Kitobni o'qish: «Запретная любовь некроманта»
Пролог
– Почему ты ушёл? – спросила девушка, приподнявшись на локте. Её голос звучал испуганно, звонко, а пальцы нервно теребили краешек одеяла. – Ты же знаешь, что я боюсь темноты. Я осталась совершенно одна!
Молодой человек откинул полог, тихонько присел на краешек кровати и нежно сжал в ладонях прохладные пальцы девушки. В оранжевых отсветах артефакта его тёмные глаза блестели лихорадочным огнём, а уголки губ растянулись в блаженной улыбке. Казалось, он совершенно не слышал её.
– Ты оставил меня одну, — тихо повторила она. На этот раз с горькой обидой, будто он предал её, и теперь она не знает, как его простить.
Он прижал её дрожащие пальцы к своим губам и осторожно погладил её по голове. Так обычно успокаивают перепуганного малыша.
– У меня есть отличные новости, солнышко. Скоро все наши беды останутся позади. Ты наконец-то сможешь поправиться, и всё будет так, как было раньше.
Она поджала губы и недоверчиво спросила:
– Обещаешь?
Вместо ответа он поднялся, подошёл к большому окну и посмотрел вверх, на ночное небо. Из-за рваных облаков практически не было видно звезд. На крупную луну наползала тень, медленно, будто тьма пыталась поглотить единственный источник света. Ещё несколько минут, – и мрак уравняет всё сущее в этом городе, который он так ненавидел. Пусть всего на несколько мгновений, но всё же.
Он обернулся. Несмотря на богатую обстановку, спальня казалась холодной и неуютной. Приглушённый свет артефакта подчёркивал уродливые шрамы на лице девушки и странный блеск в её глазах.
– Разумеется, обещаю, – проговорил он и, подойдя к кровати, запечатлел трепетный поцелуй на её нервно подрагивающих губах.
– Я не хочу, чтобы ты меня оставлял, – всхлипнула она и обняла его за шею. – Пожалуйста, не оставляй меня больше одну. Мне страшно.
– Не бойся. Они все заплатят за то, что с тобой сделали. И те, кто сделал, и те, кто позволил им избежать правосудия. А сейчас спи.
Глава 1
Месяц спустя
В ночь перед первым в её жизни балом Азалии не спалось. Нервы звенели от напряжения, и, не выдержав нарастающего волнения, она выползла из-под одеяла, накинула пеньюар и подошла к зеркалу. Приглушённый свет артефакта придавал её лицу карамельный оттенок, а длинные волосы ниспадали волной на плечи и спину.
На фоне чёрных волос чересчур бледная кожа и хрупкое телосложение делали её похожей на одного из призраков, которые обитают в заброшенном храме на краю Эрвендейла. Асимметричные черты лица и большие серые глаза, как у алузских фарфоровых кукол, обычно выделяли её из толпы. Отец часто называл Азалию «маленькая копия Нарциссы», имея в виду, что ей досталась не только внешность, но и характер матери.
Покрутившись возле зеркала, она печально резюмировала:
– Некрасивая. Зато с титулом. Кто-нибудь да полюбит. Не меня, так титул.
Бросив взгляд на часы, она забралась обратно под одеяло и попыталась заснуть. Однако в ночной тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием дров в камине, ожили старые детские воспоминания.
Однажды маленькой Азалии совершенно не спалось, и полный любопытства ребёнок отправился исследовать большой родительский дом. Её не пугали ни мрачные тени на стенах, ни мраморные стражники, стоя́щие в углублениях узких коридоров. Всё в нём ей казалось сказочным и неизведанным, как оживающие фигурки рыцарей и принцесс в книжках её мамы.
Внезапно Азалия услышала приглушённые голоса, доносящиеся из приоткрытой двери. Не желая быть замеченной, она спряталась, наблюдая за взрослыми в щёлку между тяжёлыми бархатными шторами.
В кресле возле камина сидела её мать, леди Нарцисса, и пила свой любимый чай. Напротив неё устроилась леди Матильда, какая-то очень дальняя родственница со стороны отца. Она частенько приезжала к ним в гости, но Азалия не очень любила её. Несмотря на богатые подарки и умильное сюсюканье, леди Матильда казалась малышке холодной и злой.
