Kitobni o'qish: «Солонго. Том 3»
Глава 1
– Возьми малыша, Хоргонзул, Я сама выйду встречать его.
Девочка бережно взяла ребенка, от натуги и старания поджав и без того тонкие губы.
Впервые после почти целого года отец решил посетить мое кочевье. Я не хотела их встречи с Куандыком, помятуя настороженное отношения отца к нему. Куандык прискакал, как только узнал, что близятся роды. Он страстно желал первым взять на руки ребенка, по всем приметам и гаданиям должен был родиться сын. Он был уверен, что родится именно мальчик, так и произошло. Прошло семь дней с момента рождения сына. Мне не хотелось думать о том, поладит ли отец с любимым, сейчас мне была больше важна поддержка и любовь Куандыка. Он страстно желал ребенка, был нетерпелив и очень тревожился. Рядом не было Баэрты, но с караваном пришел Хасан, он и принял ребенка. Роды были легкими и какими-то радостными. Я чувствовала присутствие Куандыка, он ждал рядом с входом в ба-ня и я, услышав первый крик ребенка, услышала и радостный восклик любимого, эхом отозвавшийся в моем сердце. Входить было нельзя, но он буквально ворвался внутрь, отстранив девушку, помагавшую Хасану, который торопливо накрыл меня покрывалом. Куандык опустился передо мной на колени, схватив в ладони мое лицо и с жадностью глядя в мои глаза, преклонил свою голову мне на грудь, я прижала его к своему сердцу. Такое сильное счастье, щемящее и томительное казалось разверзло мое сердце и сияло вокруг. Я глубоко вздохнула, любимый оторвался от меня:
– Милая моя! Как я счастлив! Ты родила мне сына! У меня теперь есть сын!– он встал и торопливо направился к Хасану, тот молча передал младенца отцу. В глазах Куандыка стояли слезы. Мальчик заворочался и закряхтел. Я улыбалась. Куандык прикоснулся к головке ребенка и глубоко вдохнул его запах. Он принес мне мальчика и положил рядом.
– Посмотри, какой он красивый! И большой такой! Богатырем будет. Я его всему научу, он будет великим!
К нам подошел Хасан:
– Тебе нужно уйти, Куандык, я должен еще кое-что сделать, не следует мужчине быть здесь. Я позову тебя позже.
– Иди, милый! Скажи всем, что я родила сына. Поделись нашей радостью,– сказала я.
Куандык нехотя вышел.
– Вот и твой четвертый ребенок, Солонго,– улыбаясь сказал Хасан,– все хорошо. Сейчас тебе нужно приложить его к груди. Мальчик хорош, здоров и правда красив. Видишь, какое ровное у него тело? Значит произошел из любви. Она и есть то главное, без чего невозможно родить здоровых и умных детей. Он взял все лучшее от тебя и Куандыка. Да и связывает вас вместе Учение Бадмажуная, ты уже была беременна, значит мальчик тоже получил необходимые зерна Знания. Но и препятствий у него в жизни будет много… Но это ничего, он справится,– пристально глядя на ребенка, сказал Хасан. Я позже погадаю и посмотрю по звездам. А пока что тебе нужно отдыхать. Сейчас мы все закончим и уберем, а ты оставайся в ба-ня еще два дня, выходить нельзя. На площади нужно готовить ритуал и делать его семь дней, твоему отцу немедленно отправят весть. Мы же уже завтра выйдем в путь. Базар был хорош, твои кузнецы преуспели и ты молодец, до конца руководила, да и нас хорошо приняла. Все купцы довольны.
Мальчик немного пососал грудь, смешно причмокивая губами и заснул, меня тоже стало клонить ко сну, видя это, Хасан, тихо отдавая распоряжения девушке, собирал инструменты и тихо вышел. Я забылась счастливым крепким сном.
