Kitobni o'qish: «Семья (не) на один год»
Пролог
Никита
Настоящее время
Расстояние между Питером и Москвой – семьсот километров по трассе. Не мало, но и не много.
Когда-то эти семьсот километров были для меня пустяком. Срывался в Питер по первому зову. Голодный, уставший, невыспавшийся – не имело значения. Всегда на машине, потому что не было времени на поиск авиабилетов и пустое ожидание в аэропорту.
По пути в машине делал все дела. Раздавал указания и выслушивал отчеты. Вел переговоры и переносил встречи, на которых нужен был лично.
Избавлял себя от дел, потому что там, в конце пути, ждала она… моя жена. Законная настолько, что не существовало ни одного правила в мире, способного поставить под сомнение наш брак.
Несколько лет прошло с тех пор, как все закончилось. А казалось – вечность.
– Никита, ты меня совсем не слушаешь.
Кристина буквально повисла на моей руке, возвращая из далеких мыслей в праздничную реальность.
– Фурнье! – напомнила она. – Он здесь, и он очень хотел с тобой познакомиться.
– Ты решила подарить мне клиента на день рождения?
Подходить к красивой паре, которая только что вошла в зал, не было никакого желания. Работы в юридическом бюро хватало и без меценатов из Франции. За последние три года пришлось открыть несколько филиалов и набрать около сотни работников.
А просто знакомиться… Француз интересовал меня не больше мухи на противоположной стене. Его спутницу я знал и так. Возможно, лучше всех, кто вообще мог ее знать. И точно – дольше всех.
– Но он такая знаменитость! И его фонду так нужны грамотные консультанты… – Губы Кристины дрогнули. Не слишком натурально. Не ГИТИС и не ВГИК, а скорее местечковый кружок самодеятельности.
Экспертом я не был, но еще помнил, как от волнения или страха дрожали другие губы. И как при этом темнели глаза.
Ненужное сейчас воспоминание. Непрошеное.
– Хорошо. Ты решила подарить мне звездного клиента? – пришлось уточнить. – Оригинальный подарок. Спасибо. Но можно я откажусь?
– Я тебя расстроила?
Глаза Кристины заблестели от влаги. В ход пошло самое бронебойное женское орудие под названием «Почувствуй себя последним гадом».
На меня оно действовало редко – сейчас не подействовало совсем.
– Для начала тебе стоило узнать, хочу ли я этого праздника. А потом уже звать гостей и устраивать в моем доме банкет.
– Но ты столько работаешь… Тебе всегда некогда.
– И ты всерьез считаешь, что толпа малознакомых людей может сделать меня счастливее?
– Я…
Кристина обернулась в сторону того самого мецената. Словно хотела что-то узнать.
– Не важно, – бросил я, развернувшись к лестнице на второй этаж.
Если Кристина хотела провести какой-то эксперимент, то ей не повезло. У подопытного не было сегодня ни настроения, ни терпения. Сдулся за неделю адского труда и долгую дорогу к своей подушке.
– Когда закончите, пришли мне сообщение, – попросил перед уходом и двинулся наверх.
Еще несколько минут назад я мечтал лишь о своей кровати и беспробудном сне. Последний перелет с джетлагом в двенадцать часов напрочь выбил из колеи. Не хотелось никакого дня рождения. А еще больше не хотелось видеть в своем доме гостей.
Сейчас от сна не осталось и воспоминания. Своим «подарком» Кристина сумела взбодрить качественно. Но что касалось гостей – желание не изменилось.
Никто из них не был мне нужен. От лиц с натянутыми улыбками рябило в глазах. И лишь одна-единственная гостья заставляла держать язык за зубами и не требовать: «Разойтись подобру-поздорову!»
Я не хотел искать глазами эту гостью. Не хотел, будто случайно, встречаться взглядами. Думать о ней тоже не хотел.
