Kitobni o'qish: «Девица высокого помета»
Глава 1
Он нежно целовал ее в губы, в шею, в одно ухо… в другое… А им играл марш Мендельсона… Но что он делает, им же еще не сказали «а теперь, молодые, поздравьте друг друга», что он… Вот не терпится-то… Да что ж такое!.. Музыка становилась все громче, а поцелуи все настойчивее. Казалось, что ее целует уже не один только Павел, а, по меньшей мере, двое!
Сашка блаженно улыбаясь пыталась оттолкнуть любимого, но рука упрямо упиралась во что-то теплое, мягкое и пушистое. Дальше спать не было сил, и Сашка открыла глаза. Над ней стояли две ее собаки – вестик Тишка не сильно скромничал, поэтому он был прямо на кровати, а большой дворянин Платон аккуратно – только передними лапами на кровати, остальная туша продолжала валяться на полу. И оба пса изо всех сил пытались пробудить спящую красавицу. Естественно, беспардонно облизывая даму.
– Сказок начитались, что ли… Я вам не спящая царевна, а вы мне… – ворчала Сашка, протирая глаза. – Тишка! Да твою ж…!! Видите, глазки уже открыты… вот я ими даже моргаю – морг, морг… Платон! Ну, ты-то куда?!.. Да слышу я уже!
Кто-то отчаянно звонил в калитку. Сашка выглянула в окно – возле забора стояла Алина и нервно притопывала ногой.
– Хм… на улице девять утра, а эта уже в гости… Видать, сильно припекло…
Сашка вздохнула, постучала в окно, показывая, что слышит и уже идет открывать. Алинка дернулась, как от шокера и принялась радостно махать руками.
– Надо ж, как она мне радуется… будто лет семь ее в дома не пускали… Во, как надо в дом проситься, а не так, как вы – усядетесь на веранду и сидите… – пояснила собакам Сашка и выскочила за дверь. – Старается – ручками машет, сейчас взлетит…
Сашка выпустила собак на участок, и впустила подругу. Алина ворвалась в дом, как большая птица. Ей отчего-то всегда казалось, что балахоны и рукава «летучая мышь» ей необыкновенно идут. На самом деле, к своим килограммам она прибавляла визуально еще килограммов пятьдесят, отчего выглядела просто необъятной. Но убедить ее снять балахон еще не удавалось никому.
– Сашка! Мне позарез нужна твоя помощь. Просто позарез!
Саша налила чаю себе и гостье, села напротив и уставилась на подругу:
– Вещай, чего там у тебя?
– Вот смотри… Мой начальник сказал, что наш ЗАГС должен выделяться среди остальных. Ну, быть самым – самым. А я…
– А чего вам выделяться? Он у нас в городке один, – фыркнула Сашка. – Его итак ни с больницей, ни с моргом не спутаешь.
– Да? А Дворец Бракосочетания? Последнее время все, чего-то туда ломятся. А у нас…
– Так там ремонт сделали, красоту такую навели. А вы что хотите сделать?
– А мы хотим, так сказать, изнутри…
Сашка не понимала.
– Ну смотри, вот приходят брачующиеся, выхожу я и начинаю… бла-бла-бла, сегодня важный день, бла-бла-бла, ваш корабль любви… И получается, что уже тысяча лет либо просто всякую ересь про семью читают, либо в лучшем случае, про корабль любви лопочут. Ну скажи – почему корабль? Титаник, что ли?
– А ты, надо думать, что-то новенькое придумала, – поджала губы, чтобы не рассмеяться, Сашка. – Атомный ледокол Ленин… Только он уже старый.
– Зачем нам атомный?! Я придумала… Вот я сейчас прочитаю, а ты послушай. Только без этих… без критики тут твоей, ясно?
Сашка только головой кивнула. Алинка вытащила из сумочки помятый листок, задрала голову вверх и затянула:
– Дорогие брачующиеся… так, там вступление… ага, сейчас, вот… Сегодня вы, как голубка и голубец… и голубчик… и голубок вьете свое гнездо и я…
Сашка пыталась удержаться, но не получилось:
– Алин, погоди… – глубоко вздохнула она. – Что-то мне вот твое сравнение… Мне кажется, женихам не слишком понравится, когда ты их голубцами или голубками называть станешь…
– Саша, – даже прикрыла глаза от Сашкиной «тупости» Алина. – Это а-ли-го-ри-тм… – ия… знаешь такое слово?
