Kitobni o'qish: «Время любить»

Предисловие

Утро воскресенья выдалось солнечным. Вчера весь день шёл летний дождь с грозой, смыв городскую пыль, а впереди было три выходных дня. Рабочая суббота внесла свои коррективы, но это не мешало сделать воскресенье субботой, когда Елизавета Филатова просыпалась позже обычного и посвящала этот день себе. Который год суббота стала личным выходным днём для семьи Филатовых, она уже и не помнила. В пятницу мама меняла постели и стирала, отец с дочерьми занимались уборкой, а суббота была праздником души, и каждый член семьи мог позволить себе всё, что требовала она, в разумных пределах. Прошли лет пятнадцать, семьи давно нет, а привычка осталась. Стоя у окна с чашкой свежесваренного кофе, она думала о вчерашнем разговоре с Виталием Войтенко. «Мне двадцать шесть лет, ему двадцать девять, а позади два года дружеских отношений. Именно позади. Теперь я уверена, что он не такой хороший друг, каким казался в самом начале. Слухи о его похождениях достигли моих ушей, едва я перешла на работу в адвокатское бюро, и я сразу «очертила» границы дозволенного, – думала она, глядя во двор. – Мы просто общались сразу, как коллеги, позже, как друзья. Почему он решил подставить меня? А если это было не в первый раз? Его оправдания бред. Меня спасло, что я почувствовала его повышенный интерес к делам, которые вёл Михайлов, и начала анализировать разговоры. В конце рабочего дня стала убирать в сейф все свои планы и черновики, а вчера в обеденный перерыв застала его за своим рабочим столом, не оставив на нём ничего стоящего. Выходит, дружа со мной, хотел как-то использовать? Самое невероятное то, что я не огорчаюсь «разрыву» и довольна своей интуицией. Значит, симпатии не было. Была пустота, которую он заполнил в своё время, а сейчас полное равнодушие к его судьбе и никакой трагедии». Её размышления прервал звонок в дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока.

– Доброе утро. Мне нужна Филатова Елизавета Павловна, – он смотрел на хозяйку слишком пристально. – Я юрист, Варламов Олег Иванович и у меня к вам деликатный разговор. Вы позволите войти?

– Входите и дайте мне пару минут. Я не ждала визитёров в свой выходной. – Лиза переоделась и вышла из спальни. – Прошу, проходите в гостиную, присаживайтесь, где вам будет удобнее. Хотите кофе? – не дожидаясь согласия, поставила перед ним чашку ароматного кофе и сахарницу, присела сама. – Чем я обязана визиту?

– Елизавета Павловна, вам знаком Вадим Туманский?

– Нет, – чуть подумав, ответила хозяйка. – Кто он и какое отношение имеет ко мне?

– А меня вы тоже не узнаёте? – вопрос звучал ни то иронично, ни то издевательски.

– А должна? Напомните, сделайте одолжение, где и когда мы с вами могли пересекаться.

– Вы конечно за восемь лет изменились, но я вас узнал. Я был в этой квартире и помогал вам переехать по новому адресу в июне две тысячи четвёртого.

– Стоп! – Лиза от такого заявления привстала и внимательно посмотрела на нежданного гостя. – Отец купил эту квартиру нам с сестрой осенью 2003, когда мы стали студентками. Полгода здесь шёл ремонт, а мы в это время жили в разных общежитиях. Купили мебель, перевезли вещи, но окончательно так и не вселились. Папа погиб в середине мая вместе с молодой женой и нам было не до переезда. Мы даже не были прописаны в этой квартире, а сдав сессию, уехали в свой городок. На тот момент, мы были с сестрой несовершеннолетними, нужно было этот вопрос решать. Вы ничего не путаете? Я никуда не переезжала, вернулась сюда в конце июня, обнаружив, что сестра пропала. На столе лежали ключи и записка: «Не ищи и прости». Не было её вещей и документов, но Катюша не могла исчезнуть без причины. Ждала вместе с дедом и бабушкой, что она подумает и объявится. Мне в августе исполнилось 18 лет, и я обратилась в милицию, но пока поиски результатов не дали. Если её не нашли как малолетку, вряд ли ищут сейчас. Она звонила мне перед Новым 2005 годом. Разговор был коротким. Она была жива и здорова, просила её не искать. Вы уверены, что были именно в этой квартире? Что вы знакомы со мной, а я как-то связана с вашим Вадимом?

