Kitobni o'qish: «Тайна дневника Феодоры»

Пролог.

Лиза сидела за небольшим письменным столом и делала уроки. Выглянула в окно: там всё та же заснеженная улочка её любимого городка. Медленно брели люди, оставляя на свежевыпавшем снеге дорожки следов. Но быстрее всех двигался один человечек в приметной дублёнке – она сразу узнала свою маму. Жанна как обычно торопилась домой.

Лиза бросила записи и побежала на кухню. Выйдя из спальни, которую она делила со своим младшим братом – Эдиком, она прошла в гостиную, и запнулась об одну из множества игрушек, которые он разбросал по полу и без того не очень просторной комнаты.

– Эдик, блин, убери свои войска с прохода! – прошипела Лиза, держась за ушибленную ногу. Эдик соизволил оторвать взгляд карих глаз от действа, которое захватило всю гостиную.

– Лиза, ты не видишь, у меня тут война, – он деловито обвёл рукой толпы солдатиков. – А я генерал. И я, между прочим, выигрываю!

– Генерал нашёлся… Ты сейчас от мамы получишь по своей кудрявой голове. А следом и папа придёт. Приберись хоть немного для приличия.

Эдик фыркнул и стал лениво убирать игрушки. Лиза пролезла сквозь стройные ряды солдатиков на кухню и поставила чайник.

Входная дверь хлопнула. В прихожей загорелась тусклая жёлтая лампочка. Лиза метнулась в прихожую встречать маму. Жанна – женщина молодая, невысокая. Они с Лизой во многом были похожи: чёрные прямые волосы, белая кожа, пухлые губы. Но если у Жанны глаза были серыми, то у Лизы голубыми. Мама смотрела на жизнь с оптимизмом, а Лизин взгляд постоянно наполнен необъяснимой грустью и тоской.

Жанна смахнула снег с волос и шапки, после чего сняла дублёнку.

– Привет, мама!

– Привет, Лизонька. Чайник поставила? Сейчас папа с магазина придёт, чай попьём. Мне есть что рассказать, – с нетерпением сказала она и достала из своей большой сумки толстый конверт.

* * *

Семья расположилась за обеденным столом на крохотной кухне. Лиза смотрела на брата и отца – Альберта – сидящих друг против друга. Эдик был его копией: такой же темноволосый, и даже носы одинаково длинные. А вот характеры были совсем разные. Лизу всегда поражало: как у такого добропорядочного и спокойного человека как её отец мог родиться такой непослушный сын?

Лиза по обыкновению крепко обхватила чашку, но она обжигала ей руки. Мама обложила столик и угловой кухонный диван бумагами, совсем забыв, что за столом сейчас чаёвничают.

– Кажется, мы переезжаем в новый дом, – радостно сказала Жанна. Лиза опешила:

– В смысле? Это на правом берегу Северного города или на левом? – она насторожилась. Подняла чашку, чтобы отхлебнуть чая, но мама тут же ответила:

– Это вообще не в Северном, Лизонька. Это на юге, в Солнечном, – она наконец-то перевела взгляд с бумаг на дочку. От такого заявления Лиза не удержала чашку в руках – горячая жидкость расплескалась на стол и одежду. Она подняла чашку и резко поставила её на стол, шипя от боли. Неприятные ощущения прибавили недовольства в её голосе:

– Зачем нам на другой конец страны, мам? Нам и здесь хорошо живётся.

– Как зачем? А жильё? А вам с Эдичкой престижное образование?

– Нормальное у меня образование будет. Чем тебе местное музыкальное училище не нравится? А Эдику ещё рано думать об этом – ему всего девять лет сейчас.

– Лизонька, ты не понимаешь…

Глубокий вдох и медленный выдох – Лиза попыталась успокоиться. Собралась с духом и продолжила:

– Что я по-твоему не понимаю, мам? Что у меня здесь вся жизнь? Друзья, школа, музыкалка… Я родилась и выросла здесь! А теперь ты с папой хочешь меня увезти за три девять земель, – Лиза поднялась из-за стола и ополоснула руки от чая. – Как ты себе это представляешь? Всё будет новое. Со всеми по новой знакомиться.

– Лиза, не стоит так радикально относиться к решению о переезде, – сказал Альберт, отхлебнув чая из своей огромной кружки. – Мегаполис, по типу Солнечного, это всегда перспективы. Подумай, а ведь там находится лучшая консерватория страны.