– Алигоритмия? А что это?
– Не важно, потом объясню. Короче, я же не закончила… Ага… свое гнездо. Пусть в вашем гнезде всегда ночует любовь, уважение, высиживайте свои яйца вместе…
– Алина!
– Да уже маленько осталось!.. Ага… вместе и тогда из яиц выклюнуться достойные граждане нашего города. Ну как?
– Хреново! – не стала жалеть автора опуса Сашка. – Ты вообще учитывай, что тебе с этими голубцами и голубками еще в одном городе жить. Они тебе не забудут, как ты им праздник испортила. И что тебя на яйцах заклинило?
– Так это ж… дети! И вообще, мне нравится. Я думаю, Аркадию Романовичу понравится. И к нам попрут толпы брачующихся.
– Я тебе больше скажу – к вам даже те, которые не собираются в брак вступать – на тебя посмотреть, да про гнезда послушать. Точно станешь звездой Интернета. Это ты из-за этой … вот из-за этого меня будила?
– Из-за этого… Ну и еще… Ваш Лебедев опять женится, – выдала Алина.
Сашка даже чаем поперхнулась:
– Подожди… Как женится? Опять? Он же вот, две недели назад женился!
– Не женился, а только хотел. У него еще девочка такая хорошенькая была, скромненькая такая…
– Ну да, ну да… То ли Валя, то ли Галя…
– Ага, Владлена. Так вы ж ее… с сестричкой… И в кого вы только такие уродились!
– Ну да, Владлена. Хорошая девочка. А что мы? – искренне удивилась Сашка. – Мы просто открыли девочке глаза. А Лебедев… Ну вот куда он опять лезет? Что ему без ЗАГСа не живется?
Алина обиженно поджала губки:
– Да потому что кое-кто ему не дает жениться! А он, между прочим, очень порядочный мущщина! Как только с женщиной познакомился, так сразу и в ЗАГС ее волокет.
– Как только переспит, ты хотела сказать? Кстати, этот порядочный мог бы месяцок пострадать из-за своей Вали… Тьфу ты, из-за Гали, которая сорвалась.
– Из-за Владлены?
– Еще и Владлена? …А, ну да. Из-за Владлены… А новую как звать?
– Ты не поверишь, – фыркнула Алинка. – Ассирия!
– Ка-а-а-ак?
– Нет, ну, по паспорту-то она Людмила Николаевна Ирисова, а вот себя просила называть только Ассирией, прикинь!
– Люська, значит…
– Вот то и есть, что Люська. Сразу видно – такая оторва! Глаза выцарапает, как нечего делать. Это вам не тихоня Владленочка. Учтите, – сообщила Алина и даже с каким-то злорадством уставилась на Сашку.
– Ой, да что нам учитывать, пусть Пашенька будет счастлив, – как-то по-старушечьи вздохнула Сашка и даже подперла щечку кулачком. – Ну ладно, спасибо, Алин.
– Ой, надо же! Счастлив. Ага! А я поверила, – криво усмехнулась Алинка и тут же всполошилась. – Но! Саш, только ты никому! Ну, что я тебе инфу сливаю, договорились? И… что ж я хотела – то… ага! Сашка, тут такое дело… короче, я видела твою одноклассницу… не помню, как ее. Так вот она просила… Нет! Даже требовала, чтобы ты завтра к ней приехала. Ага! Часиков эдак в двенадцать, у меня как раз обед начинается. Так что… ты, как поедешь, меня в гипермаркет забросишь, ага? А то мне надо колготки купить, а самой ехать, ты ж знаешь, это полдня угробить на этих автобусах. А у меня обед всего…
– В выходные купишь, я завтра никуда не еду, ясно?
– А чевойта? Тебе ж сказали – ждет! Как ее…
– Ну вот, как вспомнишь так и приходи… – убедила Сашка, и пошла провожать гостью. А потом, когда закрыла калитку, подмигнула собакам. – А то «никому не говорите», да еще и отвези ее за колготками! А про Павла Лебедева… Надо будет Машке сказать… Кстати, гуляйте еще, сейчас пойдем к Машке… О, а вот и она!
