Kitobni o'qish: «Сподвижники де Голля»

Посвящаю светлой памяти моего учителя выдающегося отечественного историка-франковеда Владислава Павловича Смирнова

© Арзаканян М. Ц., 2024

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2024

Предисловие

Во все времена, начиная с древности, историю любого государства творил человек. Франция, одна из самых самобытных стран мира, тому наглядный пример. На ее территории еще в Средние века начала складываться первая в Европе централизованная монархия. Во французском лексиконе слово «король» появилось еще в XI веке, «государство» – в XIII. А рядом с монархом всегда находились люди, ему служившие. Они помогали ему управлять страной, вести внешнеполитическую деятельность. Недаром в XII веке в письменных источниках уже встречается термин «министр», а в XV – даже «министерство». В эпоху раннего Нового времени, в период расцвета французской абсолютной монархии, в обиход входят слова «политический деятель», «государственный министр», «первый министр». Имена самых ярких из тех, кто осуществлял политику страны вместе с королем, навсегда вписаны в историю Франции. Хорошо известно, что рядом с Генрихом IV находился Сюлли, подле Людовика XIII – кардинал Ришелье, а вместе с Людовиком XIV поначалу правил кардинал Мазарини. Во времена Первой империи ярчайшего политика и полководца Наполеона всегда окружали его маршалы – Мюрат, Ланн, Ней и другие.

В ХХ веке во Франции появляется человек, который уже при жизни становится самой именитой личностью своей страны. Это выдающийся военный, политический и государственный деятель генерал Шарль де Голль. Его называли «самым знаменитым из французов». Жизненный путь генерала и политика стал бесконечной эпопеей борьбы за свои убеждения и власть. Однако он никогда бы не смог дважды встать во главе французского государства и заложить в его основу свое политическое кредо, если бы бок о бок с ним не находилась целая плеяда его сторонников и помощников – голлистов, уверовавших в счастливую звезду своего лидера.

Из военного в политика генерала превратила Вторая мировая война. В 1940 году он решительно не принял перемирие, заключенное маршалом Петеном с нацистской Германией и вылетел в непокоренную Великобританию, чтобы продолжать борьбу с фашизмом. Поначалу де Голль действовал на чужбине практически один. Но он сразу начал искать сторонников. И они нашлись. Это были люди, присоединившиеся к основанной генералом в Лондоне Свободной Франции и участники внутреннего Сопротивления. Впоследствии их назовут «голлистами первого часа», а наиболее видных из них – «баронами голлизма». Потом к де Голлю и его делу примыкали в течение десятилетий – и в период Освобождения, когда он возглавил в 1944 году Временное правительство, и когда находился в оппозиции к режиму Четвертой республики, и после его возвращения к власти в 1958 году. Словом, когорта де Голля существовала и действовала на протяжении всей второй половины ХХ века, даже после окончательного ухода его самого из политики.

В настоящей книге, своеобразном «приложении» к изданной ранее в серии «ЖЗЛ» биографии де Голля, обрисованы портреты семерых самых ярких сподвижников и преемников генерала, представителей голлистского движения, которые вершили судьбы Франции вместе с ним и продолжали дело генерала после него. Прежде всего, это два президента Пятой республики – Жорж Помпиду и Жак Ширак, три премьер-министра – Мишель Дебре, Жак Шабан-Дельмас, Эдуар Балладюр, а также два блестящих представителя французской интеллигенции – ученый-этнограф Жак Сустель и писатель Андре Мальро.

Жак Сустель еще до Второй мировой войны сделал блестящую научную карьеру. Он стал известным во Франции этнографом, изучающим коренные народы Латинской Америки. Ученый сразу присоединился к Свободной Франции, был министром Временного правительства, играл одну из ключевых ролей в основанном де Голлем Объединении французского народа в период Четвертой республики. Однако Сустель резко разошелся с генералом во взглядах по «алжирской проблеме» и из известного лидера голлистского движения превратился в самого именитого его изгоя.

