Kitobni o'qish: «Тобол»

Глава 1

Большой Чарынский каньон много лет радует глаз проходящих мимо людей, маня их побродить среди величественных скал причудливых форм. Множество любителей необычной красоты земли со всех уголков планеты посещают это удивительное место, восхищаясь творением природы – ветра и воды. Веками речки большие и малые вымывали песок и глину из скал, обнажая древние слои каменистых пород. Ветер и дожди продолжали стряхивать с пород песок, придавая скалам необычные формы.

Можно бродить не один день по дну каньона, восхищаясь мастерством Великого Художника, посредством ветра и воды, создавшего удивительные замки, колонны и башни, поражаясь, как каменные громады держатся на тонкой «шее» не разрушаясь десятилетиями. Эти странные чудища многие века медленно поднимаются из земли с помощью ветра и воды, расправляя онемевшие члены и подставляя их жаркому южному солнцу Азии. Красные и бурые камни почти безжизненны. Горячее степное солнце высушивает стланцевые породы, не позволяя растительности запустить в них корни. Но в долинах у самой реки поздней осенью и зимой мирно пасутся отары овец, ощипывая скудную растительность.

Но поднимаясь по руслу реки Чарын, путник наблюдает, как обветренные сухие кости сказочных великанов, словно плотью покрываются зеленью, наполняются жизнью, пением птиц и покрываются множеством видов животных, расцветая на глазах большим разнообразием жизни.

И в горах у истока реки, около самых ледников, словно избавившись от всех оков, жизнь разлилась вокруг, наполнив собою все, от земли, до высот неба.

С ранней весны и до поздней осени Жайлау дает пищу овцам, лошадям и коровам. Здесь они нагуливают потерянный за зиму жирок и растят потомство. Чабаны бережно охраняют животных от хищников, и ни одно стадо не обходится без верных помощников – пастушьих собак, которые день и ночь несут свою стражу при отарах.

Прекрасные горные равнины зимой становятся почти непроходимыми из-за глубокого снега и потому зимой чабаны живут на скудных растительностью низинах. И здесь, внизу большие отары овец и табуны лошадей пережидают суровую зиму, обгрызая жесткие колючки, мечтая о весне и свежей травке.

В этом году весна порадовала людей и животных своим ранним приходом. Весна становилась ласковее и теплее, прогоняя остатки холодного снега, и скоро весеннее ласковое солнце согревало верхушки степных трав, заставляя благоухать первые редкие степные цветы. В оврагах и в дальнем каньоне все еще лежал почерневший снег, и воздух был прохладным и влажным. Выходя из помещения, люди поеживались и запахивали куртки, несмотря на яркое солнце.

Постоянные порывы ветра в степи, стихающие лишь иногда, не позволяли забыть об уходящей холодной зиме. И только в редких впадинах, защищенных от ветра, можно было погреться на солнышке и насладиться теплом. Непривычному к этим местам путнику было бы непонятно, чем могут питаться здесь животные? Трава была редкой и жесткой. Но овцы и коровы, выросшие в этих краях, радовались весенней травке. Всю зиму им приходилось обгрызать сухие веточки почти до корня, и только вечером чабаны бросали голодным животным немного сена, а сейчас молодая, почти незаметная зеленая поросль казалась мягкой и вкусной. Скоро отары тронутся с зимовья к горам, в верховья реки Чарын, где стада смогут насладиться настоящей горной травой и нагулять потерянный за зиму жирок. Но сейчас приходится довольствоваться зеленью впадин и радоваться, когда чабан погонит ближе к каньону, на дне которого протекает речка. Вдоль реки много зелени и овцы торопились наполнить ею желудок, чтобы потом вечером в прохладе, отдыхая, пережевывать ее, еще раз мечтая о летнем изобилии.

