Kitobni o'qish: «Феникс», sahifa 3

Плаща меня – и шмыг в гондолу.

“Молчи, молчи, мой кавалер!”

“Куда?” – “В Мурано, гондольер!”

К зловоннейшей из всех лачуг

Причаливаем.

Видероль и Французская гостья, переглянувшись, отходят.

“Болен внук:

Откройте!” – Притаилась, шельма:

Ни звуку! “Донна Нина, бельма

Вам выцарапаю!” Засов

Тут скрипнул. Целый рой бесов

Нам под ноги – и остов клячи!

Я – в судороге. “Taci, taci, —

Mi’аngelo!⁸ Не то – в огонь!”

Трикраты поплевав в ладонь

И в ноздри мне дохнув трикраты,

Старуха – сам шельмец рогатый

Так не смердит —

Капеллан, пожав плечами, отходит.

У бабки с рук

Меня хватает – и в сундук

Вниз головой! “Молчи как мышка!”

И с донной Марцией – на крышку!

Чту, тут пошло! Уж ту был гул!

Уж ту был грохот! “Вельзевул!

Вниз головой свечу в три пуда

Тебе поставлю! Сделай чудо!”

Крик бабушки: “Яви любовь!

Останови младую кровь!”

Крик ведьмы: “Чаю!” Бабки: “Чаю!

Тебе младенца посвящаю!”

Крик ведьмы: раз! крик ведьмы: два!

Крик бабки: стой!!! – Но тут слова

Такие уж пошли и скрежет

Такой бесовский —

Польская гостья, украдкой крестясь, отходит.

что – пусть режут!

Пусть жарят! – изловчился вдруг

И – головой прошиб сундук!

И к донне Марции на ручки!

А ведьма: “Отстояли внучка!

Теперь ему другой закон, —

Вторым крещением крещен!”

И, смраду завязавши в узел,

Мне пуд нос тычет: “Как в союзе

Дым и огонь, перст и ладонь,

Всадник и конь, – так в этот узел

Я кровь твою стянула. Вновь

Цвесть будешь ты – всем на любовь.

Еще приказываю прямо

На спинке спать, и будет дама

К тебе с визитом из трубы.

А если за мои труды

Хоть слово ты о том, что видел

И слышал… то – не будь в обиде,

Коль шейку… Понял? – Ну, смотри!”

А час спустя после зари…

Первые звуки менуэта. Последний слушатель – Венская гостья – бабочкой выпархивает в дверь. Вокруг Казановы – никого. Он – в пустоту – со все возрастающим жаром.

…Уж полная луна вставала

Предстала мне из мглы канала —

(утишая голос)

Не смею имени назвать —

Венеции младая мать

И соименница, из пены

Как тб – возникшая. Колена

Я жарко обнял ей. Она ж,

Дивясь на юный возраст наш,

Как нехотя, с улыбкой важной

Нам плащ свой приоткрыла влажный…

И вот, на лбу моем, меж струй

И водорослей – поцелуй…

Когда ж пурпурно-бирюзовый

День занялся…

СТАРЫЙ КАМЕРДИНЕР

(в дверях, громким шепотом)

Герр Казанова!

КАЗАНОВА

(спросонок)

Что? Кто? Ни с места! Что? Раздет!

Не принимаю.

СТАРЫЙ КАМЕРДИНЕР

Я портрет

Принес вам.

КАЗАНОВА

Что за лепет вздорный?

Что за портрет?

СТАРЫЙ КАМЕРДИНЕР

Сказать зазорно,

В каком, поганейшем из мест,

Висел…

КАЗАНОВА

(принимая из его рук портрет, вглядываясь)

Что значит?

СТАРЫЙ КАМЕРДИНЕР

Вот вам крест,

Бог покарай меня подагрой! —

Никто другой, как энтот наглый

Рифмач. Ловкач до этих штук-с!

КАЗАНОВА

(широко раскрывая глаза)

Плащ… Водоросли…

(И – отчаянным криком.)

Замок Дукс!!!

Картина третьяКонец Казановы

Но люблю я одно: невозможно.

И. А.

