Kitobni o'qish: «Яга. Лысая гора»
Долгая ночь
Если разбудил Ягу среди дождливой ночи,
то не удивляйся, что она встала с не той ноги.
Народная мудрость
– Аууууу, – волчий вой раздался в лесной чаще.
Это только в сказке добрый молодец сам приходит к Бабе-Яге, она ему все спокойненько даёт, и он сваливает к Лешему, но видимо я не в том лесу поселилась. Хотя выбора то у меня особого не было. Во-первых, не люблю, когда меня называют Бабой, а что касается добрых молодцев, то у них видимо все мозги в мышцы ушли.
С этими грустными мыслями я неслась через чащу в своей ступе, проклиная все на свете. И молодца, что так неосторожно заблудился в лесу. И лес, в котором растут такие ветвистые деревья. А вам было бы приятно периодически ветками в лицо получать? А над лесом я подняться не могу, гроза видите ли… неохота из обычной лесной ведьмы в жареную превратиться, никакая магия не спасет. А вой волка не прекращался, я бы даже сказала усиливался.
– Да лечу я, лечу, – и что Серый так разволновался, – не мог же этот молодец, чтоб ему Горыныч с похмелья попался, палкой в улей тыкать?
– Ауу….
Я сейчас тоже выть начну, ну, копыта водяного, кто решил, что отправиться в грозу в Темный лес к Яге, хорошая идея? Да ещё при этом в другую сторону пойти? Да, ещё и среди ночи?! Нет, все-таки нужно было оставить этого упыря шарахаться по лесу до утра, может ума бы набрался. А если бы не набрался, то таких и не жалко.
– Ауу..Ау-ау..аууу, – мне показалось или Серый еле-еле сдерживает смех.
Ну если этот старый волк шутить со мной вздумал, то лишняя шкура в избушке всегда пригодиться. Спущу и даже не поморщусь. Мы, конечно, друзья, но хотя бы крошки совести нужно иметь. Так и добралась до места действия, а тут разворачивалось прямо-таки эпическое сражение. Мужик, лет сорока, хотя у людей я не всегда могу точно различить возраст, вооружившись палкой приготовился биться насмерть с огромным волком. Серого он различал видимо только по горящим в темноте глазам, потому что бил явно мимо цели. Ну это и понятно, людишки даже собственных ног в темноте не увидят. А волк плавно ходил из стороны в сторону и пугал мужика, наслаждаясь его бледнеющим лицом. Хотя, если бы Серый решил напасть, по крайней мере одного зуба бы он точно лишился. А может и всех, если мужик решил помирать с песней. Надо бы это заканчивать и я изо всех сил свистнула.
– Так! Прекратить! Какого Лешего здесь происходит? – ну если они разбудили меня почем зря, мало никому не покажется.
– Добрый молодец собственной персоной, – Серый ещё раз клацнул зубами в сторону мужика.
– Что? – я была в легком шоке, – Я думала добрые молодцы слегка помоложе будут, они же, это, того самого, на то и добрые молодцы?
Серый Волк зашел мне за спину, а я вылезла из ступы и вышла в тонкий лучик света, который отбрасывал месяц, чтобы мой новый знакомый мог меня разглядеть. А то видно, что он ничего не видит. Он, поняв кто перед ним стоит, упал на колени и стал протягивать мне в руки какую-то корзинку.
– Баба Яга, спасите! Выучите! Я что угодно для вас сделаю! Любую цену заплачу! Я очень вас прошу! Ты же всё можешь! Я не слушаю, что про тебя говорят в деревне, мне не важно! Просто помоги…
Ну, я не особо удивилась, что он пришёл ко мне с просьбой, другой причины в такую погоду выходить из избы я не видела. Но решила рассмотреть просителя повнимательнее, прежде чем что-то решать. Мужик был коренастым, с крепкими руками и решительностью во взгляде. В руках у него была корзинка, по запаху стало понятно, что внутри пирожки и видимо что-то ещё… И тут меня пробрало. Я захохотала так, что верхушки сосен зашатались… уж что-что, а смеяться ведьмы умели от души, редко, это правда, но зато от души. Люди бы назвали этот смех пугающим, ужасающим или холодящим душу, но по мне так это они просто не умели по-настоящему смеяться. Этот человек решил задобрить меня пирожками? Вот умора!