Русло реки пересекало степь глубоким каньоном с крутыми берегами, дно каньона в некоторых местах достигало в поперечине нескольких десятков метров и его покрывали сплошные заросли. Причудливо изогнутые ветви туранги создавали впечатление фантастического пейзажа, арча, тамариск, розовые в цвету кусты курчавки и невысокая трава создавали много укромных уголков для отдыха. Бурная в верховьях, река Чарын спускаясь с гор, растекалась по степи, успокоившись от быстрого бега, давала прохладу окружающей растительности и своим журчанием не нарушала, а лишь подчеркивала тишину. Если бы случайный путник оказался в степи, лишь в сотне метров от русла реки, его глазам предстала бы ровная степь, с невысокими редкими холмами, без каких либо признаков деревьев или впадин. Но подойдя к самому краю, путник поражался красным скалам, уводящим вглубь земли, зеленым полянам на дне каньона, прикрытым тенью деревьев и прохладе мутного от талого снега весеннего потока. Меньшие по размеру каньоны, как речки стекались в основной большой каньон, на дне которого протекала довольно большая река.

Отары пасущихся овец и крупного скота раскинулись по весенней степи в нижней части реки Чарын, откуда видно как глубокий каньон, как река «растекается» выходя на равнину и его стены становятся все ниже. Отары овец разбросаны по степи до самого горизонта, но чабанов, кажется не видно вообще и только крупные собаки, ростом выше некоторых овец лениво обходят стада, сгоняя увлекшихся ягнят. Мало смельчаков, отважившихся подойти к стаду и уж тем более взять хотя бы одну овцу. Если бы появился такой смельчак – рассеявшиеся между овцами и мирно отдыхающие алабаи и другие пастушьи собаки мгновенно собрались бы к нему с лаем и рычанием готовые отстаивать хозяйское добро. И не многие достаточно сильны, чтобы тягаться с серьезными псами.

На сердитый лай собак сразу появляется чабан, до этого момента мирно отдыхающий под редким кустом тамариска или джиды и тогда непрошенному гостю приходится объясняться не только с собаками, но и с чабаном. Но чужаки, охочие до чужого добра не часто появляются в степи, где редкие кустики позволяют оглядывать пространство в несколько километров. Поэтому сейчас стадо вместе со своими охранниками наслаждалось тишиной и покоем. Многие коровы и овцы еще не разрешились от своего бремени и были очень вялыми, готовясь дать потомство. Крупные коршуны кружили над землей в поисках добычи на своих мягких крыльях, не нарушая тишины.

Чуть в стороне от овец две крупные собаки пасли небольшое стадо годовалых телят, которые доставляли своим охранникам немало хлопот, резвясь и играя. Один маленький бычок разбежавшись, боднул другого и тот не остался в долгу, размахивая еще не существующими рожками, помчался догонять обидчика. Оба проказника побежали вниз, в глубокий каньон с крутыми берегами, рассеченными тропками, на дне которого пробегала речушка, уже много веков поившая своими водами отары овец и диких животных этого района до середины лета. Далеко ниже по течению, речка впадала в большую реку Чарын, но здесь, она казалась крошечной в каньоне глубиной почти в пол километра. К середине лета русло маленькой речки высыхало, трава в степи выгорала, кусты тамариска и курчавки, радовавшие глаз яркими красками весной, становились неприглядно серо-зелеными, а отары вместе с чабанами кочевали вверх по течению основной реки, в горы, где травы и воды было вдоволь для всех стад.

Путешествуя на небольшие расстояния, чабан приторачивал к седлу курджун с несложными пожитками. Обычно там был чайник, кусок кошмы на который он ложился ночью, немного еды, старое ватное одеяло, и аркан с вплетенным в него конским волосом. Если чабан путешествовал по степи, где не было деревьев, он брал с собой сухой кизяк, чтобы развести огонь.

Остановившись на ночлег, чабан укладывал вокруг себя аркан, чтобы скорпионы или змеи не тревожили его сон, разжигал огонь, кушал и ложился спать на кошму, укрывшись теплым одеялом. Если чабаны уходили на горные пастбища, тогда утвари везли с собой больше и приходилось нагружать две-три лошади. Но сейчас отара стояла на месте и потому все необходимое было в юрте чабана.

