Kitobni o'qish: «Закатный свет»

Shrift:

Автобиография

Я родилась на Крайнем Севере – в п. Потапово Дудинского района на полуострове Таймыр. Провела детство в Норильске, в городе постоянных холодов и полярных ночей, возможно, поэтому мое первое стихотворение было про солнце и дождь. Однако Норильск остался в памяти навсегда как родной и любимый город.

В возрасте двенадцати лет переехала с родителями в Красноярск, где окончила школу с золотой медалью и музыкальную школу по классу фортепиано. Высшее образование получила на факультете иностранных языков Красноярского педагогического университета, работала техническим переводчиком в течение восьми лет, а затем – преподавателем английского языка в школе с английским уклоном. В 1996 году была приглашена заведовать отделением иностранных языков в Детский образовательный центр г. Красноярска, где и работала десять лет до отъезда из России в США на постоянное место жительства в 2005 году.

В 1995 году окончила курсы повышения квалификации, учрежденные Фондом Джорджа Сороса, с присуждением звания «Учитель-Мастер». В 1999 году принимала участие в конкурсе на проект по созданию учебника английского языка для средних школ России. Проект был учрежден совместно Британским советом и Министерством образования РФ. Успешно пройдя конкурс, в течение шести лет работала в команде авторов – учителей английского языка, в результате чего был создан и широко использовался учебник «Английский нового тысячелетия» (New Millennium English) для 5–11 классов.

Серьезно писать поэзию и прозу я начала достаточно поздно, по приезде в США, хотя еще в юные годы сочиняла стихотворные сценарии, а также стихи и песни для школьных мероприятий. Мои стихи публиковались в электронных журналах «Кругозор» и «Чайка», в печатном издании «Контакт» (Бостон, США), в журнале «Веселые картинки» (Москва). Издано два сборника поэзии – «За алым парусом вдогонку» и «Дорога в ноябрь», а также книга прозы «Siberian in Cyberia» (название книги основано на игре слов, одинаковых по звучанию, и означает «Сибиряк (Сибирячка) в кибер-стране, то есть в виртуале»), издательство «Аспект», Бостон.

В настоящее время живу и работаю в США, Бостон.

Блеск закатного света

Книга Марины Мичуриной «Закатный свет» полна теплых тонов. Это настоящая русская лирика, в которой умение выстроить необходимую дистанцию от поэта до читателя сочетается со способностью создать ощущение предельной доверительности. Я думаю, что эта книга вполне может стать любимой для многих почитателей поэзии. Почему?

Во-первых, автор очень хорошо знает, что цена искренности высока. Искренность далека от экзальтации, от запутывающей эмоциональное пространство текста суеты, она первозданна, и только она, во всей неспешности своей выстраданной правды, вызывает у читателя полное доверие:

Я в ноябре – какой уж тут секрет?
Прошла весна, и лето стушевалось.
Мне много лет… намного больше лет,
Чем мне б хотелось и чем вам казалось.

Здесь не только разоблачение, но и мастерское по тонкости сравнение возраста с возможным объемом высказывания. Вроде бы просто, с другой стороны – весьма оригинально и ново.

Такое сочетание внешней неброскости и оригинальной глубины характерно для всей книги. И это первейшее свойство поэта глубинного, алчущего не славы, а смысла.

Во-вторых, у Марины Мичуриной абсолютный вкус к лексике. Я бы даже сказал, абсолютный слух к лексике. Это сразу подкупает, когда слова прекрасно сочетаются друг с другом, фонетически безупречны, без зазубрин и настраивают на возвышенный лад. При этом возвышенность не выспренняя, а романтическая, бурлящая, искрящаяся.

Мы в юные лета мечтали тайно
(Мечтам бесплодным был ли где почет?),
Что все вокруг изменится случайно:
Фрегат под алым парусом придет,
С улыбкой Грей возьмет под подбородок
И скажет: я всю жизнь тебя искал!
Торжественный эскорт из легких лодок
И музыка, летящая средь скал…

В этих восьми строках сконцентрировалось немало оттенков общего смысла. Тут и ностальгия по юности, и легкая и светлая самоирония, и изысканная и красивая реминисценция из культовой вещи Грина, и завершающая все музыка, что звучала с первой строки, но в восьмой дошла до апофеоза. Чудо как хорошо! Настоящая поэзия.

