Ноа, выходя в коридор. Теперь он был уверен, что просто так не уйдет.
– Не знаю, – Фел нервно пожала плечами. – Точнее, у меня есть одна версия.
– Расскажи.
Неожиданно он оказался к ней так близко, что мог при желании дотронуться. Только это не привело бы ни к чему хорошему, и неважно, какие эмоции вложил бы в прикосновение мистер Ларкетт. То, что они вообще вот так разговаривают друг с другом – немыслимо само по себе, и уже подлежит наказанию.
Первому и Второму классу нельзя было совершать социальные интеракции без веских на то причин. Даже с родителями они расставались слишком рано: в возрасте восьми-девяти лет среднестатистический гражданин Первого класса начинал жить отдельно.
Считалось, что одаренность может проявиться лишь до шестнадцати. И этому нельзя было мешать.
За неформальное общение между гражданами Первого и Второго класса предусматривалось наказание.
Фелисити могли отчислить из школы.
Пилота вроде Ноа – просто убить.
– Кто-то взломал операционку умного дома, – прошептала Фелисити.
Ноа фыркнул, но тут же взял себя в руки.
– При всем уважении, мисс, зачем это кому-то?
– Не знаю! – мисс Стоун всплеснула руками. – Температура повышается не во всем доме, а лишь там, где я сплю! Раньше я спала в большой комнате, но после того, как заметила эти сбои, переехала в гостевую спальню…
“Кажется, кто-то здесь всерьез верит в теорию заговора”, – Ноа старательно делал вид, что внимательно слушает.
– В гостевой история повторилась, словно некто сознательно управляет моим термостатом. Теперь я сплю в этой, самой маленькой спальне, но и тут происходит ровно то же самое!
Когда она закончила говорить, воздуха в ее легких почти не осталось.
Ноа выдержал паузу, словно давая ей собраться с мыслями.
– Мой вопрос остается тем же, – спокойно и вкрадчиво проговорил он. – Зачем кому-то поднимать температуру в твоем доме?
– Чтобы поджарить меня? – Фелисити и сама улыбнулась своей версии.
Неожиданно, словно заметив, что пилот и впрямь стоит к ней слишком близко, девушка отстранилась и повела его обратно в просторную гостиную.
– Воды? – спросила она на ходу.
– Да, пожалуйста, – ответил молодой человек: во рту его давно пересохло.
Ноа нечасто был в гостях у граждан Первого класса… по-правде говоря, он не мог вспомнить, было ли такое вообще. Ожидая Фелисити в гостиной, он рассматривал ее фотографии с подружками и ловил себя на мысли, что никогда по-настоящему не знал роскоши элиты. Даже будучи ее представителем в тринадцать и пятнадцать лет, он продолжал заботиться об отце, сидящем на экстазине.
– Держи, – Фелисити протянула ему воду, и их руки снова соприкоснулись.
“Уже не такая холодная”, – подумал Ноа и залпом осушил стакан.
– Что ж, раз ты ничем не можешь помочь, я больше не задерживаю тебя, – мисс Стоун устало потерла переносицу.
– Я могу остаться на ночь, – как бы между делом предложил Ноа. – Поспать в каждой из спален, чтобы проследить за повышением температуры.
– Да, класс, – Фел посмотрела на него словно на умалишенного. – Ты останешься ночевать у меня, почему бы и нет? Но завтра тебе придется уйти, ведь мои ночевки с пилотами расписаны на месяц вперед.
Ноа усмехнулся: ему даже не было обидно. Не в этот раз.
– Ты сама пригласила меня, – напомнил он, возвращая стакан.
– Потому что ты привез перчатки, – Фелисити жестом велела поставить стакан на тумбочку; руки ее при этом были скрещены на груди.
– Я хотел выбросить их, – сам не зная зачем, сказал Ноа.
– Так почему не выбросил? – Фелисити нахмурилась.
“Хороший вопрос. Потому что ты зацепила меня чем-то”, – невольно подумал Ноа и развернулся к окну. Ветер, похоже, улегся: больше не гнулись стволы изогнутых японских кедров, да и луна окончательно вылезла из-за туч и теперь подсвечивала оранжерею, точно холодный фонарь. Идеальная погода и момент, чтобы лететь обратно.
Он не был джентльменом и никогда не стремился им стать. Ноа часто ловил себя на мысли, что никогда не делает чего-го для людей без выгоды для себя. Было ли так всегда или началось с момента его вступления во Второй класс – этого он вспомнить не мог.
– Наверное, потому что ты оставила мне хорошие чаевые, – наконец произнес он.
Фелисити вскинула брови, а ее губы исказила холодная, дежурная улыбка, предназначенная для общения с обслугой.
