Kitobni o'qish: «Танцы в тумане»
Пролог
Туман. Он стелился по земле ковром, укрывая молодую, но серую, понурую траву. Ещё лето в силу не вступило, а это место уже иссушила тьма.
Выбравшись из свежевырытой ямы, рослый мужчина внимательно осмотрелся. Услышав шум, не мог сообразить, откуда он. Мёртвые глаза всматривались в белесую пелену. Там сквозь занавесы тумана пробирался отряд гурон.
Его хозяева вели новых жертв.
Как будто предыдущих мало было. Вторую яму уже под могилу вырыли. Не каждый убитый его рукой поднимался. Туман обходил стороной магически пустых людей.
Помявшись на месте, мертвяк сел на землю и бестолково уставился на свою ладонь. Там красовалась свежая царапина, но она не кровоточила. Он, вообще, старался избегать даже таких травм. Ведь они практически не заживают.
– Северянин, – услышав своё прозвище, мужчина вскинул голову.
К нему вели с десяток пленников. В основном чахлые мужички, но позади он сумел различить и несколько женских фигурок. Как воробышки, они жались друг к другу, понимая, что ничего хорошего их тут не ждёт.
Увидя парящие у самого щита белоснежные души, которые здесь почему-то называли тени, женщины и вовсе разревелись.
Но жалости мёртвый не испытывал.
Эмоции! Он уже и не помнил, что это.
Отвернувшись, неупокоенный прошёлся к покосившемуся, но всё ещё крепкому сараю и отворил дверь. Всмотревшись в пустое помещение, на мгновение забылся. В памяти вспыхнули картины его жизни. Такой же сарайчик, полки до потолка. На них в деревянных ящиках инструменты отца. Старик любил плотничать. А что же ещё там находилось? Мёртвый покрутил головой. Он не помнил.
Тут имя бы своё не забыть.
Это всё, что заботило мужчину. Он боялся потерять последнюю нить, связывающую сознание с душой.
– Принимай новеньких, – раздалось за его спиной.
Отойдя в сторону, мертвец без интереса проследил, как пленных загоняют в сарай. Его взгляд уцепился за черноволосую девушку.
Красавица.
В воздухе расплылся аромат сирени.
Мёртвый встал как вкопанный.
Этот запах.
Как любил он его когда-то. Память, стряхнув с себя пыль, засверкала картинками былого. Сад, огороженный высокими цветущими кустами. Сиреневая рябь и аромат. Такой насыщенный и пьянящий.
Так пахла его прежняя жизнь.
Сиренью благоухало его детство.
И дом.
Мёртвый будто впервые увидел то, что окружает его.
Туман, гуроны, неупокоенные, тени.
Взглянув на свои руки, он вздрогнул…
Кожа была серой, неестественно бледной.
Да, он ведь умер.
Когда?
В какой момент его сердце перестало биться?
Мужчина пожал плечами. Он и не заметил, как жизнь ушла.
– Северянин, что ты опять стоишь столбом?! Барьеру необходимы души. Этих умертви до заката и аккуратнее, тела должны быть целыми. Нам нужна армия.
Тела, армия…
Мертвяк обернулся на алтарь, что стоял неподалёку. Гладкий ровный камень, покрытый рунами. Там странная бабка проводила свои обряды, после которых убитые поднимались и вели себя как марионетки. Это настораживало его. Такая сила ненормальна.
Жрица творила плохие дела. Но его они не касались.
– Начинай, – выдернув одного из мужичков из сарая, гурон толкнул его мертвому палачу, – не тяни, северянин.
Снова пожав плечами, мертвяк схватил бедолагу за шею и потащил к яме. Пленник не успел ни звука издать, как заточенное остриё ножа мягко вошло в его спину, перерезая позвонки.
Тело упало, вверх вспорхнула серая душа.
Она металась под магическим куполом, пытаясь вырваться, ещё не понимая, что обречена. Туман свои души не выпускает.