В-третьих, за каждой строкой Мичуриной виден сильный и цельный человек, со своим отношением ко всему. Но для стихов не столь важно, каково отношение, как важно, что оно есть. И благодаря этому создается притяжение образа лирического героя к образу автора, приводящее к сильному читательскому сопереживанию. Мичурина в стихах предстает человеком, кого опыт не ожесточил, а сделал мудрее и снисходительней. Но то, из чего строится личность человека, основополагающие национальные коды, она хранит бережно, не видит их иначе как отчетливыми и не боится прослыть чересчур дидактичной, высказывается вполне определенно:

С портрета смотрит мой вихрастый папа,
Что дедом нынче мог бы стать вполне,
Но не дожил. Подвел сердечный клапан,
Подорванный на той большой войне.
Как жаль, что папы с нами больше нет,
Но внук – мой сын – несет его портрет.
По улочкам, дорогам и проспектам
Спасенных городов и деревень
Идут колонны и несут портреты –
Теперь вот так в победный майский день.
Тюменский парень отдал дань войне:
Бессмертный полк идет по всей стране!

Что еще необходимо отметить для понимания образного строя книги Марины Мичуриной «Закатный свет»?

Многие авторы ныне выстраивают стихотворные сборники по своеобразному альбомному принципу. Как правило, последовательность в них случайна. В этой книге мы видим, как автор, словно опытный дирижер, ведет каждую партию уверенно, четко продумывая кульминации и спады, структурные деления.

Так, Мичурина позволяет себе резкие перепады, но они тоже часть органики, часть цельности всего корпуса текста в «Закатном свете». Вот она вдохновляется Лермонтовым, плетет тонкую паутину аллюзий:

Сосна за моим окном,
Ее сквозь стекло я вижу,
И ночью она, и днем
Бросает иглы на крышу.
Откромсаны ветви внизу,
Лишь верх оставлен, как милость…
Мы рушим чужую красу,
Чтоб легче нам становилось.

И тут же делится впечатлениями о Бостоне:

Пороша нежно-сливочным мороженым
Покрыла утомленный тротуар.
Подарки под нарядной елкой сложены,
А на столе пылает самовар,
И пироги с ватрушками румянятся,
И мяса с черносливом дух плывет…
И только ненароком да вспомянется,
Как дома я встречала Новый год.
Я привезла сюда свои традиции,
И пусть здесь главный праздник – Рождество,
Мы Новый год встречаем до… кондиции –
Когда ложится в душу торжество!
«Иронию судьбы» глядим с субтитрами,
Танцуем под тягучий «Вернисаж»,
И хоть спиртное мы не глушим литрами,
Ликер вишневый так похож на наш!
В камине пламя жаркое колышется,
А я шепчу тихонько: «Эй, народ!
Ну пусть в России голос мой услышится:
Я с вами! Я встречаю Новый год!»

Казалось бы, какой контраст разительней? Но тематические зеркала этих стихотворений расставлены так, что, отражаясь друг в друге смыслово и композиционно, тексты добавляют друг друга. И героиня спешит душой в Россию не для того, чтоб просто побыть с родными и близкими, а чтобы опять обрести почву для своих мечтаний и грез о неброской природной силе, так глубоко пронизавшей творчество русских классиков.

Осталось отметить только ритм этой книги!

Да, конечно, Мичурина привержена силлабо-тонике, притом довольно строгой. Но порой она использует такие обаятельные цезуры, а стих обретает такую гибкость, что хочется забрать это ритмическое пиршество с собой и никогда уже не отпускать.

Вы простите меня заранее,
Мой источник света другой:
Блещет северное сияние
Серебристой гибкой дугой!

Пусть блещет творчество Марины Мичуриной нам на радость!

Председатель Правления Московской городской организации Союза писателей (МГО СП) России, заслуженный работник культуры Чеченской республики. Член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ). С 2017 года – главный редактор «Литературной газеты».
Максим Адольфович Замшев

Закатный свет…

Закатный свет моих коснулся окон,
Еще покуда солнце не зашло,
Подкрался вечер как-то ненароком,
И все-таки светло… пока светло.
А на деревьях розовые блики –
Как будто обещания намек,
Неясные несделанного лики,
Размытый образ, сдержанный упрек.
Все впереди, казалось нам когда-то:
И пик Победы, и девятый вал…
И все-таки прекрасен свет заката
И величав симфонии финал.
А то, что не успело воплотиться,
В закатных растворяется лучах.
Готовится запеть ночная птица,
Прошедший день собою увенчав.
Апофеоз последнего аккорда
Уносит сожалений пену прочь,
И подымаю голову я гордо:
Закатный свет – пока еще не ночь!