Kitobni o'qish: «Камеристка», sahifa 4
– Не беспокойся, дорогая. Моя бабка была знатоком своего дела. Поверь, этот яд никто не опознает… – она на мгновение задумалась, пристально изучая рецепт.
– Но! – не отрывая глаз от книги, Альва вдруг вскинула вверх указательный палец, и Сирша вздрогнула от неожиданности. – Мне понадобится твоя помощь. Зелье варится в течение недели, я не смогу постоянно его контролировать, не вызвав подозрений. Это ляжет на твои плечи.
Девушка было открыла рот, но королева её перебила:
– Не беспокойся, я расшифрую тебе рецепт. Можешь сказаться больной, и я освобожу тебя от обязанностей, а ты тем временем будешь здесь… Пол каменный, и у меня есть ключ – так что можно варить прямо в кладовой.
На том и порешили.
Всю неделю Сирша симулировала и лежала в кровати, пока прислуга не расходилась по делам. Стоило шуму в коридорах утихнуть, как она вскакивала и спешила в кладовую. Еженощно, сразу после посещёния покоев мужа, Альва приходила проверить, как идут приготовления, и хвалила свою подопечную. С каждым визитом её голубые глаза становились ярче, а улыбка – кровожаднее. Иногда она принималась водить над котлом руками и произносила заклинания на неизвестном Сирше языке. За эти семь дней девушка утвердилась в мысли, что её госпожа – по меньшей мере ворожея, если не настоящая ведьма. Но Альва все ещё была её спасительницей, и Сирша поклялась себе, что сохранит эту тайну.
К концу недели королева постучала в дверь кладовой гораздо раньше обычного времени. В руках она держала большое блюдо с персиками.
– Мы пропитаем ядом самые крупные, и сегодня вечером Гваэд съест один из них.
– А вдруг он заставит и вас попробовать плоды, – засомневалась Сирша.
Альва просто пожала плечами:
– Ну я же буду знать, которые из них отравлены.
Как королева и предполагала, муж и сегодня захотел видеть её в своих покоях: он уже был в летах и, когда речь шла о будущих наследниках, действительно беспокоился о времени.
Сирша была возле своей госпожи и помогала той одеваться на свидание. В этот раз Альва захотела надеть красное платье с глубоким декольте, расшитое золотом и драгоценными камнями. Государь любил, чтобы женщины, приходя провести с ним ночь, облачались в лучшие из своих нарядов.
Альва с отвращением смотрела, как камеристка застегивает на её шее золотое колье.
– Больше этого не повторится, – шептала она, будто в бреду. – Больше ни один мужчина не осквернит моего тела.
Сирша посмотрела в её глаза через зеркало и увидела там слёзы.
Король сидел на тахте, предвкушая очередную ночь ублажения своих желаний, когда Альва вошла в двери его покоев, облачённая в платье цвета крови. Он одарил её довольной улыбкой, поглаживая седую бороду, и похвалил самого себя за столь удачный выбор жены.
Вслед за девушкой слуги внесли в комнату поднос с фруктами и вином, как делали это каждый вечер, а затем пятясь удалились.
Гваэд похлопал себя по колену костлявой ладонью в приглашающем жесте, и блондинка покорно села на него. Король налил себе вина, даже не озаботившись, собирается ли его жена есть, и уставился в её декольте затуманенным взглядом.
Темная капля упала с бокала прямо на белую грудь девушки, и он наклонился, чтобы слизнуть её. Альва сдержала дрожь и притворно улыбнулась, поглаживая мужа по волосам.
– Не желает ли мой повелитель отведать сладких фруктов?
– Только если ты сама покормишь меня, – пробормотал король, не отрываясь от своего занятия.
Девушка взяла в руки крупный персик и поднесла его к лицу Гваэда.
– Самый лучший, ведь мой супруг достоин только такого.
Тот довольно ухмыльнулся и внимательно изучил протянутый фрукт.
– Действительно, выглядит аппетитно. Тебе стоит быть аккуратной, моя одежда не должна запачкаться, – предупредил он, наклоняясь к руке девушки и открывая рот.
Альва медленно поднесла персик к губам короля и подождала, пока тот откусит кусочек.
Сок потёк по её пальцам и Гваэд облизнулся, словно довольный кот.
– Поистине сочный, но, боюсь, не столь сладкий как тело моей жены.
Девушка почувствовала, как его рука с нанизанными на ней многочисленными перстнями ползёт вверх по её бедру.