По-иному сложилась судьба Мишеля Дебре. Юрист по образованию, он рано вступил в движение Сопротивления на территории Франции. После войны Дебре трудился в административных структурах Временного правительства, одним из первых воспринял и одобрил идею де Голля о государстве и навсегда стал безоговорочно преданным сторонником генерала. После его возвращения к власти в 1958 году Дебре был одним из создателей новой конституции страны и первым премьер-министром Пятой республики.

Андре Мальро, видный французский писатель, до Второй мировой войны придерживался левых взглядов. В 1944 году он познакомился с де Голлем и всю свою последующую жизнь находился под его влиянием. Писателя и политика связывали не только узы общего дела, но и дружба. Во время президентства генерала Мальро неизменно оставался министром культуры.

Жорж Помпиду, профессор французского языка и литературы, после войны, как и Дебре, работал в секретариате Временного правительства. Тогда на него и обратил внимание де Голль. Тем не менее Помпиду долго оставался в тени более известных людей из окружения генерала. Его час пробил после возвращения де Голля к власти в 1958 году. Президент в 1962 году принял решение назначить Помпиду премьер-министром вместо Дебре. Помпиду занимал этот пост шесть лет, а после ухода генерала из политики стал его первым преемником на посту главы французского государства.

Жак Шабан-Дельмас отличился своей бесстрашной деятельностью в движении Сопротивления. Он познакомился с де Голлем в момент освобождения Парижа в 1944 году. Шабан-Дельмас всегда считал себя верным голлистом. Между тем он несколько раз занимал посты министра в период Четвертой республики. После возвращения генерала к власти Шабан-Дельмас на протяжении десяти лет возглавлял Национальное собрание. Пиком его карьеры стало назначение премьер-министром в 1969 году.

Жак Ширак, голлист молодого поколения, начал свою политическую деятельность в кабинете премьер-министра Жоржа Помпиду. Когда тот был избран президентом республики в 1969 году, Ширак уже получал министерские портфели. Его путь к вершине власти был долгим. Он основал неоголлистскую партию, два раза становился премьер-министром. И наконец, в 1995 и 2002 годах избирался президентом республики.

Эдуар Балладюр, так же, как и Ширак, свои первые шаги в политике сделал под крылом Жоржа Помпиду. Потом он примкнул к Шираку и с его подачи становился министром, а в 1993 году даже премьер-министром. Но взаимному доверию пришел конец, когда Балладюр попытался оспорить у Ширака его право на президентство.

Настоящая книга написана на основе широкого круга источников. Прежде всего, это мемуары, воспоминания и произведения политической публицистики самих «героев», о которых пойдет речь.

Ценные сведения были получены автором во время личных встреч с четырьмя «героями» книги и другими известными голлистами в ноябре – декабре 1990 года в Париже. Тогда, в период всемирного конгресса «Де Голль и его век», приуроченного к 100-летию со дня рождения генерала, и сразу после него состоялись беседы автора с бывшими премьер-министрами Франции Мишелем Дебре и Жаком Шабан-Дельмасом, министрами Луи Терренуаром и Раймоном Трибуле, генеральным секретарем Елисейского дворца Бернаром Трико, сенатором Люсьеном Нейвиртом и советником Пьером Лефраном. Помимо этого, автору удалось, хоть и бегло, поговорить с будущим президентом Франции Жаком Шираком в мэрии Парижа и будущим премьер-министром Эдуаром Балладюром во время пленума голлистской партии Объединение в поддержку республики.

В книге также использованы материалы многочисленных французских периодических изданий (газет и журналов) и работы французских политологов и журналистов, посвященных сподвижникам де Голля.

Наконец, некоторые интересные сведения о героях книги автор обнаружила в московских архивах: Российском государственном архиве социально-политической истории, Архиве внешней политики Российской Федерации, Российском государственном военном архиве и Российском государственном архиве литературы и искусства.