Книгохранилище замка Дукс, в Богемии. Темный, мрачный покой. Вечный сон нескольких тысяч книг. Единственное огромное кресло с перекинутым через него дорожным плащом. Две свечи по сторонам настольного Ариоста зажжены только для того, чтобы показать – во всей огромности – мрак. Красный, в ледяной пустыне, островок камина. Не осветить и не согреть. На полу, в дальнедорожном разгроме: рукописи, письма, отрепья. Чемодан, извергнув, ждет.

Озноб последнего отъезда. Единственное, что здесь живо, это глаза Казановы.

И надо всем – с высот уже почти небесных – древняя улыбка какой-то богини.

Казанова, 75 лет. Грациозный и грозный остов. При полной укрощенности, рта – полная неукрощенность глаз: все семь смертных грехов. Лоб, брови, веки – великолепны. Ослепительная победа верха.

Окраска мулата, движения тигра, самосознание льва. Не барственен: царственен. Сиреневый камзол, башмаки на красных каблуках времен Регентства. Одежда, как он весь, на тончайшем острие между величием и гротеском.

Ничего от развалины, все от остова. Может в какую-то секунду рассыпаться прахом. Но до этой секунды весь – формула XVIII века.

Последний час 1799 года. Рев новогодней метели.

КАЗАНОВА

(над сугробом бумаг)

Теперь посмотрим этот хлам

Бумажный…

(Читает)

“Хочешь, пополам

Поделим: мне, дружок, урок,

Вам – розы…” Помню назубок!

Тереза? Нет, Манон! – Осел!

“Когда ты от меня ушел,

Я долго, долго…”

(После каждого отрывка, комкая, швыряет письмо в сторону.)

“Черный ад

Вам уготован. Вот назад

Вам перстень ваш. Люблю”. Бедняжка.

Монашка! От кольца – бумажка

Одна. А это что? “Вассал!

Нам Бог наследника послал.

Вы крестный”.

(Смеясь.)

Понимаю, крестный!

Проказница! – “Вы мне несносны,

И если б не твои, злодей,

Глаза… Готовьте лошадей,

Держите наготове шпагу…”

Воительница! “Под присягой

Клянусь: патрицианки зов

Весь остров Корфу до зубов

Вооружит…” Стих из Талмуда…

“Не забывайте!” – “Не забуду”.

“Все позабуду!” – “Нынче в пять,

Вы крестите…” Уже опять

Крещу? “Тебя любить – как в шахту

Без фонаря…” – “К тебе вся шляхта

Ревнует…” – “Обошлись с сестрой:

Ей день, мне ночь…” – “Волны морской

Мгновенней…” – “Жизнь в твоей ладони!”

“В моем туманном Альбионе

Нет черных глаз…” – “За сей Эдем

Всей вечностью плачу. М. М.”.

Ты вечностью, а я подагрой!

А это что? Абракадабра

Какая-то!..

(Отшвыривает, берет новое.)

“Жги до костей!

Неистовостию страстей

Прославлены венецианцы”.

“Нет женского непостоянства,

Есть только миллионы уст

Пленительных…” – “Клянусь, клянусь…”

“Я в ревности страшнее тигра!”

“Ты нами в кости был разыгран, —

Мой выигрыш!” – “Живу – права,

Помру – отправят!” Какова? —

“Всю кровь мою отдам, чтоб плакал!”

А это что? Таких каракуль

Не видывал! Ни дать ни взять,

Побоище! Должно быть, мать

Водила детскою ручонкой:

“Все кости мне прожег… печенки…”

Безграмотно, но как тепло!

“Пусть филином тебя в дупло

Забьет отмщающая старость!”

“Так медленно сгорал твой парус,

Лазурный огибая мыс

Коралловый…” – “Вернись! Вернись!”

“В тот день, когда, поняв, что – вот он!..”

О эти женские длинноты!

“Прощайте! Порван наш союз!

С простой мужичкой не делюсь!”

“Из гроба поднимусь, чуть свистни!”

“О смерть моя!” – “Верните письма!”

“Простого рода я хоша,

Но тоже у меня душа,

И так что в пору первых ягод…”

(Смеясь, подбрасывает в воздух воображаемого ребенка.)

“Весь мир перелюбила за год, —

А все-таки ты лучше всех!”

“Последствие твоих утех

Откроется не раньше святок”.

“Зачем вам не седьмой десяток,

Чтобы никто уже…” – “Дружок,

Зачем вам не седьмой годок,

Чтобы никто еще…” – “Как саван,

Страсть надо мной…” – “Плюю в глаза вам”.

