Kitobni o'qish: «Терновый венок Босильки из Пасьяне», sahifa 2

– Санжар живёт в Депце. Но не заговаривай мне зубы. Зови детей. Пусть покажут, где валяется гайдук!.. Или они снова в лесу? – Прикрикнул арнаут.

– Нет, Али. Дети дома. – Засуетился Данило. – Они, кажется, не были нигде, кроме огорода. Стоян!

Младший сын вошёл в горницу и стоял, нахмурившись.

– Ты ведь не видел в окрестностях гайдука? – Данило смотрел строго.

– Не понимаю, о чём речь. О гайдуках я только в песнях слышал. – Усмехнулся Стоян.

– Девчонку зови. – Не унимался старый арнаут.

Босилька пришла, закутанная в большую бабкину шаль – мать советовала прятать лицо от злодеев.

– Кого видели в лесу? – Повысил голос Али.

– Лисят видели. Зайца. – Прошептала Босилька, опустив глаза, хотя вовсе не робела.

– Ты дурочку из себя не строй. Сейчас пойдёте и покажете, где заметили разбойника.

– Здесь вижу. – Хотела сказать Босилька, но сдержалась, ведь сербы на своей земле рабы.

– Али, смилуйся, они ничего не знают. Зачем моим детям идти в лес? – Простонал Данило.

– За правдой, сосед. Эй, мальчик, ступай к воротам. И ты, девица. – Скомандовал Али.

– Не пущу! – Мария схватила за руки Стояна и Босильку.

– Отойди, глупая баба! – Молодой арнаут, тот самый Санжар, потянул из-за пояса саблю.

– Прочь с дороги! – Старый арнаут нацелил на Данило ружьё.

– Мы пойдём! – Воскликнула Босилька. – Стоян, ступай за мной. Но это будет пустая трата времени.

Брат и сестра спустились во двор.

Лес встретил людей зелёным сиянием листвы. Но те не замечали его красоты. Арнауты сняли с плеч винтовки и пристально обшаривали взглядом придорожные заросли. Стоян шагал впереди, засунув руки в карманы и дерзко подняв кудрявую голову. Босилька горбилась и куталась в платок, но зной измучил её, девушка сбросила шаль. Молодой арнаут уставился на неё глубоко посаженными белесыми глазами. Есть на что посмотреть. Девушка стройная, полногрудая, с длинной тёмно-русой косой, из которой выбиваются шелковистые завитки. У неё нежный овал лица, большие карие глаза, тонкий нос, алые губы.

– Мы не скажем арнаутам, где свернули с дороги на тропу, – думает Босилька. Но старый арнаут указывает на одну из тропинок.

– Отсюда дети вышли, так сказал мой сын.

– Отлично.

Молодой арнаут машет брату и сестре – ступайте вперёд. Стоян вдруг вскидывает голову и громко запевает:

– На дороге голова лежит в пыли,

янычары проходили, отсекли.

Узнаю гайдука, были мы друзья,

он ушёл в леса, в селе остался я.

– Я покажу тебе, как петь разбойничьи песни! – Санжар бьёт прикладом Стояну в грудь, тот отшатывается. Вдруг Босилька понимает – брат запел, чтобы предупредить гайдука! Она вскидывает голову и продолжает напев:

– Схороню героя на исходе дня,

а потом возьму секиру и коня,

пусть меня благословят отец и мать

окаянным буйны головы снимать!

– Дерзкая сербка! – Старый арнаут толкает Босильку, та падает на дорогу. Стоян бросается поднимать её. Молодой арнаут подаёт Босильке шаль и говорит:

– Не так должна вести себя девушка. Молчи, пока не позволили говорить. Вот сейчас я спрошу, а ты ответишь: где прячете раненого разбойника?

– Мы ничего не знаем. – Твёрдо говорит Босилька. Стоян надрывно закашлялся, на губах его – кровь. Сильно ударил турок в грудь.

– Сейчас развяжу тебе язык. – Старик хватает её за рукав и встряхивает. – Иначе получишь плетей. У меня за голенищем отличная плеть, в неё вшита свинцовая дробь.

– Стой, Али. Разве можно так с девушкой? Она и без плетей запоёт, как малиновка на заре. – Ухмыляется молодой арнаут и приставляет ствол винтовки ко лбу Стояна.

– Так где гайдук? Кто-то из вас покажет?