Вдруг лицо короля побледнело, затем побагровело. Гваэд принялся хватать ртом воздух, его водянистые глаза закатились.
Персик выпал из рук девушки. Она мысленно досчитала до пяти, прежде чем закричать самым своим напуганным голосом:
– Помогите! Король задыхается!
Двери немедленно распахнулись, и стражники бросились к повелителю, оттеснив его молодую жену к выходу.
Пока девушка заливалась притворными слезами и заламывала руки, стоя в коридоре, сердце её ликовало.
Наконец придворный доктор вышел из королевских покоев и, сняв пенсне, грустно посмотрел на Альву.
– Моя госпожа, наш повелитель… Скончался от удушения, – он покачал головой, явно сам едва веря в эти слова. – Кто бы мог подумать, что безобидный фрукт способен лишить нас короля…
Девушка закрыла рот руками и бросилась к телу мужа. Слуги почтительно расступились. Альва прекрасно сыграла свою роль, так что ни одна душа в королевстве не могла ничего заподозрить. С тех пор красный стал её счастливым цветом.
– Она убила мужа персиком!? – Эйнар в шоке вскочил на ноги. – Я бы ужаснулся такому коварству, если бы не был восхищен гениальностью плана.
– Ты меня не осуждаешь? – рассказчица недоверчиво подняла брови, не ожидая такой реакции.
Парень отмахнулся от неё.
– Конечно нет. Он насиловал её семь лет. Я бы, наверное, сам его убил, если бы видел, как она мучается.
Сирша кивнула, радуясь, что принц понимает её чувства.
– И все-таки меня беспокоят её способности, – продолжила она, дождавшись, пока Эйнар немного придёт в себя. – Кто знает, какие ещё карты госпожа прячет в рукаве. Я знаю, что она может управлять погодой… Но так ли это безопасно, как кажется на первый взгляд?
– Сомневаюсь, что смогу разузнать больше, – справедливо заметил парень. – Ты знаешь королеву семь лет, но даже от тебя у нее есть секреты. Не думаю, что можно разговорить Альву, если, конечно, она сама того не захочет.
Сирша согласно закивала.
– Вот поэтому я кое-что придумала…
Глава 7. Пир
Альва ждала прибытия гостей, начав приготовления с раннего утра. Повара организовывали роскошный пир, слуги начищали до блеска замок, придворный бард перебирал свой репертуар в поисках подходящей по случаю песни. Все были взбудоражены, за несколько лет успев отвыкнуть от принятия гостей.
Королева сидела перед зеркалом в полном одиночестве и самолично укладывала волосы в прическу. Она провела в статусе наложницы достаточно времени, чтобы научиться обслуживать себя, и, кроме Сирши, ни одна служанка не помогала ей с ежедневным туалетом.
К удивлению правительницы, девушка обещала справиться со своим заданием не более, чем за сутки. Так что на пятый день после её отплытия, согласно уговору, Альвильда принялась организовывать приветственный банкет.
Для встречи почетного гостя она решила надеть то самое красное платье, в котором последний раз была в объятиях мужчины. В конце концов ей необходимо произвести впечатление, и для такого случая глубокое декольте придётся кстати.
Платье было без корсета, и Альва поблагодарила себя за изменение дамской моды в пользу удобства. Она усмехнулась, вспоминая, как впервые предложила эту идею своему ещё здравствующему супругу. «Платья без корсетов – какая вульгарность! Такое станут носить разве что нищенки». Но когда девушка заметила, что без корсета наряд гораздо быстрее снимать, король всерьёз задумался о необходимости такого нововведения, и вскоре его жена стала первой женщиной, отказавшейся от неудобного элемента гардероба.
Одевшись, Альва подошла к распахнутому окну и, взяв со стола подзорную трубу, посмотрела в неё на море, а затем – на небо.
– Дождя вроде бы не предвидится, – пробормотала она себе под нос.
Ещё раз поглядев на воду, королева заметила приближающийся к берегу корабль.
Она положила трубу на место и вышла из комнаты, чтобы раздать последние указания.
Они прибыли на несколько часов раньше, чем ожидалось, и Сирша заметно нервничала. Удастся ли Эйнару провернуть задуманное? Что приготовила для него королева и какой будет её реакция на него? Сотня вопросов роилась в голове, словно стая разъяренных ос.
Взяв её за руку, чтобы помочь сойти с трапа, Эйнар ободряюще сжал ладонь девушки.
