Kitobni o'qish: «Симбирские истории»
Именьковская культура
Славяне появились в истории человечества внезапно и мощно: в VI веке их бесчисленные отряды начали переходить балканскую границу Восточной Римской империи и заселять территории нынешних болгарских и черногорских курортов, обезлюдевших незадолго до этого в результате Юстиниановой чумы.
Существуют ли письменные свидетельства о славянах до этого появления? Очень смутные. За несколько столетий до нападения Тацит писал о неких венедах, живущих где-то в районе между Днестром, Днепром и Вислой. Он сокрушался, не зная, как их классифицировать, – венеды не были похожи ни на германцев, ни на сарматов. Поразмыслив, римлянин решил, что венеды – это все же германцы, поскольку идут в бой в пешем строю. Теперь, благодаря его сомнениям и характерному звучанию слова (финны до сих пор называют славян "вендами"), ученые предполагают, что Тацит писал о славянах.
Оставили ли доисторические славяне археологические следы? Такие следы найдены, и они ведут… в Ульяновскую область.
Но сперва надо рассказать о Зарубинецкой культуре. Она была раскопана еще в XIX веке на территории Киевской губернии, в 60-х годах XX века получила свое название, а в новом тысячелетии после многолетних споров была признана раннеславянской (до этого высказывались гипотезы о том, что Зарубинецкая культура – это следы германцев или древних кельтов – бастарнов). Ее выделял особый способ захоронения сожженных останков на специальных полях погребения и узнаваемая керамика. Просуществовала эта культура с III века до н.э. до III века н.э.
Война третьего века
В III веке нашей эры Зарубинецкая культура на территории современной Украины исчезает. Также внезапно затухают и все соседние культуры. Что тогда произошло, мы не знаем. Ученые придумали этому событию название "война третьего века", потому что проще всего объяснить произошедшее тем, что откуда-то пришли злые люди, всех убили и ушли. Хотя на самом деле следы пожаров и массовые боевые захоронения не найдены, так что это могла быть и чума, и миграция, и последствия природного явления… Но, учитывая, что территория находится в коридоре между Великой Степью и Европой, по которому всю историю ходили орды завоевателей, и как раз в третьем веке там должны были проходить гунны, "война" – это самое правдоподобное объяснение внезапному затуханию Зарубинецкой культуры.
И в том же III веке в Среднем Поволжье появляется культура, удивительно похожая на погибшую Зарубинецкую. В ней точно также сжигают покойников, а потом хоронят кости на специальном поле, очень похожая керамика и схожий тип подсечно-огневого хозяйствования. Археологи назвали ее Именьковской культурой.
Можно ли считать людей Именьковской культуры в Поволжье наследниками ранних славян из Украины, мы спросили у археолога Леонида Вязова, проводящего этим летом раскопки Именьковской культуры у деревни Комаровка в Ульяновском районе.
– Это спекулятивный вопрос. Ученые вообще стараются избегать привязки археологических культур к историческим или современным этносам. Да, очевидно, что Именьковская культура очень похожа на Зарубинецкую, но как доказать, что Зарубинецкая – это ранние славяне? Потому что некоторые современные ученые договорились так считать? В науке "похоже" и "договорились" – это не доказательства. А что может быть таким доказательством? Даже если бы генетическая экспертиза могла показать принадлежность к конкретным этносам, то все равно у нас нет для нее материала: обе культуры сжигали своих покойников. Да и что такое этнос? Если абстрагироваться от историческо-культурной пропаганды, каждый человек принадлежит к тому этносу, к которому сам себя относит. Предположим, что народ Зарубинецкой культуры действительно был праславянами и их действительно согнало из Украины в Поволжье нашествие гуннов, но кем они себя считали после нескольких столетий жизни в Поволжье и после мощной финно-угорской миграции с севера в V веке – славянами, финно-уграми или вообще поволжцами? Мы никогда этого не узнаем. Я понимаю, почему у людей загораются глаза, когда они слышат, что мы копаем "поволжских славян III века", но моей работе этот ажиотаж только мешает.
Железный век Поволжья
Русская Википедия, в отличие от археолога Вязова, сомнениями не терзается и в первых же строчках соответствующей статьи указывает Именьковскую культуру как праславянскую. Ее территорию она обозначает "от правого берега Нижней Камы до устья реки Самары, от среднего течения Суры до среднего течения реки Белой".