На третий день я вышла из ба-ня и неся на руках ребенка, направилась на площадь, где все эти дни шли ритуалы. Я проследовала на свое место и расположилась рядом с Алтарем. Сегодня, на третий день после рождения, отец ребенка даст ему имя. Это было очень важно. Обычно много думать было нельзя, посмотрев на ребенка, он всегда знал, какое имя подойдет ему. После необходимых приготовлений, ребенок, который должен был быть передан матерью отцу, завернутый в свадебное покрывало, чистый и накормленный. Отец прикасается губами ко лбу ребенка, вдыхает запах его головы, смотрит в его личико и дает имя, повторяя его пять раз, поворачивая во все стороны света и потом поднимая на руках к небу, так он представляет своего ребенка всем Охранителям и Духам местности и времени. Потом все делают много призываний и просьб защищать ребенка и помогать ему всю его жизнь. Это красивое действие длилось много времени и часто мать, не отошедшая еще от родов и ребенок, еще слишком слабый, не оставались долго, всем действием руководил местный шаман и отец ребенка. Все остальные члены семьи, братья и сестры должны были присутствовать до конца.
Я не хотела использовать наше с Тарханом свадебное покрывало, Айзере быстро расшила купленное у купцов большое покрывало, тонкое и мягкое из особой шерсти тонкорунных коз, оно и так уже было красивым, украшенное длинными кистями, неявным орнаментом, она дополнительно вышила его и получилось очень, невероятно красиво. Увидев его, я очень удивилась. Всего за несколько дней сделать такую работу! Я передала мальчика Куандыку и стала напротив, как и было положено. Он взял его, прижался губами к его лбу, прикрыв глаза, вдохнул его запах и назвал его:
Алп. Алп. Алп, Алп, ААААлп!– крикнул он, высоко подняв ребенка и крикнув в небо.
Имя было странным, оно удивило меня, оно было древним, кыргызским и очень редким, означало оно, что его носитель велик, умен и богат.
Побыв немного на площади, я забрала у Куандыка ребенка и пошла в юрту, там уже все подготовили для ребенка. Маха, повзрослевшая и уже почти расцветшая девушка, вместе с Айзере поставили люльку, нанесли воды, все было чисто и воздух был свеж. В эти дни я попросила девушек ночевать в гостевой юрте до приезда отца, мне хотелось быть с любимым и наслаждаться с ним счастьем, даря радость и любовь друг другу. Все эти дни Куандык окружал меня заботой, подарил мне много разных, порой казавшимися бесполезными подарков, которые он все набрал, не скупясь, у купцов, посетив базар. Большое количество различных шалей, пиалы, какие-то блюда, сережки, ожерелья и халаты, грудой лежали на моем топчане, разобрать их не было сил, время от времени я брала из этого вороха какую-нибудь шаль и примеряла. Куандык все время восторженно говорил, что мне она очень к лицу и что я самая красивая, меня забавляло это и так я развлекалась. Он каждый раз хотел благодарности. Близость была невозможна, но и без этого нам было очень хорошо вдвоем.
Дни пролетели быстро и вот уже волнительный момент встречи отца наступил. Я привела себя в порядок, повязала красивый пояс и надела серьги. Кольцо, подарок Бадмажуная я не снимала никогда, периодически мыла его в проточной речной воде и оно начинало нестерпимо сверкать распространяя разноцветные световые брызги. Если я была сильно возбуждена, или опечалена, или же не могла найти ответ на какой-нибудь вопрос, я пристально и долго смотрела на него, про себя призывая Бадмажуная так, как он учил нас. И всегда мгла рассеивалась. Ум мой становился спокоен и непоколебим. Так и сейчас, я сильно поддалась волнению, ведь наше расставание с отцом, когда я покидала стан после Учения