Зара – старая опытная пастушья собака обучала свою молодую дочь Чару всем премудростям охранного труда, но Чаре в этот период трудно было сконцентрироваться на работе, она грустно бродила за стадом прошлогодних телят, не способная работать, за что сегодня уже не раз получала жесткие взбучки от старшей собаки. Привлеченные зовом природы кобели, охраняющие соседнее стадо уже не раз появлялись рядом, но человек властно прекращал все «ухаживания».

– Не вам назначена она, не вашу породу продлять будем. У нас свой производитель! – крикнул чабан, жестко охаживая длинным хлыстом очередного молодого кобеля, пытающегося подобраться к молодой Чаре.

Но в то же мгновение чабан заметил телят, галопом спускающихся в каньон и быстро исчезающих среди скал.

– Чара, Зара, ату! Верни! – приказал он собакам.

Обе собаки сорвались с места и побежали за телятами.

В зарослях джиды и тамариска коротали тихий теплый весенний день небольшая стая красных степных волков. Звери этой породы не напрасно занесены были защитниками животных в Красную Книгу – их стая, в лучшие времена насчитывавшая до двадцати особей, этой весной состояла из восьми, большая часть которых уже были помесью с пришедшими с северных районов серыми волками, населявшими все верховья реки Чарын. В последней стае в этом сезоне осталось лишь две самки красных волков. Брачный сезон почти закончился и те, кому посчастливилось найти себе пару, уже разошлись по степи, наслаждаясь играми со своими избранницами, но четыре одиноких волка еще оставались вместе. Сегодня они были сыты, и ничто не нарушало дневной покой, как вдруг в зарослях послышался громкий шум. Волки вскочили, шерсть на загривке поднялась. У самой поляны они услышали громкий лай собак, заставивший их вздрогнуть. Сегодня волки не желали столкновения, поэтому от старшего до молодого удалились с полянки.

Телята повернули обратно, испуганные лаем собак, Зара спокойно последовала за телятами, но Чара, чей нюх не был притуплен старостью, почуяла волков и с яростным рычанием, рванула в заросли. Увлекшись погоней, Чара не заметила, что ее старшая подруга и мать ушла к отаре, подгоняя резвящихся, беспечных телят. Она опомнилась только когда оказалась на очередной полянке в окружении волков. Смело бросившись на того, кто оказался спереди, она получила сильный удар сбоку, сбивший ее с ног, от удивительно крупного старого красного волка,. Чара отчаянно завизжала.

Но волк почему-то не бросился на нее, возможно, почуял запах самки, готовой к спариванию. Остальные волки стаи также не нападали. Тогда Чара, немного осмелев, попыталась выбраться из круга, но старый вожак, который в этом году впервые за много лет не смог отстоять право на волчицу, бросился на нее и одним ударом вернул в круг. Теперь ему предстояло не только заставить нежданную гостью остаться, но и отвоевать у молодых волков право ухаживать за ней. Рыжий волк был почти вполовину крупнее молодняка, оставшегося в стае. Сильные соперники уже получили своих подруг, и ушли в степь, а молодняк не рискнул бы по-настоящему драться с Рыжим – силы неравны. Пара молодых волков попытались подойти к Чаре, но встретили яростное сопротивление как со стороны Чары, так и от Рыжего волка. Но Чара и Рыжему не отдавала предпочтения – единственной ее мечтой было вернуться домой, но Рыжий волк отрезал ей путь к бегству и медленно оттеснял в заросли, продолжая ухаживать, и наконец она покорилась, прекратив попытки бегства. Молодые волки скоро отстали, поняв безнадежность своего положения. В этом году им не суждено было продолжить свой род. Придется ждать более благоприятного времени, возможно, в следующем году.