– Консерватория – это, конечно, круто… Но дело в том, что мне бы хотелось, чтобы моё мнение тоже учитывалось. Консерватория – это слишком далеко. А училище – здесь. Меня там уже все знают! Не удивлюсь, если через два года, когда я 9-й класс закончу, они меня без экзаменов примут. А в Солнечном конкуренция огромная.

– Ну ты же талантливая девушка, со всем справишься, – Альберт ободряюще улыбнулся.

– Я бы всё равно не хотела уезжать.

– Ты ещё не понимаешь всех преимуществ большого города. А мы должны думать наперёд. Ну и что, что Эдику всего девять? Оглянуться не успеешь, как он уже в вуз поступать будет!

– У Эдика в голове пока одни войнушки.

– Неправда!!! – возмутился Эдик, отвлёкшись от пластикового солдатика в своей руке. – Мне ещё танки нравятся.

Лиза прикрыла лицо ладонью:

– Эд, это одно и то же.

– А в Солнечном городе и военные вузы имеются! – Альберт рассмеялся.

Разговор перешёл в обсуждение профессионального будущего Эдика. Кажется, родители не обратили внимания на её просьбу остаться в Северном. Лиза в один момент погрустнела. Поняла, что решение уже принято: они переедут. Она медленно ушла в спальню, пока семья продолжала мечтать о жизни в мегаполисе. Лизина чашка так и осталась стоять на столе.

Глава I. В Солнечном городе, с ласковым именем

Наступил август. Лиза оказалась права, когда почувствовала, что они всё равно переедут. Сейчас они уже подъезжали к Солнечному.

Однообразный вид за окном уже порядком поднадоел. Она достала свой смартфон и начала просматривать галерею, чтобы хоть как-то скоротать утомительную поездку. На одном из фото девушка была со своими школьными подругами. Они сфотографировались по завершении последнего звонка. Лиза смотрела прямо в кадр. Можно было подумать, что она счастлива, но это было не так. Совсем не вовремя сразу после линейки хлынул дождь, и Лиза тогда насквозь промокла. Прямые чёрные волосы прилипли к лицу, а длинная косая чёлка, которую мама Лизы с утра так старательно накручивала, потеряла форму и слегка закрывала левый глаз. Две подруги: Маша – белокурая, миловидная, и невероятно наивная, ходила в театральный кружок; Оля – брюнетка с карими глазами, бойкая и прямолинейная, обожала спорт и была чемпионкой многих соревнований. Лиза тяжело вздохнула. Когда их семья сообщила об отъезде, то все были в шоке. Маша горько заплакала, она была сильно привязана к Лизе, ведь они были достаточно близкими подругами. У Лизы тоже тогда навернулись слёзы. Воспоминания одно за другим приходило в голову. Из транса её вывел мамин голос.

– Итак, что мы имеем на данный момент… – Жанна говорила спокойно, внимательно следя за дорогой. Она посмотрела на мужа:

– Фура с мебелью приедет уже завтра, через неделю поедем на собеседование. Гимназию выбрали, с документами на жильё разобрались, – мама Лизы достала веер из бардачка и начала быстро обмахивать себя и мужа. – А самое главное, что мы уже совсем скоро будем на месте! Как я скучала по своему родному городу! Я здесь всё детство и юность провела.

Лиза закинула смартфон в сумку, рассматривая окрестности нового пристанища.

– Кстати, мам, а почему мы раньше о наследстве не узнали? – Лиза выглянула из-за сидения.

– Ну, мои родные перестали со мной общаться…

Лиза перебила:

– Когда узнали, что ты выходишь замуж за папу. Потому что он иноверец. Это я помню.

– Так вот. О похоронах твоей прабабушки мы не знали. Соответственно, о наследстве нам тоже не сообщили.

– 

К тому же, ты тогда только-только родилась. Мы бы в любом случае не смогли приехать, – добавил Альберт. Лиза снова задумалась, но из мыслей её вывела резкая боль на затылке.

– Ай! Больно! – Лиза потёрла голову и перекинула две косы на левое плечо, – Мама! Эдик опять дёргает меня за волосы! – она зло посмотрела на брата. Из голубых глаз будто начали сыпаться искры.