Ещё один пленник и ещё.
Третий убитый дрогнул на дне могилы и, пошатываясь, поднялся. Неразборчиво замычав, новоиспечённое умертвие натолкнулось на стену ямы и упёрлось в неё лбом.
– Бестолковый, – раздражённо проворчал гурон, – чем больше на них смотрю, тем ценнее ты в моих глазах, северянин. Хороший из тебя раб.
Мужчина, не обращая внимания на своего хозяина, ухватил мертвяка за руки и выдернул наружу, вслед за ним поднялись и остальные.
Смеркалось, когда из сарая вывели последнюю женщину. Взгляд северянина метнулся к ней и нож в руке дрогнул.
Черноволосая красавица беспомощно плелась к нему навстречу. Такая ранимая, нежная…
Он вновь ощутил сладкий пьянящий аромат сирени. Мёртвое сердце дрогнуло. Это напомнило ему о чём-то важном.
Но он не понимал.
Его взгляд снова метнулся к женщине, она манила его. Мысли беспорядочно вспыхивали в его голове.
В серых как грозовое облако очах девушки плескался страх. Красавица смотрела на него с ужасом, и это не нравилось мужчине. Не то он желал видеть в её глазах. Гурон толкнул черноволосую девушку вперёд, и она, не успев остановиться, по инерции врезалась умертвию в грудь.
Тепло.
Глухой удар сотряс грудную клетку неупокоенного.
Сердце.
Оно оживало.
– Северянин, ты с ней в обнимку долго стоять будешь?! Заканчивай и иди в сарай, на сегодня работы больше нет.
Услышав эти слова, мужчина вздрогнул и опомнился. Развернув девушку лицом к яме, приставил к её телу нож.
Она заплакала.
Эти слёзы были ему неприятны. Впервые его рука дрожала.
Он не мог нанести этот последний удар.
Что-то противилось этому.
Душа.
Мёртвый усмехнулся.
Повернув голову, пленница заглядывала в его лицо. В её глазах было столько надежды.
– Заканчивай с ней! – этот резкий окрик, заставил мужчину вздрогнуть.
Как по команде, он нанёс удар.
Она замерла.
Слезы скатились по гладким нежным щекам.
Опомнившись, он в ужасе смотрел на то, что совершил. Тело девушки обмякло в его руках. Она была мертва. Белоснежная чистая душа вспорхнула ввысь.
Он наблюдал за ней, не в силах оторвать взгляд.
Его собственная душа встрепенулась и сбросила с себя оковы забвения. Всюду ему чудился запах сирени.
Запах его единственной.
Упав на колени, неупоенный прижал к груди оживающее тело. Пустую оболочку, в которой больше не было её души.
Он собственными руками уничтожил ту, что обязан был защищать, любить и беречь.
Почему он не понял сразу?
В его груди тихо трепыхнулось сердце и совершило ещё один удар.
Девушка ожила и взглянула на него пустыми очами.
– Прости, – шепнул он, – только прости.
Дёрнувшись, тело оскалилось.
– Ещё одна бестолковая, – подошедший гурон грубо выдернул тело из рук своего раба.
На лагерь опустилась ночь.
Глава 1
Три года спустя
– Лестра, я в последний раз тебе говорю «нет», – лицо Обертона пылало от гнева. Он, упрямо выпятив подбородок вперёд, нависал надо мной грозной несокрушимой горой. Давил своей ледяной аурой. И прожигал строгим взглядом дыры в моём лбу.
Только вот не на ту напал.
– Я хочу на юг сегодня! Не завтра, братец, и не на следующей неделе, – столь же упёрто стояла я на своём. По-другому с обитателями нашего дома, во всяком случае, с мужской половиной так точно, разговаривать было нельзя. Уж слишком они любили властвовать, а вот подчиняться нет. Идти на уступки – это уже не про них.