Ошибочно, хотя и заманчиво, представлять эту культуру как протогосударство. Но на его создание у поволжских славян не было ни ресурсов, ни достаточной культурной базы. Жили они небольшими группами в глухих лесах, вели полукочевой образ жизни, продиктованный типом хозяйства: племя выжигало участок леса, собирало с него несколько урожаев и через пару лет переходило на новый участок. В результате культурный слой их поселений очень беден, к тому же общая численность населения была небольшая, тысяч 10-15 на всю территорию. Выращивали рожь (это важно: рожь считается славянской культурой, до их появления рожь в Европе никто не выращивал).
На востоке именьковцы соседствовали с племенами Кушнаренковской культуры, ассоциирующейся учеными с протовенграми, которые жили тогда в Приуралье. Интересно, что соседство земледельцев и кочевников, судя по всему, было мирным: захоронения уральских венгров находят в могильниках поволжских славян. Скорее всего, эта дружба строилась на практической основе: венгры защищали славян от набегов других кочевников, получая взамен дань.
С уходом венгров на запад многими исследователями связывается закат Именьковской культуры. Венгры ушли, пришли тюрки-булгары, они сначала завоевали поволжских славян, а потом ассимилировали их в своем государстве Волжская Булгария. В качестве доказательства ученые говорят о генетике других поволжских народов, прежде всего казанских татар, у которых очень высок процент "славянских" гаплогрупп, что необъяснимо взаимопроникновением со времен Ивана Грозного и свидетельствует о том, что татары еще в древности "переварили" значительный славянский контингент населения. Кроме того, известно, что арабские историки нередко называли правителей Булгарии "царями славян" и нельзя не заметить, что территория Волжской Булгарии совпадает не с границами расселения пришедших в Поволжье булгар, а с ареалом Именьковской культуры.
Но археология версию ассимиляции не поддерживает. По словам Леонида Вязова, между исчезновением именьковцев и приходом булгар есть заметный временной промежуток. Согласно археологическим данным, в VII веке именьковцы просто исчезли, внезапно растворились в густых поволжских лесах. Как понять такой феномен? Как ни удивительно, мы можем связать его с конкретным историческим событием.
Славянский Ронсеваль
С середины VII века в Дагестане и на Нижней Волге начинается возвышение Хазарского каганата, который сразу же вступает в череду бесконечных войн с арабами, ведущими из Кавказа экспансию на север. Даже близко нельзя подсчитать, сколько голов за столетия войны было сложено в районе дербентских Железных ворот, через которые арабы прорывались, а хазары удерживали.
В 737 году наместник халифа (позже сам ставший халифом) Марван ибн Мухаммад прошел через Железные ворота и начал грандиозный поход в глубь хазарских земель, рассчитывая уничтожить каганат полностью. Он разорил хазарскую столицу Самандар на территории современного Дагестана, каганат отступил на Нижнюю Волгу.
Ибн Асама ал-Куфи в своей "Книге завоеваний" пишет: "[Войска Марвана] выступили и вскоре достигли города ал-Байда, в котором пребывал хакан, царь хазар. Говорит [автор]: Марвану и мусульманам в стране хазар сопутствовал успех, и они достигли земель, расположенных за Хазарией. Затем они совершили набег на ас-сакалиба и на другие соседние племена неверующих и захватили из них в плен 20 тысяч семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян (нахр ас-сакалиба)".
Ученые до сих пор ломают копья из-за топонимики в этом сообщении. Историк Максим Жих считает, что "ал-Байда" это первоначальное название города Итиль, который после нашествия станет новой столицей Хазарского каганата, термином "ас-сакалиба" арабы обозначали славян, "нахр ас-сакалиба", то есть река славян, это, получается, Волга. Выходит, что "Книга завоеваний" описывает нам, как арабский халиф, разорив Хазарский каганат, прошел севернее его территорий и в районе Волги поработил живущих там славян.
Максим Жих назвал свою публикацию об этих событиях "Славянским Ронсевалем", хотя, конечно, у этой истории с Песней о Роланде мало общего. Там христиане неудачно напали на мусульман, здесь мусульмане удачно напали на иудеев (Хазарский каганат принял иудаизм) и язычников. Похож лишь эмоциональный фон обоих событий: полное уничтожение, гибель героев. Поволжские славяне после этого похода исчезают из истории.