– Ну что, добрый молодец, – с удовольствием издевалась я, – Как хоть тебя звать? А то зажарю, съем, а имени так знать и не буду. Тем более Серый вон тоже проголодался…
Друг демонстративно клацнул зубами подыгрывая мне.
– Если разбудил ведьму среди ночи, то не удивляйся, что она встала с не той ноги, – дождь и плохое настроение осталось при мне.
Я медленно начала к нему подходить, он не шевелился и головы не поднял, но руки с корзинкой порядком тряслись.
– Ты так и не объяснил зачем я тебе нужна, – я достала ножичек из ботинка, – А вот ты мне нужен вполне для определенных целей.
Нет, ну правда. Неужели он поверил, что я могу его съесть? Я же это так, для удовольствия, для поднятия моего загубленного настроения, а он прямо испугался до полусмерти, начал что-то бормотать, ну просто жалко смотреть.
– Ваше… Баба Яга, – мужик явно был в шаге от разрыва сердца, – Я это…
– Что надо? – капли дождя до сих пор капали с моего длинного носа с горбинкой, доставшегося от матери, а ей от её матери…
– Помогите моей жене, мне больше не к кому обратиться, я не хотел вас тревожить, но она умирает и я… я не могу ей помочь, она так страдает, помогите ей и я этого никогда не забуду, – он положил голову на землю и начал плакать, – Я сделаю все что угодно, я… жизнь отдам.
Я на него сверкнула глазами, хоть он этого и не видел. То же мне, герой нашёлся! Больно нужна мне его жизнь.
– У меня жена рожает, да вот…
– Что? А я тут причём? У вас же соседи есть? Женщины имеются? Так роды их прерогатива, ко мне за зельями, лекарствами, волшебными оберегами, советами… Я ведьма! А не какая-то там повитуха!
– Но вы же это можете? Когда я уходил она была такой бледной и соседка сказала, что не знает почему не получается, раньше все всегда было хорошо…
Так, что потенциально у нас получается: мужик в грозу приперся в Темный лес к злой ведьме (это с его колокольни, на самом деле я белая и пушистая), потому что его жена рожает. Делаем простой вывод жену любит, это уважаем. Собирается неплохо заплатить, а не просто так. Тоже неплохо – должников много не бывает и это не обязательно про деньги. Но роды я никогда не принимала, тем более у людей, их тела такие хрупкие и недолговечные. Накосячить – проще некуда. Если не пойду – скажут, что злая, вредная и вообще все грехи на меня повесят, а идти мне особо некуда. Да, я вредная и мстительная, но им это знать необязательно и даже вредно. Я, к тому же, все-таки не бесполезная. Мои травы хоть помогают, а их соломой можно только отравиться. Да уж, ситуация так себе.
– Ты предупредил, что ко мне идёшь?
– Да, они не хотели… – мужик понял, что я вроде как согласилась, поэтому приободрился, – Бояться вас. Но я решил, если есть хоть один шанс, я попытаюсь вас найти и умолять о помощи.
Его мне было жалко, хотя я людей последнее время недолюбливаю. Слишком сильно было потрясение от событий пятилетней давности, да и за что их любить?
– Я ничего не обещаю и, если что-то пойдет не так – я выразительно на него посмотрела, – Я снимаю с себя ответственность.
– Да, да, конечно, – вот же леший, он в таком состоянии мать родную продаст, а потом все забудет.
– Если жена или ребенок выживут, ты будешь мне должен, – я подошла и рассекла его руку ножом, – И я могу затребовать свой долг в любое время. Лес скрепил нашу сделку и, если ты нарушишь свое слово, то сам понимаешь…
– Да, да, – глаза его округлились и чуть не выкатились из орбит, – Я согласен.
Это было чистой воды представление, лесу на его кровь абсолютно все равно и мне, кстати, тоже. А вот на людей это действует своеобразно, они во всё это искренне верят и бояться. Пользуюсь я этим только ради собственной выгоды и безопасности.
– Где твой дом? – нужно же идти и выполнять свою часть только что якобы заключенной сделки.
– Я покажу, на краю леса, на первой улице – он немного разволновался, оно и понятно, не каждый день должником ведьмы становишься.
– Я не попрусь с тобой пешком, – меня прямо передернуло, – В такой-то ливень. Нет уж, дорогой. Я полечу первая, твои родные знают, что ты пошел меня искать, значит мое появление на пороге будет не слишком большим удивлением, а тебя выведет из леса Серый, а дальше сам дойдешь.