Жак Сустель

Этот человек, входящий в плеяду знаменитых сподвижников де Голля и по праву открывающий нашу «картинную галерею», стал единственным, кто отрыто воспротивился воле генерала.

Сустель родился 3 февраля 1912 года в Монпелье на юге Франции в небогатой семье. Когда он был совсем маленьким, его родители переехали в пригород Лиона. Вскоре отец покинул семью, и мать через несколько лет вторично вышла замуж. Она была протестанткой и часто рассказывала сыну о его предках, бесстрашно сражавшихся за утверждение новой веры. Уже с детских лет мальчик запомнил, что «не хлебом единым жив человек» и что смысл жизни должен состоять в борьбе за свои убеждения и идеалы.

В детстве и отрочестве Жак много читал. Библиотека стала для него настоящим «островом сокровищ», особым духовным миром, в который он с удовольствием погружался, а книги – лучшими друзьями. Еще будучи ребенком, он мог предаваться чтению целые дни напролет. Ему доставляло огромное наслаждение просто держать в руках старые фолианты, осторожно перелистывать их страницы, перечитывать по несколько раз понравившиеся фрагменты. Когда Жак немного повзрослел, то стал регулярно ходить в публичную библиотеку. Он очень любил книги о путешествиях, географических открытиях. «Рассматривая гравюры в томах с красно-золотыми переплетами, – вспоминал Сустель много лет спустя, – я мысленно спускался на небольшом плоту по Амазонке, пробирался сквозь джунгли Ориноко или сидел у костра рядом с индейцами, высокомерно поднимающими голову, украшенную огромными орлиными перьями»¹. В школе Жак проявлял незаурядные способности к гуманитарным наукам. Он получил степень бакалавра в Лионе, где окончил филологический факультет лицея.

В 1929 году семнадцатилетний Сустель приезжает в Париж, чтобы учиться дальше. Он сдает вступительные экзамены в Высшую нормальную школу (Эколь нормаль), одно из самых престижных учебных заведений межвоенной Франции, и проходит по конкурсу первым. Это был, несомненно, большой успех. Молодого Сустеля сразу заметили. Высшая нормальная школа, основанная Конвентом в 1794 году, была призвана готовить преподавателей и исследователей по гуманитарным, естественным и точным наукам. Она и сегодня гордится своими выпускниками. Ее окончили известный философ Анри Бергсон, писатель Ромен Роллан, поэт Шарль Пеги, знаменитый врач Луи Пастер, лидер социалистического движения Жан Жорес, премьер-министры Леон Блюм, Эдуар Эррио, Аллен Жюппе, президент республики Жорж Помпиду.

Сустель вспоминал, что во время его учебы в школе царила приподнятая творческая атмосфера. После занятий ученики часто собирались небольшими группами и живо обсуждали различные научные и политические проблемы. Сам Жак постоянно посещал «кружок», который возник вокруг одного из самых известных преподавателей той поры, знаменитого французского физика Поля Ланжевена². Однако блестящий ученый не смог повлиять на выбор творческого пути Сустеля. Тот сразу предпочел гуманитарную сферу знания. Он интересовался многими дисциплинами – философией, историей, литературой, лингвистикой, антропологией, палеонтологией. Но свою научную судьбу Сустель решил связать с этнографией народов Америки. Его учителями и наставниками в этой области стали три известных французских этнографа, преподававших в Высшей нормальной школе: Люсьен Леви-Брюль, Поль Риве и Марсель Мосс.

В юности Сустель с симпатией относился к марксизму. Он посещал Клуб социальных исследований, созданный Рене Лефевром, и однажды выступил на его заседаниях с лекцией о французском социологе-позитивисте Эмиле Дюркгейме. В 1930-х годах в журнале «Les Masses», издаваемом Клубом, Сустель опубликовал несколько статей о происхождении семьи и частной собственности коренных народов Мексики. Молодой Сустель бывал также на заседаниях Клуба новой России³.