В первый год после развода «не думать» удавалось с трудом. Во второй – легче. А сейчас я вроде бы в совершенстве овладел навыком задвигать подальше ненужные картинки со слишком заманчивыми образами. Стал гуру склероза.
Это обязано было помочь. В стенах собственного дома, с усталостью, как с тяжелым грузом за спиной, побороть искушение должно было быть проще.
Но стоило мне подойти к двери своей спальни, опустить ручку… садистка-память тут же нарисовала за дверью сегодняшнюю неожиданную гостью. Красивую до звезд перед глазами. Перепуганную до колючей боли за грудиной. В белоснежном свадебном платье. И только мою.
Глава 1
Пять лет назад
Лера
Дворец бракосочетания остался позади, а меня все еще потряхивало. В голове не укладывалось, что Никита теперь стал мне мужем. Пусть фиктивным, всего лишь на один год, но моим.
Сердце сбивалось на аритмию каждый раз, когда я вспоминала нашу клятву и наш поцелуй. Десятки вопросов не давали покоя, подтачивая остатки сил.
Разве можно так целовать ради картинки?
Разве можно так смотреть, что земля уходит из-под ног?
Разве можно прикасаться настолько нежно, что тело начинает ныть от жгучего желания?
Это все действительно происходило со мной или я придумала?..
Ответов, конечно же, не было. Никита молчал, став еще более хмурым и холодным, чем был до свадьбы. Фотографам приходилось каждый раз напоминать ему, что нужно улыбаться. А охране – отгонять от нас других папарацци и прочих любопытствующих личностей.
Ума не приложу, как после свадебной церемонии я смогла пережить фотосессию и дойти до машины. Каждую секунду казалось, что вот-вот что-то случится: или Никита скажет, что все было зря, или уедет, бросив меня, или снова поцелует до звезд перед глазами.
Уставшая, задерганная, я сама не знала, чего из этого боюсь больше. Но, к счастью, в ресторане организатор свадеб, Изольда Генриховна, взяла все хлопоты на себя.
Нам с Никитой никто не докучал поздравлениями или тостами. Никто не орал «Горько!» и не настаивал на цирковых номерах в исполнении молодых.
Все, что от меня потребовалось – пережить один медленный танец. Не оттоптать ноги своему мужу. И не застонать от теплоты его ладоней на спине. А потом разрезать свадебный торт.
Последнее задание стало настоящим испытанием. Огромный нож в моих подрагивающих руках смотрелся скорее орудием убийств, чем кухонным инструментом. Никакие практические навыки по анатомии или судебной медицине не помогли бы мне сделать два простых надреза. Но Никита справился за нас двоих.
Своей большой, сильной рукой он обхватил мою ладонь. Шепнул на ухо: «Расслабься». И аккуратно, ювелирно разрезал мягкий бисквит.
Я почти не принимала в этом никакого участия. Лишь смотрела, как идеально моя рука лежит в руке мужа, какие красивые у него пальцы и как хорошо смотрится кольцо. Полностью скрывает белесый след от другого кольца.
После торта о нас все словно забыли. Известный певец убаюкивал своими романтическими песнями. Зимние сумерки, подсвеченные небольшими декоративными фонарями, прятали лица. И даже акционеры всё реже бросали взгляды в нашу с Никитой сторону.
Наверное, еще немного, и гости лицезрели бы уснувшую за столом невесту. Нервное истощение демонстрировало себя во всей красе: я уже никак не могла унять зевоту и с трудом фокусировалась на ведущем. Но Никита снова вмешался.
Мой муж взглядом сообщил Изольде Генриховне все, что думает о продолжении банкета, и попросил охрану подогнать машину.
Если бы не знала, что должно начаться позже, я бы обрадовалась и первой побежала на выход. Уж на один финальный рывок меня бы хватило.
Но впереди ждала первая брачная ночь… Правильная! Не дома, подальше от чужих глаз, а в лучшем отеле города. В номере для новобрачных. С красивым бассейном, со своим собственным зимним садом и всего одной кроватью.
