Kitobni o'qish: «Адюльтер»

Над утренним морем кричали чайки. По волнам рассыпался блестками солнечный свет. Волны с шумом набегали на берег и снова отступали. И мокрая галька блестела на солнце. Ветерок подхватил аромат моря, и гальки, и сохнущих на солнце водорослей, и понес его меж сосен, поднялся выше, влетел в зеленеющий весенний сад, сорвал белые лепестки с росших у дома кустов жасмина и сыпанул их внутрь террасы, на большой деревянный стол, на стоявшую на дальнем конце стола пишущую машинку, на голову мужчины, печатающего на ней.

В ответ на проделку ветра Михаил поднял голову, взял со стола и надел очки в темной квадратной оправе и поглядел вдаль, на линию горизонта, где над верхушками сосен лазурь моря сливалась с бело-голубым туманом неба, прислушался к шуму ветра в деревьях. Втянул носом аромат моря, который принес хулиган-ветерок.

Лицо мужчины было красивым и усталым. Подбородок стал слегка округл и линия губ была мягкой, но в глубине черных глаз еще таилась былая воинственность.

Ветер ласково потрепал его черные с легкой проседью волосы, шепнул: «Пиши без банальностей». Мужчина, писатель бывалый, только усмехнулся в ответ на эту идеалистическую мысль, снял очки, толкнул каретку вправо и снова затарабанил по клавишам.

Из дома вышла его жена, Анна, высокая, эффектная женщина: у нее были пышные рыжие волосы, большие, чуть раскосые цвета зеленого винограда глаза, высокий бюст и тонкая талия. Она всегда держалась горделиво – расправив плечи, вскинув красивую голову на длинной шее, отчего казалась неприступной и могла бы даже показаться холодной и высокомерной, если бы не огонь в ее глазах и не низковатый, завораживающий, грудной голос.

Солнце зажгло золотом рыжие кольца ее волос, сверкнуло искрами в зеленых глазах. Но Михаил не смотрел на жену, он продолжал печатать.

Анна обошла стол и поставила рядом с машинкой поднос с чашкой кофе на нем.

Михаил оторвался от работы и сказал:

– Вот послушай. – Он зачитал по листу в машинке. – «Его сердце высохло, как высыхает и трескается на солнце глиняная крынка. Ни одно чувство не могло более наполнить его живительной влагой».

– Слишком пафосно, – сказала Анна.

Михаил произнес с вызовом в голосе:

– Да, я не гений.

– А раньше ты каждой строчкой доказывал, что гений.

– Всё меняется.

– Ты стал равнодушным… – упрекнула она его. – Литература этого не прощает.

– Я служу ей, как могу, – раздраженно сказал он.

Она заметила саркастично:

– Да. Каждый день с утра до полудня.

– И этого мало?! – наигранно возмутился он.

– Литература – как женщина. Ей не нужен слуга, ей нужен страстный любовник.

Он сказал мрачно:

– Невозможно быть влюблённым во что-то много лет.

Она сказала тихо:

– Пей кофе, он давно остыл.

– Как и я, – сказал он с горечью и взял чашку.

Анна ласково провела ладонью по его смоляным, с легкой проседью, волосам:

– Мишенька…

Он же, отпив из чашки, сказал холодно:

– Давай заведём собаку, ты будешь жалеть её, а не меня.

– Лучше заведём ребёнка, – сказала она, вопросительно глядя на него.

Он же, не поднимая головы, ответствовал:

– Боишься, что я тебя брошу?

Анна резко развернулась и пошла в дом, бросила на ходу:

– Ненавижу тебя.

– А это… сколько угодно… – сказал он ее обтянутой зеленым в белый горошек шелком спине, отставил пустую чашку и снова уткнулся в текст:

– Так…

Анна обернулась на миг, бросила взгляд на его темную макушку, глаза ее блестели от слёз. Она отодвинула цветную занавеску, закрывающую вход в дом и скрылась за ней.

Поезд мчался к морю. Игорь, молодой мужчина, худой, нервного типа, в мешковатом коричневом твидовом пиджаке в крупную елку, стоял в коридоре и задумчиво глядел в окно – там всё бежали и полосатили утренний солнечный свет сосны с розоватыми, цвета старинного золота стволами и темными ветками.