Мужчина зло поджал губы и втянул шумно воздух через нос. Кажется, у кого-то заканчивалось терпение.
– Нет, – прорычал он, – этот обоз недостаточно хорошо охраняется, чтобы я позволил тебе…
– Так, в чём проблема?! – перебила я его. – Усиль охрану, гер, дел-то!
Он ещё раз тяжело вздохнул, но сдаваться не желал. Из всех братьев Бессон Обертон был самым упрямым и несговорчивым. Вот Каил уже давно бы отряд сформировал для моей охраны и отпустил куда нужно.
Но, то Каил, а вот Обертон из принципа не уступит.
– Мне что делать больше нечего, чем приставлять к трём телегам с мукой маленькую армию? – судя по тому, как сухо звучали его слова, у кого-то скоро дым из ушей повалит. Беда этого мужчины была в том, что он, как непробиваемый вояка, не способен уступать. Единственная, кто мастерски умела скрутить его в бараний рог, в данный момент помочь мне не могла. Селестина уехала с утра на воскресную ярмарку, закупаться всем подряд.
Не вовремя это она, конечно.
– Обертон, я обещала Мояле приехать на её день рождения. Амэлла и Каил уже там… – предприняла я очередную попытку пробить броню в сопротивлении этого упрямца.
– Вот и надо было ехать с ними! – взревел мужчина, перебивая меня. – А не дурить всем голову своими хотелками.
На мгновение я открыла рот, растерявшись. В этом доме редко кто на кого голос повышал, а уж на женщину тем более. Но Обертон сейчас натурально кричал. Это не пришлось мне по вкусу.
– Не ори на меня, – прищурившись, процедила, глядя ему в глаза. – Я не могла уехать вместе с ними, и тебе об этом прекрасно известно!
Шумно выдохнув, мужчина упёрся руками в бока.
– Ну, конечно, тут же была летняя ярмарка!
– Да, – я подняла указательный палец вверх, – и я клятвенно обещала, между прочим, твоей жене пойти на неё вместе с ней. Ты что хотел, чтобы я её расстроила?
Обертон в бессилии всплеснул руками и рухнул в кресло.
– Лестра, ну почему с тобой всегда так сложно? Что ни день, то проблема. Неужели трудно сначала подумать, а потом раздавать всем обещания направо и налево.
Я лишь пожала плечами: в этом он был прав. Я действительно бездумно ответила «да» и Мояле, и Селестине, вовремя не сообразив, что просто физически не успею быть в двух местах одновременно. Но…
– Обертон, я просто поеду с сегодняшним караваном через врата, и всё. Нет проблемы! Её создаёшь ты на ровном месте.
– Я сказал тебе: «нет», упрямая ты женщина. Это не караван, а три телеги и десяток воинов.
– Ну, дай больше людей! – взревела уже я.
– Не могу, – холодно процедил он, – у нас разбойники на южном тракте объявились. Народ пропадает.
– Обертон, придумай что-нибудь, – я упёрто добивала его, знаю же, что всё он может, просто, не желает уступать.
– Я уже придумал и озвучил: ты едешь через неделю! – объявил он мне своё окончательное решение.
– Но я не успею на праздник, – взмолившись, жалобно заглянула в его необычные глаза с тлеющим в них красным огоньком. Они чётко указывали на то, что передо мной чистокровный Иной племени Снежных.
Обертон усмехнулся, разгадав мой манёвр.
– Лестра, нет. Это тебе урок. Зато в следующий раз будешь думать, что и кому обещаешь.
– Ну, Обертон, ну, миленький, – заканючила я.
– Нет, и разговор окончен.
Поднявшись, он отправился в сторону кухни.