– Перестань думать, – тихо сказал принц, чтобы его никто больше не услышал. – Ты вся позеленела.
– Мне просто надо выпить, – так же тихо ответила она, и парень усмехнулся.
На пристани их встречал экипаж и молодой гонец, нервно поправлявший перо на красной шапочке. Завидев Сиршу, он резко выпрямился и, задрав подбородок, прокричал:
– Её королевское величество ожидает гостей в большой столовой, ваше благородие!
– Благородие – это ты что ли? – едва сдерживая смех, прохрипел Эйнар.
– Ой, молчи! – девушка бросила на него сердитый взгляд и кивнула гонцу, открывшему дверь кареты.
Глядя на сосредоточенно испуганное лицо встречающего, принц всё же не сдержался и разразился глубоким смехом, отчего юноша густо покраснел, и его шея пошла пятнами.
Захлопнув дверцу, Сирша строго отчитала своего спутника за неподобающее поведение, но тот только отмахнулся.
– Не могу поверить, что ты можешь вселять ужас в людей, – выдавил он, смахивая с глаз выступившие слёзы.
– Этот просто новенький, я его раньше не видела, – начала оправдываться она, но Эйнар уже не слушал, полностью поглощённый открывшимся в окне видом.
Крэннест мало чем был похож на его королевство. Столица – город Хайл – находилась на побережье, потому что Гваэд больше опасался угрозы от своих северных соседей, чем с моря. Хайл не был разделён на районы, и бедные жили рядом с богатыми. Все дома строились примерно в одном стиле, чтобы не нарушать общей картины. По улицам беспрепятственно бродили куры и откормленные собаки.
Крэннест славился своими озерами, в двух из которых добывали соль, ставшую основным промыслом королевства после производства тканей. Поскольку соль была в ходу и в дефиците у соседей, жаловаться на бедность не приходилось.
Родина Сирши казалась очевидно более развитой, чем Ниметон, и это сразу бросалось в глаза. Разница виднелась даже в манере горожан одеваться: крэннестские модники вместо шаперонов перешли на войлочные шляпы и лёгкие шерстяные шапочки, большинство женщин ходило в брюках, а мужчины не стеснялись наряжаться в яркие цвета.
– Надо будет переодеться к приёму, – пробормотал Эйнар, глядя на двух парней в коротких расшитых дублетах и шляпах с перьями.
– Разумеется, – с готовностью закивала девушка, переживая о будущем культурном шоке, который наверняка случится у принца, стоит ему увидеть наряды Альвильды.
Впереди показался королевский дворец из белого камня. Нет смысла описывать, как много в нём было комнат и сколь прекрасен оказался прилежащий сад, где в искусственном пруду плавали лебеди, – лицо Эйнара, впервые увидевшего дворец, было красноречивее всяких слов.
По форме здание напоминало полумесяц, каждую из его вершин венчала высокая башня: в правой располагались гостевые комнаты, а в левой – королевские покои. Сирша подозревала, что подобное распределение помещений связано с нежеланием правителей Крэннеста посвящать посторонних в свою частную жизнь.
На крыльце гостей уже ожидали слуги, выстроившиеся в две линии. Девушка вздохнула, осознавая, какой размах принимает грядущее мероприятие.
Выйдя из кареты первым, Эйнар подал руку, и она с достоинством оперлась на нее. К Сирше тут же подбежали две молоденькие горничные («Госпожа рисуется перед королевской особой», хмыкнула она про себя, потому как отродясь служанок не имела). К принцу же приставили молодого дворецкого – светловолосого юношу, облачённого во всё черное. Их проводили в разные башни – королевская камеристка спала в соседней от Альвильды спальне, чтобы всегда быть под рукой, – и сообщили, что ужин ожидается в течение часа.
Сирша отослала горничных сразу, как добралась до своей двери, попросив только предупредить её о готовности стола. По этикету девушка должна была надеть платье, которое уже лежало на кровати вместе с обувью и украшениями. Заморский зеленый бархат с полностью закрытыми декольте и горлом, но зато с огромным вырезом на спине. Она поморщилась – королева любила подбирать им перекликающиеся наряды, а, значит, на ней самой в этот вечер будет надето что-то поистине феерическое.
С трудом соорудив на голове подобие прически – из-за солёной воды волосы были жёсткими и липкими – Сирша пожалела о нехватке времени и решила после ужина непременно сходить в дворцовую сауну. Туалет был окончен как раз перед тем, как горничная робко стукнула в дверь, извещая, что время пришло.