Бадмажуная, было окрашено чувством сожаления. Отец сокрушался, что не сложилось так, как он хотел. Очир долго разговаривал с ним и со своим отцом, убеждая их, что следовать за Бадмажунаем- это самое важное в его жизни. Они отпустили его, но все же все то, чего хотел отец для меня, облегчить мою жизнь, сделать меня счастливой женой такого достойного мужчины, сына его друга, через это породниться с ним и создать связь с племенем отца Очира, всем этим планам не суждено было сбыться. К счастью за всем этим стоял Бадмажунай и отец, свято доверившись ему, тому, кто владеет совершенной Истиной, отпустил меня и Очира. С тех пор миновало восемь лун, по прибытию в свое кочевье, почти сразу, я поняла, что жду ребенка, сообщила об этом Куандыку и чуть позже отцу, он какое-то время не отвечал мне, но вскоре я получила от него сдержанное, но теплое письмо. И вот, едва встретив первый караван на весеннем кочевье, я разродилась мальчиком. И отец уже на подъезде в кочевье. Какой будет наша встреча? Ведь и Куандык встретится с ним. Любимый явно волновался, хотя внешне и казался спокойным, но я хорошо изучила его и слегка натянутая улыбка выдавала это, да еще и некоторое напряжение, которое я уловила в нижней части лица, подбородок упрямо выступал вперед, так было, когда он слышал что-то неприятное, или вдруг проявлял упрямство. Отец, с большим шелковым знаменем в руках быстро скакал на своем прекрасном грациозном коне. Знамя означало, что его визит не только визит отца, но и Главы Племени Оюун Хагана. Его приезд был задуман, как официальный. Я сразу уловила это и это значило, что прием его тоже должен быть таким. Я взяла у Хоргонзул малыша, подозвала всех своих детей, Сказала Бакыту чтобы готовились официально встретить Оюун Хагана со всеми почестями. На площадь быстро стали собираться люди, За отцом на небольшом расстоянии следовали всадники, группа составляла семь человек. Это насторожило меня. Все это значило, что он везет какие-то вести. Но раздумывать об этом времени не было и я сосредоточилась на приеме Великого Оюун Хагана, мы выстроились в ряд, Маха крутилась на месте и видно было, что хотела улизнуть. Я прикрикнула на нее:
– Маха! Стой спокойно! Почему ты вертишься?!
– Потому что я не успела собраться и толком не оделась,– капризно надув губы, сказала девушка.
– Что, не все драгоценности надела на себя?
– Я даже ожерелье не смогла себе подобрать! А отец должен видеть свою дочь самой красивой! Мы все- женщины его семьи! Все должны это видеть и знать!
– Не время сейчас бегать в юрту! Успокой свой ум!
Девушка неохотно затихла. Лицо ее было недовольно. Всадники приближались. Вдруг я увидела, что на гостевую юрту не взгромоздили флаг. Он был там до отъезда купцов, но потом поднялся ветер и его сняли. Это было сильным нарушением. Я подозвала Бакыта и взволнованно указала ему на это. Он хлопнул себя по бокам, выругался и куда-то умчался. До въезда отца в кочевье флаг уже реял над станом. Я передала новорожденного сына Куандыку, это был знак того, что мальчик продлит его род и принадлежит ему. Въехав в кочевье, отец спешился и отдал поводья одному из встречающих, подошел ко мне, я склонилась в низком почтительном поклоне, он взял ребенка из рук Куандыка, едва глянув на него. Я поздоровалась:
– Приветствую тебя, Великий Оюун Хаган, мой отец! Добро пожаловать в кочевье!
– Привет тебе, дочь! Получив весть о рождении внука, я поспешил к тебе. Славный малыш! Есть ли уже имя у мальчика?
– Да, отец. Куандык дал ему имя, мальчик продолжил его род… Его зовут Алп…
Отец помолчал, потом вздохнул и обратил свой взор на Куандыка. Тот стоял, спокойно глядя ему в глаза.