Арабские историки также упоминают, чем закончилось их недолгое рабство у мусульман. Ал-Балазури пишет: "Марван совершил набег на ас-сакалиба, которые были в стране хазар, взял в плен из их числа 20 000 семей и расселил их в Кахетии. Потом они убили своего властителя и бежали, но их догнали и перебили".
Впрочем, некоторым именьковцам удалось выжить и даже сделать в халифате хорошую карьеру. В.М. Бейлис на основе арабских хроник указывает, что "хаджибом (придворным, ведавшим внутренними покоями резиденции, камергером) халифа Марвана (Марван стал халифом в 744-м и был им до 750-х годов) был неизвестный нам ближе Саклаб, возможно, вольноотпущенник из числа пленных ас-сакалиба, захваченных во время походов Марвана на север от Кавказа".
Главная археологическая загадка Поволжья: поле битвы Тамерлана с Тохтамышем
600 лет назад в 50 километрах от нынешнего Димитровграда состоялось самое масштабное средневековое сражение на территории современной России.
В конце XIV века в наших краях сражались хан Золотой Орды Тохтамыш и эмир Самарканда Тимур, которого враги прозвали Тамерлан, то есть Хромой.
Что интересно, Тимур сам сделал чингизида Тохтамыша ханом Золотой Орды, когда закончил «великую замятню», поставив во главе орды своего молодого протеже. Но Тохтамыш оказался марионеткой везучей и бойкой: сначала ему невольно помог московский князь Дмитрий Московский, разбивший хана-конкурента Мамая, потом он сжег Москву и вернул ее территорию под власть Золотой Орды.
Потом хан осознал, что Тимур помогал ему не просто так: эмира интересовал контроль над северной веткой Великого Шелкового пути, пошедшей в обход разоренной его военными инициативами Средней Азии. Но без такого финансового ресурса Золотая Орда быстро погибла бы в нищете, так что Тохтамыш решил, что у него нет выбора, и напал на своего кукловода первым.
Справа – эмир Самарканда Тамерлан, слева – великий хан Золотой Орды Тохтамыш
Он сделал все очень грамотно: заключил тайный союз едва ли не со всеми соседями империи Тимура, в прошлом от нее обязательно пострадавшими, они все вместе внезапно ударили по Самарканду и Бухаре, когда Тимур был в походе… Тохтамыш не учел лишь одного: он бросает вызов человеку, несоразмерного с ним масштаба личности. Тимур вернулся в разграбленный Самарканд и в течение нескольких лет методично, одного за другим уничтожил всех союзников Тохтамыша. Уничтожил в буквальном смысле – вырезал и сжег их главные города.
В 1391 году Тимур собрал огромную армию и пошел с ней на север, на Золотую Орду. По пути он поставил памятный камень, на котором утверждал, что ведет за собой 200 тысяч человек. Тохтамыш боя не принял и начал отступать вдоль Волги, собирая резервы и лишая войска эмира ресурсов. Тому вскоре такая погоня надоела, и он приказал своему авангарду догнать налегке войска Тохтамыша и связать их боем до подхода основных сил. Воины почти все погибли, но приказ выполнили.
Справа – воины Тамерлана, слева – Тохтамыша
18 июня на реке Кондурча, по некоторым данным в районе села Кошки (нынешняя Самарская область, километров 50 от Димитровграда), чье название происходит от тюркского «кош» – «боевой лагерь», друг напротив друга выстроились два огромных войска. Армия Тохтамыша, по свидетельствам современников, на обоих флангах превосходила неприятеля.
Тимур приказал подать себе обед. Сотни тысяч мужчин в шаге от смерти стояли и ждали, пока самаркандский эмир поест. Тот не торопился.
Тохтамыш так и не решился напасть первым, у его воинов, понимающих, что их унижают, упал боевой дух еще до начала сражения. Битва длилась 1-3 дня, источники сообщают разное, все это время конные лучники орды бросались в атаки на прикрытую большими щитами пехоту Тимура. Потом подкупленный эмиром знаменосец опустил главный ханский стяг, что было сигналом «Общее отступление!». В войсках Тохтамыша началась неразбериха, потом паника, и они побежали. Конница Тимура гнала ордынцев до самой Волги, вырубая тысячами.