Сирша покинула собственную спальню в сопровождении двух девочек (как будто она могла заблудиться в замке, где прожила семь лет!), и вся процессия чинно проследовала в большую столовую, расположенную ровно по центру замка, прямо под тронным залом.
Оказалось, они пришли первыми: в углу бард ещё настраивал лютню, слуги поправляли белоснежные салфетки, а камердинер с толстой тростью напряженно стоял у входа, ожидая прихода королевы. Девушка выбрала себе место посередине огромного стола, рассчитанного по меньшей мере на двадцать персон, и со скучающим видом уставилась в окно, сложив на коленях руки в чёрных перчатках.
Сегодняшний приём оказался необычен для неё как раз тем, что Эйнар будет единственным гостем. Его прибытие решили держать в секрете, и больше никто в замке не догадывался об истинном статусе юноши. Разумеется, сделано это было для того, чтобы Ансгар не узнал о сговоре сына со своей неудавшейся невестой раньше времени. Однако для Сирши оставалось загадкой, зачем накрывать в большой столовой для троих человек. Разве что Альвильда решила с порога начать хвалиться своим величием и достатком…
Наконец двери распахнулись, и в залу вошла сама королева, держа Эйнара под руку. Сирша едва рот не разинула от удивления, позабыв о манерах. Мало того, что Альвильда была в том самом платье, так ещё и шла, воркуя с принцем, будто они старые знакомые.
Парень провел госпожу во главу стола, придержав ей стул, а сам сел слева. Его угольно-чёрные волосы уже не походили на гнездо и аккуратными волнами ложились на плечи. Выглядел Эйнар при этом настоящим франтом: лицо было чисто выбрито, синий дублет плотно сидел по фигуре, отливая золотыми пуговицами, а из расстегнутого воротника сияла белизной новенькая рубаха.
– Сирша, дорогая, – голос королевы оторвал её от созерцания принца. – Может, тебе стоит сесть справа от меня? – Альвильда невинно улыбнулась, указывая на стул прямо напротив Эйнара.
Девушка поднялась, собираясь с достоинством занять предложенное место, когда Эйнар встал следом, чтобы отодвинуть стул и для неё. «Чертовы манеры», подумала Сирша, снимая перчатки и вымученно улыбаясь королеве, прекрасно понимая, что та сделала это нарочно. Альвильда лукаво подмигнула камеристке, пока принц возвращался на свое место.
Когда «перестановка» была окончена, дворецкий хлопнул в ладоши, и слуги тут же принялись суетиться вокруг стола, наливая вино и выкладывая холодные блюда. Бард заиграл на лютне какую-то ненавязчивую мелодию без слов, чему Сирша была особенно благодарна. Она чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, сидя в окружении людей, для которых подобные мероприятия были стилем жизни.
Даже несмотря на полгода, проведенные в отшельничестве, Эйнар не мог забыть и долю того, чему его обучали с детства. Принц прекрасно держал себя и вел с королевой непринуждённую беседу, осуждая их северных соседей, отвернувшихся от Крэннеста после смерти Гваэда.
– Не представляю, кто додумался до такого предположения, что ты, госпожа, могла покуситься на жизнь и здоровье своего супруга! – деланно возмущался Эйнар.
Королева кивала с прискорбным лицом, но Сирша видела смех в глазах обоих.
«Что это за игра такая», удивлялась она, сердито тыкая вилкой в спаржу. «Прекрасно знают о лицемерии друг друга и всё равно продолжают притворяться».
«И вообще», девушка сделала крупный глоток вина, так что в носу закололо, «С каких это пор они друг к другу на “ты”? Сколько ему там лет, двадцать четыре? Значит, Альва на целых три года старше! Какое неуважение…».
Она переводила взгляд с королевы на её спутника и вскоре поняла, что была приглашена скорее для мебели, чем ради поддержания беседы, а потому молча ела, не вслушиваясь в разговор.
– А ты как думаешь, Сирша? – внезапный вопрос королевы застал её врасплох, и девушка смущенно захлопала ресницами, изображая кокетство. На самом деле камеристка понятия не имела, о чём шла речь.