Молодая Чара еще не понимала всей опасности своего положения. Не будь она в том состоянии, в котором была – волки разорвали бы ее в считанные секунды, но Чару спасла весна.

Чара и Рыжий волк бродили по степи и руслу реки десять дней. Они вместе охотились, вместе отдыхали, все дальше поднимаясь к горам. Рыжий искал места для логова, где его подруга смогла бы выкормить их потомство, но Чара, успокоившись от любовной горячки, затосковала. Она грустно бродила по степи и каньонам, жадно втягивая носом воздух, ища знакомую отару, своего хозяина. Рыжему непонятна была тоска подруги, и он нередко подгонял ее к верховьям реки, где было много уютных маленьких пещер и обилие мелких и крупных животных, которыми можно было выкормить будущих щенков.

Однажды рано утром Чара решительно встала и направилась вниз, к отарам. Рыжий волк больше не мог ее удержать, Чара уходила навсегда, домой.

Чара бежала два дня, только иногда отдыхая в тени редкого кустарника. Она не потеряла ориентиры во время своих прогулок, древние инстинкты в этой породе сильны. Чара шла домой не по старым следам легких приключений с Рыжим волком, но напрямую, срезая все неровности пути, словно только что прошла этим путем по одной ей ведомым почти незаметным тропкам. И Чара не ошиблась.

Вечером жена чабана вышла кормить собак. Она бросила псам по лепешке хлеба, затем удивленно воскликнула.

– Глянь, саке, Чара вернулась!

– Это хорошо! – обрадовался чабан – я уж думал, порвали ее волки. Жалко, такую собаку мы не скоро смогли бы найти себе.

Прошло немного времени и хозяева заметили, что Чара носит щенков.

– Похоже, нагуляла с волком! – покачал головой чабан, придется ей сделать загон, иначе собаки порвут ее щенков. Для отар эти щенки не подходят – нам не нужны новости. Кто знает, чьи гены в них победят? Но, говорят сейчас в городе помесь собак с волком в моде. Что ж, воспользуемся модой и продадим их в город.

Глава 2

Тобол, Соня, Ума, Шериф и Рада родились в начале лета в горном поселке недалеко от озера Куль-Сай, и приходились правнуками Рыжему волку и Чаре. Не многие следят за родословной помесных собак, но у этих щенков все документы были в порядке. Кроме Рыжего волка все родичи были чистокровными алабаями.

Тоболу, его братьям и сестрам, а также их прародителю повезло больше других щенков Чары и Рыжего волка, которых чабан привез на рынок. За свирепый и непредсказуемый нрав в первый же год жизни три кобеля были усыплены своими хозяевами. Одну самку пришлось усыпить после рождения ее первых щенков, потому что она не подпускала никого к ним, и когда хозяин хотел посмотреть на щенков, та бросилась на него, порвав сухожилия на руке. Бабка Тобола, Умы, Сони, Рады и Шерифа унаследовала больше качеств от матери, чем от отца и поэтому осталась жить. Ее щенки были немного похожи на волков, но нрав получили собачий, тем самым вновь получив право на жизнь. В документах запись о рыжих волках оставили, но для многих любителей собак эта запись была скорее преимуществом, чем недостатком.

Ценность щенков увеличилась, когда мать Тобола, попавшая жить в поселок у самого подножия гор, в семью, которая занималась скотоводством и разведением алабаев, показала не только умение заботиться о щенках и уравновешенный характер. Ак-тос проявила уникальную способность, взяв на себя заботу о маленькой дочери хозяев. Нередко собака вылизывала грязные ручки гуляющего во дворе ребенка, на это мало кто обращал внимание, но в один из дней двухлетний ребенок упал в жгучую степную крапиву, раскричавшись на весь двор. Когда все хозяева сбежались на крик ребенка, застали удивительную картину, собака вытащила девочку за одежду из крапивы и поставив ее на четвереньки, принесла «утешительный приз» – большую лошадиную кость. С тех пор любимице Ак-тос позволялось многое. Хозяева стали подмечать и другие проявления заботы собаки об их малышке, поняв, что та приняла ее в свою «семью», воспринимая как своего щенка. Они перестали удивляться, когда Ак-тос отдавала их дочери придушенного зайца, принеся его с гор.