* * *
В прошлом у нас с Никитой уже была одна ночь на двоих. Мне было восемнадцать, и он по-соседски спасал меня от холода. Та ночь подарила мне долгий разговор у камина, такой уютный и простой, словно мы с Никитой знали друг друга много лет и между нами не было никакой разницы в возрасте.
Еще та ночь подарила поцелуй.
Мой первый поцелуй!
До сегодняшнего дня он был единственным. За четыре года после него мне так и не захотелось ни с кем повторить или сравнить ощущения.
И вот теперь нам предстояло пережить вместе еще одну ночь. Нашу. В новом статусе. В номере, из которого даже сбежать было нельзя.
От мысли, что Никита будет лежать со мной на кровати, на ногах поджимались пальцы. Я, словно воровка, украдкой косилась на своего красавца-мужа в машине. Любовалась точеным профилем: волевым подбородком, идеально выбритым в честь свадьбы, прямым носом с небольшой горбинкой, высокими скулами… губами.
Я отчаянно старалась дышать ровно. И все равно до самого отеля не верила, что мы действительно окажемся рядом на одном матрасе.
– Наши вещи должны быть уже в номере, – Никита заговорил, только когда машина остановилась.
– Мы с Наташей планировали сами всё отвезти заранее, но Изольда Генриховна сказала, что агентство берет это на себя.
Не знаю, зачем я оправдывалась. Свидетель, Павел, заранее сообщил, что организаторы займутся даже мелочами. Никита отлично знал об этом.
– Тогда пойдем отсыпаться?
На лице мужа появилось что-то вроде улыбки. Наверное, он хотел поддержать меня. Но напряженный взгляд выдавал его с головой.
– Сон – это замечательно.
Чтобы тоже не выдать себя, я не стала смотреть на Никиту. Вместо лишних взглядов нажала на ручку двери. Но вырваться на свободу так и не успела. Будто прямо сейчас вспомнил о своих обязанностях, водитель сам распахнул дверь. Подал мне руку. И, мазнув липким взглядом по декольте, торжественно произнес:
– Бурной ночи молодым! Долгой совместной жизни!
Прозвучало это как гром среди ясного неба. Непрошибаемый Никита даже дернул шеей «на радостях». А я… мне вдруг резко захотелось попросить у администратора еще один номер и тихонечко перенести туда свои вещи.
* * *
Никита
Свадебный опыт у меня, конечно, имелся, но такого не было.
После неожиданного открытия во Дворце бракосочетания, я словно пыльным мешком по голове получил. Контузия не проходила ни во время фотосессии, ни в ресторане. С собственной невестой, которая еще недавно была партнером по сделке, не знал, что делать.
Не значилось в моем плане такого форс-мажора, как любовь. В нем вообще все было просто: отыграть молодоженов, заменить Леру в банке и за год аккуратно убрать всех акционеров, которые пытались ее устранить.
Единственное, что изначально не нравилось, – я украду у Леры год молодости. Целых двенадцать месяцев на отношения, открытия и любовь.
Если бы только знал заранее, что с любовью может случиться такой сюрприз! Если бы только мог подумать, что эта потрясающая, умная девушка окажется уже влюбленной. И не в какого-нибудь смазливого парня из вуза или на крайний случай в молодого преподавателя, а в такого слепого идиота, как я.
К сожалению, возможности отмотать время назад не было. При всем желании я не смог бы уже отменить наш брак или доверить Леру тому, кто точно не сделает ей больно.
Оставалось как-то не напортачить самому. Как именно – я не знал. От одного только прикосновения к ней, нежной, красивой, взволнованной, горели ладони и сердце за грудиной устраивало скачки.
Словно находился в пыточной, а не в ресторане, я с трудом досидел до финала. Пережил и танец молодых, и торт. Но, когда за окном стемнело, в голове осталась лишь одна стойкая мысль: «В отель! Спать!»