Я подошла к ступе и тут Серый понял, что ему улыбнулась перспектива провести под ливнем ещё минут тридцать. Злобный оскал и недобрый рык не предвещал ничего хорошего. Но кого это волнует.
– Маленькая месть, – я ничуть не смутилась, – Вытащил в ливень, загнал в неудобное положение, подкинул работу, в общем отличился. Развлекайся.
– А что, я должен был это чудо здесь и оставить, или может быть съесть? – он стал оглядывать мужика с ног до головы. Серый сделал это исключительно чтобы поиздеваться, а тот выразительно побледнел. Хотя Серый и не любил людей, даже можно сказать презирал с некоторого времени, но лишний раз не убивал. Только если настроение плохое, или человечишка уж очень мерзкий.
– Так, ладно, – я забралась в ступу, – Время не теряем – роды принимаем. Тьфу!
– Спасибо, Баба-Яга.
– Да не Баба я, не Баба, – и как их от этого отучить, – просто Яга, а лучше Ядвига.
Гроза закончилась, оставив после себя лишь ливень, но зато теперь я могу лететь над верхушками деревьев и не трепать свои волосы по веткам, чай не чужие. Жалко.
А в это время с земли мужчина всматривался в небо куда улетела ведьма. Он представлял её себе по-другому. Она была молодой, с поразительно сверкающими зелеными глазами и ничуть не страшной. Да, как и все лесные ведьмы она видимо любила есть людей, заставила поклясться его на крови, да ещё чуть волку на растерзание не дала. Но он видел, как она вглядывается в даль, как используя метлу гребет по воздуху в сторону его дома и медленно осознавал, что доверяет ей. Он её боялся, но почему-то доверял. Не верил он все-таки, что она его убила бы. Нет, не смогла бы. И если кто и сумеет спасти его красавицу-жену, то это Ядвига. А если нет, то на то Сварога воля и Морена напоёт ей сегодня последнюю колыбельную.
Найти нужный дом оказалось просто, только в нем что-то происходило: горел свет и бегали туда-сюда люди. Надеюсь, жена ещё жива, не хотелось бы мне потом объяснять всей деревне, что не я её убила. И вообще только мимо пролетала.
Я быстро спустилась во двор, калитка была не заперта, спрятала за угол ступу и направилась прямиком к бане. Потому что знала, что человеческие женщины рожают обычно там. Это ещё из той, прошлой жизни… Так не будем об этом! Сейчас и без того забот хватает. Проходя мимо, я заметила, что под крыльцом дома сидит кикимора. Вяжет и что-то напевает себе под нос:
…Я вяжу, не тужу,
На тебя не гляжу.
Ну и ты не гляди,
Лучше мимо проходи.
Как зайдёшь за порог,
Ты отмеришь им срок.
Ждёт их злая судьба,
Уходи со двора…
И тут она резко поворачивает на меня голову и впивается злым пронизывающим взглядом. Пять секунд не отводит его, как бы намекая, что песня предназначалась мне, а потом как ни в чём не бывало возвращается к работе.
Вообще, кикиморы безобидные существа. Маленькие и худенькие они пакостничают, вредничают и мешают хозяевам дома на бытовом уровне, но только так, из вредности. Обычно живут на болоте, но если выходят замуж за домовых, то переселяются к ним в дом и тогда у хозяев начинается весёлая жизнь. Как говорят: «Всё зло от женщин».
Но кикиморы могут быть и полезными. Они предсказывают мелкие события и дают хозяевам подсказки. Например: нашли уголёк утром посреди комнаты, значит будет пожар. Увидели, что все бочки с водой за ночь опустели, значит будет засушливое лето и так далее. Но иногда, очень редко, кое-кто более могущественный может сообщить им секреты отдаленного будущего и, если кикимора решит этим поделиться, то лучше к ней прислушаться. Знаю я этого более могущественного… С Водяным мы давно дружим, может выпадет случай, и мы поговорим на тему того, что и кому можно сообщать.
Но она хотела меня предупредить? Или напугать? Неужели сегодня кто-нибудь умрёт?! Нет уж, не позволю. Я хочу остаться в этом лесу, в этой деревне и никто не помешает мне это сделать. Особенно ещё не родившийся человеческий ребёнок. И с этими мыслями я вошла в баню.
Внутри была достаточно суматошная обстановка. Хотя, чего я ожидала. Как только дверь за мной закрылась, я поняла какой оглушающей может быть тишина.