В 1931 году Сустель женился на своей однокурснице Жоржет Фаго, а еще через год блестяще завершил высшее образование. Он лучше всех сдал экзамен, дающий право преподавать философию в лицеях, и защитил дипломную работу по этнографии. Какому пути следовать дальше? Сустель выбирает научную карьеру и уезжает вместе с женой на два года в Центральную Америку. Он изучает многовековую индейскую культуру, посещает самые глухие уголки региона, населенные индейцами, скрупулезно собирает полевой материал о духовной и материальной культуре коренного населения Америки. Круг его научных интересов сосредоточивается главным образом на народах, живущих в Мексике, – майя, ацтеках, отоми. «Мексика, – писал Сустель, – стала для меня буквально второй родиной. Я научился любить эту страну, любить ее горы, степи, пересеченные трещинами, ее таинственно покачивающиеся леса, ее народ, сохраняющий многовековые традиции, но в то же время постоянно устремленный к обновлению»⁴.

По возвращении во Францию Сустель начинает публиковать собранный материал. В 1935 году вышла его первая книга: «Мексика – земля индейцев», в 1937 году – вторая: «Материальная культура индейцев лакандонов». Одновременно ученый защищает в Сорбонне докторскую диссертацию, посвященную группе индейских племен отоми, населяющих Центральную Мексику. Так в 25 лет Сустель становится одним из самых известных этнографов-американистов в своей стране. Он не только серьезный исследователь, но и великолепный стилист. Его книги написаны прекрасным литературным языком, поэтому читаются легко и с интересом. Пройдут годы, десятки лет. Сустель напишет более двадцати книг на самые разные темы. И все они будут отличаться особой, яркой манерой изложения.

После защиты диссертации Сустель становится заместителем директора парижского Музея Человека. Его пригласил на эту должность сам директор музея, один из его бывших учителей – Поль Риве. В 1938 году молодой ученый начинает также преподавательскую деятельность – читает курсы по этнографии в Коллеж де Франс и в Колониальной школе. Один из них, «Космологическое мышление древних мексиканцев», опубликован в 1940 году в виде небольшой книги. Итак, научная карьера Сустеля обещает быть блестящей. Однако он не становится «кабинетным» ученым и не замыкается исключительно на научной деятельности.

В середине 1930-х годов Франция переживает бурные события, ознаменовавшиеся массовыми выступлениями против фашистской угрозы. Сустель, как и многие другие представители французской интеллигенции, вносит свой вклад в эту борьбу. Еще в 1934 году, находясь в Мексике, ученый узнал о создании во Франции Комитета бдительности интеллигентов-антифашистов, обнародовавшего свой «Манифест к трудящимся». Тогда он сразу же передал через Поля Риве, что заочно присоединяется к комитету, призывавшему все прогрессивные силы страны сплотиться перед лицом фашистской опасности⁵. Манифест подписали более 82 тысяч представителей французской интеллигенции. Имя Сустеля значится в списке одним из первых и стоит рядом с именами таких известных французских ученых, как Поль Ланжевен, Фредерик Жолио-Кюри, Эмиль Борель, Люсьен Леви-Брюль, Поль Риве.

В 1936 году Сустель приветствовал создание во Франции правительства Народного фронта, а также выступил сторонником молодой Испанской Республики, сражавшейся против генерала Франко. Двумя годами позже ученый решительно осудил Мюнхенское соглашение и стал генеральным секретарем Союза французской интеллигенции, основной целью которого была провозглашена борьба против гитлеровской и расистской пропаганды. Так в предвоенные годы Сустель прочно завоевал репутацию человека, придерживавшегося левых политических взглядов. Однако его симпатии к Советскому Союзу постепенно ослабевали. Германо-советский пакт о ненападении положил им конец.