(Оскорбленно.)

О! – “След целую ваших ног

По всем дорогам…” – “Наш сынок…”

“Чтоб первым не ушел – я первой

Ушла…” – “Венецианским перлом

Слыву, – отважься, водолаз!”

“Благодарю за каждый час,

За каждый взгляд, пишу в горячке,

Час жить осталось…” – “Наши скачки

Блистательны…” – “Мой чемодан

В харчевне “Золотой фазан”.

“Наложницу прогнал – сиделкой

Прокрадываюсь…” – “В этой сделке

Смерть – мой единственный барыш!”

“С тобой и в небе согрешишь!”

“Под свист супружеского храпа…”

“А Джакомино нынче папа

Сказал…” – “Я нынче под замком”.

“Поздравьте первенца с зубком, —

Отцов не посрамляют львята!”

“О ваши клятвы, ваши клятвы!”

“Вернейшая из Пенелоп,

Сижу и жду…” – “Там хоть потоп!”

“За путь от альфы до омеги

Благодарю, учитель неги!”

(Блаженно улыбнувшись, блуждает глазами. Целует письмо.)

“От ветренейшей из подруг —

Клэрэтты – Королю Разлук:

Не плачьте, друг: Бог – дал, лорд – отнял!”

“Привет преемнице – от сотни

Преемников…” – “Стеклянных бус

Пришли и денег…” – “Не вернусь.

Я вас люблю, но он богаче”.

“Изменник, дни и ночи плачу!

Манон. Она же – Стрекоза”.

“О ваши черные глаза!”

“Грех на земле один: безгрешной

Остаться…” – “Казанове. Спешно.

Сын. В восприемники прошу”.

О Господи, весь свет крещу!

Какой-то полк черноголовый!

“О Казанова, Казанова!”

Без подписи… Цветок… Число…

“Разлука – тоже ремесло,

Но есть и мастерство разлуки…”

“О ваши руки, ваши руки!”

“Нанесший рану – будь врачом!”

“Сынок Джакомо наречен:

Так барственен, что в очи колет!”

(Разводя руками.)

“Чудовищно! Пложусь, как кролик!”

“Поздравь! Еще один солдат.

У Франции!” – Какой-то град

Ребячий! Не моргну без сына!

“Не опоздайте на крестины!”

– О Господи! – “Наш сын здоров”.

– Да сколько ж у меня сынов?!

Достаточно! Пора бы дочку!

“Готовь крестильную сорочку.

Но розовую: дочь…” – Пойдут

Наследницы теперь! – “Ты плут:

Мне сына посулил, а в качке

Дочь заливается…”

(Хватаясь за лоб.)

Горячка!

Дотанцевался, любодей!

“Забывчивейший из друзей,

Такие глазки не у вас ли?”

Да что ж это такое? Ясли?

Дом воспитательный? Завод?

Вот – вот – вот – вот – вот – вот – вот – вот!

Вот – вот – вот – вот!

(Комкая, швыряет письма в огонь.)

“Ждут верховые…”

Вот! – “Но и в хладной Московии

Сердца пылают…” – Вот! Пылай,

Снег московийский! – “Менелай

Уехал…” – Догоняй, час пробил!

“Я без тебя остригла брови —

Для верности…” – Вот верность! – “Рвусь

На части…” – Дорвалась! – “Зовусь

Терезой…” – Хоть треской! – “Влекома,

Влачусь”. – Влачись! – “О мой Джакомо!”

– Вот он, Джакомо твой! – “О Жак!”

– Вот Жак твой! Так – так – так – так – так!

“В Версале…” – Посветлей Версаля

Дворец! – За то, что все писали,

И все бросали! За сынов,

За сорок тысяч Казанов,

Которых я крестил, которых

Всех по ветру пустил! – За порох,

Растраченный по всем дворам —

Дворцам – ветрам – морям – мирам…

Вот вам, застежки! Вот вам, пряжки!

Вот, герцогини! Вот, монашки!

В одной рубашке, чаще – без!

Вот вам, три полчища чудес

Под пологом! Вот – сволочь – сводня —

Любовь, чьей милостью сегодня

Я так встречаю Новый год!

Вот – вот – вот – вот – вот – вот – вот – вот!