Банально хотелось отключиться, чтобы завтра на свежую голову решить, как вести себя дальше и без травмы для Леры пережить этот год.
Идея была хороша! Уж во сне я точно не должен был накосячить. Но стоило машине остановиться возле отеля, знакомый пыльный мешок снова завис над головой.
Вначале внезапно вспомнились рекламные буклеты Изольды Генриховны. С красивым номером для новобрачных, бассейном и вроде бы только одной кроватью. Потом нас с Лерой поспешил поздравить водитель.
Уже после его «Бурной ночи молодым!» нужно было забыть о своем плане и начать морально готовиться к продолжению пыток. Настоящей первой брачной ночи от меня, конечно же, никто не ожидал. Но один на один в замкнутом пространстве могло случиться что угодно.
* * *
Как и предполагал, «что угодно» не заставило себя ждать. Испытания стали сыпаться мне на голову, как только пересек порог номера для новобрачных.
Кровать и правда была одна. Усыпанная лепестками роз, она стояла на небольшом возвышении, словно плаха. Других комнат или хотя бы узкого диванчика ни с первого взгляда, ни после детального осмотра всего номера найти не удалось.
Следующее наказание устроила невеста. После приезда она сразу же ушла в ванную комнату переодеваться, и я ее потерял.
В ожидании, когда Лера вернется, я провел пять минут. Подозревая, что моя молодая жена банально уснула, подождал еще десять. А к моменту, когда минутная стрелка намотала по циферблату больше двадцати кругов, терпение закончилось.
– Лера, у тебя всё хорошо? – Чувствуя себя последним идиотом, я постучал в дверь ванной.
Вместо ответа донесся какой-то звук, похожий то ли на всхлип, то ли на всхрап.
Первое пугало до чертиков. Второе тоже не радовало. Спать на коврике сегодня собирался я. Лере ютиться по углам или устраиваться на ночевку в ванне точно не стоило.
– Можно я войду? – Спрашивать что-либо у спящей, конечно, было верхом гениальности, но ворваться молча я не мог.
Что прозвучало в ответ, снова разобрать не удалось. Однако картина перед глазами сразу всё прояснила.
Нет, Лера не спала. Слава Богу, и не плакала. Сквозь отражение в зеркале на меня посмотрели невероятно красивые и очень грустные глаза. И руки Леры, которыми она до этого пыталась что-то сделать за спиной, опустились вниз.
– Платье… – вырвалось у нее со всхлипом. – Я не могу сама…
Она взглядом указала себе за спину и закусила губу.
Словно инфарктник со стажем, внезапно узнавший, что в этот раз обошлось, я на пару секунд привалился спиной к стене и перевел дыхание.
– Почему сразу не позвала?
– Думала, что справлюсь.
Щеки Леры налились румянцем.
– Ясно… – Что именно мне ясно, уточнять не стал. Вместо этого оторвал себя от стены и подошел к своей молодой жене. – Значит, шнуровка… – Окинул взглядом фронт работ.
– Там какие-то хитрые петли. Утром Наташа помогала одеваться. А сейчас… у меня пальцы уже не гнутся. – Больше не глядя на меня, Лера опустила голову.
– Давай я попробую?
– Можно… – Словно я попросил о чем-то слишком интимном, Лера напряженно ссутулилась и руками обхватила грудь. – Но у меня нет под платьем никакого подъюбника или… чего-нибудь еще. Только белье.
Лера, конечно же, не пыталась меня соблазнить. У нее явно не было и мысли о любовных играх. Однако инфаркт, которого я чудом избежал, снова забрезжил на горизонте.
Хватило всего упоминания… намека, что под тканью лишь кожа, молочная, нежная, бархатная, и меня скрутило в бараний рог, как пацана, который никогда не касался женщины.