– Допустим, вы говорите правду, и я вам поверил. А как вы объясните это? – он протянул ей копию выписки из роддома.

– Никак. Я никогда не была беременной и не рожала ребёнка. Это можно проверить в любой клинике, это могут подтвердить мои бывшие однокурсники по университету, мои соседи. Нельзя не заметить беременную женщину рядом. Послушайте, я вижу вас в первый раз, и мне всё больше не нравится ваш визит и подозрения. Я тоже работаю не дворником после юрфака, но пока не понимаю, чего вы от меня хотите. Могу предположить, что моим пропавшим паспортом кто-то воспользовался, но вы пришли по адресу, а его не было в паспорте и кого-то узнали во мне. Кого? Говорите прямо.

– Это вы писали? – копия отказа от новорожденного ребёнка была от имени Лизы.

– Позвольте мне свою ручку. – Елизавета написала своим почерком текст отказа и протянула визитёру. – Похоже?

– Нет. Вы говорили о сестре. Я могу взглянуть на её фото?

– Можете, – через минуту хозяйка протянула Варламову альбом. – Наше фото с Катюшей одно из последних в конце. Да, в альбоме есть конверт. В нём оставшиеся за ненадобностью наши фотографии на документы. Взгляните. Кого вы узнаёте на них?

– Значит, она не Лиза, а Катя. Сходство между вами есть. Вот это фото было в паспорте. Я по нему покупал билет в Питер. Вы говорили, что окончили юридический факультет, а она училась в колледже информатики. Значит, она стала подражать вам, сменив причёску. Если учесть, что паспорт получен в четырнадцать лет, можно принять её за вас. Вадим должен был знать об этом, но почему-то промолчал.

– Почему?

– Вы сами сказали, что были несовершеннолетними, а Лиза, простите, Катя была беременной. Претензий к Вадиму не было, она знала, что он женат и надеялась на вашу помощь. Но после смерти вашего отца, передумала и предложила отцу ребёнка рассказать всё жене и принять решение. У супругов не было детей и они, после скандала, решили забрать ребёнка. Сняли вашей сестре квартиру на полгода, она родила мальчика в декабре, отказалась от него, Вадим признал отцовство, сделав тест ДНК, а ваша сестра исчезла. Таковы были условия. Вадим очень любил сына, а вот Ника не смогла его полюбить, взяв няню в дом. Её можно понять. Вадим нелепо погиб в мае, а Ника хочет отказаться от усыновления. Мне поручено найти мать Дениса, поэтому я здесь. Мальчику нельзя в детский дом. Ему семь лет и он домашний. Мало того, Ника сообщила ему, что он ей чужой и мама у него другая. Жестоко, но такова, правда. У него не будет вопросов, почему мама отказывается от него.

– Вы хотите восстановить меня в родительских правах? – Лиза была сбита с толку. Мысли путались в голове, и ей до слёз было обидно, что сестра попала в такую историю и сделала из этого тайну. – Мне никто не доверит ребёнка, от которого я отказалась семь лет назад, хотя я и не лишена родительских прав по вашим словам. А если решат сделать экспертизу – это уже уголовный срок. Я не его мать. Чёрт возьми, значит, паспорт мой пропал не случайно. Мне в августе исполнялось восемнадцать, и она это просчитала. Катя была на год моложе меня, но крупнее и казалась немного старше. Когда же она перестала мне доверять? У нас не было секретов. Я беседовала с ней на тему взаимоотношения полов очень деликатно. Наша мама умерла, и отец один воспитывал нас пять лет, пока мы не уехали учиться. Мы с сестрой спокойно восприняли его брак с моей ровесницей, зная, что вряд ли вернёмся домой. А вышло всё, как вышло. Нет ни папы, ни мачехи, ни Кати. Как вы думаете, она жива?