– Ну что ж… Алп… редкое имя… Но оно подходит ребенку,– и хлопнув по плечу Куандыка, слегка улыбнулся. Повернувшись к застывшим в поклоне Махе, Хоргонзул и Мэргэну с Тумэном, подошел ко всем и обнял всех по очереди. Все проследовали в гостевую юрту, там все уже было готово к встрече важных гостей, мы все расселись, отец указал место рядом с собой Куандыку, по другую руку села я, остальные расположились рядом, по обе стороны. Яства подавала Айзере и Мохлико. Она упросила меня быть помощницей при встрече отца. Вся разодевшись и вылив на себя изрядную долю душистого масла, она вся сгорала от нетерпения. Женщина очень робела, вся трепеща. Один раз, чуть не уронив блюдо с сыром рядом с отцом, она стушевалась еще больше и расстроилась. Отец стал успокаивать ее и какое-то время все внимание было устремлено на нее. Айзере, напротив, скользила своей легкой походкой, одета была очень скромно, стараясь остаться неприметной. На ней была, как всегда белоснежная рубашка, темно-синие шелковые шаровары и кафтан, черный с синими узорами. В ушах были подаренные Сию серьги. Лицо, казавшееся еще более светлым от контраста темных густых бровей и ресниц и ярких губ, было обрамлено туго повязанной шалью, под которой прятались роскошные толстые косы. Я подумала, что то, что Куандык сидит рядом с отцом, означает, что отец принял его. Хоть и был он демонстративно вежлив и холоден и разговор сначала был натянут, но по мере того, как были съедены первые лепешки, утолен голод и мужчины выпили изрядную дозу кумыса, отец расслабился, речь его стала более неторопливой, из нее исчезла металлическая интонация, он стал часто улыбаться и даже шутить с Махой и Хоргонзул, сказав, что девочки недостаточно разрядились, видно, что у них закончились серьги и ожерелья, поэтому он привез всем подарки. Всем детям, а также мне в знак рождения драгоценного внука. Ему принесли объемистый мешок и он занялся вручения подарков. Маха и Хоргонзул взвизгнули при виде разных драгоценностей. Отец купался во внимании и любви внуков и на какое-то время стал таким, каким мы его всегда помнили, добрым, простым и отзывчивым. Куандык с интересом наблюдал за ним. Мне достался красивый дорогой шелковый халат и нижняя рубашка со специально распахивающимся для кормящих матерей воротом. Отец сказал, что пробудет в нашем кочевье целых семь дней, что у него есть дела, которые он позже обсудит со мной и Бакытом. Я удивленно подняла брови, целых семь дней?! Куандык назначил свой отъезд уже на завтра. Значит они так и не узнают друг друга лучше… Мне хотелось, чтобы отец понял, что Куандык достоин меня, что он умный, смелый и благородный… Но отец, как будто специально не обращал на него внимания и ни разу не обратился к нему. Наконец он повернулся и спросил:
– Жив ли твой дед, досточтимый Сию?
– Да, Оюун Хаган, с ним все в порядке. Он здоров. Владеет своим умом и у него хорошая память.
– Я ничего не знаю о тебе, парень. Пора бы и рассказать нам всем о твоей семье. Что за кочевье у вас? Где оно расположено и чем промышляете. А то ведь твой сын и мой внук тоже и родившая его женщина- моя дочь. А я не хочу чтобы она связала жизнь с первым встречным,– отец откинулся на подушки и пытливо посмотрел на Куандыка.
Все замолчали.
– Понимаю тебя, Оюун Хаган. Действительно, у нас не было времени познакомиться. Я кыргыз. Мое кочевье находится на северо-западе, недалеко от торгового пути. Мой отец правил небольшим Племенем, из которого я родом. В юности я с маленьким братом покинул его. Меня приютило небольшое бедное племя, находится оно южнее горной гряды, там сухая довольно скудная земля. Когда я стал взрослым, я возглавил это Племя. Сейчас оно стало сильным и значительно увеличилось.
– Ты кыргыз, верно?– уточнил отец.
– Да, кыргыз.
– Как же могло получиться, что дед твой китаец?
– Он не родной мне, я зову его дедом, потому что он многому научил меня, как обычно делает дед. Передал мне много знаний и своей мудрости. Я благодарен ему и забочусь о нем. Он стар, тело его дряхло, но ум могуч. Много лет тому назад он брел с караваном рабов, я с отрядом отбил их и потом освободил его. А он не хотел. Меня тогда многое удивляло, но теперь я знаю, что он считался рабом, но внутри он был самый свободный, эту свободу ему дал его ум, знания и мудрость. Для моего деда нет невозможного. Это он хотел посетить Учение и я сопровождал его. Благодаря ему моя жизнь так изменилась.
– Я вижу, что ты уже зрелый мужчина. Почему до сих пор не взял жену?
– Я занимался другим. Учился быть хорошим воином. Мне было не до женщин.
– Молодой мужчина не может жить без женщин. Они являются украшением и усладой. Разве никто из твоих спутниц не родил тебе детей?