Проследив взглядом за пепельноволосым гигантом, расстроено скрестила руки на груди. Красивый он мужчина, конечно, локоны густые, спускающиеся до талии, выглядели шикарно. Но характер у него… Договориться с этим гером было просто нереально, а Каил уже уехал. Вульфрик и Сай, мужья моих родных сестёр, и слушать не захотят. Вардиган тоже отмахнётся. Тому и дела до меня нет. Он пошлёт к Обертону, а он повторит своё извечное: «Нет!»
А на день рождения княжны Моялы, ой как хотелось.
Она, конечно, замечательная женщина и не виделись мы давно, но, каюсь, была у меня и иная причина попасть к ней на именины. Более низменная и корыстная.
Да! Я преследовала свою особенную цель.
Там, на празднике, будут все варды клана Ригана Рэньмо, мужа Моялы. Ну, очень перспективные женихи. Вот ради них-то я и рвалась через врата на именины. И ради этого я готова даже прокатиться на мешках с мукой. Чай некняжеских кровей, мне любая телега сойдёт.
Вот только как всё это провернуть?
Это была действительно проблема.
Обертон добро не даст. Значит, действовать буду хитростью.
Нужно всё обдумать.
Поднявшись с удобного мягкого дивана, я задумчиво прошлась до кухни. Обертон сидел за столом и поглощал свежеобжаренные котлетки одну за другой. Войдя в помещение, я взяла тарелку и, положив на неё немного овощей, нагло стащила у несговорчивого мужчины котлеты.
Он тяжело глянул, но промолчал.
Вот с этой самой тарелкой я и отправилась в комнату, составлять коварный план побега.
Мужчины в моей семье были умные, и так просто их не проведёшь. Но мне на руку было то, что сейчас они заняты. Почти все. Усевшись на стол у окна с тарелкой в руках, выглянула на улицу.
Вот они стоят три телеги уже загруженные доверху.
Как?
Как уехать вместе с ними?
Ни одной мысли в голове. Тяжело вздохнув, позавидовала своей старшей сестре, наделённой даром иллюзиониста. Вот она бы сейчас просто мужиком прикинулась и под этой личиной ушла.
Мой же дар был абсолютно бесполезным.
Маг жизни.
Всё, что я могла, это в огороде урожаи поднимать. Делать чахлую морковку – крупной морковкой, вялый кустик щавеля – толстым пушистым кустиком. Но ввиду того, что от голода мы уже давно не страдали, дар свой я задвинула подальше. Толку от него никакого.
Разве что идти на ратные подвиги в Туман и отлавливать тела для неприкаянных душ.
Но это тоже было так себе занятие.
Вынырнув из тяжёлых раздумий, я вгрызлась в помидорку.
К обозам подкатили ещё одну открытую телегу. Заинтересовавшись, я отложила тарелку в сторону и присмотрелась.
Ха, да это для служанок.
И Обертон молчал.
Вот он мой шанс проскочить на юг уже сегодня вечером.
К Мояле отправляли девушек, желающих работать за туманной стеной, и затеряться мне среди них ничего не стоило. Надену плащ с капюшоном, в руки возьму узелочек с вещами, никто и не посмотрит.
Я обязана быть на празднике! Не могу я упустить возможность блеснуть перед вардами безликих. Там один другого сильнее и богаче, а мне замуж давно пора, и без того в девках засиделась, того и гляди, первая морщинка на лице появится.
Метнувшись к шкафу, я вынула платок попроще и расстелила его на кровати. Кинула на него наспех сложенное нарядное платье, в котором и перед женихами появиться не грех, ещё пару женских мелочей, сменное бельё и хватит. Остальное Мояла выдаст, да Амэлла с собой большой багаж вещей взяла.
Усмехнувшись, я завязала узелок.
Вот так вот! Я не пропущу такое событие, и, видят боги, я заполучу своего мужчину.
Будет и у меня муж и свой дом.
Глава 2
Спрыгнув со стола, я мгновенно сориентировалась. Нужно действовать. Время уходит.
Вынув из шкафа простенькое платье, спешно переоделась и, захватив с собой плащ, крадучись отправилась на выход.