– Послушай, Нарцисса, Азалия, конечно, милое дитя, – сказала леди Матильда своим каркающим голосом, делающим её похожим на ворону. – Но она никогда не будет красавицей.
– Думаю, не вам судить о том, какой будет моя дочь, – холодно парировала Нарцисса, давая понять, что не собирается продолжать разговор.
Однако леди Матильда и не думала униматься. Придвинувшись к собеседнице, она покачала головой с видом искреннего сожаления, за которым скользнула брезгливость и убеждённость в непогрешимость собственных суждений.
– Ты же знаешь, не в моих правилах лгать. Если я вижу правду, то говорю. Понимаю, тяжело смириться с тем, что вместо сына ты родила Натаниэлю дочь. Но ты должна также осознавать, что если девочка некрасивая, то на хорошего жениха рассчитывать не стоит, – заметив, как гнев невольно исказил лицо Нарциссы, она торопливо добавила: – Впрочем, найдутся те, кто обязательно захотят породниться с Домом Чёрного Дракона. Всё же это такая честь! Так что от женихов отбоя не будет.
– Вы бы, леди Матильда, за своими детьми так пристально следили, как за моей дочерью. Внешность ещё никого не делала счастливым.
Что ответила леди Матильда, Азалия не услышала. Горничная Марси забрала девочку и отвела обратно в детскую.
На следующее утро леди Матильда поспешно вернулась в своё поместье. Почему старая неприятная тётка внезапно исчезла и больше не появлялась в замке Эрвендейла, Азалия не знала. Однако в юном сознании крепко засела мысль о том, что она некрасивая, а, значит, никто не будет любить её, кроме родителей.
Первые робкие лучи солнца выдернули Азалию из тревожного сна. Часы на каминной полке показывали пять часов утра. До завтрака оставалось ещё около четырёх часов, и, повертевшись в постели, она позвонила в колокольчик и попросила горничную принести светло-серую амазонку.
Лицо старого Маркуса вытянулось в изумлении, когда он увидел юную леди на пороге конюшни. Впрочем, как и Марси, спорить конюх не стал. Беспрекословно оседлал Снежинку, и вскоре Азалия направилась к роще.
– Поехали, красавица моя, к Источнику, – ласково погладив шею лошади, нежно прошептала девушка и натянула поводья. – Говорят, он исполняет желания. Может, и моё исполнит?
В роще, за которой находился Драконий Источник, было удивительно тихо, пахло заозерскими розами. Выехав на широкую аллею, Азалия пустила лошадь галопом. Ей хотелось оказаться очень далеко от дома, но ещё больше – избавиться от навязчивой тревоги.
Ветер звенел в ушах, а она неслась так, словно старалась обогнать свои мысли. Все прекрасно знают: драконья кровь передаётся по мужской линии, и появление на свет девочки вместо мальчика ставило под сомнение продолжение рода Дома Чёрного Дракона. Если Азалия не найдёт достойного жениха и не родит мальчика, то Драконий Чертог отойдёт дальним родственникам по отцовской линии.
Но что делать, если первый выход в свет закончится провалом? Что, если, несмотря на происхождение, Азалию не примут? Сможет ли она принять это со стойкостью и спокойствием?
Внезапно Снежинка остановилась, будто перед ней выросла стена, и испуганно заржала.
– Тише, девочка, тише, – пригнувшись, Азалия успокаивающе погладила любимицу. – Вот так, всё хорошо. Что с тобой?
Лошадь недовольно дёрнула головой, давая понять, что отказывается идти дальше, и, перебирая длинными ногами, попятилась назад. Едва успокоив Снежинку, Азалия выпрямилась и огляделась.
Кроны деревьев переплетались высоко над её головой, скрывая бирюзовое небо, а между разросшимися кустарниками змеилась едва заметная тропинка. Азалия озадаченно нахмурилась. Она сбилась с дороги, ведущей к Источнику, но, главное, теперь не знала, как вернуться. Место казалось незнакомым и пугающим.