– Не знаю, Лиза. Теперь она совершеннолетняя и живёт по своему паспорту, а может уже и фамилию сменила. Что мне делать дальше?

– Вы представились юристом – думайте. А вот что делать мне? Допустим, всё, что вы мне рассказали – это правда. А если нет? Я привыкла верить фактам, а у вас нет ни одного. Что, если ни Катя воспользовалась моим паспортом? Кто это может подтвердить или опровергнуть? Вы могли найти меня по прописке и рассказать эту невероятную историю. Что скажете?

– Мы можем сделать тест на родство и исключить сомнения. Это не займёт много времени.

– Получим мы тест с положительным результатом. Я могу согласиться на опеку или усыновление. А опека согласится на кандидатуру тёти, которой двадцать шесть и которая не замужем? Здесь нельзя поступать на одних эмоциях. Мальчик привык к определённым условиям, режиму. Смогу ли я дать ему это? А самое главное, примет ли он меня? Сейчас он считает меня матерью, которая от него отказалась, а позже выяснится, что я его тётя. Так и будем лгать? Как быть с этим? Начнётся учебный год, кто будет встречать его из школы? С кем его оставлять в каникулы? Вы понимаете, что изменится не только моя жизнь, но и его. Вопросы нужно решать, прежде чем обнадёживать мальчика, – Лиза тяжело вздохнула. – Ребёнка я не брошу, но прежде чем принимать решение я хочу с ним познакомиться, может что-то пойму. А вы расскажите его матери всё, что выяснили. Мне будет проще с ней общаться – я не была её соперницей. Это моя визитка. Позвоните мне, когда я могу увидеть мальчика.

Глава 1

Павел Алексеевич Филатов после военного училища попал в восемьдесят первом в Афганистан, в восемьдесят пятом – уволен из армии в связи с ранением и получением инвалидности. Домой он вернулся без одной ноги до колена и молодой невестой. Павлу было двадцать пять, Ольге – двадцать два. Девушка была дочерью пограничника, узбека по национальности, и русской медсестры. Оставшись в пятнадцать лет сиротой, окончила медицинское училище и работала в госпитале Ташкента. Там они и встретились. «Она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним», – часто говорил Павел. Вернувшись в родные края, сын не без помощи отца купил недостроенный дом и сделал всё своими руками, хотя ходил на протезе. Лиза родилась в августе восемьдесят шестого, а в сентябре следующего родилась Катя. Девочки были похожи друг на друга. Отец был тёмным шатеном, а обе дочери взяли от матери, точнее от деда-узбека, чуть смуглую кожу, карие глаза и тёмные волосы. Волосы были мягкие, густые, с блестящим отливом. Ничего примечательного, кроме лёгкого намёка на азиатские корни. Правда, младшая была чуть шире в кости, и казалась старше сестры. К середине девяностых родители Павла занялись бизнесом, подключив к нему сына и дочь. Ольга Филатова заболела внезапно и умерла через год, когда дочерям было 12 и 11 лет. Лиза училась по программе 1-3, Катя – 1-4. Близких подруг не заводили, дружили между собой, помогали друг другу, не доставляя отцу проблем. Став рано самостоятельными, первенство не оспаривали. Катя знала о рассудительности сестры и доверяла ей принятие решений, а Лиза знала, что сестре можно доверять и верить на слово. Павел пять лет воспитывал дочерей один, принимая помощь своих родителей. Лиза получила паспорт, Кате исполнилось тринадцать, и отец решил поговорить с дочерьми.

– Начну заикаться и краснеть, не перебивайте, не смущайтесь. Я тоже волнуюсь. Не буду говорить, что хорошо, а что плохо. Вы лучше меня об этом знаете. Хочу сказать, девочки, не позволяйте манипулировать собой, играть на ваших чувствах. Не бойтесь отказывать тем, кто с вами рядом ради выгоды. Никогда не боритесь за парня, которому вы не нужны. Нельзя кого-то заставить любить. И сами не давайте пустых обещаний. Не бойтесь говорить правду и старайтесь сами не жить во лжи. Самое страшное – ложь. Именно она рождает недоверие, вражду и ненависть. Тот, кто обманул однажды или предал, сделает это ещё раз. Если приняла решение и сказала «нет», держи оборону. Вам пора влюбляться, и я совсем не против этого, но помните, о чём я вас просил. Не давайте себя в обиду. Любите себя, девочки. Не стоит быть хорошими для всех, и ради комфорта других нельзя забывать о своих интересах и желаниях. Помните, всегда найдутся недовольные. Самое дорогое в этом мире у вас есть – это вы.