Но остановилась. С плащом и узелком в руках я как-то подозрительно выглядела.
Сразу же поймут, если увидят, что к чему.
Накинув на плечи плащ, спрятала под него вещи, и уже было дошла до главных дверей, но тут сообразила, что лучше воспользоваться задним входом для прислуги.
Пришлось возвращаться и пробираться теперь уже через правое крыло.
Дойдя до кухни, замерла. Обертон всё ещё обедал. Чего он возится?! У него на тарелке три котлеты всего оставались. Нескончаемые они, что ли?! Или ещё чего съестного нашёл.
Вжавшись в стену, я буквально на цыпочках прошла открытое пространство и, послав триумфальный взгляд в спину мужчины, рванула через коридор к дверям.
Пока удача была на моей стороне.
Через аллейку прокралась к казармам, а там пристроилась к двум женщинам, которые, судя по узелкам, так же, как и я, рвались на юг.
Только они на заработки, а я за долгожданным мужем.
За три года, что я прожила на севере, успела и подзабыть, как там всё в родном краю. И теперь даже не терпелось вновь увидеть родненькую деревню, княжество и…
Ну да, праздник.
Все мои мысли сходились на одном – замуж хочу, и всё тут.
Никакого терпения не оставалось.
Сёстры с детишками уже. У Томмали – дочь, у Эмбер – сынишка, а я всё не определилась.
Несправедливо как-то.
Но ничего! Я доберусь до клана безликих и, если нужно будет, каждому варду, геру, и просто приближённым воинам томно в глазки по три раза загляну, чтобы уж наверняка с избранным не промахнуться.
Прибившись к мнущимся у телеги женщинам, старалась даже головы не поднимать.
Рядом расхаживали пепельноволосые воины Обертона. В основном мужчины племени снежных. Пожилой щупленький возница проверял колёса, ось, тормозные рычаги. Прижимая свой узелок к груди, я почувствовала странное волнение.
Предчувствие, что ли.
В моей голове робко подало голос сомнение.
А, может, зря я так порывисто.
Ну, неспроста же Обертон в позу встал и запретил мне ехать. Да, он вредный очень, но зла мне никогда не делал. Ещё и разбойники эти на дорогах южных.
Осмотревшись, я отошла на два шага и пыталась разобраться в себе.
Может, не стоит так рисковать. Ведь будут ещё праздники и много возможностей найти жениха.
Ну, да, конечно!
Я посмеялась над собственными мыслями.
За три года это первый раз, когда варды безликих приехали в княжество Охрил. До этого такой чести они не оказывали. И непонятно, когда ещё такое будет. Мояла беременная, Риган не любитель застолий. Ясно что: либо сейчас, либо неизвестно когда.
В наш дом тоже гости не заезжали. Всех желающих заглянуть мне в глаза мужья сестёр, как правило, гоняли по тому, как вроде и недостойны, по их мнению.
А моё мнение они как-то спросить позабыли.
А зачем, им ведь виднее, кто моему сердцу мил. Они же, вообще, мнением женщин не интересуются.
С такой опекой помереть мне в девках.
Стиснув зубы, я снова пристроилась к женщинам. Пора уже свою судьбу в руки брать. И найти того самого. Единственного. Желательно красивого, богатого, и без раздутого самомнения.
А то так и помру завидной невестой. Я аж вздрогнула от такой перспективы.
– По повозкам! – услышав вопль Обертона, я втянула голову в плечи. О том, что он придёт лично проверить телеги, я как-то не подумала.
Если засечёт, ругани будет, даже Селестина не спасёт от его ворчания.
Поспешив вслед за остальными женщинами, я, запрыгнув на повозку, спешно заняла место на лавке посередине и затаилась.
Обертон прошёл совсем рядом, глянул вскользь по нам и, что-то пробурчав вытянувшемуся в струнку вознице, ушёл.