Наступило молчание. Я видела, что Куандык смутился и искал ответ. У меня не было ревности, или желания узнать, кем были его спутницы, мне было достаточно того, что мне рассказал о себе любимый. Отец все же был подозрителен. Он испытующе смотрел на Куандыка, я видела, что он изучает его.
– Нет. У меня нет детей… А спутницы… да… были и спутницы. Но никто не раскрыл моего сердца. Твоя дочь, Солонго, навсегда подчинила мой ум. Она самая дорогая в моей жизни драгоценность. Я хочу сделать ее счастливой. Она продлила мой род, родила чудесного мальчика, она единственная в моей жизни.
– Конечно, все это так и есть. Она драгоценность, которой не каждый достоин. Она красива, здорова, умна и образованна. Она моя дочь. Все, что ты мне сказал, сказал искренне, но если все так, разве не хочешь ты взять ее женой? У ребенка должна быть защита Рода. Его нужно накрывать свадебным, а ни каким-то другим, покрывалом. Разве для тебя не важны обычаи предков? Моя дочь- Глава Племени. Если она не будет чтить заветы, то никто не будет соблюдать их.
– Да, конечно, я хочу ее взять женой. Но я не могу привести сюда все Племя. И не могу бросить его. На кого я оставлю людей? Скот? Меня там никто не заменит, Оюун Хаган.
Отец налил себе полную пиалу кумыса и залпом выпил.
– Нет никаких причин чтобы лишить моего внука Защиты Рода. Завтра я наброшу на вас свадебное покрывало. Готовьтесь. А потом решишь, что тебе делать. Ты уже зрелый муж. В свадебном покрывале заключается суть устоев. Оно несет его в себе. Это не просто символ. Так мы сохраняем важность Рода для наших потомков. Ритуал будет такой, каким подобает моей дочери,– отец сделал жест рукой, что разговор закончен.
Мы встали и поклонились, он поманил меня рукой и приподнявшись, еще раз посмотрел в лицо моего ребенка, убрал легкие темные волоски с его лба и с нежностью сказал:
– Алп, внук, дед твой будет твоим покровителем. Пока я жив, с тобой ничего не случится!– и прижался губами к маленькой ручке ребенка.
Мы молча пришли в юрту, я старалась осмыслить происходящее, все было очень неожиданно. Я видела, что Куандык тоже поражен таким поворотом событий. По мере осознавания такого важного жеста отца, я поняла, что он принял Куандыка, как моего мужа, как часть его семьи. Хотя и понимала, что любимый никак не проявил себя. Ни как муж, ни как отец, ни как воин и Глава Племени. Все это еще было впереди. Отец просто принял нашу любовь и выбор, но не согласился позволить быть нашим отношениям мимолетными и не имеющими никакого статуса. Еще раз я поразилась его мудрости. Он многое видел и знал наперед. Ведь если бы он не решил набросить на нас покрывало, то наш сын так и рос бы сыном Главы Племени Куандыка и вдовы, случайно встретившейся на его пути, а так, статус семьи соблюден. Это был самый дорогой его подарок. А мы с Куандыком обходили эту тему. Я бы никогда не согласилась оставить Племя и он тоже. Мы обнялись, между нашими сердцами был малыш, он крепко спал, причмокивая во сне, так мы напитывали его нашей любовью. Вот оказывается, счастье неиссякаемо и оно может быть таким сокрушительно сильным, таким сверкающе-ярким и чистым, как камень в подаренном мне перстне Бадмажуная. Слова были не нужны, мы легли спать и проснувшись еще до рассвета, я покормила ребенка и стала собираться. Надела новую, предназначенную для кормящих рубашку и новый красивый дорогой халат, подарок отца, переплела косы, вплетая в них специальные ленты, расшитые бусинами, Куандык пошел за водой на реку и вернулся с мокрыми волосами и свежим умытым лицом, улыбнулся мне, оделся и мы приготовились к ритуалу. Я решила, что свадебным будет покрывало, подаренное и расшитое для меня Айзере. Пришли все дети и Маха. Почему-то мне не хотелось видеть Мохлико и я тихо сказала Махе чтобы они с Хоргонзул и Айзере сделали все сами. На нас за четыре конца должны были набросить покрывало члены наших семей. Но никого из семьи Куандыка не было и тогда, посовещавшись, мы решили, что за один конец возьмет покрывало отец, за второй конец Маха, как самая старшая женщина в семье, а за остальные два конца Бакыт и Айзере. Когда все собрались, отец достал привезенные с собой ваджру и колокольчик и начал ритуал. Уже к полудню на нас набросили свадебное покрывало и я стала женой Куандыка. В полумраке покрывала он прижал к своей груди мою голову и биение наших сердец обрело единый ритм.