Саша еще не успела войти в дом, а в калитку опять так отчаянно звонили, что весь мощный забор ходил ходуном.
Возле калитки от нетерпения выплясывала танец бешеной белки родная сестрица-близнец Машка, а рядом с ней так же топтались вестик Мишка и пушистая дворняжка Егоровна. Ну, у сестер всегда было все одинаковое. И они сами, как бы, к этому не особенно и стремились, но уж так получалось.
Например, обе сестры жили в собственных домах, на окраине города. Здесь построили новый коттеджный поселок, и так случилось, что они обе стали его жителями. И у обоих были машины одинаковой марки. Это объяснялось просто – дом и машину каждой из них подарил бывший муж. А поскольку бывший муж был один на двоих, то и подарки были одинаковые.
Бывший и у Машки, и у Сашки был местный бизнесмен Павел Лебедев. Сначала он встретил Машку, влюбился и сделал предложение. На свадьбе Машка познакомила жениха с Сашкой. И с той минуты пропал и Пашка, и Сашка. Ну да, ну полюбили, что делать. Но только Пашка Маше не изменял, и Сашка старалась меньше видеться с зятем.
А потом… Машка сама была виновата. Встретила своего одноклассника Олега Варчука и решила флиртануть – узнать, так ли он еще в нее влюблен, как прежде, или уже нет. Флиртанула. Олег был влюблен. Но, вроде бы, ничего и не было, а Алинка, которая тоже всю жизнь увивалась за Лебедевым, сразу все распознала и растрезвонила на весь городок. Понятно, что Павел немедленно офигел, подал на развод и тут же предложил руку и сердце Сашке – а чего тещу-то менять? Он уже привык… Честно говоря, Алинка ждала другого. Она работала в местном ЗАГСе, но сама в качестве невесты там еще ни разу не была. А хотелось, между прочим. И дом, как у Сашки с Машкой тоже хотелось. Она бы даже разводиться не стала – пусть и Пашка жил в новом ее доме. Но Павел упрямо не хотел на ней жениться. А у сестер тоже жизнь не сложилась. Сашка тогда, как настоящая сестра, сначала спросила у Марьи – правда ли, что та перед Олегом выкручивалась? Та честно призналась, выкручивалась, да, но она, так сказать, «не в затяг», а потому что… В общем, на свадьбе Сашки и Павла Машка была уже с Олегом, хотя и была безутешна по поводу развода с Лебедевым.
Вот тогда-то Павел, чтобы утешить бывшую, как – никак она все еще оставалась родственницей, он подарил Машке дом, который и выстроила его строительная компания. В сущности, он хотел построить этот дом на продажу, но сначала надо было узнать – так ли хороша новая технология, по которой домик строился. В смысле, сколько за такой домик просить денег при продаже. Но Машка все еще была в тоске, пока к подарку не присоединилась и машина. Машка, наконец, сообразила, что назад Пашку вернуть все равно не получится, а вот остаться у разбитого корыта – запросто. Поэтому быстро смирилась, а у молодых началась новая семейная жизнь.
Лебедев отстроил им новый дом, недалеко от Машкиного, Саша купила себе маленькую беленькую собачку вестика, и жизнь заиграла радужными переливами. Александра искренне думала, что ее семейная жизнь будет длиться вечно, они с Пашей любят друг друга и, надо думать, скончаются в один день.
Произошло немножко иначе. Теперь Паша встретился с одноклассницей, а Сашка застала их в самый интимный момент. Ну, как в плохом анекдоте. Пашка сразу вскочил… дурак, лучше б продолжал лежать, видок-то тот еще, ну и сразу забормотал, что это все не то, что она думает.
Обе барышни – Сашка и одноклассница, с интересом ждали, что придумает Павел. Тот сразу пошел с козырей:
– Все, Саш… Был не прав. Оставляю тебе дом…
– Паш… – Сашка сначала даже хотела простить. Да черт с ней, с этой девкой.
Но Павел быстро ее опередил:
– Да! Да… понимаю… и машину тоже тебе оставляю.
Ну… против такого Сашка ничего не имела. Да и… Что там делать-то полагается? Ага… Вот же негодяй! Изменить ей! И это, когда она решила умереть с ним в один день!
Сашка догадалась гордо дернуть головой, всхлипнуть и выйти, аккуратно прикрыв двери – дом теперь был только ее.