Выдохнув, я поняла, что назад дороги нет. Я еду в княжество Охрил, и будь что будет.
Не найду мужа там, значит, летом сбегу за северный перевал. Там правили тоже варды неслабые.
А, может, и у кого из мужчин нашей семьи совесть взыграет и они, наконец, подыщут мне женихов. Слабо в это верилось, но случается же у людей помутнение. Может, и на них снизойдёт.
Высокие статные воины верхом на крепких лошадях окружили обоз, и телеги тихонько тронулись.
Всё! Даже если какие-то сомнения и грызли душу, то уже поздно.
Мы выехали в Шорхат, миновали базарную площадь, небольшие домики с красной черепичной крышей и свернули на главный южный тракт.
Женщины вокруг меня нервно сжимали свои узелки и ёрзали на местах. Чувствовалось какое-то напряжение.
– Вартеса?! – услышав рядом с собой эту фразу, я напряглась и обернулась.
На меня в упор смотрели две женщины. Полненькая чернявая кумушка и рыжеволосая девка отталкивающего вида. Слишком высокомерно она поглядывала на всех, даже на меня. Лица обеих женщин были мне незнакомы, а вот они меня, похоже, уже видели.
– Тсс, – шепнула я, боясь, что кто из сопровождающих воинов, что скакали совсем рядом с нами, услышат и ссадят с повозки.
– Но как же, опасно, – взволновано защебетала та, что походила на заботливую квочку. – Гуроны на дороге, как же вас с нами-то отпустили. Ведь до последнего не хотели повозку с прислугой гнать.
Я сглотнула. Недоговаривал, похоже, Обертон.
На меня, не отрываясь, кажется, смотрели уже все попутчицы. Я немного растерянно пожала плечами и не ответила. Не сознаваться же, что сбежала из дому как сопливая девчонка.
Поняв, что объясняться я не стану, все вроде как и отвернулись, только я продолжала ловить на своей персоне украдкой брошенные кривые, какие-то нехорошие взгляды. Особенно таращилась рыжуха, что у меня вызывало некое неудобство.
Предчувствие снова змеёй скользнуло в моей душе.
Тяжело вздохнув, помолилась богине Матери, чтобы гуроны и прочие беды прошли стороной.
Возможно, мне нужно было остановить обоз и, вняв голосу разума, вернуться домой. Но робкая надежда на замужество оказалась сильнее страха.
Вечерело, а мы всё ехали по широкой дороге вперёд.
Устав рассматривать однообразный зелёный пейзаж, я положила голову на свой узелок и попыталась вздремнуть. Как я могла забыть, что это путешествие такое долгое. Нужно было всё-таки отказать Селестине в походах по ярмарке и уехать с Амэллой. Каил там всё так обустроил, что даже скамеечки для ног имелись в карете.
Вот я дуреха. Будет мне наука!
В вышине завывал нехарактерный для этого времени года ветер. Вообще, погода не радовала.
– Стоять, – гаркнул один из воинов, – привал.
Телеги проползли ещё немного вперёд и медленно остановились.
– Что такое? – засуетились женщины, но сопровождающие ожидаемо не обратили на них внимание.
– Сколько стоять будем? – робко спросила сидящая рядом со мной женщина у воина на огромном сером жеребце.
– А чего? – прищурившись, уточнил он.
– Ноги бы размять, – ещё тише пролепетала она, опустив голову.
– Пройдитесь, – уже мягче ответил он, – но с дороги ни шагу.
Почти все женщины, не теряя времени, слезли с повозки. Я же не сдвинулась с места, не без оснований опасаясь, что кто-то из воинов меня узнает. Плотнее накинув на голову капюшон, просто вытянула ноги перед собой. Конечно, тоже хотелось прогуляться, но рисковать не стоило.
– Гуроны! Все назад! – внезапный вопль одного из сопровождающих поверг меня в шок.