Вечером на площади был устроен пир для всех Охранителей Степи и нашего рода, мы призвали Бадмажуная и я явно почувствовала его присутствие, в атмосфере царили радость и любовь. Все пели и танцевали, все затянулось допоздна, огонь в очаге на площади, запах поднесенного дыма и пенного пива, хмельные громкие разговоры и смех, я была рада, что всем было хорошо этим чудесным весенним вечером.
На следующее утро, на заре Куандык покинул кочевье. Мы расстались с легкостью, не было тоски расставания и тревоги. Я вдруг ощутила насколько важен был этот ритуал, все восприятие наших отношений сильно изменилось, а казалось бы, такой простой жест… И тут прямо в моем уме прозвучал неповторимый, глубокий голос Бадмажуная:
“Все в твоем уме, Солонго, и счастье, и радость, и горе”.
Я вернулась к ребенку, залюбовалась маленьким, еще сморщенным личиком и подумала, что с рождением этого сына мое материнство я чувствую по-другому. Раньше рождение детей воспринималось мной, как выполнение моего долга, долга каждой женщины, продолжить род мужа, в который я вошла и стала его частью, а сейчас рождение сына было радостью, счастьем от того, что это продолжение не только рода моего любимого мужчины, но и меня, это плод нашей любви. И от этого было еще радостней.
Вскоре в юрту пришел отец. Я встала и бросилась ему навстречу:
– Отец, отец, благодарю тебя! Ты сделал мне большой подарок! Набросил на нас свадебное покрывало, а я ведь даже не мечтала об этом…
– Что ты, дочь, я просто выполнил свой долг, долг отца. Я несу ответственность за тебя и за всех моих детей и внуков. Я взял на себя эти обязательства. Что может быть важнее счастья своих детей, внуков, людей, вверивших мне свою жизнь? Мое решение было верным. Я не хочу чтобы ты прожила весь свой век вдовой, ты можешь дать счастье мужчине. Мне пришлось принять твой выбор. Не скрою, я бы хотел видеть с тобой рядом другого мужчину, Куандык мне чужой, я знаю о нем очень мало, а опираться на мнение женщин нельзя. Ум их не всегда бывает ясен. Ну, дело сделано,– улыбнулся он, подходя к младенцу и с нежностью глядя на него,– теперь поздно говорить об этом. Понаблюдаю еще за твоим Куандыком…– поворачиваясь ко мне, продолжил отец,– А знаешь, Маланья опять ждет малыша. К весне родит…
– Ух ты ж! Не успел еще подрасти малыш, как опять беременна! Какая сильная женщина!
– Да, дочь… чем больше детей мне рожает она, тем более властной и непреклонной становится… Где та нежная сговорчивая женщина?… Я помню ее другой… терпеливой… ласковой… а теперь она заправляет не только в нашей юрте… Когда только успевает… Сейчас начинает подумывать о том чтобы найти для Махи достойного мужа… Самый дорогой гость для нее теперь Парсук. Вот и на этот раз, как только караван придет в стан, так сразу и примется обсуждать с ним. Повезло ей, что я в отъезде.
– Да, он всегда вился вокруг Махи, один раз, несколько лет назад даже кольцо ей подарил с дорогим прозрачным камнем. Я тогда вернула ему подарок, мне не понравилось такое пристальное внимание к ней, но на этот раз уследить будет сложно, ведь я занята ребенком, да и разные вопросы с купцами нужно обсуждать…Я даже была более спокойна, когда она была увлечена Елбарсом. Но после поездки в твое кочевье и общением с матерью, она вдруг стала еще более заносчива и строптива. Но много читает и учится. Аккуратно все записывает, посмотришь ее рукописи и понимаешь, что писал их человек очень точный, ответственный. Все, что она делает, делает очень хорошо, красиво поет, а уж как вышивает! Хорошая будет жена, но за простого человека ее замуж не выдать. Она не любит тяжелую работу, хоть и умеет с детства многое. Маланья научила ее. А как красива стала! Иногда даже страшно становится, глядя в ее, как небо, чистые глаза. А прозрачная гладкая кожа! Просто загляденье!
