Kitobni o'qish: «Русалкин дар»

Вышли девушки из леса. Сели под берёзами на опушке. Стали друг перед другом хвастаться: у одних – грибов белых полна корзинка, у других – земляника спелая в кузовках горочкой насыпана, а кто-то и рыжих лисичек да сыроежек набрал. Веселятся девчата, шутят, смеются.

Пошли по полю. Дорога земляная бежит-петляет среди колосьев. Небо голубое, облака-барашки плывут. Девчата песню затянули. Благодать!

Уже к деревне подходить стали, тут и спохватились: «А Настасьюшка-то где? Отстала что-ли?»

Начали вспоминать. А Настеньки никто и не видел. В лесу она с подружками не аукалась, на опушку не выходила. Опечалились девчата, тревожно им стало заблудилась, должно быть, меньшая.

Вернулись девушки в лес кличут: «Ау-ау, Настенька! Ау-ау, красавица! Выходи!»

Сойка хрипло откликается: Уа-уа-уа!

Ворона скрипит: Каррр-каррр!

Сороки трещат: Тыррр-тыррр!

А Настасьюшка молчит.

До вечера ходили девушки по лесу. Все грибы-ягоды растеряли. Умаялись. Ни следа, ни ленточки не нашли. И ни с чем вернулись в деревню.

Набежали соседи, спрашивают-волнуются. А девушкам и рассказать нечего: «Пропала Настенька, и всё тут!»

Но горше всех от этих вестей было жениху Настасьюшки Даниле. Недавно посватался он за девушку. И краше пары не было на деревне. Уж и до свадьбы недолго осталось: сразу после Яблочного спаса играть собирались.

Опечалился Данила, брови чёрные нахмурил, глядит исподлобья. Думу-думает. Решился. Оглянулся кругом, и речь держит: «Есть кто смелый, да удалый?! Кто со мной в лес пойдёт невесту мою искать? Настасьюшку из беды выручать?»

Молчат односельчане. Боязно им ночью в лес идти: там Леший ходит-бродит, Болотница в топь заманивает, русалки молодых парней в омут утягивают – всем бы в тёплую хату, да свечку затеплить, да, помолясь, – на боковую.