Дорога от предполагаемого места битвы к Волге. Можно представить эту степь, заваленную трупами
Поле боя
Точная локализация места этого грандиозного побоища до сих пор не найдена. В летописях говорится, что битва произошла между реками Кондурча и Сок. Недавно самарский бизнесмен на свои деньги профинансировал аэрофотосъемку местности и увидел на ней огромную букву П – контуры древних валов, охранявших лагерь Тимура. Примерно в центре этого четырехугольника самарцы поставили памятный знак.
Однако следы непосредственно боев – ковер из мелкого железа, которое после боя не стали собирать, или массовые захоронения погибших, которые должны быть огромными, – так никем и не найдены. Впрочем, их всерьез никто и не искал, в российской историографии внимание битве на реке Кондурча почти не уделяется, так как в ней не было «наших», тех, за кого надо болеть и агитировать, и Тамерлан, и Тохтамыш – враги Руси. Хотя их сражение определило будущее нашей страны намного сильнее, чем битва на Куликовском поле. Золотая Орда от удара Тимура так и не оправилась.
Так как событие было эпических масштабов, эти места боев могут находиться в десятках километров от ставки эмира. Территория расположена на стыке трех регионов, Татарстана, Самарской и Ульяновской областей, археологический «Клондайк» теоретически может оказаться в любом из них.
Историк Феликс Касимов постарался сориентировать сражение на местности: «Весьма вероятно, что кондурчинские события лета 1391 года развивались следующим образом. Битва началась утром 18 июня в районе нынешнего Теплого Стана и закончилась 20 июня полным разгромом Тохтамыша. Разбитые отряды бежали в сторону Волги, вдоль правого берега Кондурчи и Сока. Жестокая резня завершилась вблизи устья Сока, где остатки монгольских войск были прижаты к Волге и уничтожены. Случилось это ближе к вечеру 21 июня. Другая часть войск Тамерлана, оставшаяся на месте сражения, медленно шла следом со всем обозом и ранеными, собирая многочисленные трофеи. Через пару дней армия победителей соединилась и стала лагерем на берегу Волги, в окрестностях Царева кургана. Грандиозный пир продолжался почти до конца июля».
Следы той битвы нашли даже в самом центре Ульяновска. В 1996 году, прокладывая траншею около Дома Советов, рабочие обнаружили древнее захоронение, в котором лежало около десятка скелетов. Когда в вырытую траншею спустился ульяновский археолог Иршат Замалетдинов, он нашел более десятка черепов с явными признаками насильственной смерти: в одном черепе застрял наконечник стрелы, два были прорублены за левым ухом и один проткнут в затылке. По датировке выходят те времена. Скорее всего, это поспешное захоронение бегущими ордынцами своих умерших в дороге от ран товарищей.
…Когда ханский стяг упал, и армия Тохтамыша побежала, а вслед за ней побежал и сам хан, один из его воинов остался и продолжал сражаться. Один против всей армии Тимура. Его взяли живьем и привели к эмиру. Тот задал только один вопрос: «Зачем?». Воин ответил: «На поле боя есть два типа людей – те, кто спасает свою задницу, и те, кто спасает свою честь». Тимур взял его в свою личную охрану.
Монах Юлиан: поход через Волжскую Булгарию в поисках Великой Венгрии
Первое путешествие европейца в Поволжье в XIII веке, прямо накануне монгольского нашествия, вошло в топ-100 величайших приключений в мировой истории.
"В 1234 году из дальнего, опасного путешествия в венгерскую столицу Эстергом вернулся крайне изможденный, больной человек. Он был уже при смерти. Его тело было покрыто ранами, лицо иссечено ветрами и обожжено горячим солнцем степей. Лишь немногие опознали в этом человеке брата Отто – монаха-доминиканца, три года назад вместе с тремя другими братьями отправившегося на поиски Hungaria Magna. Брат Отто прожил ещё около недели. Перед смертью он успел рассказать, что встретил на далекой Волге людей, говорящих по-венгерски. Но сама Великая Венгрия лежала где-то дальше на востоке”, – рассказывает в книге "100 великих приключений" Николай Непомнящий.
Венгры
Венгры пришли в Карпатский бассейн во главе со своим вождем Арпадом в 896 году, став одной из последних волн Великого переселения народов. На протяжении нескольких десятилетий они держали в страхе всю Центральную Европу. Их дальнейшее продвижение было остановлено в битве под Аугсбургом, и венгры осели на землях Паннонии и Трансильвании, время от времени совершая набеги на соседей.