(Внезапно успокоившись.)

Цветы и локоны отдельно.

Не хватит ста моих горстей!

Сброд всех шерстей и всех мастей!

От льна голландского младенца

До хны турецкой. Уроженцы

Всех стран. Вся страсть от А до Z —

Лети, чудовищный букет!

(Опять разъяряясь.)

Фиалками звались? Вот Парма!

В Голландию, высокопарный

Гордец! Ты, чудище, – в Лион!

О Боги, как я был влюблен

В одну танцовщицу в Лионе!

Как будто все еще в ладони

Трепещет стрекозиный стан…

Розина!

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

(входя)

Что тут за разгром,

Друг Казанова?

КАЗАНОВА

(отрывисто)

Так, с добром

Вот с этим расправляюсь. Счеты

С Венерой.

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

Сердце не болит?

КАЗАНОВА

Нет, филин я и инвалид.

А нб смех дворне – нет охоты!

Чтоб чья-то дерзкая ладонь

Их, насмеявшись, в ящик сорный?

Рожденные в огромном горне —

Обратно: из огня – в огонь!

Как будто был он в сердце жен

Затем зажжен, чтоб кости греть мне

Сегодня…

(С едкой усмешкой.)

За почти – столетье

Впервые в тратах возмещен!

Все достояние мое —

Вот здесь!

(Ударяет себя в грудь.)

Когда же серп двурогий

Взойдет…

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

Позвольте, а белье

Вы тоже в печку?

КАЗАНОВА

Нет, в дорогу.

– Немного —

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

Как в дорогу?

КАЗАНОВА

Так.

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

Когда? Куда?

КАЗАНОВА

Сейчас. Не в Дуксе

Одном гробовщики есть.

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

Жак!

Друг! Пунш мне новогодний в уксус

Вы превратить хотите. – Вздор!

КАЗАНОВА

(вскипая)

Вам – вздор, светлейший, мне – позор,

Что до сих пор (клянусь, краснел бы,

Коль было б чем!) – что до сих пор

Я здесь – не вор! Добро бы вор!

Вор – королям король! Нахлебник.

КНЯЗЬ ДЕ ЛИНЬ

Библиотекарь!

КАЗАНОВА

(разражаясь)

Все одно!

Что воду мне велел в вино

Дворецкий лить – не знали? Что

Мне мимо носу решето

С клубникой проносили летом —

Не знали? Что своим фальцетом

Мне как ланцетом режет слух

Какой-то – черт его! – петух

От полночи до двух – не знали?

Что нынче в оружейном зале

Сиятельным гостям копье,

Святую память Валленштейна,

Не я показывал – вам тайна,

Быть может? А мое тряпье,

Развешанное на заборах —

На посмеяние? А ворох

Пергаментных редчайших книг

Изрезанных? А духовник,

Сей жировой нарост на теле

Вселенской церкви, три недели

Обкармливающий меня

Писанием?.. Когда коня

– Лететь! – прошу, дает мне клячу

Шталмейстер. Суп такой горячий,

Что глотку обжигаю. Граф

Мне кланяться не стал. Устав

Гласит: сильнейший должен первым

Склоняться. В нашем парке серна

Пропала – я виной. Чту знать —

Чту дворня… Дайте досказать!

Еще не приходилось в Дуксе!

По-здешнему скажу – смеются,

На языке Вольтера тщусь

Их ум возвысить – как укус,

Как уксус – смех, в теченье часа

С движеньем рук и глаз им Тасса

Вещаю – смех, сержусь – еще

Сильней! На правое плечо

Главу склонив, три па поклонных,

Черчу, как высокорожденных

Учил еще в сорок седьмом

Марсель– смеются! Ниц челом

К перстам прелестных гостий – стая

Смешков придушенных! Пытаюсь

Ввести их в тайные appas⁹

Па менуэтовых – толпа

В дверях! А, например, сегодня:

Камзол мой золотой – не моден,

Но мой, – подмигивают! Всех

Скорей съел персик – смех! Орех

Не разгрызается – смех, лавры

В петличке – смех, фиалки – навзрыд

Смех, ем – смех, сыт – смех, пью – смех, трезв —

Смеются, на секунду резв —

Смех, запою – как по заказу

Смех, впопыхах с ночною вазой