«Хорошенькие не умирают (сборник)» kitobidan iqtiboslar
Мне же кажется, что жизнь стоит тратить только на поиски того, без чего не можешь: города, человека, если угодно — платья или дома. А как найдёшь — непременно брать, а не учиться без этого обходиться. От остального же избавляться.
Любящие меня люди точно знают, когда у нас проблемы.Если другая женщина внезапно говорит: «Я толстая, старая, и ты меня не любишь», — это Знак. Но мне, чтобы понять, насколько всё пустое, достаточно встать на весы, заглянуть в зеркало и в паспорт (женился — значит, любит). Иное дело, когда к мужчине подходит маленький бледный конь апокалипсиса и тихо говорит: «Мне одиноко». Вот это по-настоящему страшно.Самые большие глупости в жизни я совершила, вырвавшись из любящих объятий и умчавшись в степь с криком «Мне одиноко!». Все трагические последствия таких скачек я могла объяснить единственной фразой: «Мне было одиноко». Иногда ещё — «У меня был трудный период», но так надолго мне редко удавалось ускакать. Дима приучился не спускать с меня глаз в полно- и новолуние, во время лунных затмений и вспышек на Солнце, но в воскресенье случайно отлучился поработать.Что сказать? С понедельника я больше не пью никогда.
Не любить город, в котором живёшь, — неуважение по отношению к городу. Жить в городе, который не любишь, — неуважение по отношению к самому себе. Ровно то же можно сказать и о людях, с которым близок.
Однажды я услышала забавную теорию, будто бы каждый человек порождает небольшую специфическую вибрацию, которая вливается в общую вибрацию группы — семьи, коллектива. И когда он по каким-то причинам меняет сигнал, выпадая из среды, это нарушает общий ритм и система начинает реагировать. Его либо пытаются энергично вернуть, либо, наоборот, выпихнуть, изолировать, чтобы не повредил целое. Такая реакция бывает и позитивной, и негативной. Например, человек тяжело и надолго заболевает, и все вокруг сосредоточиваются, чтобы ему помочь. А иногда кто-то из привычно несчастных делает рывок, чтобы изменить свою жизнь, и встречает сопротивление с разных сторон — сиди, не рыпайся, создавай привычную вибрацию.
Ещё, безотносительно, поняла, что в ранней юности со мной пару раз случались мужчины, после которых я понимала, что ничего сильней в моей жизни не будет. Будет иначе, лучше, счастливей, но переживания такой силы — нет. И я думала, это самое страшное, когда тебе двадцать два, а у тебя уже всё было.А однажды узнала, что самое страшное другое. Когда понимаешь, что вот у этого мужчины уже не будет ничего сильней тебя. Даже если будет только лучше, но всё по щиколотку, вдоль берега по тёплой водичке. И оттого такая жгучая жалость, что лишь одно выручает — наверняка это такое же ложное чувство, как и то, первое.
Впрочем, я исчисляю наше всё с другой даты, я тогда впервые попробовала на вас грубую лесть, а вы неожиданно не попались.Уже рассказывала про этот трюк. Нужно сказать: «Удивительно, но вы, кажется, единственный мужчина, который не ведётся на грубую лесть!» Практически все розовеют, говорят: «Доооо, меня этим не возьмёшь! Я нечувствителен!» — и становятся как воск. И лишь вы ответили иначе: «бггг».Тогда я и поняла, что погибла, и побежала, и бегу до сих пор — правда, переодевшись по сезону.
По укоренившейся меж нами традиции я не буду отвечать на честный прямой вопрос честно и прямо, потому что такая манера убивает зарождающиеся отношения. «Да или нет?» — «Да». Ну вот что это такое? Как после этого развиваться? Куда? Правильный ответ на любой вопрос: «Зря вы так».«Сколько времени?» — «Зря вы так».«Хотите апельсин?» — «Зря вы так».«У вас есть салфетка?» — «Зря. Вы. Так».После этой реплики для двоих открывается будущее, огромное, как степь.
Интроверты, конечно, печальны, с этой их единственно возможной формой взаимодействия «будь недалеко, но не приближайся». Однако гораздо хуже те экстраверты, что не умеют толком общаться, а такое, к сожалению, бывает. В силу свойств личности они отчаянно лезут к людям, но пользоваться ими совершенно не умеют. Такой первым делом нарушит границы — сначала чужие, потом позволит это сделать со своими, всем нахамит, сам обо всех поранится и уползёт страдать в норку. В которой, конечно, долго не просидит и скоро выберется искать новый невытоптанный ареал или пойдёт наступать на старые грабли в надежде, что там уже забыли.
Совершенно неотразим «хорошо воспитанный экстраверт», жонглирующий социальными связями, умеющий держать дистанцию и внезапно сокращать её до допустимого минимума, способный вовремя исчезать и появляться. Сейчас я встречаю таких людей гораздо чаще, наблюдать за ними — большое эстетическое наслаждение.
А «хорошо воспитанный интроверт», наверное, ищет для себя айфонное приложение, где можно завести список друзей и «обязательных контактов», отмечать дни общения с ними и ставить напоминалки, чтобы никого не терять из виду слишком надолго.
Если коротко, всё примерно сводится к фразе: «Не хочу сказать, что я без вас не могу, – я без всего могу, – но очень не хотелось бы». Вроде как зрелость обещала нам свободу, а научила только обходиться без всего. Мне же кажется, что жизнь стоит тратить только на поиски того, без чего не можешь: города, человека, если угодно – платья или дома. А как найдёшь – непременно брать, а не учиться без этого обходиться.
Также померила юбку (редко покупаю одежду, поэтому впечатлений всегда масса). Подруга говорит:— Возьми эту, она винтажненькой расцветки.А я же люблю винтаж, у меня и мужу пятьдесят, взяла.— А вот, — говорит, — жёлтая!— Ой, мне нельзя, Н. запретил.В самом деле, однажды давний друг, после примерно годового перерыва в общении, прислал письмо, в котором сообщил, что видел меня во сне, будто я купила жёлтое платье. «Если ты ещё этого не сделала, — писал он, — не вздумай, тебе не идёт этот цвет». Я, естественно, с тех пор ни-ни.— Разумеется, — сказала подруга, — не бывает белых женщин, которым жёлтый к лицу. Но красивый же! Его просто не надо носить у головы, а это — можно, это — юбка.Но я не рискнула, потому что никогда не знаешь, где у тебя однажды окажется голова.