Но в памяти дунайских венгров жило предание, что где-то далеко-далеко на востоке остались жить их соплеменники. Эту историческую прародину венгерские средневековые хронисты называли «Великой Венгрией» – Hungaria Magna.
В первые дни мая 1235 года князь Бела (в будущем – легендарный король Бела IV) отправил на поиски Hungaria Magna новую экспедицию – четверых монахов из Доминиканского ордена (domini canes – псы господни). Доминиканцы по совместительству были еще и шпионами: до Восточной Европы начали доходить смутные слухи о монголах, и монахи должны были разузнать о них как можно больше.
Матрика
Братья Герард, Яков, Иоанн переоделись в мирские платья, кроме того, отпустили бороды и волосы, чтобы не выделяться. Главный, брат Юлиан, позднее рассказал в своем отчете:
"Братья же проповедники… отпустив бороды и волосы по примеру язычников, [отправились] через Булгарию [современная Болгария] с охранной грамотой и на счет господина Белы, ныне короля Венгрии, и добрались до Константинополя. Выйдя там на море, они через 33 дня прибыли в страну, что зовется Сихия, в город, что именуется Матрика [средневековый город на месте нынешней Тамани], где вождь и народ называют себя христианами, имея греческое писание и греческих священников. Государь там, говорят, имеет сто жен".
Монахи обнаружили, что торговля Тамани парализована: появились какие-то новые орды, нарушили торговлю… Так Юлиан получил первые известия о монголах. Найти проводника было невозможно: никто не соглашался идти в опасный путь через степи. Они бесплодно просидели в Матрике почти два месяца. Деньги таяли с каждым днем.
Похоже, Юлиан был монахом обаятельным, потому что вскоре им помогла одна из жен местного правителя, при ее содействии доминиканцы нашли лошадей и все необходимое. 21 августа небольшой караван из пяти всадников и двух вьючных лошадей вышел из Матрики и пошел вдоль высокого правого берега Кубани.
Торчикан
Неподалеку от устья реки Итиль (Волга), на краю пустыни, лежал город Торчикан, там Юлиану и его спутникам удалось найти пристанище у грека Никифора. Приближалась зима. Юлиан целыми днями бродил по городу, заходил в караван-сараи, где собирались купцы, искал людей, которые согласились бы идти вместе с ним за реку Итиль. Но страх перед монголами удерживал от этого предприятия даже самых алчных… Наступила зима. К мукам холода прибавились муки голода – деньги подошли к концу. Брат Герард вырезал из дерева ложки, Юлиан ходил ими торговать. Иоанн и Яков собирали на улицах сухой навоз для очага.
Наконец Юлиан придумал, как выйти из сложного положения, и продолжить выполнение их великой миссии. План был радикальный: он решил продать брата Якова и брата Иоанна в рабство и путешествовать на вырученные средства. Однако сделка не состоялась: монахи не умели ни пахать, ни сеять, покупателей не нашлось Тогда Юлиан велел Иоанну и Якову возвращаться обратно в Венгрию. Больше о них никто ничего не слышал.
В середине марта, как только сошел снег, двое оставшихся путешественников покинули Торчикан с первым же караваном. Вскоре им крупно не повезло: Юлиан нечаянно выронил из сумы королевскую грамоту, на мгновение блеснула позолоченная печать, – и караванщики сразу же набросились на монахов, начали их бить и рыться в суме. Не обнаружив ничего ценного, они бросили избитых в степи.
Отлежавшись и перевязав раны, Юлиан и Герард пошли дальше – пешком, одни. Спустя 37 дней они, окончательно обессиленные, добрались до страны, которую местные жители называли Вела (где-то между реками Яиком и Эмбой). Встретили их здесь крайне недружелюбно. Монахи вынуждены были ночевать в заброшенном шалаше из дырявых шкур. Герард слабел с каждым днем. Юлиан оставлял его в шалаше, а сам ходил просить милостыню. Наконец, больной немного окреп, и они продолжили путь. Однако в дороге стало совсем плохо, и брат Герард, который умел вырезать ложки, умер на руках Юлиана. Похоронив товарища, тот остался в степи один.
Волжская Булгария
И вот когда Юлиан, наверное, совсем уже упал духом и перестал на что-либо надеяться, ему начало везти. Ему вдруг случайно встретился мулла, едущий в Волжскую Булгарию. В той ситуации было уже не до религиозных принципов – католический монах с радостью согласился стать слугой, когда мулла вдруг предложил.