– Папка, ты не волнуйся. В школе у нас нет достойных кандидатур на роль женихов. Лизу бояться из-за синего пояса, а меня не воспринимают вообще, считая, что я слишком «умная». Мы с сестрой не станем тебя огорчать подобными проблемами.

В две тысячи третьем году старшая дочь получила, в неполные семнадцать лет, аттестат о среднем образовании, а младшая – документ об общем образовании. Шестнадцать лет Кате исполнилось только в сентябре. Дальше их ждал юридический факультет университета и высший колледж информатики в городе за триста километров от родного дома. После выпускного вечера Лиза решила поговорить с отцом, заметив его интерес к своей подруге и однокласснице Инне, которую воспитывала одна мама. Она была, как говорят, кровь с молоком, и в свои восемнадцать лет выглядела старше. В школе у неё не было друзей, кроме Лизы.

– Пап, что у тебя с Шаховой? Она моложе тебя на двадцать пять лет.

– Заметила? Вы скоро уедите, я останусь один и женюсь на ней. Пусть брак продлится недолго, но я имею право на личную жизнь.

– Имеешь, папка. Инна хорошая девушка. Но пока у тебя не появились другие наследники, купи нам с Катей недорогую жилплощадь в городе. Так будет и нам спокойнее, и вам.

– Осилите бюджетный вариант – квартира за мной. Дворец я не обещаю, но квартиру куплю по средствам и сделаю там ремонт. Поживёте год в общежитии.

Как только дочери стали студентками, отец вручил им договор купли-продажи двухкомнатной квартиры, а сам заключил брак с Инной Шаховой. Родители отца и мать Инны смирились с этим фактом.

– Лиз, что Инка нашла в нашем отце? Он для неё стар.

– Инна воспитывалась без отца, а у нас он замечательный. Может ей именно и не хватало мужской заботы, внимания. Ей и так с её комплекцией не повезло. Сколько натерпелась в школе от придурков? Пусть живут. Нам такая мачеха подходит. Знаешь, отец всегда стеснялся своей инвалидности. Ему казалось, что протез отпугивает женщин. Думаю, за пять лет у него были женщины, но, как видишь, ни с одной он нас не познакомил, а ему чуть больше сорока.

Купленная двухкомнатная квартира находилась в двадцати минутах ходьбы от университета и колледжа, что было удобно. В кирпичном девятиэтажном доме на третьем этаже и требовала, если не капитального, то большого основательного ремонта. С осени до весны шли работы по замене рам на стеклопакеты, полов, труб и сантехники, межкомнатных дверей, выравниванию потолков и наклейке обоев. Сёстры всё это время жили каждая в своём общежитии, встречаясь в выходные и праздники. Новый 2004 год они встречали в семье. К концу апреля ремонт был завершён.

– Как вам апартаменты, девчонки? – улыбнулся отец, приехав в выходной. – Кухня готова, техника и сантехника на месте. Всё, что требовало мужской силы, я сделал. Дальше устраивайте всё на свой вкус. Посоветуйтесь, присмотритесь, купите, а доставят и соберут специалисты, – он обнял дочерей. – Деньги на карте есть. После сессии будем ждать в гости. Держите ключи, не буду вам мешать радоваться.

– Лиз, даже если у нас появится пара, мы сможем разделить комнаты, – проводив отца, сказала Катя. – В спальню купим нормальную кровать, где можно пока спать вдвоём. В комнату диван и кресло кровать. Письменный стол и кресло можно поставить в любом месте. Мне ещё хочется большой ковёр на всю площадь комнаты, а шторы повесим, если останутся деньги. С улицы не видно, что происходит на нашем этаже. Мне так хочется быстрее переехать.