Она развернула Снежинку, когда вдруг услышала мужские голоса, доносящиеся из-за деревьев. Любопытство взяло верх, Азалия подъехала к массивному дубу и, спрятавшись за него, выглянула из-за ствола.
Прежде девушка никогда не видела настоящей дуэли. Только читала в книгах и слышала в рассказах отца. Опасаясь, что мужчины рано или поздно перебьют друг друга, король Август запретил устраивать подобные поединки. Тем не менее мужчины продолжали разрешать большинство конфликтов с оружием в руках, хотя соблюдали осторожность, чтобы не попасться и не угодить на каторгу за нарушения закона.
На поляне находилось четверо мужчин. Двое из них вышагивали по высокой траве, отмеряя расстояние. В тихом предгрозовом воздухе до Азалии донеслись обрывки фраз.
– …не стоило тебе приезжать в наш город, Валентайн, – насмешливо проговорил низенький блондин. Сбросив с плеч макинтош, он передал одному из секундантов, стоящему поблизости. – Впрочем, я придумаю, как объяснить лорду Валлори твоё внезапное исчезновение.
Блондин стоял к Азалии спиной так, что девушка не могла рассмотреть его лица, но её царапнуло неприятное чувство, что она где-то уже слышала этот голос.
– Мы оба прекрасно знаем, Холлард, что бахвальство ни к чему хорошему не приводит, – холодно отозвался его противник. Он снял плащ и передал их одному из секундантов с пышной седой бородой. – Время не ждёт.
Азалия едва вскрикнула от удивления. Холлард! Точно! Адам Холлард, один из арендаторов её отца. Он частенько бывал в доме лорда Валлори и всегда был обходителен в общении. Но сейчас он вёл себя, как… Девушка не могла подобрать слова, но любопытство усилилось, и она, затаив дыхание, наблюдала, что будет дальше.
Тот, кого звали Валентайн, пренебрежительно повёл плечами, и Азалия внезапно почувствовала к этому человеку невольное уважение. Способность держать себя в руках, когда противник напрямую бросает едкие оскорбления, угрозы, и продолжать вести достойно вызвала у неё симпатию. К тому же Азалия поймала себя на мысли, что он очень красив. Точёные черты лица, высокий рост и гармонично сложенное сильное тело. Валентайн был на полторы головы выше Холларда и массивнее.
– Ещё успеешь к своим трупам, – презрительно рассмеялся Адам. – Сможешь с ними пообщаться на том свете. Хотя, думаю, для некромантов в Пекле припасено отдельное место.
– Меньше болтай, Адам. От твоих слов мёртвые начинают беспокоиться. А ты знаешь, что бывает, когда они беспокоятся? Они стараются уничтожить того, кто их потревожил.
– Думаю, я окажу миру большую услугу, избавив его от такого отродья, как ты.
– Клянусь богами, Холлард, – взревел бородатый секундант, и на мгновение Азалии показалось, что он сейчас набросится на Холларда с кулаками. – Если ты сделаешь это, я пристрелю тебя, как паршивую псину.
Адам с раздражением сдёрнул перчатки, взял револьвер и, любовно проведя пальцем по дулу, отступил на несколько шагов от барьера.
– Сдался тебе этот чёртов некромант, Сирил? Всем известно, чей это безродный сукин сын!
Азалия едва не задохнулась от возмущения. Её отец никогда не позволял себе отзываться о ком-либо в подобном тоне. Более того, он считал последним делом связываться с теми, кто несдержан и ставит себя выше кого-либо. А этот Холлард! «Ну ничего, – зло подумала девушка. – Приедешь ещё к нам в замок дела решать!»
– Вижу, ты даже перчатки не снимешь, – Адам дёрнул головой, указывая взглядом на бордовые кожаные перчатки, что скрывали руки Валентайна. Его лицо исказила злобная ухмылка.
– Не хочу лишать тебя последней возможности на удачный выстрел, – спокойно ответил Валентайн.
Он неспешно направился к противоположному концу поляны и остановился шагах в двадцати от Холларда. Сердце Азалии так гулко забилось в груди, что ей почудилось, будто ее заметили.