Наконец Игорь повернулся к попутчице-студентке и закончил свой рассказ:

– Без всяких объяснений – она исчезла, и всё.

Студентка поправила очки и сказала деловито:

– Отправьтесь к ней и поговорите.

Игорь пожал твидовыми плечами:

– Я ничего о ней не знаю – ни адреса, ни даже фамилии.

Серьезная девушка удивилась:

– Но вы же встречались… кажется, два месяца?

Игорь кивнул и сказал:

– Анна ничего не хотела о себе рассказывать. А я не настаивал. – И он снова уставился в окно.

– Игорь… – нерешительно обратилась к нему девушка. – Она, может быть, замужем?

Он, не поворачиваясь, кивнул:

– Угу. Я не говорил?

Молодые люди не видели, что дверь соседнего купе была приоткрыта и весь их разговор хмуро слушал сидящий на лавке седой худощавый мужчина лет 60, энергичный, с ясными, живыми глазами.

Михаил оторвался от машинки, раскинул руки, потянулся, покрутил кистями, несколько раз расправил и согнул пальцы. Из дома вышла Анна, в бежевом выходном платье. Приостановилась у перил и сказала недовольно:

– И зачем мы приехали весной? Купаться холодно и никого нет.

– Куда ты?

– В город, поброжу по магазинам.

– Купи мне сигареты, они закончились.

Михаил снова склонился над рукописью.

– Тебе нравится пустынность, безлюдие, – сказала жена.

Михаил подняд на нее взгляд:

– Я устал от людей. Им всё время от меня чего-то надо.

– Ты никого не любишь, кроме себя.

– Я и себя не люблю.

Анна не ответила, спустилась с террасы по ступеням.

Михаил бросил ей вслед:

– Между прочим, твоя обожаемая Полина живёт здесь круглый год. Её ты не обвиняешь в мизантропии?

Анна и не обернулась, зашагала по идущей вдоль террасы дорожке к гаражу.

Михаил нахмурился, вытащил из кармана кофты сигаретную пачку, обнаружил, что она пуста и в сердцах швырнул на пол.

Небольшое белое авто Анны мчалось по шоссе к городу. Справа светлели отвесы скал, слева вдали во всю ширь горизонта лежало море.

Но Анна не любовалась хотя и восхитительными, но давно изученными видами, она думала о том, что они с мужем – как два танцора на площадке, когда мелодия вдруг смолкла и они не уходят, а, замерев в нерешительности, всё ждут, что музыка снова зазвучит. Мелодия их любви смолкла, а они всё топтались в этом браке, будто прислушиваясь и ожидая чего-то.

Через минут двадцать шоссе вкатилось в город – за каменными заборами, в кущах деревьев показались беленые двух- и трехэтажные дома. Анна поехала в город от скуки, а не потому, что хотела что-то купить. А потому, въехав на центральную площадь, затормозила у первого попавшегося магазинчика – им оказался фирменный бутик женской одежды. Она вышла из автомобиля и зашла в бутик, улыбнувшись вдруг возникшей идее потратить денег достаточно для того, чтобы вызвать недовольство этого печатающего истукана.

Навстречу Анне уже спешила улыбающаяся продавщица, одетая в модный белый комбинезон.

– Здравствуйте, – сказала она. – Что вас интересует?

– Меня интересует… всё, – сказала Анна, взмахивая рукой в направлении ряда плечиков на вешалке.

По этой же городской площади от железнодорожного вокзала, с толстой коричневой папкой под мышкой, шел Игорь. Он нервно похлопывал по папке ладонью свободной руки. Вдруг, заметив скамейку под деревом, остановился, шагнул к ней, присел, открыл папку и зашуршал листами с напечатанным текстом, стопка которых скрывалась в ней.

Он пробегал глазами то один, то другой абзац, и бормотал себе под нос:

– А что… Вполне… У вас неплохой слог, Игорь Кравчик.

Потом она уложил и подровнял листы, завязал тесемки папки и, поднявшись, решительно продолжил свой путь – к виднеющейся в конце площади стоянке такси.

Он шагал по тротуару, потом остановился у одной из витрин и поглядел на своё отражение, оправил полы пиджака.

И вдруг увидел внутри бутика Анну. Игорь судорожно вздохнул, не веря глазам. Но это и правда была она: стоя перед зеркалом, примеряла темно-синее из тонкого трикотажа платье. Рядом стояла и что-то одобрительно лопотала продавщица.