– Обещаю, я не буду смотреть. – Пальцы вдруг одеревенели, а голос предательски сел.
То, что происходило дальше, можно было назвать лишь одним словом – пытка. Я крючок за крючком освобождал Леру от платья. Она едва заметно подрагивала. И от каждого ее вздоха или движения совсем не железная часть меня все сильнее требовала к себе внимания.
Пожалуй, к такому не могли подготовить ни один судебный процесс или самые жесткие переговоры. Даже легкая пробежка под пулями в далекой молодости не могла сравниться с тем напряжением, которое свалилось на мою голову.
Словно прямо сейчас отдам концы, я кое-как справился с верхней частью шнуровки. Стараясь контролировать дыхание, преодолел среднюю. А внизу… когда между двумя полосками ткани мелькнуло тонкое кружево белья, проклял всех, от создателей таких платьев до акционеров, из-за которых понадобилось играть эту свадьбу.
Наверное, если бы пришлось делать что-то еще, например снимать с Леры чулки или туфли, потом сразу можно было бы вызывать скорую с самым мощным дефибриллятором. Я бы откинул коньки, не приходя в сознание.
Но как только мои пальцы дошли до конца шнуровки, Лера сама освободила меня от супружеских обязанностей.
– Спасибо большое, – прохрипела она, словно подхватила ту же ангину, что и я. – Я справлюсь дальше.
По-хорошему, стоило хоть для приличия ответить, что это было несложно. Но ума сдержать язык за зубами у меня хватило.
Будто древний старик, на негнущихся ногах я вышел из ванной комнаты. За дверью перевел дыхание. И, плеснув из ближайшей вазы на ладонь воду, умыл лицо.
О том, что на паркете останутся капли воды и вообще умыться можно было над умывальником, уже не думалось. Будь моя воля, я бы душ себе из всех ваз устроил. Однако стоило Лере выйти из ванной, цветочного душа резко оказалось мало.
Красная еще больше, чем во время нашей маленькой пытки со шнуровкой, она отчаянно пыталась запахнуть поплотнее полупрозрачный кружевной пеньюар. И казалось, вот-вот рванет обратно в свое укрытие.
– Нам с Наташей все же стоило самим привезти одежду. Не нужно было надеяться на агентство и их подарки. – Смирившись с тем, что никакой поясок не спасет, Лера обхватила грудь руками и удивленно икнула.
– Это их презент? – Кадык на моем горле дернулся. А от вида длинных ног, узкой талии и уже знакомого кружевного белья, задрапированного предательски прозрачной таканью, земля снова медленно поплыла под ногами.
– Я искала халат, но его нет. Ик. А полотенце… Ик. Оно совсем мокрое.
* * *
У поляков есть выражение «Добрый день», есть «Добрый вечер», но нет «Доброго утра». Совсем! Сегодня я понимал поляков, как никогда. Утро не могло быть добрым! Особенно утро после первой брачной ночи.
Благодаря пушистому мягкому коврику мне не пришлось спать на голом полу. Но бока и плечи все равно ныли. А спина не желала гнуться, отзываясь дикой болью на любую попытку повернуться.
С отражением в зеркале тоже была беда. Там показывали какого-то незнакомца. Круги под глазами своей чернотой могли соревноваться со щетиной. А красные глаза превращали того мужика в типичного вампира.
Он хоть сейчас мог пробоваться на роль кровососа в каком-нибудь блокбастере. Гримерам даже не пришлось бы тратить время на создание образа.
После первой брачной ночи с прежней женой я выглядел несколько иначе. Не хотелось вспоминать то время, – несмотря на все доводы рассудка, я все еще чувствовал себя предателем, – но разница впечатляла.
В прошлый раз я смог выбраться из кровати только в обед. Тогда тело ощущало лишь приятную усталость, а живот от голода прилипал к спине и громко урчал.