Однако мужчины совершенно не обращали на неё никакого внимания. Валентайн держался уверенно и хладнокровно даже под дулом пистолета, да так, словно всю жизнь только и делал, что смотрел в лицо смерти, и она ему порядком надоела.
Одновременно грянули два выстрела.
Испуганная Снежинка поднялась на дыбы, едва не сбросив наездницу, громко заржала и рванула вперёд сквозь заросли рощи.
Чудом удержавшись в седле, Азалия вцепилась в поводья до боли в пальцах. Низкие ветви сбили с головы шляпку, и в какой-то момент девушке вдруг показалось, что она не выдержит сумасшедшей ска́чки и свалится на землю. Пригнувшись к Снежинке, она зажмурилась, молясь о том, чтобы не оказаться на земле.
Внезапно лошадь остановилась. Азалия вскрикнула от неожиданности и боли, прострелившей поясницу, открыла глаза и увидела мужскую руку в бордовой перчатке, сжимающую поводья Снежинки, принуждая лошадь стоять смирно.
Спешившись с коня, незнакомец обхватил девушку за талию, и та буквально соскользнула к нему в руки. Минутное оцепенение спало, и Азалию охватил запоздалый страх неминуемой гибели. Уткнувшись в грудь своего спасителя, она разрыдалась. Крепкие мужские руки успокаивали, гладили по дрожащей спине. Мужчина что-то ласково шептал, касаясь губами растрепавшихся чёрных волос.
Чуть успокоившись, Азалия смущённо попыталась высвободиться, и незнакомец в ту же секунду разомкнул объятия.
– Простите! Я не знаю, как это получилось, – жалобно пролепетала Азалия, растирая остатки слёз по щекам. – Обычно Снежинка всегда такая спокойная. Я не знаю, что на неё нашло.
Она подняла глаза на своего спасителя. Взгляд зацепился за булавку на его шейном платке, и в горле тотчас пересохло от волнения и страха.
На чёрной шелковой ткани белел крошечный череп с рубинами в глазницах. Незнакомец, спасший её, был некромантом.
– Юным леди не пристало подглядывать за мужскими разборками, – негромко сказал он, пытливо вглядываясь в побледневшее лицо девушки. Он говорил ласково, с расстановкой, как обычно говорят с детьми, которые из-за шалости разбили коленку и теперь нуждались в утешении. – Это может привести к досадным результатам
Неприлично громко шмыгнув носом, Азалия почувствовала укол острого стыда. Теперь, когда страх отступил, словно незнакомец его заговорил, ей захотелось оправдаться в неблаговидном поступке.
– Я просто гуляла по роще, – хмуро ответила девушка, чувствуя, как щёки начинают пылать. – И я не такая уж и юная. Мне почти двадцать.
Она смело посмотрела ему в глаза. Чёрные, как обсидиан, с темно-алой окантовкой, они гипнотизировали, и Азалия вдруг поняла, что не может оторвать от них взгляда.
Красиво очерченные губы мужчины дрогнули в сдержанной улыбке.
– Согласен, – задумчиво покачал головой он. – Ещё год, – и можете надеть белый чепец и поучать молодежь, как правильно жить.
– Скажите, вы и вправду некромант? – неожиданно спросила Азалия и тотчас одёрнула себя.
Неприлично задавать подобные вопросы незнакомым людям, но интерес пересилил хорошие манеры.
– Да. Но если бы вы упали с лошади и сломали себе шею, я бы вряд ли воскресил вас. Впрочем, я смог бы передать последнюю волю вашим родным и близким, леди… – незнакомец сделала паузу, ожидая, что его собеседница представится.
– Азалия, – спохватившись, девушка выпрямила спину и гордо приподняла подбородок. – Азалия Дрейк. Я дочь лорда Валлори. А как вас зовут? Мне бы хотелось отблагодарить вас. За спасение. Мой отец будет очень признателен вам, когда…
Она запнулась, заметив, как изменилось выражение лица мужчины. Улыбка исчезла, а ласковый взгляд вдруг стал очень внимательным и колким. Не понимая, в чём причина изменений, Азалия робко поёжилась.