Игорь дёрнулся было пойти к двери, но остановился и просто постучал в витрину.

Обе женщины обернулись. Анна сказала продавщице (Игорь понял по движению губ): «Мой знакомый» и выбежала на улицу.

– Что ты здесь делаешь?.. – гневно сказала она.

Игорь растерялся и не ответил. И она спросила:

– Как ты меня нашёл?

– Я тебя не искал, – с достоинством ответил он.

– Ну да… – не поверила она.

Он взволнованно заговорил:

– Хотя должен был! Следить, шпионить и всё о тебе разузнать… – И он спросил с дрожью в голосе: – Почему ты пропала?

Анна слегка смутилась, произнесла в замешательстве:

– Мне надо вернуть платье.

Игорь, уже спокойнее, сказал:

– Не возвращай. Оно тебе очень идёт.

Анна слегка улыбнулась:

– Правда?.. Тогда я куплю его… – Она коснулась его твидового рукава: – Подожди.

Синее платье висело на спинке стула в гостиничном номере. На кровати, в обнимку, накрывшись простынью, лежали Анна и Игорь.

– Почему ты не уйдёшь от мужа? – спросил он.

Она ответила просто:

– Я его люблю.

– Ты жестока – говорить это мне, – упрекнул он ее.

– Прости. – Анна повернулась к нему и поцеловала в губы. Игорь ласково погладил её по щеке, убрал локон с виска, сказал:

– Я могу довольствоваться твоей нежностью.

Анна снова поцеловала его. Он привлек её к себе.

А через час Анна уже взбегала по лесенке на террасу своего дома. На террасе было пусто. Анна вынула из пакета блок сигарет, бросила его на стол, направилась в дом, крикнула:

– Миша! Я вернулась.

Голос мужа раздался издалека, со стороны аллеи, ведущей к дому:

– Я здесь.

Анна повернулась – Михаил не спеша шел к дому, он была в белых брюках и белом пуловере.

– Где ты был? – спросила она его.

– Гулял у моря… – ответил он, поднялся на террасу и сообщил: – Оказывается, не одни мы приехали не в сезон. Гурьянов вчера ночным поездом прибыл… Ушёл от жены… О, ты купила сигареты! А я стрельнул пару у него.

Анна воскликнула изумлённо:

– Ушёл? Он?

Михаил улыбнулся:

– Она ему изменила. Представляешь? Кто бы ожидал от этой старой перечницы?

– Да что ты, – сдержанно заметила Анна.

Михаил сорвал целофановую обёртку с блока, взял одну пачку и сунул в карман брюк, продолжил рассказывать:

– Полчаса выслушивал его стенания и проклятия… Надо же быть таким слепцом, чтобы не заметить, что жена ходит налево?

Анна спросила:

– Будем обедать?

– Да, пожалуй.

Обедать они сели, как обычно, в столовой. На первое был суп. Анна поинтересовалась:

– А почему ты прервал работу? Ты же не встаёшь из-за машинки до обеда.

– Из-за одного странного типа… Звонит мне Левин и просит принять молодого писателя. Мол, тот восхищается моим творчеством и хотел бы показать свою рукопись… Видишь, мной восхищаются. А ты говоришь, что я плохой литератор.

– Я сказала, что ты стал бесстрастным… – машинально сказала она и спросила, подавляя волнение: – Но что за начинающий?

– Какой-то… Кравченко… Кравчук… Кравчик!

Анна вздрогнула, но Михаил не заметил, он продолжил:

– Этот Кравчик позвонил, когда ты как раз только уехала. Я пригласил его сюда, он был так взволнован, обрадовался… Я ждал его к десяти – естественно, пришлось отвлечься, переодеться… А он, понимаешь ли, не явился!.. Что? Ты так смотришь…

– Наглый малый.

– Вот и я говорю… Сбил меня с настроя… И я пошёл прогуляться… – Михаил отставил пустую тарелку и сказал: – Объявится, отправлю его к чёрту… Пусть рогатый читает его писанину!

Анна истерично хохотнула. Потом заметила серьёзно:

– Ты стал надменным.

Михаил нахмурился:

– Ладно, приму его. Если он объяснится, почему не пришел.

Анна испугалась:

– Нет, не стОит.

Она встала, чтобы положить на тарелки тушёное мясо.