– Купим мебель, постепенно перевезём вещи, а окончательно переберёмся, сдав сессию. На носу зачёты.

– Лиз, мне хочется закончить всё в майские праздники.

Через неделю «напряжённых» поисков подходящей по цене мебели, покупки, сборки и контрольной уборки Лиза смотрела на довольную сестру.

– Катюша, всё как ты хотела, а особенно ковёр на полу.

– Лизок, полный пакет, – смеялась сестра, устроившись на ковре. – В наши планы не входила эта длинная тумба и телевизор. Папа будет доволен. Сдадим сессию, пригласим их на новоселье, и вместе с ними поедем на лето к ним.

– Каникулы проведём дома, хотя у меня две недели практики, в августе мне исполнится восемнадцать и проблем с опекой не будет. Ты только не подведи меня и папу.

– Я постараюсь, – Катя сникла и стала серьёзной, вспомнив свою мартовскую глупость.

Ей нравился городской парень с третьего курса, который иногда оказывал ей знаки внимания, и который пригласил её на свой день рождения. Девушка была счастлива. Отмечать собрались сразу после занятий у него на квартире. Компания была Кате знакома, и часа три всё шло на уровне, пока виновник торжества не полез ей под юбку, не скрывая своих намерений. Случись такое предложение наедине, вряд ли она отказала, но в квартире были гости, и такое отношение её не просто обидело, а оскорбило. Она врезала сексуально озабоченному парню коленом между ног и ушла, хлопнув дверью. Теперь, стоя на остановке, жалела, что приняла предложение, убеждала себя, что парень не так и хорош. Ветер продувал тонкую куртку, и она начинила мёрзнуть.

Туманский ехал из ресторана, где обедал с коллегами в честь дня своего рождения. Ему исполнилось тридцать четыре. Праздник они с женой отметят завтра в кругу друзей, а сегодня был обычный, но затяжной обед, перешедший в ужин. Было начало восьмого вечера, сгущались сумерки, и погода стояла не по-весеннему ветреная. Проезжая мимо остановки он заметил одинокую фигуру девушки. Он проехал и сдал назад.

– Девушка, вас подвезти?

– Сделайте одолжения. Я продрогла, а маршрутки всё нет.

– Куда прикажете доставить? – пошутил Вадим.

– Я живу в общежитии на Островского, а хотелось бы туда, где подают горячий чай.

– У меня есть на примете такое место. – Ехали не более семи минут. Вадим во время вспомнил о квартире своих родителей, которые уехали к старшей дочери в Питер. Поднявшись на этаж и открыв квартиру, он включил чайник и посмотрел на случайную знакомую. Девушка держалась очень спокойно, присев на стул и разглядывая кухню.

– Это ваша квартира?

– Я вырос в этой квартире. Здесь живут мои родители, а я с женой живу в доме тестя. Держи чай. – Девушка взяла бокал двумя руками, наблюдая, как в нём плавает долька лимона. Пила мелкими глотками и молчала. – Тебя как зовут, прелестное дитя? Так и будешь молчать?

– Катя. Екатерина Филатова. Вы не спрашиваете, а мне как-то не до вопросов. Что вы хотите услышать?

– Катюша, давай без лишних церемоний. Ты села в машину к незнакомцу, пьёшь чай и не можешь не догадываться, зачем мы здесь. Чем ты меня можешь удивить?

– Я боюсь вас огорчить. В сексе я двоечница.

– Не понял.

– Что здесь понимать? Всё, что я умею, доставлять себе маленькие удовольствия, а мужчин у меня не было.

– Это шутка?

– Это правда. Если вас это пугает, я уйду прямо сейчас.

– Ты хочешь подарить мне свою невинность?– он усмехнулся.

– Нет. Я отдам вам её даром. Вы мне симпатичны, женаты, далеко не мальчик и знаете, что делать, а я, наконец, удовлетворю своё любопытство и перестану комплексовать по этому поводу. Пусть это будет как в кино.

– Ты думаешь, я оправдаю твои ожидания?