– Думаю, вам излишне знать моё имя, миледи, – с этими словами незнакомец усадил её на лошадь, запрыгнул в седло и скрылся из виду.
Азалия осталась одна. В растерянности она огляделась и тихонько тронула поводья, направившись в ту сторону, где исчез этот странный человек. Только сейчас она вспомнила его имя – Валентайн. Некромант по имени Валентайн. Но что делает в Эрвендейле некромант? И встретятся ли они когда-нибудь снова? Что ж, судя по реакции, этот человек знал её отца. А если так, то, значит, она его когда-нибудь обязательно увидит.
Глава 2
Невзрачный мужчина сидел на грубо сколоченном табурете за столом в камере темницы и раскачивался взад и вперёд. Морщинистые руки с обломанными ногтями сковывали тяжёлые кандалы, на землянистом лице застыло мученическое выражение. И только блёклые водянистые глаза то и дело загорались безумным огоньком. Форма посыльного эрвендейльской почты превратилась в грязные лохмотья, мужчину схватили прямо на работе, притащили и бросили в камеру полицейского участка до приезда столичного дознавателя.
Определённо, Георг Войховец оказался одним из самых мерзких типов убийц, с которыми Дамьену приходилось работать. Тихий, невзрачный, никто из соседей или коллег не мог сказать о нём ни единого слова. Ни дурного, ни доброго. Этакий человек-невидимка – пройдёшь мимо и не заметишь. Все были поражены, когда узнали, что этот маленький человек оказался кровожадной тварью: раз в год он выкупал у нищей семьи девушку, три месяца заботился о ней, а потом за три дня до декабрьского полнолуния убивал её.
Сам же Войховец признался только в одном убийстве. Дескать, неблагодарная девица решила обокрасть его и сбежать с любовником, и он в порыве гнева столкнул её с лестницы. На вопрос, почему у девушки оказалось перерезано горло, а во рту найден серебряный рунт, бывший посыльный неопределённо пожимал плечами и отворачивался в сторону крохотного зарешеченного оконца.
– Вот, господин дознаватель, – охранник с красным лицом указал рукой на заключённого. – Он так уже три часа сидит и толком не двигается. Ни воды, ни еды не просит, отпустить не умоляет. Иные же, знаете, как ныть начинают, – мол, не виновен, вы меня по ошибке взяли. А этот – хоть бы хны! Сидит, таращится в окно, – и всё тут!
Дамьен перевёл взгляд с охранника на Войховеца. Шесть призраков стояли полукругом вокруг своего мучителя и убийцы и тянули к нему руки. Чёрные нити оплетали толстую грязную шею, будто жертвы пытались задушить его, но ничего не выходило.
– Открывай, – коротко приказал он, и охранник торопливо зазвенел ключами. – И оставь нас наедине.
Тяжёлая решётка с грохотом отворилась, впуская Дамьена в пропахшую потом и нечистотами камеру, и тотчас захлопнулась за его спиной.
– Я знаю вас, – внезапно произнёс Георг не оборачиваясь. У него был неприятный голос, как юноши, у которого до сих пор не произошла ломка. – Вы – Дамьен Валентайн, дознаватель первого уровня из особого отдела министерства магической безопасности Велирии. Я читал о вас, но и представить не мог, что вы будете расследовать моё дело.
В его тоне скользнуло нескрываемое восхищение. Дамьен молча сел за стол напротив Войховеца и открыл папку с делом.
– Весьма необычно для некроманта работать на тех, кто готов в любой момент казнить вас за мельчайший проступок, – продолжал заключённый. – Все прекрасно знают – некроманты очень опасны. Живя на границе, они рано или поздно могут сойти с ума и начать путать мир живых с миром мёртвых. Должно быть, это сложно – слышать все эти голоса? – Георг вдруг повернул голову, оценивающе скользнул взглядом по лицу Валентайна, и циничная ухмылка растянула безвольный рот. – Я представлял вас по-другому. Мне кажется, для того, кто каждый день здоровается за руку со смертью, вы чересчур чувствительны.
– Вы просто не представляете, насколько эмоциональны мёртвые. Особенно те, кто ушёл рано. Но громче всех бранятся и требуют наказать убийцу те, чью жизнь отобрала чужая воля.
