«Вафельное сердце» kitobidan iqtiboslar, sahifa 2
Когда он закончил, я разрыдался. Я рыдал до икоты. Я плакал о том, что у Лены нет папы, и что баба-тетя умерла, и что мой лучший друг уехал, не сказав даже «прощай».
— Я никогда больше не вылезу из кровати!
Ничего страшного, он будет носить мне еду прямо в постель, пообещал папа, а я могу спокойно лежать здесь до конфирмации. Я зарыдал еще пуще. Получалась какая-то кошмарная жизнь.
— Я больше никогда, никогда не буду радоваться? — спросил я.
— Тогда придется тебе купить его самому, Трилле-бом, — сказала мама.
Взрослые легко говорят такие вещи, совершенно не думая, где их бедный родственник возьмет деньги.
“Когда я ложился спать, мои улыбательные мускулы болели от напряжения. Они перетрудились и устали.”
“Папы там никакого не имеется, хотя Лена говорит, что для одного место вполне бы нашлось, если разобраться в подвале.”
Не решаюсь сказать, потому что не знаю: а вдруг она меня своим лучшим другом не считает? Иногда я верю, что считает, а иногда — нет. Это по-разному бывает.
Я никогда раньше не задумывался, для чего нужны папы. В поисках какой-нибудь идеи я привстал на цыпочки и заглянул за изгородь. Папа с очень красным лицом костерил на чем свет дурацкий проект. Сходу и не сообразишь, на что он мне.— Папы — они едят вареную капусту, — сказал я наконец.И я, и Лена ненавидим вареную капусту. Она на вкус как водоросли. Но, к несчастью, у нас в Щепки-Матильды огромное капустное поле. Поэтому и моя мама, и Ленина стоят на том, что капусту надо есть обязательно, это очень полезно. А папа ничего такого не говорит. Он доедает за мной капусту. Надо только перекинуть зеленые тряпки к нему на тарелку, когда мама отвернется.
Все лето наши овцы ходят по горам без присмотра и делают что хотят. Но перед зимой мы должны собрать их всех и спустить вниз, в хлев.— Вот и у них каникулы кончились, — говорит обычно Лена. — Так им и надо!Она считает жуткой несправедливостью, что у овец каникулы дольше, чем у людей.
"А вообще-то у Лены зеленые глаза и семь веснушек на носу. Она очень худая. Дед говорит, что она — конь-девица, хотя на вид она больше похожа на велосипед" (с.)
— Я думаю, — пробурчала Лена, — что это позор.
— Что позор?
— Что мы стоим на такой верхотуре, на самой макушке Холмов, куда мы никогда еще не забирались, и у нас с собой санки и курица, и сегодня такой наст, какого вообще не бывает. Но мы не можем скатиться с горки!
— Трилле, — наконец сказала мама. — Ленина мама в панике. Ее везде ищут. В том числе полиция. Ты правда не знаешь, где она?
— Нет!!! — заорал я и стукнул кулаками по столу. Я был так зол, что готов был разнести весь дом. Пусть только сунутся! Я никому не позволю снова увезти Лену в город! Вся полиция в полном составе может явиться в Щепки-Матильды, но Лена никуда отсюда не уедет!