– Сегодня меня уже пытались унизить. Думаю, вы меня не обидите. Это гораздо важнее…

Прошло около часа. Катя вышла из ванной комнаты одетой и причесанной.

– Если не трудно, вызовите мне такси.

– Остаться не хочешь?

– Мне нужно в общежитие.

– Я тебя отвезу.

Они вышли из подъезда и сели в машину. Катя назвала адрес. Минут пять ехали молча.

– Что с настроением?

– У меня всё в порядке.

– Тебе сколько лет, Катюша?

– Запоздалый вопрос, – девушка улыбнулась. – В сентябре исполнится семнадцать. Вам не о чем беспокоится, а мне в чём-то вас обвинять. Забудьте о том, что произошло. Я не первая с кем вы обманываете свою жену. Не сердитесь. Пожалуй, мне это было нужнее, чем вам. Я молодая, но не глупая. Спасибо за доставку. Прощайте.

Туманский приехал к общежитию ровно через месяц и десять дней. Он обратился к вахтёру. Через время, Катя вышла из здания и села в машину.

– Что-то случилось? Зачем вы здесь?

– Не знаю, как объяснить, но на душе как-то беспокойно.

– У меня тоже в голове много вопросы и ни одного ответа. Тест показал беременность.

– Что ты намерена делать? Станешь мамой в семнадцать лет?

– Это мои проблемы. Если у вас больше нет вопросов, я пойду.

– А что скажут твои родные?

– Думаю, сестра поймёт и не осудит, отец простит и поможет. У нас в городе есть квартира, там сейчас ремонт.

– Не думала об аборте?

– Нет. Я поступила безответственно, сама виновата. Аборт сделать без согласия взрослого не смогу, а такого согласия мне не дадут. Пожалуйста, не приезжайте больше сюда.

– Катюша, ты сама себя слышишь? Собираешься носить моего первого ребёнка, а я должен быть в стороне. Я не обещаю развестись с женой и жениться на тебе, но и ребёнка не брошу.

– Не будем ссориться. Срок слишком мал, чтобы строить планы. Оставьте меня на время в покое.

– Хорошо. Это моя визитка. Позвони мне и я приеду. Это деньги – тебе нужно хорошо питаться, – он сунул несколько купюр в её карман.

Городской телефон прозвучал как гром среди ясного неба. У сестёр не было сотовых телефонов, а единственный, кто звонил на домашний номер, был отец. Но звонил он вечером в пятницу, и дочери разговаривали с ним вчера. В трубке послышался голос Антона, сына тёти.

– Лиза, вам нужно срочно приехать. Дядя Паша с Инной разбились.

Вот так жизнь девочек изменилась пятнадцатого мая. Машина отца, за рулём которой была Инна, врезалась в КамАЗ. Она решила его обогнать, набрала скорость и не рассчитала дистанцию до встречного. Хотела вернуться на свою полосу, и у неё это почти получилось, но вместо тормоза надавила на газ, и автомобиль въехал в зад многотонного грузовика. Оба погибли на месте до приезда скорой помощи. Филатову было сорок четыре, его жене девятнадцать. Они прожили вместе меньше года. Дочери приехали рано утром на поезде. Похороны состоялись в закрытых гробах в этот же день. Людей было много. Павла и его семью многие знали. Здесь он родился, вырос, вернулся после ранения, жил и работал. Лиза не скрывала слёз, а Катя словно окаменела. Родители отца, которым было 68 и 65 лет как-то сразу постарели.

– Катюша, мы не можем уехать до девяти дней.

– Как скажешь. Лиза, как мы теперь будем жить?

– Надо жить, сестрёнка. Папа в нас верил. Я что-нибудь придумаю.

Следующие два дня она без особой радости собирала вещи для переезда в город, перебирала в кабинете отца бумаги, думая о его бизнесе. Здесь же в сейфе она обнаружила двести тысяч рублей и пять тысяч долларов. За этим занятием её и застал дед.