Войховец неприятно рассмеялся, словно слова некроманта оказались удачной шуткой.
– Поверьте, я ничью жизнь не отбирал, – он попытался всплеснуть руками, но тяжёлые кандалы, сковывающие его единой цепью, не позволили ему этого сделать. – Они сами виноваты. Всё до единой!
– То есть вы признаёте, что жертв было больше, чем одна, так? – Валентайн приподнял бровь и отложил папку в сторону.
Георг внезапно замолчал и ухмыльнулся.
– Вы некромант, вы мне и скажите, сколько их было.
Вот оно! Как и все маньяки, старый психопат решил поиграть. Ему льстило внимание со стороны известного дознавателя, но в особенности нравилась иллюзия контроля над ситуацией.
Дамьен пристально рассматривал неинтересное лицо сидящего перед ним убийцы, в то время как в голове поднимался тихий шорох возмущённых и жалобных голос жертв: «Убей его!», «Отомсти за нас!», «Неужели ты позволишь этому мерзавцу жить дальше?» Они звучали в сознании всё громче. Тени за спиной Войховеца тянули руки в неумолкаемой молитве к нему, Валентайну, прося избавить их от участи блуждать среди мира живых до тех пор, пока не свершится правосудие.
Грязные кирпичные стены, покрытые чёрной плесенью, вдруг начали пульсировать. На языке появился отвратительный горьковато-металлический привкус, а перед глазами начинал расплываться неприятный туман. Призраков было много, слишком много для одного лишь Дамьена. Они вытягивали из него жизненную силу быстрее, чем тот ожидал. Надо заканчивать допрос и уходить отсюда.
– Их было шесть, верно, Георг? – наконец произнёс Валентайн, глядя на тени за спиной Войховеца и повторяя имена, которые они шептали: – Карла Брюгге, Элиза Доненхемм, Эрика Мориц, Делли Арман, Катарин Вилль, Шарли Энейм.
Георг восхищённо хлопнул в ладоши. Глаза загорелись безумными огоньками.
– Браво! Всё же правду говорят о вас. Несмотря на происхождение, вы действительно уникальны! – подавшись вперёд, он вдруг так быстро затараторил, что Дамьен едва успевал разбирать слова: – Однако есть тот, кто сильнее и могущественнее вас. И, поверьте, он уже вышел на охоту. Скоро начнётся восход кровавой луны, и тогда его ничто, слышите, Валентайн, ничто его не остановит. Этот зверь страшнее и зубастее вас и всех здесь живущих. Даже Дракон ему не указ.
То ли слова, то ли тон, с которым говорил убийца, заставили некроманта напрячься. Что-то неуловимое, но очень важное проскользнуло мимо него, но что именно, он так и не смог понять. Впрочем, это могла быть лишь уловка больного человека, старающегося всеми силами избежать сурового наказания.
– Последний вопрос, – устало спросил Дамьен, снимая перчатки и аккуратно кладя их поверх папки. – Ты знаешь, кто этот зверь?
Войховец замотал головой. В блёклых глазах отразился такой испуг, что некромант невольно удивился.
– Даже если бы и знал, то не признался, ваша благородь. Вот ей-ей, лучше на каторгу али под топор палача голову сунуть. Ведаю только, что того зверя нет лютее. Могу на имени пресвятых предков поклясться!
Переход на простонародную речь зацепил Дамьена, заставив его внимательнее приглядеться к заключённому. Тот растерял напускной цинизм и браваду, и теперь казался всего лишь испуганным стариком, не понимающим, где он находится.
– За что ты убил девушек?
– Девушек? – глуповато переспросил Георг. В глазах убийцы отразилось взволнованность. Однако в уголках его рта притаилась та самая злобная усмешка. Едва заметная, она выдавала нераскаявшегося преступника, который, зная свою участь, стремится одурачить окружающих иллюзией собственной невиновности. – Каких девушек? О чём вы? Кто вы?