И я их понимаю. Я же выбежала из избушки не расчёсанная, не умытая и одела что было под рукой. Поэтому перед их взором предстала молодая двадцатипятилетняя девушка, с каштановыми, пышными, слегка вьющимися, не расчёсанными волосами. Зеленые глаза насмешливо сверкали. Рубашка из простого некрашеного льна была по краям вышита зелеными славянскими рунами, а юбка в пол была насыщенного красного цвета. Ну, это для них это казалось юбкой, для меня это были очень широкие штаны. А вы представьте какого это по лесу в юбке длинной бегать? Это человеческим женщинам всего-то нужно за детьми следить, да коров доить, ну и еду приготовить на обед, а мне так нельзя. И, конечно, кожаная удлиненная жилетка, которая помогала защитить рубашку от веток. А то надоело штопать её постоянно. И, безусловно, с меня капало прямо на порог. Против проливного ливня даже ведьмы бессильны.
– Вы знаете кто я? – да знают, конечно, но правила приличия никто не отменял.
– Да, – пожилая женщина сделала шаг вперед, – Тебе здесь не рады. Уходи.
– Не нужно благодарности, – я явно старалась весь стресс свести в сарказм, – у меня сделка с мужем этой женщины, и никто не помешает выполнить мне свою часть уговора. Даже её мать?
– Нам не нужна твоя помощь, ведьма, – теперь я точно убедилась, что это мать или хотя бы тетка, – Уходи. От тебя одни неприятности.
– Вряд ли, – я откровенно издевалась и собиралась нагло врать, – договор разрывается кровью…
В этот момент с кровати раздалось жалобный скулеж или даже стон, и все переключили свое внимание на девушку. Так, Яга, возьми себя в руки. Это всего лишь человеческая девушка с ещё одним человеческим созданием внутри… Нет, это меня точно не успокаивает, а вот покричать на кого-нибудь – это всегда полезно.
– Мне нужны горячая вода, чистые куски ткани и нож, а ещё желательно кружка крепкого самогона…
– Ты решила выпить? – эта тетка начала мне порядком надоедать, – В такой момент.
– Выполнять, – гаркнула я, – А то превращу всех в лягушек и будете у меня главным ингредиентом для следующего яда.
Тут все засуетились. Даже мать сбавила немного обороты, когда поняла, что я пришла не по душу её дочери… Так, если я их угроблю – придется менять место жительства. А то вилы, близко, лес ещё ближе. Я хоть и не человек, но все-так Морена и по мою душу когда-нибудь, да придет. А сейчас ой как не хотелось умирать… Пока они суетились и искали все необходимое, я помыла руки и мысленно готовила себя к худшему.
– Я принесла, ваше…, – девочка, притащившая ведро с горячей водой, явно растерялась и не знала как ко мне обратиться.
– Ваше Ведьмейшество, Ядвига, – пошутила я
– Ваше Ведьмейшество, Ядвига. Я принесла горячую воду.
Вот леший, дошутилась. Теперь же прилипнет, а потом не переучишь. А если кто из знакомых прознает или услышит, как меня тут величают. От насмешек отбиваться устану, возможно и не один век. Хотя если хоть кто-то из прежних знакомых узнает, где я, то титул станет моей последней проблемой. Ладно, не до этого сейчас, сейчас местожительства спасать надо.
Помыла руки в горячей воде, дала хлебнуть девушке самогона, чтобы от болевого шока не померла и приступила. Леший, помоги мне…
Я сконцентрировалась, если ребенок ещё даже не показался, значит ему что-то мешает внутри. Вроде не кричит, значит выдохлась, ладно главное, чтобы раньше времени сознание не потеряла, иначе, как я пойму, что она ещё жива? Нет уж, надо держать её в сознании как можно дольше.
Я наклонилась и засунула руку… так ребенок лежит головкой вниз, это хорошо. Что дальше? Может его просто попробовать вытащить, не стеклянный не расколется. Я потянула и сразу сообразила в чем проблема. Пуповина обмоталась вокруг ножки и ручки как бы привязывая малыша к матери ещё крепче. Не хочешь выходить в этот жестокий и коварный мир, малыш? А надо и тебя никто не спрашивает!
– Так, чистую ткань мне! – нужно же куда-то этого младенца положить.
– Нельзя вытаскивать его насильно, он сам должен выйти, – опять вмешалась пресловутая мамаша.