Неуместные и часто глупые шутки брата, излишнее любопытство и неумение держать слово – эти черты характера старшая сестра переносила с трудом. Можно продолжать дальше, но смысла в этом не было. За его «весёлость» и «находчивость» он был любим в классе. Возможно это было и смешно, но Лиза не понимала такого юмора, жертвой которого постоянно становилась. Это скорее походило на издевательство над ней, по крайней мере, так казалось Лизе.

– Кто? Я? Не может быть! – брат начал тихо смеяться.

– Эдичка, хватит доставать сестру, – мама не переставала следить за дорогой. – Сейчас направо.

– Ладно, не буду, – он затих и отвернулся к окну.

Дома всех цветов радуги быстро сменяли друг друга. В этом городе росло много деревьев. Повсюду большие клумбы с нескончаемым разнообразием цветов, ароматы которых задерживались в машине. Лиза скучала по старому городу, но и этот хорошо встретил новых поселенцев своим солнечным и дружелюбным настроем.

* * *

– Вот и прибыли! – Жанна быстро выпрыгнула из машины и взглянула на новое жильё. За высоким забором виднелся большой и мрачный дом с остроконечной башенкой. По старому кирпичу на стены заползал дикий виноград. От слабого порыва ветра зашумела листва плодовых деревьев.

Участок был не ухожен: то тут, то там плясала по траве и забору вьющаяся роза. Сад стал её царством. Но по центру пестрели розовые кусты: белые, красные, жёлтые. Благоухание сада опьяняло.

Войдя в дом с полными руками сумок, они увидели длинный коридор, в конце которого поднималась винтовая лестница. Лиза шмыгнула на кухню – она была ближе всего к входной двери. Всё помещение оформлено в приятных зелёных оттенках. За кухней следовала зона столовой, в которой стоял огромный стол и двенадцать дубовых стульев. Между двух окон возвышалась статуя богини Фемиды, с весами в левой руке, и мечём в правой. На стене напротив статуи, нарисована фреска, на которой изображались мифические существа: в самом верху в облаках два ангела со свитками в руках, ниже кентавры, оборотни, русалки, а в самом низу еле различимые существа, больше походившие на неудавшиеся эксперименты. Тёмные и злые, у них были перья и чешуя, крылья и хвосты, а руки и лапы воздеты к небесам.

Лиза внимательно изучала каждую трещинку в доме. В нём пахло свежестью, и чувствовался тонкий аромат кофе, доходивший откуда-то с кухни.

Эдуард восхищённо рассматривал столовую, трогая руками всё, что под них попадало. Проводил руками по столам и полкам – всюду толстый слой пыли. Он заглянул в один из шкафчиков, в котором стоял сервиз в зелёных тонах тончайшей работы. Брат засунул всю голову внутрь шкафчика. И тут…

– Аапчхии! – Эдуард смачно чихнул. Шкафчик качнулся и одна чашечка скользнула из шкафа, готовая разбиться о деревянный паркет. Отец подставил свою большую ладонь и ловко ухватил её. Альберт грозно взглянул на сына, тот по одному взгляду понял, что лучше сейчас же скрыться с глаз долой и больше ни к чему не прикасаться. Риск быть наказанным из-за своей неуклюжести Эдика явно не устраивал, поэтому, он больше ничего не трогал.

– Так, ладно, сейчас самое важное – разложить вещи, а дом осмотреть мы всегда успеем, – Альберт потянулся, снова взял сумки в руки и направился на второй этаж.

* * *

Семья поднималась по винтовой лестнице, по затёртым ступеням. Они прошли мимо нескольких стрельчатых окон, сквозь которые проходил тусклый, холодный свет. Лиза посмотрела вверх. Лестница шла выше, доходя до старой деревянной двери. Родители свернули в проход на второй этаж.

Свет попадал в коридор через единственное окно в его конце. По обе стороны коридора двери, на которых послеобеденный свет отбрасывал мягкие тени. За первой дверью слева раньше явно жила супружеская пара. В комнате всего было по двое: спальных мест, кресел, шкафов, рабочих мест. Здесь всё выглядело нейтральным, в бело-бежевых тонах. Можно было подумать, что семья Лизы оказалась в XIX веке.

