Kitobni o'qish: «О ком плачет дождь»

Глава 1 – Тучи

Был пасмурный, хмурый день. Ватные темно-серые тучи окутали небо, полностью заволокли его, не давая пробиться ни единому лучу света. Шел дождь – еще не ливень, но уже не морось. Такой, что на первый взгляд кажется, будто зонтик не нужен, но в конечном счете это оказывается уловкой – нужен, еще как нужен. Люди бежали по улицам, прикрываясь своими куртками, лишь бы спрятаться от тяжелых, норовящих заползти под одежду капель. В лужах едва можно было рассмотреть нечеткие отражения серых, неприметных зданий – непрерывный дождь портил пейзаж нескончаемой рябью.

В такой серый день хорошо закрываться дома: готовить какао, заворачиваться в теплый плед, читать любимую книгу или смотреть сериал. Обниматься с любимыми, тискать домашних питомцев. И обычно Катя делала именно так, но именно сегодня она сидела в холодном, практически пустом кабинете в кресле с мягкой обивкой, неловко поглядывая на мужчину напротив. В руках был не какао, но хотя бы чай из пакетика, только что приготовленный хозяином кабинета. И пока женщина собиралась с мыслями, она суматошно осматривала его, изучая одежду, черты лица, мимику. Мужчина, так называемый «хозяин кабинета», был уже немолод: множество морщинок неловкой россыпью расположились на его лице, руках, шее, глаза давно потускнели – если раньше в них и мог быть огонек, то сейчас его и след простыл, брови все время были сведены к переносице, словно он читал очень разочаровывающую новость. Да и сам он показался Кате совсем не привлекательным, даже если постараться представить его моложе лет на на десять-двадцать: невысокий рост, короткие ноги, немного тучная форма… Но к чему она вообще думала об этом? Она же сидела не просто у врача или у какого-то клерка…

– Готовы начать сеанс, Екатерина Андреевна? – наконец задал вопрос мужчина, переключив внимание со своих бумаг на девушку.

– Думаю, да, Виктор Иванович, – Катя опустила взгляд, аккуратно растирая пуговицу своего пиджака.

– Ну что же, тогда я весь во внимании, – собеседник мягко улыбнулся, – расскажите мне, о чем вы хотите поговорить.

В этот момент лицо Виктора Ивановича приобрело какой-то приятный блеск, небрежные складки разгладились, взгляд стал дружелюбным и понимающим, доверительным. Он смотрел в меру заинтересовано и очень открыто, словно его действительно искренне волновал рассказ его новой клиентки. Катя заметила эту резкую перемену и немного расслабилась, отпустив пуговицу, практически оторвавшуюся от пиджака.

Екатерина Андреевна Цветова была уже не юной девицей, но еще очень привлекательной женщиной. Было очевидно, что в молодости она была исключительно красива. И хотя ей было слегка за тридцать, она выглядела на несколько лет старше, однако это никак не омрачало ее естественную красоту. У нее были правильные, аккуратные черты лица: большие голубые глаза и пухлые губы, острые, практически режущие скулы, маленький, слегка вздернутый нос, а также стройные ноги, тонкие запястья и длинная лебединая шея. Но если раньше вы могли бы назвать ее черты нежными, то сейчас цепкий взгляд выдавал внутренний стержень и некоторую резкость. Лицо давно потускнело. Ей было сложно смотреть прямо на собеседников, особенно на мужчин, а потому она разговаривала с Виктором Ивановичем как будто исподлобья, отводя взгляд всякий раз, когда чувствовала себя неловко или просто некомфортно. Одета была в скромный брючный костюм, будто только пришла из офиса. Взглянув сначала на свой еще слишком горячий напиток, а затем на собеседника, Екатерина глубоко вздохнула и начала разговор:

– Виктор Иванович, вы же знаете, по какому я вопросу. Вы уверены, что хотите услышать всю историю? Может быть, сразу поговорим о сути?

– Зовите меня просто Виктор, Екатерина Андреевна, вы же не против обойтись без излишних формальностей? – Катя слегка покачала головой в знак согласия с его предложением. – Отлично, Екатерина, смотрите какое дело. Я, конечно, ознакомился с основными фактами вашего… обращения. И я понимаю, что именно вы хотите обсудить. Но для начала я бы хотел узнать больше о вас – кто вы, откуда, яркие воспоминания из детства, первая влюбленность, первые разочарования… И все в таком духе. Уверен, нам есть, что обсудить. Что думаете?