Но с той одноклассницей никакого продолжения не случилось, а сестры остались разведенными, зато в своих домах и с машинами.
И все бы ничего, но каждую осень Лебедев, как ошалевший кобель, бежал жениться. В первый раз у него заболела мать, серьезная причина отвела парня от женитьбы. Потом он передумал, расстался с невестой, а когда в следующий раз собрался под венец, ЗАГС внезапно закрылся. Там то ли трубы прорвало, то ли пол залило… В общем, сестры до сих пор не разобрались, что там Алинка учудила. Потом была эта Валя… тьфу ты, как ее… А теперь вот новая сирийская красавица. В смысле, Ассирия.
– Александёр, ну долго ты копаться будешь? – бесновалась за калиткой сестра. – Говорила же – закажи еще один ключ от калитки.
– Ты потеряла, ты и заказывай, заходи…
Во двор сначала влетели собаки, а потом сестра.
– Ого, ты уже розы к зимовке готовишь? А я только их обрезала и окучила, все прорыхлила, а укрывным потом… Ты знаешь новость? – сразу начала она.
– Тоже мне новость – Лебедев женится. Он каждую осень в дом пытается новую бабу затащить… Чай будешь? А то я сама еще не пила.
– Давай, финики есть? А то мне сладкого нельзя.
Сестра была постоянно на каких-то диетах, чего-то не ела, но вес у нее был грамм в грамм такой же, как и у Сашки, которая никаких диет не придерживалась в принципе.
Пока собаки носились по газону, сестрицы уселись в столовой и потягивали чай с финиками.
– Короче, что будем делать? План «А»? – на всякий случай уточнила Сашка.
– Ну да, а если не прокатит, то план «Б», все по старой схеме… Где ты такие финики покупаешь мягкие, а у меня всегда…
Самое интересно, что если сестры план «А» хоть как-то себе представляли, то о плане «Б» ни разу даже не догадывались. Но все же очевидно – не пролезет «А», они потом и будут что-то другое думать, чего не ясного-то?
– Звать будем на эту субботу? – спросила Машка.
– Конечно, чем раньше, тем лучше. Чтобы не затягивать событие. А то молодая же готовиться будет, людей приглашать.
– К тебе или ко мне? Давай ко мне, я только-только ремонт сделала, – решила Машка.
– Все, значит, к тебе. Давай, оставляй собак, поедем.
Сестрам уже не надо было подробно о чем-то договариваться, они понимали друг друга с полуслова.
Сейчас они уже ехали к Павлу Лебедеву на работу.
– Ребята, привет, – помахала рукой Машка охранникам.
– Доброе утро, Александра Игоревна, – кивнули те, не слишком разбираясь, кто из сестер есть кто.
– И вам доброе, – кивнула Сашка.
Павел был уже на работе. Вообще, он любил свое дело. Может быть, поэтому бизнес у него всегда шел в гору. Ну и как упускать такого жениха? Разрешить ему на ком-то жениться? Нет, вообще-то сестрицы не пускали жениться своего бывшего исключительно из-за того, чтобы никто не подумал, что он их бросил. Ну, понятно же – кто из бывших супругов раньше свадьбу сыграет, тот и ушел из прежней семьи. Или даже еще хлеще – тот и круче. А зачем это красивым, умным… каким там еще… талантливым девушкам?
– Сашка, кстати, я с таким мужиком познакомилась, м-м-м-м, – закатила глаза к потолку Марья. – Ну, в смысле, как познакомилась… я его машиной сбила.
– А ты про мужика специально сейчас, чтобы Пашка слышал? – фыркнула сестрица.
– Не завидуй, – фыркнула Машка и вошла в просторный кабинет Лебедева, – Паш, привет.
– Здрассьте… – настороженно произнес Павел и внимательно уставился на сестер – явно уже понимал, к чему дело клонится.
– Пашенька, – начала Сашка. – В эту субботу у нашей бабушки юбилей…
– Она ж умерла давно, – напомнил бывший.
– И что? – гневно сощурила глаза Машка. – Теперь ее не вспоминать, что ли?
– Да нет, нет…
– Паш… никого не будет, только ты, мы и … и все… – через силу произнесла Сашка, пытаясь удержать рыдания.
– Но… – начала было Пашка.