Тени злобно шипели за его спиной. Резко подавшись вперёд, Дамьен крепко ухватил Войховеца за руку и сжал с такой силой, что тот открыл рот, но захлебнулся собственным криком. Жизненные силы убийцы серебристыми нитями впивались под кожу некроманта, растекаясь тёплыми ручейками. Валентайн закрыл глаза, чувствуя, как они бьются в такт сердца Георга.
Постепенно пульсация сошла на нет. Судорожно втянув в себя воздух, Дамьен открыл глаза.
– Прах возвращается к праху, – меланхолично проговорил он, отпуская руку мумии, которая всего пару минут назад была Георгом Войховецом, посыльным эрвендельской почты и безжалостным убийцей, забравшим шесть невинных жизней.
«Спасибо тебе, – зашелестели голоса в голове Валентайна. – Спасибо». Некромант смотрел, как тени жертв бесследно растворяются в камере, как вдруг по спине пробежал неприятный озноб – это только начало. Вот только начало чего, он не понимал.
***
После завершения дела Георга Войховеца Валентайну пришло письмо из особого отдела Министерства магической безопасности, в котором чётко дали понять – его возвращению будут не рады.
Что ж, этого и следовало ожидать.
Некромант, работающий бок о бок с обычными людьми, наводил суеверный страх на последних. Особенно эта неприязнь усилилась, когда Дамьен получил должность дознавателя первого уровня год назад. На неё претендовал племянник господина Маузера, начальника особого отдела. Однако в Министерстве решили, что Валентайн, имеющий не только магические способности, но и внушительный опыт следственной работы, лучше подходит на эту должность.
Господин Маузер затаил обиду и при первой же возможности отправил Валентайна подальше от столицы. А пока тот отсутствовал, успел доложить своему непосредственному начальству о том, что некромант пополняет силы за счёт приговорённых к смертной казни преступников. Если до этого в Министерстве закрывали глаза, то после настойчивых требований господина Маузера избавить отдел от непредсказуемого сотрудника всё же решило, что будет лучше, если Дамьен останется в Драконьем Чертоге.
Перевод в эрвендейльский отдел не устроил Валентайна, и он написал рапорт об уходе, решив посвятить себя двум вещам: написанию трудов по классификации и поимке особо опасных преступников и выращиванию цветов. Однако в Министерстве отказались подписывать рапорт, предложив взамен длительный отпуск с сохранением приличной оплаты. Некроманту это пришлось не по душе, но спорить он не стал. Деньги никогда не бывают лишними.
Дамьен поселился в добротном каменном доме, построенном ещё два века назад почти на окраине Эрвендейла. Конечно, он не сравнится с великолепием замка лорда Валлори, но зато мог претендовать на одно из самых красивых зданий города. Главным достоинством своего нового жилья некромант считал великолепную оранжерею. Собственно говоря, именно из-за неё он и купил этот дом.
Цветы были особой страстью Валентайна. В дни, когда не был занят расследованием какого-нибудь преступления, Дамьен проводил практически всё свободное время в оранжерее, ухаживая за бесчисленным количеством растений. И те в благодарность за заботу цвели так, что королевские садовники удавились бы от зависти.
То утро началось с того, что Валентайна разбудил его бессменный помощник Иво. Из местного садового магазина прислали очередную посылку. Наскоро умывшись и позавтракав, некромант направился в оранжерею, которая примыкала к его дому.
Определённо азалия была одним из самых капризных цветков, с которыми Дамьену приходилось иметь дело. Проблемы с ней начинались едва ли не с самого момента посадки – определённая глубина, объёмный дренажный слой из битого кирпича и крупнокристального песка, особый грунт из торфа или измельчённой коры бука. Ко всему прочему требовалось накрыть растение мхом или яманским кокосовым волокном в конце посадки.
Валентайн оторвался от справочника по цветоводству и посмотрел поверх книги на торфяной горшок, стоя́щий на длинном грубо сколоченном столе оранжереи. Жёлтые лепестки цветка, похожего на зонтик, едва заметно дрожали из-за неощутимого сквозняка, как будто стеснялись своего хозяина. Хмыкнув, Дамьен вернулся к справочнику.