Вторая мировая война, начавшаяся в сентябре 1939 года, поначалу мало сказалась на жизни Франции. На Западном фронте военные действия пока не развивались. Недаром такую ситуацию очень быстро окрестили «странной войной». И жизнь Сустеля тоже протекала в спокойном темпе. После объявления войны стоящий у власти кабинет Эдуара Даладье создал так называемый Комиссариат по информации, призванный выполнять роль официального правительственного телеграфного агентства. Комиссариат направил во многие страны мира своих представителей. В Мексику предложили ехать Сустелю, который был лейтенантом запаса. Он согласился и тут же отбыл за океан. Тем временем весной 1940 года на Западном фронте началась настоящая война. Мало того, для Франции она обернулась катастрофой из-за стремительного наступления немецких войск. В Париже новый кабинет сформировал маршал Петен, убежденный сторонник капитуляции. Вскоре он подписал печально известное перемирие с Германией.

Многие французы считали, что Петен, создавший профашистское правительство Виши, спас Францию: прекратил кровопролитную войну и вернул стране покой и порядок. Но были и другие, которые иначе восприняли сложившуюся ситуацию. В июньском перемирии они увидели разгром и унижение родины и мнимому спокойствию предпочли продолжение сопротивления фашистской Германии. Среди таких людей сразу оказался и Сустель.

Он твердо решил не возвращаться в Париж и начал думать о том, что можно предпринять. И вот в конце июня ученый узнал от английского консула в Мехико, что в Лондоне сейчас находится какой-то генерал, который намерен продолжать сражаться. «Я спросил его имя, – вспоминал Сустель, – мне ответили: де Голль. Я никогда о нем не слышал»⁶. О пятидесятилетнем генерале, будущем знаменитом политике, никогда не слышал не только Сустель, тот был почти не известен у себя на родине. Однако Вторая мировая война подняла этого человека на гребень волны. Де Голль решительно отказался смириться с капитуляцией. Он вылетел в канун перемирия в Лондон и произнес 18 июня ставшую знаменитой речь. Генерал призывал своих соотечественников присоединяться к нему, чтобы вместе на стороне непокоренной Англии начать борьбу за освобождение Франции. Для этой цели он основал в Лондоне организацию Свободная Франция. Уже в 1940 году к де Голлю стали съезжаться французы, военные и гражданские, которых война застала в самых разных уголках планеты. Ехали из Африки, Азии, Америки и даже Австралии. Во что бы то ни стало добраться до Лондона решил и Жак Сустель. Из Мексики он отправился в США, оттуда – в Канаду, там добрался до одного из небольших портовых городов на атлантическом побережье и сел на судно, отплывающее в Англию. На нем Сустель прибыл в Ливерпуль, а затем поездом – в Лондон. «Сколько я буду жить на свете, – писал он в своих воспоминаниях о войне, – столько буду помнить первые месяцы существования Свободной Франции и мой приезд в Лондон под покровом ночи: зловещая тень катастрофы, нависшей над Францией, сумерки канадского порта, из которого я отплывал в Великобританию, “блак-аут” английских городов, над которыми носились улюлюканья сирен и гул вражеских самолетов»⁷.

Сустель, так же, как и любой француз, пожелавший присоединиться к де Голлю, явился в ставку Свободной Франции на Карлтон-Гарденс, 4. В глаза ему бросились две вещи: «Лотарингский крест (первоначально эмблема лондонской организации, а затем символ голлистского движения. – М. А.), прикрепленный у входной двери, и французская каска часового на посту. «Да если бы он был и без каски, – подчеркивал Сустель, – сразу можно было понять, что это не англичанин, потому что по его лицу и виду было ясно, что он из наших. Увидеть этого солдата и эту эмблему для нас означало вновь обрести родину»⁸. В тот же день Сустель познакомился с де Голлем. Вскоре он стал одним из самых близких его соратников – «голлистом первого часа».