Ущелье Куль-Сай, в котором расположены шесть озер удивительной красоты, питающихся водой родников, покрыто елями и можжевельником. Озера прозрачны до самого дна. С берега можно наблюдать за форелью, спокойно плавающей на глубине четырех-пяти метров. Вода озер холодна даже летом и немного найдется смельчаков, готовых окунуться. Для некоторых смельчаков попытка искупаться в озере почти равна попытке научиться ходить по воде. Прыгнув в озеро с берега, смельчак выскакивает из воды, едва прикоснувшись к ее поверхности.

Но на берегу каждый посетитель погружается в удивительную красоту и тишину. Невозможно передать восторг, при котором хочется затихнуть, затаиться, боясь упустить мгновение или звук, чтобы не нарушить эту удивительную гармонию чистоты воздуха, глубины неба, прозрачности воды и удивительно яркой зелени гор. Здесь животные не мешают, они лишь подчеркивают первозданность природы. Очень редкие звуки человеческой речи или лай собаки, заглушаются зеленым покровом гор, как в звукозаписывающей студии коврами заглушаются отзвуки, отражающиеся от стен.

Это удивительное место казахстанских гор Тобол, его братья и сестры могли назвать своим домом. Крупные собаки словно пропитались с рождения покоем и силой горных склонов и чистых озер. Озера расположены в ущельях, веером раскинувшихся от поселка Саты вглубь гор и собаки знают дорогу ко всем озерам, бродя за пасущимися домашними животными или сопровождая хозяина.

Чуть левее ущелья Куль-Сай, ущелье Кайнды мягко рассекает тело горного массива. За каждым новым поворотом ущелье раскрывает новые красоты. В верхней части ущелья как в ладони горного великана дышит тайной озеро Кайнды. Речка, затопившая много лет назад группу елей, питает озеро, заросшее мхом. В озере не живет рыба, только мелкая живность, обитающая в длинных подводных «бородах» мха, свисающего с мертвых стволов елей. Любителей дайверов, рискнувших погрузиться в холодную воду озера, чтобы снять сказочную красоту подводного мира на камеру, через несколько минут трясло от холода даже в «сухих» костюмах, позволяющих дайверам погружаться в воду, не намочив ног. Сухие стволы елей торчат из глади озера и молчаливо повествуют о временах, когда озера не было, и они спокойно росли на берегу горной речушки. Теперь же ели стоят памятником простой истины «все на земле не вечно».

Поселок, в котором родились щенки, «прижался» к подножию гор, вдали от других населенных пунктов. Для животных этот край был раздольем. Люди в поселке жили скромно, но не бедствовали, почти в каждом дворе разводили скот. Обычно казахи редко занимаются земледелием, но здесь у каждого домика раскинулись целые площади, засаженные картофелем. Часть урожая селяне продавали в город. Склоны гор, покрытые высокой травой, не выгоравшей все лето, давали корм овцам, лошадям и коровам. В поселке не много было мест, позволявших зарабатывать себе на жизнь, но заработок, полученный с огородов и от стад, помогал людям выжить.

Одни из жителей разводили баранов, другие лошадей или коров, а иногда и всех вместе. Каждый занимался тем, что было удобнее. Недалеко от дома, где жили Лохматый и его семейство, жил старый скотовод. Балтабай был хорошим человеком и опытным скотоводом. Его табун насчитывал до двадцати лошадей. Каждый год осенью Балтабай увозил часть лошадей в город на продажу, но следил за поголовьем, чтобы оно увеличивалось с каждым годом хотя бы на три-четыре лошади. Балтабай гордился своим прекрасным табуном.