– Ага, выйти, – я так просто сдаваться не собиралась, – В мир иной.
– Ты убиваешь её, – видимо у матери начинается истерика и только этого мне здесь не хватало.
– Так, где, хвост водяного, чистая ткань?
Во время перепалки с мамашей я чудом умудрилась стянуть пуповину с ручки, и ребенок стал медленно вылезать наружу. Но через какое-то время снова остановился из-за пуповины на ножке. Но она обмоталась видимо несколько раз, потому что у меня все никак не получалось снять её. Это злило, а ещё по медленно синеющему ребенку я поняла, если это быстро не закончить, то спасать будет уже некого.
Честно, в голову пришла идея залезть внутрь ножом и обрезать пуповину к чертям, но, если я проколю девушку изнутри, мне этого её мамаша точно не простит. Да и муженёк будет не в восторге. Мне бы света немного, но у них тут только лучины, свечи…
– Принесите мне камень! Срочно!
– Зачем? – ну почему нельзя просто сделать, а вечно со своими вопросами лезут.
– На могилу тебе поставить, если не принесешь сейчас же! Маленький, не больше мизинца в длину, – ну и взмокла же я.
Все та же девчонка, что принесла воду выбежала во двор, а я продолжила свои попытки избавиться от пуповины. Пьяный водяной, ничего не выходит!
– Вот, камешек.
Так отлично, простенькое заклинание и у меня будет достаточно света, чтобы посмотреть, что там внутри.
– Светись, да не тушись, – пробормотала я.
Камешек загорелся внутренним светом и, взяв его между двух пальцев, засунула руку внутрь и присмотрелась. А теперь понятно, ну ты малыш и привязался к матери, в буквальном смысле. Ну вот, теперь все. Пуповину с ножки сняла, ребенка вытащила. Молодец, Яга, съешь сегодня пирожок.
– Держите ваше человеческое сокровище, – я достала посиневшего ребенка и положила в руки новоиспеченной бабушке.
Надо сказать, что она не начала кричать: «что с ним, что делать, что ты наделала». Она быстро схватила его за ножку и начала шлепать по попе. В этот момент в баню врывается теперь уже отец:
– Что случилось, она ещё жива? – он явно не пешком шел, а как минимум прыгал через кусты.
В этот же момент в комнате раздалось:
– Аааа – уаааа- уааа…
– Поздравляю, папаша, – да, я издеваюсь и когда плохое настроение, и когда хорошее, это, наверное, семейное.
– Ээээ, – раздался слабый голос с кровати.
Ой, точно. У меня же сегодня и второй подопытный, то есть девушку спасать надо. Что же ей дать? Что это? Ещё один ребенок? Я увидела ещё одну головку. Так, блин! Я даже сначала не заметила, что их было двое. Ну не повитуха я, ни разу. Я кинулась к девушке, которая все-таки потеряла сознание и стала доставать ребенка. Он был ещё синее, чем его брат. Ой боюсь, что уже поздно…
– Несите ещё одну тряпку! И выведите отца! – не нужны мне мужики в бане.
– Там что, ещё один? – маленькая девочка с интересом наблюдала за всем этим процессом. И кто пустил сюда ребенка вообще?
– Быстрее! Я кому сказала?!
– Вот, держите, – мать роженицы протянула белый кусок ткани и мне даже её жаль стало как-то. Мы ведь ведьмы, покрепче них будем. А они… на них дунь, и они рассыпаются.
Я достала ребенка, отрезала ножом пуповину и передала на руки его бабушке. Она попыталась провернуть с ним ту же процедуру, что провела и с братом, но он все не орал и не орал. И тут в комнате, в которой были закрыты подул легкий ветерок. Настолько легкий, что никто из людей его не заметил… Но я-то не человек. Я тут же обернулась на ближайшее дерево, которое росло за оградой и увидела ворона, который сел почти на самую верхушку.
– Нет уж, я, Морена, тебе его не отдам, – я резко развернулась к ребёнку и начала петь колыбельную.
Как бы не было темно,
Не гляди дружок в окно,
Ты иди на голос мой,
И прими скорее бой.
Дверь раскрылась как будто от сильного ветра, ставни стали стучать по окну, все лучины сразу потухли, а женщины начали испугано кричать. Отец хотел вбежать в дом, но дверь резко захлопнулась у него перед носом. Мои волосы стали развиваться, а в глазах вспыхнул зелёный свет. Я начала качать ребенка на руках, как бы убаюкивая, и пристально смотрела в его пока закрытые глаза.