Теперь известный французский этнограф, так же как и генерал, начинал новую, вторую жизнь. О научных исследованиях пришлось надолго забыть.

Ученый и военный, два очень разных по характеру и темпераменту человека, Сустель и де Голль постепенно сближались. В ту долгую зиму 1940/41 года они часто оставались вдвоем в кабинете генерала на Карлтон-Гарденс. От обсуждения задач и проблем Свободной Франции и конкретных событий на фронтах разговор иногда переходил на более общие и даже философские темы. Сустель с первых дней знакомства с де Голлем начал понимать, что перед ним не простой мятежный генерал. Ученый быстро убедился, что де Голль образованный и талантливый человек с давно сложившимися жизненными установками и идеалами. Главным в своей жизни он считал служение Франции.

Офицеры и солдаты Свободной Франции постоянно принимали участие в военных операциях, разворачиваемых союзниками. Гражданские лица выполняли самые различные миссии. В начале 1941 года они работали главным образом в штабе и информационной службе лондонской организации. Сустель трудился в бюро информации.

В марте де Голль решил направить в разные регионы мира своих людей, с тем чтобы они постарались добиться признания Свободной Франции со стороны различных иностранных держав. Сустель, конечно, не удивился, когда ему было поручено ехать в Латинскую Америку. Его другу, археологу Жюлю Акену, предложили отправиться в страны Ближнего и Среднего Востока, в те места, где до войны он вел археологические раскопки. И Сустель и Акен осознавали важность своих миссий.

Два еще совсем молодых человека расстались в Лондоне мартовским вечером, обоюдно пожелав удачи и договорившись, что постараются не терять друг друга из виду. Сустель добрался до берегов Америки. Первым городом, в который он прибыл, стал Мехико. И там он узнал, что Акен, покинувший Англию вслед за ним, погиб в пути. Судно, на котором тот отплыл, вскоре было торпедировано. Таковы были суровые реалии войны. Сколько имен она еще унесет! Они останутся только в памяти тех, кто доживет до долгожданного мира. А ведь именно благодаря бесстрашной деятельности этих людей, которые предпочли спокойной жизни борьбу, Франция с невероятными усилиями продвигалась к победе. Недаром известный деятель французского сопротивления Пьер Броссолет, погибший в фашистских застенках в 1944 году, сказал о них: «Поклонитесь им, французы! Они подпорки славы»⁹.

Сустель пробыл в Латинской Америке почти год. Он буквально исколесил все ее страны. Ученый написал позднее, что порой во время его трудной миссии у него перед глазами возникали картинки из детства. Он был еще мальчиком, когда в их город приходили проповедники. В их поклаже не было ничего, кроме Библии и брошюр о протестантской вере. И вот теперь он сам чувствовал себя таким проповедником «с легким багажом, но твердо убежденным в правоте своей веры и готовым без устали доносить ее до других людей»¹⁰. Поначалу дела у Сустеля складывались нелегко. Но постепенно ему удалось достичь неплохих результатов. Благодаря его деятельности, в Центральной и Южной Америке узнали о де Голле и Свободной Франции. А в некоторых странах пошли на прямое признание лондонской организации. Первой такой страной стала Куба¹¹.

18 июня 1941 года Сустель организовал в Мехико празднование годовщины знаменитого призыва де Голля. В своем письме-отчете он писал: «В полдень я в окружении сторонников Свободной Франции возложил цветы, переплетенные в виде Лотарингского креста, к памятнику героям мексиканской Независимости. Целью этой акции было отдать дань эпопее освобождения Мексики и одновременно отметить исторический поступок генерала де Голля». Вечером того же дня большое количество людей, симпатизирующих Свободной Франции, собралось в одном из публичных зданий Мехико. Сустель произнес перед собравшимися краткую речь. Затем, как он сам указывает далее в своем письме, были торжественно прочитаны знаменитая речь де Голля от 18 июня 1940 года, а также подписанные им Манифест и Органическая декларация. Все это происходило в большом зале, украшенном плакатами Свободной Франции и большим портретом генерала, и произвело на присутствующих сильное впечатление. Сустель сообщил также, что подобные акции·прошли в городах Оризаба, Веракрус и Толука в Мексике и в столицах Сальвадора, Пуэрто-Рико и Кубы. Он отправил свое письмо-отчет в Лондон, которое там опубликовали в Информационном бюллетене Свободной Франции¹².