– Лизок, ты соберись внученька и начинай действовать. Паша оставил завещание, как только женился. Не хотел он, чтобы Инну обидели в случае чего, а оно видишь, как вышло. Я тебе принёс свидетельство. Кроме тебя этим никто заниматься не будет. Всем, девочка моя, тяжело, но ты у нас старшая. На тебе Катюшка. Ты о ней подумай как сестра, как юрист. Если понадобится моя помощь, я готов пойти с тобой по инстанциям.

– Дедуля, тут такое дело, я перебирала папины бумаги и нашла в его сейфе расписки дяди Гриши Смирнова. Разбирайся с ним сам по-родственному. У отца были планы, здесь документы, – она показала на папку. – Кому ты передашь его бизнес?

– Почему я? Нотариус зачитает завещание, ты у нас будущий юрист, тебе и карты в руки. Ты главное начни, а потом вернёшься после экзаменов и продолжишь.

Лиза взяла себя в руки, за руку Катю, деда и пошла по всем инстанциям, начиная с органов опеки и попечительства, нотариуса и пенсионного фонда, прежде всего думая о сестре. За день до девяти дней, нотариус ознакомила семью с завещанием Павла Филатова. Отец разделил наследство на три равные доли. Проблема состояла в том, что на момент оглашения завещания жена погибла, а дочери были несовершеннолетними, а значит, принять наследство не могут.

– Мы можем с Гришей оформить опеку и заняться бизнесом.

– Не спешите, тётя Люда. Дедушка, ты начинал это дело. Что скажешь? Кому можно его доверить?

– У Павла был хороший заместитель. Пусть он и работает дальше. Алексей толковый мужик. Ты, Людмила дальше своей бухгалтерии не видишь, а твой Григорий набрал столько долгов у Павла, что вряд ли рассчитается. Что молчишь, зятёк? И опека Лизе не нужна. Ей через три месяца восемнадцать исполнится, да и в законах она лучше нас всех разбирается. Разрешение на продажу дома получит, а оформить его продажу можно и позже.

– Почему бизнес не может быть семейным? – не унималась тётя.

– Вам бы этот вопрос нужно было задать отцу в своё время. Он вам не доверял и вы об этом знаете. Пусть Алексей Иванович организует проверку, а тётя Жанна ему поможет, чтобы не отвечать потом за чужие ошибки. Мы с Катей вернёмся в город вечером в воскресенье. Привезу документы на квартиру, справки из университета и колледжа, когда разберусь с учёбой. Дедушка, ты поживёшь в доме в наше отсутствие?

– Поживу, родная моя.

– Всё это неправильно. Я десять лет отдала бизнесу и ничего не получила.

– Цыц! Ты зарплату получала за свою посредственную работу. Может ты деньги вкладывала на его развитие? Может, девчонкам станешь помогать, пока они учатся? Деньги, вырученные за дом, будут резервом. Когда ещё пенсию оформят. Чтоб я больше не слышал разговоров ни о бизнесе, ни о наследстве. Хватит того, что вы у него на шее сидели. Теперь трудно придётся. Я оформляю на Лизу и Катю попечительство и за предприятием прослежу. Пока документы будут готовы, Лизе и восемнадцать исполнится.

Сёстры вернулись в квартиру, забрав свои вещи из дома отца. Зачёты и экзамены они «осилили» и вернулись на малую родину. Катя, пройдя с сестрой все инстанции, через день уехала в город, а Лиза осталась.

– Лиза, можно я поживу в общежитии несколько дней?

– Хорошо. Звони мне каждый вечер часов в семь из таксофона. Сорок дней пройдёт, и я вернусь числа двадцать пятого. Катюш, у тебя всё в порядке? Ходишь тихая, загадочная. Ты не влюбилась? Я с этими хлопотами совсем о тебе забыла, – она обняла сестру.

– У меня всё в порядке. Это ты у нас нуждаешься в отдыхе. Зелёная стала. Хочешь, я останусь?

– Поезжай и будь умницей. Держи, тебе хватит до моего приезда, – она протянула сестре деньги. – Проверишь карточку, может стипендия пришла. Начнём получать пенсию, будет проще.

Потерю паспорта Лиза обнаружила случайно, но вовремя. Ей, за время проведенное дома, удалось получить новое удостоверение личности.