– Да, она даже краше, чем мать.
– А ты кого-нибудь приметил для нее?
– Нет, дочь… я еще рядом с ней никого не вижу. Смотрел звезды, они говорят, что она уедет далеко. Вот, поэтому и беспокоюсь, что Парсук ее заприметил. Ведь если в незнакомое Племя угодит, то если что, то и помочь не сможем. Пока письма от нее дойдут, может быть поздно…
– А как там Тодтолгой?
– Мальчик хорош, умен, красив, я сам занимаюсь им чтобы он увеличил свою силу, ведь он мужчина, воин, даже если и следует Учению. Приходится наверстывать. Он многого не умеет, отстал от сверстников. Но старательный и упорный, быстро все схватывает. Хотел взять его с собой, но потом подумал, что он поддерживает мать, ведь уехал почти на поллуны…
– Отец, ты построил Субарганы?
– В Красных Землях я не занимался этим, а на летнее придем и увидим, как они перенесли зиму. Ведь мы почти закончили и тот, что на площади и тот, который воздвигли на месте ба-ня.
– Маланья переживала, да?
– Переживала, но это неважно. Мне пришлось тяжело с ней, ни в какую не хотела принять выбор Бадмажуная. Долго плакала, сказывалась больной, подключила Маху, обе просили оставить ее у нас, мол Маланья хворает, а дочь помощница, но я выстоял. Маланья задумала молчать, не говорила со мной, пока не родила, а как родился мальчик, так я сразу подарил ей дорогие украшения и много монет, которые она так любит и собирает и она утихла. А ба-ня раскинул чуть дальше, где река делает поворот, там, в излучине еще и лучше. Как будто всегда там и была. Маланья о старом месте больше и не вспоминает.
– Отец, ты хотел о чем-то поговорить со мной и с Бакытом?
– Да, дочь. Разговор пойдет об участившихся набегах вражеских племен с востока. Это воинственные банды с запада, хозяйничали в королевстве Труша, стараются добраться и до нас. Хочу чтобы вы все предусмотрели и были готовы. Ко всему прочему в ваших горах можно добывать железную руду и на нее стали охотиться юго-восточные народы. Те, что раньше не приходили к нам, пустыня не давала. А сейчас они нашли перевал, так вот, вам нужно забрать эту часть гор, которая не принадлежала никому. Нам и самим нужна эта руда. Я хочу в эти дни сам подняться в горы и осмотреть все. Будем добывать. Объединим усилия, отберем работников, завтра не откладывая и отправлюсь. Потом выставим дозоры и сильные отряды. Я узнал, что уже скоро они попытаются захватить землю. А потом здесь с Бакытом все осмотрю, насколько твой отряд готов, хватит ли оружия. В общем, дочка, дел много… Ох, был бы с тобой рядом Очир, и горя бы не было, и я был бы спокоен, и с его Племенем бы породнились… Но ты выбрала трудный путь… Что ж, придется искать решения,– он поднялся и вышел.