В Мексике Сустель узнал, что правительство Виши лишило его французского гражданства и наложило арест на его имущество. Но его это мало взволновало. Он гораздо больше беспокоился, как бы власти не нанесли ущерба его родным, жившим в лионском пригороде. К счастью, такого не случилось. Уже после освобождения Франции Сустелю стало известно, что как только его мать и отчим поняли, что их сын в Лондоне, рядом с де Голлем, они сразу одобрили его выбор¹³. Жена Сустеля почти всю войну провела рядом с ним. При назначении его на новые места службы она всегда переезжала если не одновременно с мужем, то вскоре после этого.

Свободная Франция постепенно утверждалась на мировой арене, главным образом благодаря твердому и решительному характеру де Голля. Осенью 1942 года генерал учредил так называемый Французский национальный комитет, временно осуществлявший функции государственной власти. Возглавил его работу он сам. Ему помогали комиссары, за каждым из которых были закреплены определенные функции. Зимой 1942 года де Голль отзывает Сустеля из Мексики. Сначала генерал хотел назначить его директором французского радиовещания со ставкой в городе Браззавиле во Французском Конго, контролируемом Свободной Францией. Об этом он сообщил ему официальным письмом от 18 февраля 1942 года¹⁴. Однако вскоре де Голль изменил свое решение и попросил Сустеля вернуться в Лондон. Он доверил ему более значительный пост – комиссара по информации.

В функции Сустеля входило курирование всех периодических изданий лондонской организации и установление контактов с представителями английской прессы. Он также принимал участие в подготовке всех радиопередач Свободной Франции, осуществляемых через Би-би-си в Лондоне и другие радиостанции. Комиссар по информации работал без устали и делал все, чтобы передачи были интересными. Он приглашал для участия в них солдат, моряков, партизан, прибывших в Лондон из оккупированной Франции, и просил их рассказать соотечественникам о своем вкладе в общее дело борьбы против фашистской Германии. Журналист Жан Марэн, один из редких свидетелей деятельности Сустеля на посту комиссара по информации в тот далекий военный год, так представил нам его портрет: «Пылкий, гораздо более живой, чем часто казался, забавный, остроумный. Он любил Свободную Францию и движение Сопротивления почти чувственной любовью»¹⁵. Отношения Сустеля с де Голлем становились все более тесными и доверительными. Они виделись, как правило, два раза в день и обсуждали как важнейшие политические проблемы, так и другие самые разные дела.

1943 год стал для организации де Голля, недавно переименованной в Сражающуюся Францию, переломным. Еще в самом конце 1942-го крупные англо-американские силы высадились в Алжире и Марокко, французских колониях, находящихся под контролем Виши. Черчилль и Рузвельт даже не сочли нужным поставить де Голля в известность о готовящейся операции. Мало того, они считали, что генерал слишком несговорчив и амбициозен. Английский премьер и американский президент вынашивали планы заменить его более покладистым человеком и прочили на его место французского генерала армии Жиро. Так в декабре 1942 года весь довольно значительный контингент французских войск в Северной Африке перешел на сторону союзников. А генерал Жиро был назначен гражданским и военным главнокомандующим. В результате де Голль оказался просто перед фактом ловкой игры союзников за его спиной. Возглавляемая им Сражающаяся Франция, первая зажегшая факел борьбы против немецких оккупантов, оказалась оттесненной на второй план. И глава лондонской организации опять начал упорную борьбу за свое признание. Он вызывает Жиро на своеобразную дуэль, которая продлится почти год. А «секундантами» де Голля стали его верные соратники, давно уже уверовавшие в политический талант и счастливую звезду своего лидера. Одним из них опять-таки был Жак Сустель.