– Клянусь, мы не знаем. – Хрипит Стоян.

– Неужели тебе не жаль брата? – Удивляется молодой арнаут. – Эй, христианка с каменным сердцем! Один выстрел и разнесу голову мальчишке.

– Мы не знаем! – Босилька падает на колени. – Умоляю, не трогайте Стояна.

– Клянусь Богом и нашей славой – святой Параскевой, здесь нет гайдука. – Твёрдо говорит Стоян, но его лицо побледнело, как холст. Ведь он согрешил, солгал во спасение другого человека.

– Хорошо, только ради тебя, красавица, поверим. – Говорит молодой арнаут Босильке. – Но я охотник и могу найти любой след. Потратим больше времени, но всё выясним. И вот тогда мальчик умрёт вместе с гайдуком.

Все они медленно бредут по тропе. Молодой арнаут останавливается и указывает на траву:

– Здесь, кажется, проходили не раз.

Басилька обмирает.

– Да, – соглашается старый арнаут.

И они сворачивают на поляну. Старик оборачивается к детям:

– Попробуйте убежать! Тогда я не только вас накажу, но и вашу родню!

Босилька и Стоян плетутся за злодеями.

Молодой арнаут часто наклоняется к земле, потом оглядывает ветви деревьев. Потом оборачивается к спутникам, прикладывает палец к губам. Он кивает старику и указывает на кусты орешника. Старик указывает, чтобы отошли в сторону. Молодой арнаут не уступает ему первенства. Он отмахивается, он сам хочет взять жизнь врага. Но старик гневно сдвигает брови. Все уходят в сторону. Старик крадётся сбоку, вдоль каменного склона к пещере.

– Проклятые язычники! – Кричит Стоян и получает оплеуху. Босилька бросается к пещере, она готова закрыть собой раненого. Но старик ближе, он суёт дуло в пещеру и стреляет. То же делает молодой арнаут. Потом оба выхватывают кинжалы. Молодой лезет в пещеру и разочарованно восклицает:

– Здесь никого нет!

– И кажется, не было. – Добавляет старик, которые внимательно осматривает окрестности поляны.

– Не осталось ли там следов или вещей?

– Совсем ничего. Пол чистый, будто выметен.

– Я же клялся вам! – Оживляется Стоян.

Босилька молчит. Она недоумевает. Раненый гайдук был в таком состоянии, что не сумел бы и голову поднять самостоятельно. Не могло матушкино зелье настолько ободрить его за одну ночь, что он встал и пошёл. Скорее она боялась застать его мёртвым. И вот он исчез.

– Шайтан с вами! Возвращайтесь в село! – Раздражённо рявкает старик.

– Мы ещё походим здесь. Может быть, найдём след и тогда берегитесь! – Обращается к Стояну молодой арнаут.

Босилька и Стоян поспешно идут к дороге, даже бежать боятся – вдруг турки в спину выстрелят.

Когда оказываются одни, Босилька начинает поспешно креститься:

– Благодарю тебя, Господи, за избавление!

А потом с упрёком оборачивается к Стояну:

– Ты божился и лгал.

– Но ведь оказалось, что гайдука в пещере действительно нет. Значит, сам Господь спас меня от греха. – Широко улыбается Стоян.

– Как юнак смог уйти? Он же едва дышал! – Разводит руками Босилька.

– Наверное, его нашли друзья и унесли. – Ищет ответ Стоян. – Или он бросился в пропасть с оружием, чтобы не попасть в руки врагов.

– Но хоть что-то должно было остаться. Там даже пол был в крови. Ах! Стоян, я вот что подумала – это было чудо.

– Не понимаю.

– Матушка, оделяя нищих, не раз говорила, что в облике людей, которым нужна помощь, может явиться Христос. Поэтому нельзя никого отталкивать.

– Сестра, неужели Христос мог принять облик гайдука? – Смеётся Стоян.

– А вспомни, как он похож на молодого Спасителя. Это печальное лицо, длинные кудри… – Вздыхает Босилька.

– Он просто приглянулся тебе! – Поддразнивает брат.

– Что за глупости? Я уверена, это Христос явился, чтобы испытать нас. А потом вознёсся на небо!

– Босилька, ты только и рассказываешь о чудесах. Наверное, станешь игуменьей, раз не собираешься замуж. – Заключает Стоян.