Сейчас я с трудом сдерживал стоны боли. Не хотел спать, хоть ночью так и не уснул. А при мысли о еде к горлу подкатывала легкая тошнота.
Нет, вчерашний банкет был ни при чем. В ресторане я почти не ел. Столы ломились от деликатесов, однако мне и кусок в горло не лез. Но отель и наш с Лерой статус новобрачных смогли ударить даже по желудку.
* * *
Я искренне надеялся, что пытки свадебным платьем и пеньюаром – это все, что мне нужно было пережить за вечер. Однако жизнь не дала расслабиться.
Только я укутал Леру в найденный после внимательного обыска халат, как начался третий акт трагедии.
В дверь номера постучали именно в тот момент, когда мы начали укладываться спать. Лера тут же напряглась, словно к нам со свечками могут ворваться акционеры. Я, уже привычно проклиная всё и вся, расстегнул для вида пуговицы рубашки.
– Кто? – рявкнул на дверь.
Из коридора послышался какой-то шум, а потом звонкий мужской голос произнес:
– Обслуживание номера. Презент для молодых от отеля.
В принципе, можно было догадаться. Учитывая цену за ночь, они просто не могли обойтись одними лишь разодранными в клочья розами и спрятанными халатами.
Больше всего мне хотелось отправить официанта подальше и попросить вычеркнуть наш люкс из списка тех, которые нужно обслуживать. Но создавать лишние поводы для подозрений не стоило.
– Секунду!
Осмотрев номер на предмет схожести с номером настоящих молодых, я с тяжелым вздохом подошел к кровати. Под удивленным взглядом Леры стянул покрывало, раскидал подушки и примял простыню. Только после этого официанту было позволено вкатить тележку.
Как результат, через несколько минут на нашем столике появилось ведерко со льдом, креманка со взбитыми сливками и огромное блюдо отборной клубники. На целый гарем!
Смотрелось все это замечательно. Настоящие молодые, наверное, обрадовались бы такой порции афродизиаков. И тут же принялись бы повышать свою потенцию. Но я лишь с тоской вспомнил несъеденное горячее в ресторане и поскорее закрыл за официантом дверь.
От всей души хотелось, чтобы испытания на этот вечер закончились. Лера уже зевала, а удачно сброшенная на коврик подушка так и звала уснуть.
Но через пятнадцать минут стук в дверь повторился. Очередной официант демонстративно погремел тележкой и сообщил о втором презенте от отеля.
На этот раз превращать кровать в развороченное любовное гнездышко я не стал. Сам вышел в коридор. Забрал со столика два блюда и ногой закрыл дверь.
– Что на этот раз? – Лера смотрела на сияющие металлическими боками крышки с тревогой, словно там могли находиться бомбы.
Мне эти подарки даже открывать не хотелось. Учитывая легенду, по которой мы здесь находились, на стейки и шашлыки надеяться не стоило.
– Моя ставка на устрицы, – невесело сообщил я и отошел от столика, будто даже стоять рядом с ним было опасно.
Леру долго ждать не пришлось. Белым махровым облачком она вспорхнула с кресла. Заглянула под крышки. И, тяжело сглотнув, кивнула.
«В следующий раз они принесут виагру», – чуть не произнес я вслух и уронил лицо в ладони.
Это был всего лишь первый день моей семейной жизни. Первый ее час!
Штука, которая называлась «План», давно потеряла общие черты с реальностью. А ведь впереди, через пару дней, ждал медовый месяц.
На островах, подальше от акционеров. Всего на три дня – исключительно для вида. Но вдвоем.
Луна за окном не могла порадовать идеальным круглым диском, но выть хотелось по-волчьи. Как в полнолуние.
Наверное, прямо сегодня нужно было искать какой-нибудь бром и начинать его принимать. За три дня я вполне мог подготовиться к безопасному медовому месяцу… Но что-то подсказывало: с Лерой никакое лекарство не могло мне помочь.