– Видимо, это будет нашей спальней, – радостно сказала Жанна и плюхнулась на мягкое бежевое кресло с золотыми завитками. Семья начала активно обсуждать, что и где будет лежать. Лиза, молча, стояла чуть поодаль, рукой она скользила по книжным полкам, присматриваясь к комнате родителей. Её тянуло дальше. Она вышла в коридор и подошла к соседней двери.

В спальню сквозь окна проходил тёплый солнечный свет. Фиолетовые тона комнаты радовали глаз. Девушка обратила внимание на книжный шкаф, заполненный доверху, с несколькими статуэтками внутри. Она не задумываясь перевернула песочные часы, стоящие в шкафу. Блестящий песок стал быстро пересыпаться, искря в лучах солнца. Она непроизвольно улыбнулась. «Уютно», – подумала Лиза. Ширма и балдахин казались ей особенно нестандартными для современных интерьеров. И она сразу почувствовала себя хозяйкой. Тут как и на кухне улавливался запах кофе. Лиза окликнула родителей:

– А можно я буду жить в этой комнате?

Они засуетились: неужели дочери всё-таки понравился дом?

– Конечно, живи. Здесь всем места хватит! – отец рассмеялся.

– А где тогда моя комната? – Эдуард выбежал в коридор. Было слышно как двери одна за другой шумно открывались и закрывались.

– Идите сюда! – брат крикнул с другого конца коридора. – Эта подходит, здесь меньше всего блестяще-вьющейся ерунды. Идеально для меня, – он с грохотом увалился на постель. Эта спальня была чем-то похожа на спальню Лизы, только зелёного цвета.

– Ну вот и хорошо, все определились. А пока я буду заниматься ужином, вы начнёте разбирать сумки, – Жанна довольно улыбнулась и направилась к лестнице.

* * *

На ужин было то, что не съели в дороге. Кроме пары бутербродов, остатков жареной курицы и фруктов на столе появился свежий салат. У Лизы сразу проснулся аппетит от осознания того, что последние двое суток она нормально и не ела.

– Сестра сильно попыхтела над домом, – Жанна усмехнулась. – Пусть я тут была один-два раза, но точно помню, что всех этих тренажёров и спортзала, сауны, и новой техники тут явно не было.

– Тётя Инга что, жила тут? – Эдик отодвинул тарелку с куриными костями в сторону.

– Видимо, да, – мать нахмурилась, убирая всё со стола. – Непонятно, правда, что её побудило всё-таки сообщить нам о наследстве. Могла бы спокойно и дальше тут жить.

– Понятно, – он убрал за собой и вышел из кухни. Ему было достаточно и такого объяснения. У Лизы же в голове томились десятки вопросов про дом. Когда его построили? Почему Инга – её родная тётя хотела занять его? Почему о наследстве не сообщали раньше? Что находится выше второго этажа, вверх по лестнице?

Инга не нравилась Лизе. Они редко виделись, мама была в ссоре с сестрой. Она была старше её на… Лиза не помнила на сколько, а может и не знала вовсе возраст тёти. Она относилась к их семье пренебрежительно, какое-то время она даже не давала Лизе и Эдику, законным внукам, видеться с родной бабушкой. Лиза затаила большую обиду на эту женщину. Кто как не она скрывала от них новость о наследстве? Но сейчас следует думать о другом.

– Мама, а тут есть что-то выше второго этажа? – она встала из-за стола и подошла к окну. За окном виднелась только высокая трава и какие-то кусты. Дальше высокого забора практически ничего не было видно.

– Там вроде был чердак, – Жанна уже почти закончила с уборкой. – Там, должно быть, хранятся все старые вещи. Нужно будет как-нибудь их разобрать, – она уже собиралась выйти и помочь Альберту и Эдику, но дочь окликнула её.

– А можно мне разбирать вещи на чердаке? – Лиза спросила об этом раньше, чем хотела. Хотя, разбор старинных вещей и антиквариата её привлекал больше, чем распаковка имущества её семьи. В конце концов, есть шанс больше узнать о доме, не прибегая к расспросу родственников.

– Если ты хочешь, то можно, – Жанна обняла дочку. – Только всё равно надо будет разобрать свои вещи и помочь нам.

– Конечно, мам, о чём речь? – Лиза обняла маму, после чего они пошли к Альберту и Эдику, которые почти закончили разбирать вторую сумку. Вскоре, семья раньше обычного разошлась по спальням после тяжёлого дня. Завтрашний день уже поджидал с охапкой дел и поручений.