Уже ближе к вечеру пришла Айзере и сказала, что Бакыт попросил накрыть ужин в моей юрте потому что отец придет вместе с ним и им нужно что-то обсуждать со мной. И что помогать вызвалась Мохлико, и вопросительно посмотрела на меня, ожидая ответа. Я поморщилась, мне совсем не хотелось видеть в моей юрте чужую мне женщину, к тому же рядом был малыш, это делало меня более чувствительной. Я категорически отказалась, сказав, что нас будет только трое, поэтому Айзере более, чем достаточно. Она улыбнулась и ведя неспешный разговор, мы стали готовить и накрывать чистую красивую скатерть. Айзере много читала, она освоила и наш язык Великой степи, а также язык Оргьен и не забыла свой родной, персидский. Обычно они предавались этому занятию вместе с Махой, с упоением рассуждая на разные темы и обсуждая прочитанные рукописи, которые они всегда покупали на базаре. Они стали подругами несмотря на некоторую разницу в возрасте. У них были общие интересы, обе они любили рукоделие, терпеливо вышивая. Айзере научила Маху петь и она подпевала, хоть и не таким красивым и чистым, но приятным голосом. Сейчас отец не позвал Маху, что говорило о том, что никто посторонний, даже его дочь, не должны слушать наш разговор. Но Айзере он оставил. Видимо скромность девушки внушала ему доверие. Как только отец с Бакытом пришли, я удобно устроилась на топчане, Айзере, тихо напевая, качала люльку, в которой мирно спал маленький Алп. Она старалась оставаться незаметной. Огонь светильника отбрасывал причудливые дрожащие тени, мы вели свой разговор, отец был серьезен, мы с Бакытом слушали, стараясь не пропустить ни слова:
– Предупреждаю вас об опасностях, словно тучи, собирающиеся на горизонте, о том, что Племя ваше выросло и вы нуждаетесь в богатствах, которые есть прямо здесь, у вас под ногами, нужно использовать щедрость вашей земли, но делать так, чтобы не навредить никому, с умом использовать руду и производить оружие только и исключительно для защиты, вы можете увеличить силу вашего Племени и важность его в Великой Степи. Время действовать пришло. Я буду рядом, помогу и поддержу… Эх, Солого, Солонго… И так нелегкий путь Вождя ты сама усложнила… А я хотел переложить часть ноши на плечи Очира… Ну ладно… чего уж об этом,– и махнул рукой,– Бакыт теперь все свое время уделяй усилению и тренировке отряда, он должен быть мобильный и уметь хорошо стрелять. Испытали ли вы и довели до ума ту юрту, которую Тархан поставил на колеса. И луки, пускающие стрелы, словно молнии? Они сильно пригодятся вскоре, нужно поставить их на позиции на границе кочевья на горе, а также занять все пещеры, свезти туда все запасы стрел и орудий. Завтра выйдем в горы. Заночуем в пещерах, потом разведаем месторождения руды, осмотрим всю местность. Возьмите знамя, мы закрепим его там, указав тем самым, что земля теперь ваша и оставим там дозор. Наступают тяжелые времена, дочь. Мы слишком долго жили мирно, мать Степь дала родиться многим мальчикам. Теперь мы готовы… Ритуалы начинайте делать уже завтра. Скажи Тугаю, что непрерывно нужно делать подношения Духам Местности и Защитникам Племени. Призывайте Бадмажуная. У нас есть большая Удача, его поддержка. Все, кто призывает его, избежит бесславного конца. Помните об этом и о том, что нужно соблюдать все Принципы Учения, которые он передал нам. И никакого сомнения и страха быть не должно! Ни у кого!
Во время всего этого разговора Айзере сидела тихо, слышно было только тихий скрип от покачивания люльки. Как только мужчины разошлись, она сказала:
– Солонго, неужели и нас коснется война? Мне казалось, что никто и никогда не посмеет напасть на наши Племена. Ведь все знают насколько сильно Племя Оюун Хагана и твое. Ведь они как два крыла большой птицы, занимают так много Великой Степи…
– Да, Айзере, все может случиться. Отец так просто бы не приехал, вероятно он точно знает планы разбойников. Нам нужно выполнять все, что скажет отец и взывать к Зеленой Таре чтобы уберегла нас от войны и смертей.
– Я полностью доверяю твоему отцу и Бакыту. Твой отец непревзойденный военачальник, он не только Вождь. Я видела, как он обучает юношей.
– Знаешь, когда я была маленькая и наша мать умерла, отец ушел с ламами в Оргьен на учения Бадмажуная, а до этого он был простым воином. Его ценили и уважали в отряде, он всегда был очень смелым и он не хотел быть Вождем, но звезды раскрыли ламе и старому Вождю, что у него Путь Главы, что он очень в этом преуспеет и много сделает для Племени и для всей Великой Степи. В душе он так и остался воином и всегда много значения придает своему воинскому отряду.