Черчилль и Рузвельт выступали за объединение Сражающейся Франции и сил, находящихся под командованием Жиро. Тот не возражал против этого, но считал, что де Голль должен ему подчиниться. Глава же лондонской организации меньше всего хотел оказаться в зависимом положении. Он явился в Алжир и начал переговоры об объединении, только заручившись поддержкой внутреннего Сопротивления на территории Франции. Генерал привез с собой телеграмму от своего личного представителя в оккупированной Франции Жана Мулена. В ней говорилось, что «французский народ… требует быстрейшего учреждения в Алжире Временного правительства под председательством генерала де Голля»¹⁶. С таким крупным козырем на руках де Голль предстал перед общественным мнением в качестве национального лидера, пользующегося поддержкой Сопротивления. 3 июня 1943 года в алжирской столице де Голль и Жиро подписали ордонанс, учреждающий Французский комитет национального освобождения (ФКНО), и стали его сопредседателями.

Сразу после создания ФКНО де Голль начал борьбу за завоевание авторитета во французских войсках и за постепенное отстранение Жиро. Одну из самых трудных задач в этом деле он возложил на Жака Сустеля. В июле 1943 года генерал вызвал его из Лондона в Алжир, а в конце осени поставил во главе так называемого Центрального бюро осведомления и действия (БСРА), иными словами, секретных разведывательных служб. Жиро воспротивился этому назначению, полагая, что на таком посту может работать только военный. Но де Голль сумел настоять на своем. И Сустель смело приступил к исполнению новых обязанностей. Он создал сплоченную организацию со строго централизованной структурой. БСРА развернуло активную деятельность на территории оккупированной Франции. Она была направлена на то, чтобы поддерживать и всячески развивать контакты с движением все ширившегося Сопротивления. ФКНО помогал организациям Сопротивления деньгами, оружием и боеприпасами. Под руководством Сустеля на территорию Франции постоянно засылались преданные де Голлю люди. В их задачи входило привлечение на сторону ФКНО по возможности всех борющихся за освобождение сил.

Разведывательные службы Сустеля интенсивно работали вплоть до освобождения Франции. Надо сказать, что деятельность БСРА не осталась незамеченной его же «коллегами» из СССР. Об этом свидетельствуют несколько интересных документов, хранящихся в Архиве Коминтерна (части РГАСПИ). Еще в мае 1944 года в Москве было получено подробнейшее схематическое изображение и описание структуры голлистских полицейских и разведывательных служб, действующих на территории Алжира и Франции¹⁷. В июле 1944 года на имя Георгия Димитрова, бывшего председателя Коминтерна, официально распущенного в мае 1943 года, поступила секретная информация от начальника иностранного отдела НКВД П. М. Фитина. В его письме, в частности, говорилось: «Нами получены агентурные данные о том, что разведка де Голля БСРА в настоящее время усиленно занимается разработкой деятельности коммунистической партии Франции через своих людей в префектурах и полиции… БСРА известно, что коммунисты в настоящее время ведут подготовку к восстанию, хотя и наталкиваются на оппозицию других групп сопротивления… Согласно данным БСРА, коммунисты ведут политику лавирования между де Голлем и группами сопротивления и надеются на победу СССР, чтобы заговорить в полный голос… По данным БСРА, коммунисты якобы перехватили английскую почту из Франции в Алжир, и из этой почты ЦК французской компартии узнал, что англичане рекомендуют проводить политику сотрудничества с ВИШИ и направленную против коммунистов…»¹⁸