Катя задумалась на несколько секунд. Ей не нравилась идея впускать к себе в личное пространство, практически в свою голову, незнакомца, еще и мужчину. Но ей казалось, что это неплохое решение – не всю же жизнь ей сторониться противоположного пола. К тому же, он внушал какое-то доверие, его гипнотический, низкий голос помогал настроиться на нужную волну. Если в самом начале сеанса у нее еще были серьезные сомнения в том, стоит ли это делать, то сейчас она была уверена – стоит.

– Думаю, вы правы, Виктор Ива… Виктор. Хорошо, тогда я расскажу вам немного о себе, может, это поможет вам в… анализе ситуации. Я родилась в самой обычной семье, мне кажется, обычнее некуда. Родилась в провинции, я с Дальнего Востока. Уверены, вы никогда не слышали название села, откуда я родом. Оно находится в часе езды от Благовещенска. В любом случае, я уехала оттуда в восемнадцать лет, когда закончила школу, и отправилась во Владивосток учиться на востоковеда. Никогда не хотела пропадать в той дыре, так что, не особенно жалела о переезде. Да и чем дальше от родных краев – тем лучше.

– А что ваши родители? – поинтересовался Виктор Иванович.

– А что они? Обычные, как у всех. Мама – продавщица в местном магазинчике, а отец… Не знаю. Он ушел из семьи, когда мне было три года. Я стараюсь о нем не думать. Меня растила бабушка: мама либо была занята работой, либо тусовками со своими ухажерами. Еще у меня есть старшая сестра, но и ее я особо не знаю. Она уехала из дома, когда я только в пятый класс перешла, в Москву вроде как. Она с нами не общается. Это обоюдно, так что… Ничего страшного. Вот и вся семья. Бабушки уже нет, так что, можно сказать, моя семья мертва для меня.

– Звучит очень печально, Екатерина. Кто же вас поддерживал все это время?

– Да никто. Но вот когда я переехала во Владивосток, тогда я встретила классных девочек. Мы учились на одном потоке. С одной из них, Юлей, мы вообще были не разлей вода. Мы даже жили вместе в общаге, нас случайно поселили вместе. Комнаты были небольшие, но очень уютные. Они казались мне практически пятизвездочным отелем в сравнении с такой халупой, где я жила раньше. Еще и кампус университета находился на уединенном островке, который омывали волны Японского моря. Там было очень красиво. Скучаю по этому месту, – в этот момент Катя перевела взгляд с Виктора на окно, наблюдая за каплями, нервно стучащими по стеклянной поверхности. – Там тоже шли такие дожди, а еще бывали невероятные штормы. Зонтики просто уносило! Даже нас времена сдувало, мы всё боялись, что сейчас унесет куда-нибудь в открытое море, – девушка улыбнулась впервые за то время, что сидела в кабинете. – Всё время мы учились, запирались в библиотеке с видом на побережье, брали кофе в местной кафешке, когда приходила стипендия, а еще обедали вместе с иностранцами в чифаньках. Знаете что это? – мужчина, конечно же, отрицательно покачал головой. – Это такие забегаловки, так их называют на Дальнем Востоке. Обычно там какая-то китайская еда, это вообще китайское слово. В общем, там вкусно и дешево, а еще очень сытно. Мы часто там зависали с ребятами, отрабатывая разговорные навыки на несчастных студентах по обмену.

Рассказ прервался. Катя продолжала глядеть в окно. Точнее, она не смотрела в окно, скорее ее взгляд зацепился за собственное отражение, глаза не выражали сосредоточенность – девушка уже улетела куда-то далеко в своих мыслях. Виктор Иванович ей не мешал, он уловил смену настроения своей клиентки и решил сделать пару записей, пока она была в плену своей ностальгии. Спустя пару минут женщина продолжила:

– Такое было время… Сейчас даже сложно представить. А если так подумать, это были самые счастливые времена в моей жизни. Пока на последнем курсе я не встретила его, – тут Екатерина печально посмотрела на уже остывшую кружку, покрутила ее в руках, опять запутавшись в своих мыслях.