Он сам был порядочным и ответственным мужчиной, хорошим мужем для своей жены, но не сумел воспитать хороших сыновей. Дочь Балтабая рано вышла замуж и ушла из родительского дома, а три сына, на горе родителей были ленивы и любили выпить. И увещевал Балтабай своих сыновей и наказывал – ничего не помогало. Молодые люди тайком от родителей всегда находили возможность и причину выпить. Строгие обычаи и воспитание не позволяло молодым мужчинам курить при родителях или появляться на глаза в пьяном виде, но от этого жизнь их не становилась лучше. «Зеленый змий» губил жизнь детей Балтабая, разрушая их семьи. Прошло несколько лет и родители вынуждены были признать – их дети стали алкоголиками.

– Глаза б мои не видели вашу непутевую жизнь – нередко говорил Балтабай сыновьям – вы рушите свою жизнь и все над чем мы с матерью трудились!

Жена старшего сына ушла в родительский дом, забрав первенца-внука на которого Балтабай возлагал большие надежды, и старик не возражал, понимая, что его сын-алкоголик не может научить своего сына добру. Беда не приходит в дом одна. Через время жена Балтабая, его любимая Гульнара заболела и умерла. Горе сломило старика, и он замкнулся в себе.

Прошло немного времени, и старик стал замечать, что видит все хуже. Вскоре он вынужден был полностью поручить табун детям. А спустя еще короткое время, старик ослеп полностью. Дети не обижали старика, почитая его седину, но заботиться о табуне не хотели, да и выпивка привлекала их намного больше, чем желание трудиться. Поэтому табун старика редел с каждым годом.

Прошло немного времени и от большого табуна осталось лишь несколько кобыл и жеребец.

Старик волновался о своем табуне и однажды попросил сыновей:

– Пригоните табун домой. Если я не могу видеть моих коней, дайте хоть послушать топот их копыт!

– Хорошо, отец, я пригоню – обещал Берик, младший из сыновей.

Когда он отошел от отца, старший брат подошел к нему и выругался.

– Ты что, предать нас хочешь? Он же проклянет нас, если узнает, что показывать-то нечего!

– Не волнуйся, отец и не поймет, что их мало осталось – обещал Берик.

– Что ты задумал? – не понял Канат.

– Увидишь, все будет в порядке – заверил младший брат.

Он ушел на пастбище и через несколько часов появился с лошадьми, загнал их в загон и пошел к отцу.

– Отец, я пригнал лошадей, ты хочешь сходить к загону или сюда их пригнать?

– Куда я пойду, слепой!? До загона я не дойду. Я сяду здесь, у двери на скамейку, а ты прогони их мимо дома, вот я и послушаю музыку их копыт,… порадуюсь – вздохнул старик.

– Хорошо, я сейчас пригоню их – заверил сын и отправился к загону.

Берик подозвал к себе Каната и сказал.

– Ты встань на повороте от нашего дома на улицу и поворачивай коней за дом.

Затем он подошел к Самату, среднему брату и ему сказал.

– Ты стой на этом повороте за домом и когда лошади будут бежать к тебе, поворачивай их к Канату. А я около дома буду стоять, не дам им уйти на улицу, которая идет к магазину. Пусть они побегают вокруг дома, и отец подумает, что у нас табун не стал меньше, чем раньше.

– Ну ты, брат, хитрый! – удивились старшие братья – мы бы не так придумали! А тут и нам хорошо и отец не будет сердиться!

Так они и сделали, гоняли лошадей вокруг дома минут пятнадцать подряд. А потом угнали в загон.

– Молодцы, сыновья мои! – обрадовался Балтабай – я думал, что табун пропадет без меня. Что вы пропьете моих лошадей, а вы сделали мой табун больше!

– Не волнуйся, отец, все в порядке – соврал Берик – лошади твои здоровы, плодятся и размножаются.