Михаил пробормотал:

– Я тоже был когда-то новичком… Чего уж. Поговорю с ним.

Рука Анны дрогнула, и кусок мяса шлёпнулся на скатерть.

– Вот раззява, – добродушно сказал Михаил.

Зазвонил телефон. Анна смотрела на красный аппарат, стоящий на комоде, как на тикающую бомбу. Михаил спросил жену:

– Не возьмёшь?

Анна улыбнулась:

– Да, конечно.

Она шагнула к комоду, сняла трубку:

– Алло…

В трубке прозвучал голос Игоря:

– Здравствуйте. Могу я поговорить с Михаилом Константиновичем Островным?

Анна сжала крупные пластиковые голубые бусы, в два ряда висевшие на ее шее.

Игорь обеспокоенно сказал:

– Алло? Вы меня слышите?

– Да, – сказала Анна.

Михаил вопросительно глядел на жену:

– Кто это?

Анна ответила мужу:

– Тебя. – И протянула трубку в сторону.

Михаил подошел, взял трубку, послушал то, что говорили, сказал:

– А, Игорь. Я вас ждал…

Анна, стоя рядом, скрестив руки, наблюдала за лицом мужа.

Тот сказал через некоторое время:

– Ладно. Ваши извинения приняты… Буду рад вас видеть. – И вернул трубку на рычаг.

– Что? – спросила его жена.

– На него свалились какие-то обстоятельства, о которых он не может рассказать.

– Да?

Михаил вернулся за стол. Сказал:

– Знаешь, что я думаю?.. Он просто испугался… Показать работу маститому коллеге – это испытание. А он явно парень нервный и меланхолик. Таких чужое мнение особенно ранит…

Анна тоже села за стол, но не ела, а слушала Михаила. Потом спросила:

– Во сколько он придёт?

– Сказал, что через час… Он ещё в городе.

Анна, выстукивая ритм вилкой по столу, произнесла:

– Прекрасно.

Муж взглянул на нее подозрительно:

– Что ты?

Анна положила вилку на тарелку:

– Знаешь, пока вы тут беседуете на литературные темы, я схожу к Полине.

Михаил произнес сердито:

– С чего вдруг?

– Вовсе не вдруг. Я ещё вчера собиралась.

Анна встала и вышла из столовой.

– Убери со стола хотя бы, – крикнул ей вслед Михаил.

Но она быстро поднималась по лестнице на второй этаж. Бросила, не обернувшись:

– Сам уберёшь.

Минут через 20 Михаил тоже поднялся наверх и заглянул в открытую дверь их спальни. Анна вышла из ванной – с уложенными в пышный пучок волосами, в белом бюстгальтере и в полосатой длинной юбке – взяла блузку со стула и стала надевать ее перед напольным зеркалом в тяжелой старинной оправе.

Михаил остановился у порога, прислонился к косяку. Спросил:

– Что ты забыла у этой пьяницы?

– Не смей так говорить о ней.

Михаил сказал насмешливо:

– Может, вы уже стали БЛИЗКИМИ подругами?

Анна обернулась, сказала с усмешкой:

– Ты ревнуешь?

– Хм-м, – протянул он. – Было бы забавно на вас посмотреть.

Анна снова отвернулась к зеркалу:

– Ты кретин.

Михаил прошел в комнату и сел на кровать. Анна надела босоножки на шпильках и застёгивала ремешки. Взгляд Михаила скользнул в вырез её блузки:

– Не понимаю, как может привлекать то, что есть у тебя самого.

Анна взглянула на него вопросительно, не понимая.

Михаил сказал:

– Например, мужчине хочется заглянуть в декольте женщине, потому что там скрываются округлости, которых нет у него… к счастью.

Анна фыркнула от смеха.

Михаил упал спиной на кровать и договорил лениво:

– Но что движет такими, как Полина, ума не приложу…

Анна сказала недовольно:

– Каждый раз одно и то же.

И вышла из спальни.

Позади прозвучал насмешливый вопрос Михаила:

– А она заглядывает тебе в декольте?

Анна нахмурилась и сердясь, стала спускаться, придерживаясь за перила: мешали высокие каблуки и узкая юбка.

Ей отделяло от первого этажа несколько ступенек, когда из спальни на верхнюю площадку вышел Михаил, в руках его была белая лакированная сумочка.