Я зову тебя обратно,
Тебе идти легко, приятно.
На небе есть твоя звезда,
Не будет Смерть к тебе близка.
Даже для меня, мой голос в темноте, поющий древнюю колыбельную, казался пугающим. Он взывал к душе, которая ещё не ушла, но и не была явно в этом мире. А на фоне громыхающих ставен, завывающего ветра и крика ворона на дереве, не удивительно, что женские перепуганные крики не прекращались.
Ребёнок открыл глаза и посмотрел прямо на меня, ветер усилился, а его брат разрывался от плача. Тут за окном раздался ужасный смех, дверь резко захлопнулась и все стихло. Неужели Морена лично посетила сегодня этот дом? Вот чего точно мне не хватало, так это переступать ей путь.
Все стояли, не смея пошевельнуться, было темно, хотя за окном уже начало светать. Ночь закончилась и как бы не было дальше, сегодня я спасла две жизни. Я поцеловала ребенка в лобик и в этот момент в окно попал первый луч солнца. Я посчитала это хорошим знаком, улыбнулась, подмигнула чудом избежавшему смерти малышу и передала на руки бабушки.
Пока я возилась с чадом, его мать уже заснула, или потеряла сознание, тут я не разбиралась. Надеюсь, они смогут о ней позаботиться уже без меня? Если она выживет… Это просто несказанная удача! Сердце бьётся, дыхание есть, зрачки не растеклись, а это значит, что свою часть сделки я выполнила на ура.
После такой тяжелой ночи я наконец-то вышла из бани.
– Как вас отблагодарить, – теперь уже отец бросился ко мне и схватил в свои объятия.
– Как мы и договаривались, – я решила слегка сыграть на его радостных чувствах, – Но за второго ребенка и твоя жена будет мне обязана. И я не забуду про этот долг.
– Конечно! – он действительно был вне себя от счастья, – Для вас всё что угодно.
– Ты что умеешь делать?
– Я плотник, я очень многое умею, меня называют мастером на все руки. Из дерева я что угодно могу сделать.
– Ладно, это хорошо. А жена твоя что может?
– Она дочка старосты, она хорошо вяжет, готовит и знает всех в деревне.
Отлично, дочка старосты – это всегда полезно, да и свой плотник пригодится. Вяжет… так стоп. Я совсем забыла про кикимору. Что она там говорила? Умрет кто-то этой ночью, ну-ну. Вот как оказалось, даже кикиморы могут ошибаться.
Отец пошёл проведать своих детей и поседеть с женой, я уже залезла в ступу, как вдруг из бани выходит мать роженицы и направляется прямо ко мне:
– Постой, Яга, – она замахала руками, – Я хотела тебя поблагодарить.
– Мне от вас ничего не нужно, – я жутко устала и не хотела ещё час выслушивать бесполезные благодарности, – Идите к дочери, покачайте внуков. Теперь с ними все будет хорошо.
– Яга, – я даже не заметила, когда она перешла со мной на ты, – В деревне тебя не слишком жалуют. Впрочем, не удивительно.
– Вы меня сейчас так благодарите, – оригинальный, однако, способ.
– Но я постараюсь теперь пресекать слухи и отправлять к тебе за травами, – а это полезно, – Но Розанна не простит тебе своё купание в луже, Торчин обвалившуюся крышу, и многие другие на которых ты срывала свою злобу. Без причины, хочу заметить.
– Ещё доказать надо, не пойман не вор и вообще они сами напросились.
– Просто помни, что я хоть и жена старосты, если люди пойдут на тебя с вилами, даже я их не остановлю.
Неужели эта женщина действительно думает, что я не справлюсь с горсткой озлобленных людей? В крайнем случае – улечу.
– И приходи на праздник Весны, – он схватила меня за плечо, – Познакомишься со всеми поближе. Может и люди станут к тебе по-другому относиться.
То есть сначала она обвиняла в недружелюбии, беспричинной агрессии и вообще, а теперь приглашает на деревенский праздник? Зачем?
– Праздники людей мне не интересны, – как и праздники лесных ведьм, которые теперь для меня закрыты, – А за советы спасибо.
– Приходи, Яга, – она провожала меня взглядом, – Раз уж ты теперь живешь здесь, то приходи.
Я взмыла в небо на своей ступе и полетела наконец домой.