Так и стали они обманывать старика. Как только он попросит «показать» ему лошадей, браться гоняют их вокруг дома, пока не сочтут что «количество» лошадей похоже на то, что было раньше.

Соседи, видя обман сыновей, только качали головами, не сообщали правды Балтабаю, жалея старика.

– Пусть хоть умрет спокойно, думая, что его табун в целости и сохранности, что дети его исправились и заботятся о хозяйстве – поговаривали соседи.

Ак-Тос и Лохматый не раз сидели на пригорке, смотрели, как несколько лошадей галопом скачут вокруг дома соседей и не могли понять, зачем они это делают, и на пастбище не убегают и в загон не уходят? Животным непонятна человеческая хитрость и ложь.

Горы защищали поселок от бурных ветров, укрывая с двух сторон широкое ущелье, которое разделялось веером еще на несколько ущелий удивительной красоты. Коровы, овцы и лошади паслись в ущельях по округе, иногда уходя в горы на пять, шесть километров. Местные жители привыкли искать скотину вечерами и гнать ее домой. В горах оставлять домашних животных было очень опасно, так как волки всегда готовы были найти животное первыми. И только отары с овцами люди угоняли далеко от поселка иногда на все лето. Но с овцами кочевали и чабаны с охранными собаками, иногда всей семьей собирали юрты и жили на горных пастбищах.

Хозяева Ак-Тос и Лохматого не кочевали со стадами, они жили в поселке, но собаки нередко уходили далеко в горы, охотясь на мелкую и не очень мелкую дичь. Охота в горах была запрещена, но на собак этот запрет не распространялся – собаке трудно объяснить смысл слова «заповедник». Хозяева решили, что для собаки достаточно того, что она поняла запрет охоты на овец. Когда Ак-тос принесла зайца, хозяин не был удивлен, он спокойно похвалил собаку.

– Молодец, кормилица, говорил хозяин, обращаясь к собаке. Затем звал хозяйку – жена, Ак-тос нашей Карлыгаш мясо принесла.

Ак-тос как и многие алабаи была очень сдержана и даже флегматична. Она не любила бурных проявлений чувств, поэтому не ждала больше ничего. Полностью довольная собой и вниманием хозяина, она уходила на место к своим щенкам. А хозяева радовались уму собаки. Хозяин отдавал добычу собакам, и Ак-тос спокойно наблюдала, как щенки, разорвав добычу, поедали мясо каждый в своем уголке. Однажды Ак-тос принесла и положила перед Карлыгаш маленького барашка, за что была наказана. Барашка не отдали собакам, а закопали в землю в месте, где собака не могла выкопать его. Больше та не охотилась на ягнят. Расспросив всех соседей в округе, хозяин узнал, что они с Лохматым проделали путь почти в десяток километров, чтобы не красть барашка у ближайших соседей, хотя в округе почти все держали скот.

Кобель – производитель по кличке Лохматый был обычным почти гладкошерстым алабаем, неизвестно за что получившим свою кличку. Он был примером терпения и спокойствия, позволял детям хозяев делать с собой все. Если ему становилось больно, пес вставал и уходил, даже не рыкнув на детей. К дрессировке относился несколько необычно – только через день – другой выдавал то, чему его учили, но с собственным отношением к команде. Пытаясь научить Лохматого носить хлыст, хозяин бился целый день, в конце дрессировки махнув рукой.

– Он безнадежен!

Но назавтра Лохматый принес хлыст и ткнул рукояткой в руку хозяина, словно спрашивая:

«Тебе это было нужно?»

– Ну что же ты вчера мне не приносил его? – возмутился хозяин.

Лохматый только повилял обрубком хвоста и спокойно удалился. Но через время он приносил почти все, что его просили, и для этого не нужно было давать ему понюхать вещь. Хозяин, ремонтируя старенькую машину во дворе и не желая идти за тряпкой для протирки, решил попробовать и приказал Лохматому:

– Лохматый, тряпку принеси!