– Да мы знаем, – перебила его Мария. – Мы знаем, что у тебя появилась новая дама сердца. Приходи с ней.
– С ней? Не-е-е-ет, вы что? – замахал руками бывший муж. – Я лучше один! Нет, вы что!
– Что значит «один»? Мы же должны знать, в чьи руки тебя передаем! – округлила глаза Марья.
– Девочки, я не дурак, – мило улыбнулся Паша. – Я уже приходил к вам на поминки дедушки с Владленой. И где теперь она?
– Неужели, вместе с дедушкой? – ужаснулась Сашка.
– Саша! – испуганно дернулся Павел.
– А мы причем? – фыркнула Машка. – Ну да, она сбежала. Но… Она сама кое-что о тебе узнала, и сделал вывод не в твою пользу.
– К тому же, Пашенька, – нежно погладила парня по рукаву Саша. – Ты же знаешь. Если ты нам ее не приведешь, мы появимся в самый неподходящий момент. У тебя.
– Или прямо в ЗАГСе, а? – подмигнула Машка. – Мы ж ее все равно увидим. Да и девушка она у тебя не из робких, чего боишься?
– Ну, так как? Вы к нам или мы к вам? – склонила голову к плечу Сашка.
– Я так понял, других вариантов нет? – широко улыбнулся Пашка.
Казалось, он сам с азартом наблюдал кто – кого? Бывшие нынешнюю или наоборот.
– Паш, да какие, к черту, варианты, – фыркнули девчонки.
– Все, придем, – кивнул головой Лебедев и поднялся.
Сестры подались к выходу. План «А» прокатил.
И уже через день обе сестрицы крутились на открытой веранде Маши. Сначала они решили устроить встречу прямо в доме, но погода стояла такая чудесная, и музыка играла из музыкального центра, и собаки здесь же бегали, и кусты с деревьями радовали осенней палитрой. Ну, когда ж еще такого дождешься?
На веранде стоял накрытый стол, и тут же, рядом, дымился мангал, здесь же в большой чашке лежало замаринованное мясо. Сейчас придет Павел и будет шашлыки жарить. Надо ж чем-то мужика занять, пока девушки будут знакомиться с его новой возлюбленной.
– Та-а-ак, фуагру не заказывали, слишком кучеряво будет, а вот… вот салатик с ананасами я принесла, – выставляла на стол красивую салатницу Саша. – Пашка любит… А чего здесь блины с киселем делают, Маш?
– Так это ж… поминки ж у дедушки.
– Маша! Юбилей у бабушки! Какие блины, убери!
– Ни фига, сейчас вот берем блин, в него заворачиваем красную рыбку и… вуа-ля! Новое блюдо! Изысканное, между прочим.
– А чего рыбка не красная, а какая-то бледня бледнёй? – поморщилась Сашка. – Что это, Марья?
Сашка тыкала вилкой в рыбу и та была на самом деле, совсем не красная. И непонятная какая-то.
– Шура, ну чего ты… – швыркнула носом сестра. – Это красная рыба… горбуша. Только она белая совсем. Так бывает, когда…
– Когда ее перед самой смертью вылавливают, да? Когда у нее вообще никакого румянца не остается, да? Не только на щеках, но даже в крови…
– Вот ведь нудная какая, – вздохнула Машка и убрала непонятную рыбу. – Ну/, самой надо было рыбу покупать… с румянцем во все щеки.
– Не вздумай собакам отдать, они ни в чем не виноваты… Кстати, а ты Егоровну с Мишкой закрыла?
– Думаешь надо?
– Егоровна же только к знакомым душка, а незнакомцев сразу в труху… Ну и Мишка присоединится. Они раньше нас с молодухой управятся. А мы ведь не хотим насилия, ну?
Машка вздохнула и подалась закрывать собак – сестра была права, к незнакомым Егоровна была очень строга.
Пара влюбленных заявилась ровно в шесть вечера. Могли бы и пораньше, потому что темнеет осенью уже быстро, и скоро вообще ничего на улице видно не будет. Ну да, может быть, и к лучшему – надо просто побыстрее отделаться от этой Люськи.