В Поволжье Юлиан впервые увидел монголов. Несколько раз они с воинственными криками и устрашающим воем бросались на караван, но всякий раз мулла вытаскивал из-за пазухи пайцзу, и монголы расступались, пропуская телеги. 20 мая караван достиг пределов Волжской Булгарии.
"Великая Булгария – великое и могущественное царство с богатыми городами, но все там – язычники. В том царстве говорят в народе, что вскоре они должны стать христианами и подчиниться римской церкви, но дня, как говорят, они не знают, а слышали так от своих мудрецов", – рассказывал позднее Юлиан в донесении папе Григорию IX.
В большом булгарском городе, который, как Юлиану сказали, может выставить на бой армию в 50 тысяч человек, монах с муллой распрощались. Доминиканец бродил по улицам, смотрел, слушал. Он привез в Европу первые рассказы о монголах – явно услышанные на рынке басни про то, что Чингисхан мстит куманам (половцам) за жизнь и честь своей изнасилованной и обезглавленной сестры.
Великая Венгрия
На этом же рынке брату Юлиану опять невероятно повезло. Причем ровно так же, как за несколько лет до этого умершему брату Отто: однажды венгерский монах на булгарском базаре вдруг услышал венгерскую женскую речь.
Женщина оказалась мадьяркой, выданной замуж за булгарского купца: "Она указала брату пути, по которым ему надо идти, утверждая, что через две дневки он, без сомнения, может найти тех венгров, которых ищет. Так и случилось. Ибо нашел он их близ большой реки Этиль [р. Белая, две дневки – два дневных перехода верхом]. Те, увидев его и узнав, что он венгр, немало радовались его прибытию: водили его кругом по домам и селениями старательно распрашивали о короле и королевстве братьев своих христиан. И все, что только он хотел изложить им, и о вере и о прочем, они весьма внимательно слушали, так как язык у них совершенно венгерский: и они его понимали, и он их. Они – язычники, не имеют никакого понятия о боге, но не почитают и идолов, а живут, как звери. Земли не возделывают! Едят мясо конское, волчье и тому подобное; пьют лошадиное молоко и кровь. Богаты конями и оружием и весьма отважны в войнах. По преданиям древних, они знают, что те венгры произошли от них, но не знали, где они", – рассказывается в донесении.
Венграм, живущим на реке Белой, уже приходилось сталкиваться с монголами, и Юлиан, послушав их, осознал, что народы Европы даже не представляют, каких масштабов беда катится на них из глубин будущей России. Юлиан понял, что обязан предупредить и короля, и всех, кто может оказаться на пути монголов, и если этого не сделает он, то не сделает никто.
Царство мордванов
Из донесения Юлиана: "Когда он пожелал вернуться, те венгры указали ему иную дорогу, по которой он мог бы быстрее добраться. Начал же брат обратный путь за три дня до праздника св. Иоанна Крестителя (20 июня 1236 года), в 15 дней прошел по реке царство мордванов; это – язычники и настолько жестокие люди, что у них тот человек, кто не убил многих людей, ни за что не считается; и когда кто-либо идет по дороге, то перед ним несут головы всех убитых им людей, и чем больше голов перед кем несут, тем выше он ценится. А из голов человеческих они делают чаши и особенно охотно пьют из них. Тому, кто не убил человека, не позволяют жениться.
Бог знает, чем мордва так обидела венгерского монаха, что он оставил о ней такой трэш-отзыв, ничем исторически не подтвержденный. Остается на его совести и сообщение о религиозной ситуации в местных землях: "Узнав от своих пророков, что им предстоит стать христианами, они [мордваны-язычники] послали к князю великой Ландемерии [город Владимир] (это соседняя с ними русская страна), чтобы он послал к ним священников окрестить их. Тот ответил: "Не мне надлежит это делать, а Папе Римскому. Ведь близко время, когда все мы должны принять веру римской церкви и подчиниться ее власти". Впрочем, чего еще можно было ожидать в докладе доминиканца папе.
Однако в отчете о своем втором путешествии в Поволжье брат Юлиан проявит удивительную, на фоне сплетен об изнасилованных сестрах Чингисхана, историческую точность, рассказывая о нашествии монголов на мордовские земли: "Там было два князя: один князь со всем народом и семьей покорился владыке татар, но другой с немногими людьми направился в весьма укрепленные места, чтобы защищаться, если хватит сил". Действительно, так все и было, а звали этих князей Пуреш и Пургас. Такая осведомленность говорит о том, что Юлиан как минимум проходил, а, скорее всего, останавливался где-то совсем неподалеку, в районе Ульяновска-Пензы-Саранска.