Лохматый поднял голову, услышав свое имя, но команду, видимо, не понял. Тогда хозяин указал пальцем на тряпку и повторил команду. Каково же было его удивление, когда Лохматый встал и принес ее.

– Молодец! – обрадовано произнес мужчина.

Живя на окраине поселка, Ак-тос и Лохматый нередко уходили на охоту. Их не мог удержать ни один вольер, и хозяевам пришлось мириться с вольнолюбивым нравом своих питомцев. В один из осенних дней пара пригнала к дому крупного жирного барсука. Они не пытались его порвать, лишь подгоняли в нужном направлении. Барсук разъяренно и отчаянно прыгал то на одну собаку, то на другую, но вынужден был идти в направлении, которое выбрали собаки. Ак-тос и Лохматый загнали свою дичь в ближайший ручей и уже почти утопили ее, когда подоспел хозяин.

– Лохматый, Ак-тос! – окликнул он – оставьте его!

Но собакам нелегко было оставить добычу. Тогда хозяин надел грубые перчатки, опасаясь зубов довольно крупного для своей породы зверя и, подойдя к барсуку, взял его за загривок. Собаки покорно отдали добычу старшему. Они всегда соблюдали субординацию. Попытки спасти жизнь барсука не увенчались успехом, он умер. Хозяйка вытопила жир, оставив на зиму для натирания как лекарство от простуды, а мясо отдала собакам, но те не стали есть.

– Ты смотри! Избаловались! – возмутилась она.

У хозяев была еще одна самка для разведения, но она всегда оставалась во дворе или в вольере, Серая была спокойной, но трудно обучаемой. Ак-тос нередко гоняла ее, не подпуская к пище и к Лохматому, объявив монополию на большую часть двора и на кобеля, Ак-тос молчаливо заняла место «альфа-самки» как в волчьей стае. Ак-тос не знала о своем происхождении, но гены Рыжего волка напоминали о себе.

Однажды к хозяину Ак-тос пришел сосед.

– Я хотел сказать тебе спасибо за твою пару.

– А что случилось? Твоя отара же на дальнем пастбище?

– Мои чабаны несколько раз видели твою пару в стычке с волками. Они охраняют все наши отары от волков. Хорошо, что в нашем районе небольшая стая волков, а то порвали бы твоих псов.

– Я и не знал, что они до твоей отары доходят! – удивился хозяин.

– Не только доходят, но и держат ее под охраной – сообщил сосед – странно, что твоей Серой с ними не бывает.

– Я не знаю почему, но Ак-тос не приняла Серую в свою маленькую стаю, не любит она ее – усмехнулся хозяин, кивнув в сторону второй собаки, осторожно крадущейся к своей миске – гоняет даже дома, а с собой на прогулку ни разу не взяла. А Лохматый похоже, не хочет отношений портить со своей «подружкой». Он к Серой иногда ходит, но стоит только Ак-тос заметить их вместе, достается обоим. Стервозная собака.

– А Лохматый что, не гоняет Ак-тос? – удивился сосед – обычно ведь кобели не терпят, чтобы самки командовали.

– Не в нашем случае – рассмеялся хозяин – у них равные права и свои правила. Если Ак-тос эти правила нарушает, тогда Лохматый может на нее рыкнуть, но не слишком грозно, иначе встречает яростный отпор.

Наблюдая за парой, хозяин решил.

– Щенков Ак-тос я буду продавать дороже, чем от Серой. Она очень умна и, думаю, ее щенки тоже будут не глупыми.

И он снабдил всех соседей прекрасными пастушьими собаками. Соседи тоже предпочитали потомство Ак-тос, слава об уме которой прошла по округе, а сила и красота Лохматого принадлежала обеим самкам производителя. Через время хозяин собак принял решение.

– Жена, здесь, в поселке, я не смогу много выручить за наших щенков, поеду-ка я в район, на ярмарку. Может, больше выручу. Уж больно красивые они!