Паша был элегантным и утонченным, как лорд-маразматик. А рядом с ним стояло высоченное создание с ярко-красными губами. Девушка, наверняка, решила, что она женщина – вамп, потому что у нее были черные волосы с низкой челкой, наклеенные ресницы, с пятнадцатью слоями туши и ярко-сосисочные губы. Девушка едва заметно ехидно улыбалась, показывая, что вся эта встреча ей до фонаря. Но если Пашенька решил ее побаловать, то она вытерпит даже его бывших… Вот Люська, она и есть Люська.
– Девушки, добрый вечер, – чуть склонил голову Павел и протянул Машке коробку конфет. Вот сто пудов знает, негодяй, что Машка на диете, она всегда на ней сидит. А Сашке протянул бутылку какого-то винища. Наверняка, дорогого, но Сашке было все равно – она не пила от слова «совсем».
– Вы необузданно любезны, – перекривилась Машка и протянула руку пирожком новой знакомой. – Мария.
– А я… – начала было новая знакомая, но Машка ее перебила.
– Мы уже в курсе, – мило улыбнулась она. – Вы – Люся.
Девушка стремительно выпрямилась, будто с нее сдернули парик, и вопросительно посмотрела на Павла. Тот прикусил губу и отчего-то начала разглядывать кроны деревьев.
– А я Александра, – доброжелательно склонила голову Саша. – Можно просто Саша. А там лают… это наши собачки… Мишка, маленький, беленький, а еще большая – Егоровна. Может, их выпустить?
– Зачем мне еще собаки какие-то? Мне достаточно их хозяек, – ехидно перекривилась новая знакомая и повернулась к Павлу. – Мы долго здесь будем?
– Не торопите Павлика, – закурлыкала Машка. – Он так любит здесь отдыхать. Он, конечно, бабник… в смысле, любимец женщин…
– Любитель, вы хотите сказать? – опять фыркнула девушка.
– Неважно, и любимец, и любитель… Но вот этот дом он любит больше, чем всех своих знакомых… Павлик, ставь уже шашлыки.
Вообще, и Машка, и Сашка никогда Лебедева Павликом не звали. Они знали, насколько он терпеть не может, когда его так зовут. А значит, и новой пассии он такого не позволяет. Получается, что они могут, а она нет. Но это была мягкая разминка перед боем.
– Гости дорогие, к столу! Маша, приглашай, – командовала Сашка.
Гости нехотя поплелись к столу. Девушка явно не торопилась, а Павел все оглядывал, все рассматривал – в конце концов, он никак не мог поговорить с Машкой – как ей дом? Тепло ли? Как справляется электрокотел? Может быть, лучше устанавливать котел большей мощности? Как цокольный этаж – есть в нем вообще необходимость или без него можно? Это ж какая экономия. Если без него. А может… В общем, были у него некоторые вопросики. А вот у его дамы был только один вопросик – какого хрена они здесь делают?
– Пашенька, давай я тебе салатик положу… – ворковала Машка. – А вот еще рыбку бери…
– Нет, Паш, рыбку не бери, – вклинилась Сашка. – Люся, угощайтесь рыбкой, а то, что ж вы, простите, как квочка на насесте? Бери уже вилку, накладывай салат! Ничего, что я на «ты», да? Паша, там у тебя не горит? Куда ты на штаны смотришь? Я про шашлыки. Пойдем, я тебе помогу мясо на шампура надеть…
Саша как-то ловко увела бывшего к мангалу, а Маша плеснула в бокал новой знакомой вина.
– Да расслабься ты! Не ты первая, не ты последняя, – подняла она бокал. – За нашу бабушку! Ей было бы…
– Слушай, – придвинулась к ней лицом Ассирия-Люська. – Чего ты тут скачешь петрушкой? К чему этот маскарад?
– Ну как это к чему? – пожимала плечами Маша. – Павел нам не чужой. Надо же знать, кем его в этот раз угораздило… Да ты ешь, ешь.
– Боишься, что женится? – откинулась на спинку кресла Ассирия и закинула ногу на ногу. – Правильно, бойся. А он женится. И больше ноги его здесь не будет. Я ведь не дура. Это я сейчас сюда притащилась, как овца, потому что выполняю все пожелания любимого Пашеньки. А вот, когда он на мне женится… мужчинка он не бедный, я таких люблю, и все его денежки…
– Люсь, да ты пей винище-то, или зашилась?
Машка качала головой и даже что-то напевала себе под нос – так ей было фиолетово, что тут плетет эта Люська.