– Екатерина, если вы хотите, мы можем перейти к этой теме в следующий раз. Смотрите, как вам будет комфортно.

Катя приободрилась. Ей хотелось поговорить об этом, но она еще не была готова – слезы наворачивались всякий раз, когда об этом только заходила речь, весь ее задор исчезал, уступая место страху и сожалению. Она аккуратно протерла глаза хрупким запястьем, отпила чай и улыбнулась Виктору:

– Спасибо вам. Пожалуй, приму ваше предложение. Давайте поговорим об этом в следующий раз. Кажется, я еще не совсем готова.

На этом их первый сеанс окончился. Катя спешно собралась, поблагодарила Виктора за помощь и удалилась. Как назло, именно сегодня она не взяла зонтик. Но был ли от него толк? Жизнь научила, что она не сахарная – не растает. И не только из-за дождя. Она сумбурно вышла на улицу, завернувшись в черное пальто, и побежала. Ее квартира была совсем близко – буквально пятнадцать минут пешком. Кате не хотелось заказывать такси или искать автобус, дождь ей нравился. Жизнь во Владивостоке – уже в Петербурге – ей очень подходила. Пасмурная погода стала ее любимой. Ее уже не особо радовало солнце и его теплые лучи, хотя раньше она только и мечтала о поездках куда-нибудь на море. Ей было хорошо идти по мокрым улицам, лавировать между грибовидными людьми, держащими пестрые зонтики, слушать музыку в наушниках, отвлекаясь от суеты вокруг, и думать о своем. О чем бы она ни думала, взгляд ее казался печальным, потерянным, затухшим. Она совсем недавно переехала в Петербург и, казалось бы, должна испытывать радость, или, по крайней мере, облегчение, но никаких эмоций у нее не было. Город показался ей завораживающим, но слишком меланхоличным. Еще и переехала она в сентябре – практически сразу начались нескончаемые дожди вперемешку с живописным листопадом. Она жила рядом с парком, который всякий раз нужно было проходить, чтобы добраться до своего дома. Женщина пересекала его медленно, практически наслаждаясь прогулкой. До нее доносился приятный, свежий аромат промокшей травы, листва неспешно осыпалась, разноцветные листья клена подрагивали от каждой новой капли. «Как там у Пушкина было?» – подумала Катя, – «Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…». Дальше она уже не помнила, но даже этот небольшой отрывок отзывался внутри нее, описывая эмоции от поздней осени. «Была бы я поэтом, тоже что-нибудь сочинила бы. Хотя, чем я хуже?». Подойдя к своей парадной, Катя обернулась. На мгновение ей показалось, будто кто-то смотрел на нее. Обведя взглядом двор, она убедилась, что никого нет, и это все было лишь проделками ее воображения.

Женщина вернулась домой, переоделась в теплый халат и принялись писать. Это была простая двухэтажная студия, где на первом этаже находились небольшая кухня и диван, приставленный к подоконнику, а на втором уже матрас. Больше об этом месте нечего было сказать – Катя особо не обставляла свое новое гнездышко. Единственное, что она сделала, – обустроила подоконник, чтобы проводить время там: постелила плед, обложила подушками. Часто она засыпала именно там, уткнувшись в книгу под любимый плейлист. Вот и сейчас женщина сидела там, пытаясь написать что-то путное. Сама квартира находилась внутри коммуналки, но не являлась ее частью, поскольку уже была выкуплена, однако все еще делила с ней один входной коридор. Часто она могла слышать ругань соседей, их пьянки, драки, плачущих детей. А сверху, прямо над ней, ночью можно было уловить протяжные стоны и звуки шлепков.

Она не знала, чем еще себя занять, – до смены в ресторане были еще сутки, смотреть что-то совершенно не хотелось. Телефон внезапно затрещал, пока она обдумывала очередную рифму. Это был ее знакомый, Дима. Он звал на ужин. Но на такие предложения у Кати уже был давно заготовленный ответ – она вежливо отказала, сославшись на плохое самочувствие. У нее совершенно не было желания грубить своему новому коллеге по работе, но и объяснять ему, почему она не хочет увидеться, тоже не входило в ее планы. Она продолжила писать, больше не отвлекаясь на уведомления и звуки соседей.