«Азалия яманская весьма требовательна в уходе. Она не переносит тени, однако для посадки может подойти и место со слабой полутенью. Необходим обильный полив. Но ни в коем случае нельзя допускать застоя воды, дабы не сгнили корни. Также обеспечьте температуру в 10–18 градусов, иначе оно погибнет. И, главное, не старайтесь превратить азалию в комнатное растение. Яркий аромат цветков способен вызвать галлюцинации и привести к смерти. Из-за этой особенности жители Ямании окрестили его «жёлтой одурью»…» – прочитал он.
Дамьен усмехнулся. Значит, «жёлтая одурь». Повинуясь порыву, он наклонился и вдохнул горько-сладкий терпкий аромат. Похоже, справочник ничуть не преувеличил, говоря, что у азалии слишком резкий запах. Однако он пробудил воспоминания о дуэли, произошедшей более месяца назад и которая едва не привела к трагическому случаю. Кто же знал, что за деревьями прячется юная дочь лорда Валлори?
Сердце учащённо забилось в груди, когда Валентайн вспомнил об Азалии. До чего же она хороша! Чёрные локоны, обрамляющие бледное лицо с крупные милыми чертами. Хрупкая, стройная фигурка. А эти глаза! Бездонные, серые, смотрящие на него с испугом, трогательным волнением и безграничной благодарностью. Увидеть бы их снова, но только полные радости и восхищения.
А потом он увидел девушку на балу у графини Холлуэй. Неспешная, с горделивой осанкой, непринуждёнными манерами и удивительно нежной улыбкой, за которой прятались волнение, страх показаться нелепой и неуклюжей. Даже когда пригласили на танец, первые шаги давались ей с трудом, будто девушка пыталась понять, как правильно себя вести. Впрочем, на смену напряжению пришло облегчение, Азалия расслабилась и вскоре танцевала мазурку с очередным эрвендейльским щёголем. Первый выход в свет состоялся вполне удачно для дебютантки. А, значит, не успеет закончиться бальный сезон, как станет известно о помолвке юной Азалии Дрейк и какого-нибудь богатого и знатного лорда.
Почему-то от этого стало тоскливо. Закатив себе мысленную оплеуху, Дамьен зажмурился и тряхнул головой.
– Ну-с, приступим, – положив справочник рядом с горшком, проговорил некромант и закатал рукава рубашки.
Дамьен обошёл оранжерею, выискивая лучшее место для посадки нового цветка, когда услышал шаги за своей спиной.
– Как думаешь, стоит ли сажать азалию вместе со всеми или всё же построить для неё отдельный угол? – спросил некромант не оборачиваясь.
– Ты заботишься о цветах лучше, чем некоторых о своих родных, – с хриплым смешком отозвался Сирил Блекмур, виконт Этвуд.
Это прозвучало как нечто среднее между восхищением и упрёком. Сирил был давним другом Дамьена. Вместе они учились в Высшей Академии при Министерстве Магической Безопасности. Однако после окончания их пути разошлись: Блекмур вернулся в Эрвендейл, чтобы заменить своего отца на посту главы города, а Валентайн остался в столице, где вскоре устроился в отдел в качестве дознавателя третьего уровня. С тех пор прошло более тридцати лет, но дружба между ними не только не разрушилась, но и окрепла. В отличие от некроманта, который, благодаря своим способностям, выглядел не старше тридцати пяти, виконт Этвуд значительно постарел и поправился.
Поставив горшок на стеллаж с орхидеями, Дамьен повернулся и вопросительно приподнял бровь.
– Считаешь это странным?
Виконт неопределённо пожал плечами и покачал головой. На его лице Валентайн прочитал желание ответить «да», которое граничило с врождённой тактичностью друга.
– Скорее, это странно для некроманта, практикующего высасывание жизненных сил из преступников. Кстати, тогда лорда Валлори крайне озадачила смерть Войховеца после общения с тобой.
– Удивительно, что его светлость не предупредили о том, кого отправили в помощь эрвендейльской полиции. А сообщать о подобном спустя столько времени… – Валентайн небрежно взмахнул руками, как бы подтверждая бессмысленность претензий. – Но всё же ты здесь и судя по тому, что раньше обычного и даже не снял цилиндр, что-то случилось. Я прав?