– И, слышь, Манька, я тебе не Люська, – шипела «роковая» женщина. – Еще ра-а-аз ты меня так назовешь…
И Люська-Ассирия схватила Машку за грудки и притянула к себе.
– Э-э-э! – подскочил к ней Павел и резко убрал руку от Машки. – Любимая, ты чего?
– Паш, да мы ничего, – мило округлила глаза девушка и наивно захлопала приклеенными ресницами. – Машенька, ты не в обиде, милая?
Машенька только растянула губы в улыбке.
Сашка с досадой выдохнула. Вот зря поторопился Павлик, черт бы его побрал. Он-то знал, а девица не догадывалась о небольшом секретике.
Дело в том, что папаня сестриц все время мечтал о сыне. А родились девочки, да еще такие хрупкие, такие тощие. Когда девчонкам исполнилось восемь лет, отец потащил их в секции. Машку отдал в дзюдо, а Сашку в бокс. И тщательно следил, чтобы девчонки занятия не пропускали. В общем, огребла бы Люська, как нечего делать. И весь бы ее макияж бы поплыл, и парик бы слетел, и увидел бы ее Пашенька во всей красе.
А сейчас… вот, что с ней делать? Остается только одно…
Сашка поднялась. Теперь был ее выход. Оставался один старый, испытанный способ.
– Ассирия, – подошла к девушке Саша. – А давай выпьем за тебя. Ты у нас… Маша, принеси … Ассирия, что ты пьешь?
Машка вытаращила глаза. Вот сейчас скажет эта Люська, что она пьет виски, и где их брать? Так, в общем-то, и вышло. Гостья выгнулась, занесла руку куда-то за голову и выдала:
– Давай Палмер португальский.
– Не вопрос. Машка, наливай, – кивнула сестра, и Машенька на голубом глазу налила гостье половину фужера водки. – За тебя!
Сашка подняла бокал и вручила девушке, и пока та что-то пыталась сказать, бухнула в себя бокал с минералкой.
– Ну?
Девушка не собиралась отставать и опрокинула в себя водку.
– Ого! – удивилась Сашка. – Наш человек. А…
– А где Паша? – вдруг вспомнила Люська.
– Не переживай, Машка с ним котел пошла загружать.
– Машка? С Павлом? – чуть не выпрыгнула из платья новая знакомая.
Сашка кивнула, а потом «пьяненько» хихикнула:
– Машка сейчас вся вымажется, как собака, это ж котел! Нет, ну если ты сама хо-очешь…
– Я не хочу!
– Тогда давай выпьем!
Сашка прекрасно знала, насколько Пашка не любит пьяных баб, а потому старалась вовсю. Кстати, особенно стараться и не пришлось – Люська и сама не прочь была выпить, да и захмелела как-то слишком быстро.
– Сань… – через несколько минут уже говорила она заплетающимся языком. – Ты – ч-человек! Вот ты – ч-человек. А твоя эта… выд-дерга… как ее? Позови мне … мне эту… твою сестру. Мне с ней надо… надо поговорить! И не… не посслушивай. Я ее там буду ждать.
– Погоди, сейчас холодать начнет, давай я тебе кофту дам…
– Н-нет, у меня… кинь мне мой … вон тот черный пиджак… кожаный, между прочим… чья кожа, ты не знаешь? Свинячья, наверное… Позови мне твою свинь… сестру!
Пьяненькая Люська побрела к скамейке, которая лучше всего подходила для разговоров – раньше вокруг скамеечки были розы. Но сейчас их уже не было видно, зато другие кусты укрывали скамейку тенью.
– Люська, уличный туалет в другой стороне, если что, – на всякий случай предупредила Саша.
– З-зачем мне туалет? Мне… Поз-зови… как ее… Позови, я ей…
Сашка быстренько сбегала за Марьей:
– Давай, иди, поговори. Клиент готов. Ей только пару-тройку откровений про Пашку и все, он свободен. Кстати, возьми с собой спиртное, вдруг протрезвеет.
– Ага, а ты к Пашке. Не надо, чтобы он с этой дамой уединялся. Вон он – возле мангала.
Машка побежала в дом за спиртным, а Саша подошла к Павлу:
– На когда свадьбу – то назначил? На какое число?