«Я думаю, что у твоего величества до неприличия глубокое декольте», подумала она про себя, а вслух сказала:
– Я полностью солидарна с мнением его светлости, – глядя на парня, Сирша изобразила обольстительную улыбку, от чего его брови немедленно поползли вверх. – Господин не по годам мудр, удивлена, что он добровольно отказался от наиболее подходящего применения своих природных достоинств.
Девушка чувствовала, что он ей это ещё припомнит. Королева словно только и ждала возможности перейти к волнующему её вопросу:
– Кстати о применении твоих талантов, принц, – она понизила голос и наклонилась ближе, так что её грудь оказалась интересным образом выложена на стол. Сирша поморщилась. – Не думаешь ли ты, что настало время сместить отца с трона? Я готова оказать полную поддержку, как своим опытом, так и армией.
Эйнар задумался.
– Порой он действительно злоупотребляет властью, особенно когда дело касается уязвленной гордости, – парень многозначительно посмотрел на Альвильду. – Но боюсь, королева, без поддержки ваших северных соседей противостоять Ниметону будет очень трудно.
Та хитро улыбнулась:
– Что ж, у меня есть пара козырей в рукаве. Но не будем о политике за столом – это вредно для пищеварения.
И разговор снова перешёл к более безопасной теме.
Сирша подозревала, что госпожа просто боится лишних ушей, которые сейчас находились в зале, а потому будет пытаться организовать с принцем встречу тет-а-тет. «Завтра она задаст ему жару, покажет всё, на что способна».
На десерт подали пирог с марципаном, и девушке пришлось включиться в разговор, так как королева вспомнила кое-что из её рассказа о знакомстве с Эйнаром:
– Я слышала, твоя светлость чуть ли не голыми руками расправился с диким медведем? – Альвильда в притворном ужасе всплеснула руками. – Сирша говорила, тебя даже ранили!
Та еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Осталось только попросить его раздеться, чтобы показать шрамы… Неприкрытое кокетство госпожи вызывало в ней крайне противоречивые чувства.
Принц, стоит отдать ему должное, не стал бахвалиться. Опустив подробности самой схватки, он, напротив, с нескрываемым восхищением принялся расписывать, как Сирше удалось заработать на этом происшествии.
– О да, она у нас та ещё мастерица. Универсальный боец, – Альва довольно улыбнулась и накрыла ладонь камеристки своей в ободряющем жесте.
На этой ноте ужин подошёл к концу, и собеседники принялись прощаться. Сирша предложила королеве принять вместе сауну, на что та охотно согласилась, велев горничным заняться приготовлениями. Эйнар же, раскланявшись, удалился в свои покои в сопровождении всё того же блондинистого дворецкого, чтобы впервые за долгое время поспать по-человечески.
– А ты запала парню в душу, – заметила Альвильда, вылив воду из кадки на раскалённые камни. Те сразу зашипели, и к потолку поднялся столп белого густого пара.
Запахло мятой и хвоей. Ничего не ответив, Сирша растянулась на деревянной лавке, словно кошка, и прикрыла глаза.
– Рано или поздно тебе придётся с этим что-то сделать, – доски слева пружинисто прогнулись под весом королевы. – Он не похож на того, кто согласиться оставить всё как есть.
Девушка заставила себя ответить, понимая, что госпожа просто так не отстанет.
– Если Эйнар всё же будет королем, девчонке с улицы не место возле него.
От жары тянуло в сон, а тело становилось вязким, как кисель. Она больше догадалась, чем почувствовала, как Альва опирается спиной о стену, вытягивая ноги.
– Я могла бы тебя удочерить. Своих детей у меня скорее всего всё равно не будет, а так – сравняетесь в статусе, – королева хитро улыбнулась. – Конечно, если хорошо попросишь.
Сирша фыркнула и приоткрыла глаза.
– Ты правда считаешь, что брак – это нечто большее, чем обычная похоть?
Та пожала плечами.
– Может, да, а может, и нет. В любом случае я бы хотела иметь своего человека в его ближайшем окружении. Заставлять не стану, но ты подумай, – она устремила взгляд в потолок и мечтательно добавила: – Породнишься сразу с двумя королевскими особами, разве не здорово?
Сирша захихикала.
– Быть твоей дочерью – звучит заманчиво, но только если я продолжу жить в соседней комнате.
Альвильда притворно надулась и плеснула на подругу водой из кадки, прекрасно понимая, что за этим последует.
Вооруженная охрана, ожидающая за дверью, заливалась краской, гадая о причинах поднявшегося в бане визга и звонкого девичьего смеха.