Маршрут странствий брата Юлиана
Второе путешествие
В начале 1237 года Юлиан, вероятно, уже вернулся в Венгрию и был в Буде с докладом королю Беле IV, а весной того же года – в Риме, где его донесение папе Григорию IX записал монах Рихард. Самому Юлиану описывать свои приключения было некогда: привезенная им информация была признана очень ценной, но недостаточной. Прямо из Рима он отправился в новое путешествие по маршруту Венгрия – Русь – Волжская Булгария, и если первое странствие было предприятием рискованным, то второе – просто отмороженным. Он с запада въехал в Древнюю Русь примерно одновременно с монголами, которые вторглись в нее с востока.
Юлиан добрался только до Суздаля, где ему опять повезло. Накануне местный князь задержал монгольских послов, везущих сообщение Батыя венгерскому королю Беле IV, составленное в неподражаемом монгольском стиле: «Я, хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся и подавлять противящихся, удивляюсь тебе, король венгерский! Рабов моих куманов, бежавших от моего гнева, ты держишь под своим покровительством. Приказываю впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, потому что они кочуют без домов, в шатрах. Ты же имеешь замки и города, как тебе избежать руки моей?» (перевод Непомнящего).
Существует множество версий, помимо изнасилованной и обезглавленной сестры Чингисхана, почему монголы так сильно невзлюбили половцев. Может быть, те некогда приютили меркитов – злейших врагов Темучина, укравших его жену, может быть, их хан Котян был женат на сестре хорезмшаха, который сильно перед Чингисханом провинился… Впервые монголы встретились с половцами во время войны с аланами, которых куманы сначала поддерживали, а потом, вроде бы, переметнулись к монголам. Что-то там тогда между ними произошло, после чего монголы раз и навсегда с полной убежденностью в своей правоте стали считать половцев-куманов своими рабами. Чуть позднее, перед битвой на Калке, они в письме к русским князьям назовут половцев своими сбежавшими конюхами.
Письмо было настолько важным, что Юлиан отменил дальнейшее путешествие (и только поэтому остался жив) и вернулся в Венгрию. Король Бела IV не прислушался к совету Батыя. Вскоре в Паннонию перекочевала 40-тысячная орда хана Котяна, который с венгерским королем породнился. Неизвестно, участвовал ли в половецко-венгерских переговорах монах Юлиан. Решение Белы оказалось катастрофой: куманы были совсем не восточные венгры, которых ждал народ. Знать же, увидев, как баланс сил в государстве резко изменился в пользу короля, решила проблему по-простому: ворвалась ночью во дворец Котяна и начала там всех резать. Старый половецкий хан, слыша их приближение, покончил жизнь самоубийством, перед этим зарезав трех своих самых любимых жен. Его орда, немного повоевав с венграми, ушла в Болгарию, где растворилась в местном населении.
И вскоре после этого в Венгрию вторглись монголы. В битве на реке Шайо они почти полностью уничтожили венгеро-хорватское войско, просто расстреляв из луков 30 тысяч человек. Бела бежал в Центральную Европу, где ему пришлось отдать всю золотую казну за убежище. Судьба доминиканского монаха Юлиана в этих событиях неизвестна.
Загадка Hungaria Magna
А еще ученым неизвестно, что, собственно, за Hungaria Magna нашел Юлиан в XIII веке в двух конных переходах на восток от Поволжья? Никакой Великой Венгрии там местная история не помнит.
Но ее существование подтверждает археология: в начале нашего тысячелетия Именьковская культура поволжских славян соседствовала на востоке с Кушнаренковской культурой, которую археологи называют прото-венгерской. Помнят венгров и местные народы. Считается, что восточные мадьяры участвовали в этногенезе башкир.
Есть версия, что в приуральских степях, чуть восточнее Поволжья, в начале прошлого тысячелетия лет на 200 останавливались гунны в своем многовековом путешествии от границ Китая до Европы. И разделились венгры оттого, что часть пошла дальше за гуннами, а часть осталась в Приуралье, где после монгольского нашествия растворилась в местных тюркских народах.