– Я еще думаю отвертеться, – смешно сморщил нос Лебедев.
– Даже не думай, похоже, у этой девахи серьезные планы на тебя.
– Ты тоже заметила, да? – Пашка усмехнулся и шутя прислонился к Саше.
На нее сразу же пахнуло таким знакомым парфюмом… Вот зачем он это делает?
– Где там Машка? – отстранилась от бывшего Саша.
– Да вон они, беседуют, – кивнул Павел.
Видно было, как две дамы мирно беседовали. Хотя, мирно беседовала только Люська, она просто слушала, а Машка размахивала перед ней руками и рассказывала, какой негодяй этот Павел. И, конечно же, она никак не может допустить, чтобы такой чудесный человек, как Ассирия погубила свою жизнь, бла-бла-бла…
– Саш, думаешь, в этот раз прокатит? – заинтересованно спросил Павел.
– Но с Галей же, прокатило.
– С Галей? А у меня была Галя?… С Владленой! Я уж перепугался, думал, забывать начала. Да не прокатило у вас с Владленой, просто она сама мне надоела. Не моя женщина, – вздохнул он.
– А это – твоя?
– Да тоже… не уверен пока…
– А она уверена, – хмыкнула бывшая.
– Пойдем к ним, уже темнеет, – поднялся Павел. – Как Тишка? Платон?
– Нормально. Пойдем… А чего – шашлыки есть не будем?
– Будем, ну так все вместе же и приготовим.
Они подошли к двум девицам. Машка все еще бурно ораторствовала, а Люська ее слушала как-то невнимательно, все смотрела в одну точку. Уснула, наверное.
– Ну и как вы? – усмехнулся Павел. – Маш, чего-то Ассирия тебя не слишком слушает.
– Как так? – очнулась Машка. – Люсь! Ты спишь чтоль с открытыми глазами? Как боевая лошадь, честное слово.
Маш тихонько толкнула гостью, а та, вдруг, пошатнулась и стала падать.
– Э, Ассирия, ты чего? – ухватил девушку за руку Павел и вдруг растерянно посмотрел на Машку. – Маш… это чего?
Сестры сначала даже ничего не поняли, но Лебедев показал им руку – та была вся в крови. В левом боку Люськи-Ассирии темнело бурое пятно, из-за темноты оно казалось почти черным.
– Это… Это что? – не сразу сообразила Машка.
– Это кровь… Маша, это ты ее? – каким-то дрожащим голосом спросил Павел.
– Паш, ты с ума сошел? – спросила Сашка. – Как это Машка ее? И чем?
– Похоже, здесь ножевые раны, – предположил Павел.
– А зачем Машке ножом-то? Она б просто Егоровну выпустила. Или ногами махаться начала. Да что ты Машку не знаешь!
Маша только трясла головой – у нее вмиг пересохло в горле.
– А что же… она не видела, что ли, как убивают? – ничего не понимал Павел.
– Сам посмотри… Машка сидела здесь, а так сидела Люся… Ассирия. Видишь, у нее пиджак на одно плечо накинутый, и не видно никакого пятна… Вообще бока не видно. Значит, когда Машка пришла, Ассирия уже была… ну, долбанутая, прости Господи… – продолжала отстаивать сестру Сашка. – Маша… Маша же!!
Машка все еще таращилась и не могла пошевелиться. Саша вскочила и два раза резко шлепнула сестру по щеке. Та громко вздохнула, как будто вынырнула.
– А-а-а-а! – вдруг заорала она так, что по всему коттеджному поселку собаки захлебнулись собственным лаем.
– Звони Леньке! – приказала Саша.
– Да… ты права, – согласился Павел. – Погоди… Но… но тогда кто? Саш, чужой никто не мог, здесь же собаки…
– Паш, здесь нет собак. Мы их убрали… Машка, закрой рот.
Машка послушно захлопнула рот и принялась набирать номер Леньки Зайцева.
Ленька когда-то учился на два года старше сестер, но всегда за ними бегал. А сестры все время отрабатывали на нем новые приемы. Поэтому на Леньке всегда были синяки от рук сестриц. Но вот вырос, и стал участковым. Между прочим, каким-то волшебным образом ему удалось устроиться участковым именно в этот новый район, где проживали сестры Серафимовы.
И вот теперь Машка ему звонила.