Глава третья. Кровавая ярмарка

Ласково светит утреннее солнце. По ровной дороге в арбе едут Данило, Босилька и Стоян.

– Возьми, дочка, деньги. Купи себе ткани на рубашку, краску для пряжи. А что останется, потрать на ленты и бусы. – Говорит Данило, протягивая Босильке горсть серебряных акче.

– Отец, мне тоже нужны деньги. – Восклицает Стоян.

– Ты потратишь на чепуху, а Босилька не полезные вещи. – Отмахивается отец.

– Ленты и бусы – полезны? – Возмущается мальчик.

– Дочка – невеста, пусть наряжается. А вспомни, сколько работы по дому она делает! – Напоминает отец.

– Стоян, не обижайся. Я поделюсь с тобой. – Шепчет Босилька.

– Мы будем торговаться, сбивать цену и у нас останется много денег! – Воодушевляется её брат.

Впереди них, позади них тоже едут люди на ярмарку. Молодцы верхами придерживают коней, бросают взгляды на Босильку, но заговорить не решаются. Больно строгий вид у Данило. Но вот среди них показались двое турков, те смеются, говорят между собой, уставившись на девушку. И Данило опускает глаза. Босильке жалко отца – он робеет перед грозными чужеземцами.

– Что уставились? – Спрашивает Стоян.

– Продай нам свою сестру, мальчик. – Улыбается один турок.

– А много ли дадите? – Интересуется Стоян.

– Тридцать червонцев. – Уже серьёзно говорит турок.

– Если бы даже султан предложил мне свою саблю и корону, и то не отдал бы. Сестра моя не имеет цены. – Гордо говорит Стоян.

– Хватит трепать языком. – Данило отвешивает сыну подзатыльник, потом хлещет вожжами быка и тот трусцой бежит по дороге. Между турками и арбой Данилы оказывается другая повозка, и беседа обрывается.

Данило везёт на базар сыр. Варили его Мария и Босилька. В четырёх больших корзинах, прикрытых холостом, сложен этот товар. Солёный и сладковатый, твёрдый и мягкий. С пряными травами, дроблёными орехами и даже с вяленой вишней.

Для Босильки и Стояна поездка на базар – праздник. В такие дни Гнилане преображается. Не только вокруг площади открыты лавки, но всё её пространство заполнено торговцами и покупателями. Поставлены матерчатые навесы от палящего летнего солнца. Под ними на деревянных столах лежат фрукты и овощи, мясо и рыба. Или прямо на землю свалены тележные колёса, дуги, хомуты. Бродят между рядами мальчики с тяжёлыми кувшинами, продают воду и щербет.

А под навесом с бахромой стоят низкие столики, за которыми на ещё более низких скамейках сидят приезжие купцы, пьют кофе и едят пахлаву, наверное, как у себя в Стамбуле. Тем временем из корчмы несётся сербская песня, кто-то из местных уже выпил сливового вина и загулял.

Тут же в открытых лавках работают ремесленники. Сапожник чинит туфельку с загнутым носком. Кузнец подковывает коней. Пекарь жарит в огромной сковороде брызгающие раскаленным маслом буреки. Возле лавки с тканями сидит на коврике, скрестив ноги, старый турок. Зажал в зубах чубук, зажмурил глаза, будто спит. Но едва подошла покупательница, вскочил, забегал вокруг, предлагая товар.

Стоян загляделся на детские игрушки, среди которых были крошечные всадники с оружием, но заметил улыбку Босильки, смутился и быстро направился туда, где продавались снасти для рыболовов и припас для охотников. На выданные сестрой деньги купил крючки и какую-то хитрую ловушку для мелких зверьков.

– Ну, все зайцы будут наши. – Усмехнулся отец.

Вдруг раздался глухой стук, он нарастал, приближался. Люди прекратили торговаться, на лица угасили улыбки. Чеканщик опустил свои инструменты на широкое блюдо. Кузнец отложил подкову, и конь в станке перестал дрожать и всхрапывать.

На площадь выходили янычары. Алая одежда, высокие шапки, на поясах ятаганы. Впереди трое несут барабаны и выбивают гулкую дробь.

Стоян вспомнил, как семь лет назад в Пасьяне поднялась суета – жители услышали, что должны уплатить девширме.

– Что такое девширме? – Начали спрашивать Стоян и Босилька у старшего брата Петра.