Kitobni o'qish: «Cassandra»

Пролог

Солнце робко показывало из-за горизонта свои первые лучи, когда четырёхчасовой перелёт рейса из Москвы подходил к концу. Александра Ковалевская проснулась за пару минут до того, как приветливая стюардесса попросила пристегнуть ремни, объявив о посадке. Она взглянула в иллюминатор, на белые перистые облака и с облегчением вздохнула. «Почти четыре года я не была на родной земле. Проведу здесь неделю и полечу туда, где тепло, где уже пахнет летом, – думала она. – Разберусь с хозяевами, которые приглашают в гости, а потом не отвечают на телефонные звонки. Мне не ответил ни один телефон Тороповых, даже домашний. Не могло же что-то случиться сразу со всеми». Получив багаж и взяв такси, она ехала к дому Тороповых. Таксист оказался на редкость молчаливым и это её устраивало. У въезда в посёлок её ждал «приятный» сюрприз. Теперь посёлок был под охраной стража порядка и шлагбаума. В сам посёлок её не пропустили.

– Вы мне можете объяснить причину? – недоумевала Саша.

– Могу. Пропуска на проезд или проход у Вас нет и в доме никого нет. Вы сами сказали, что ни один телефон хозяев не отвечает. На мониторе, со вчерашнего вечера, камера не показывает присутствия кого-либо. Два дня назад Сергея Ильича и его мать увезла скорая помощь. Часом раньше уехал Артём Сергеевич. Вчера посёлок покидали жених Яны Сергеевны и подруга хозяина. Была ли сама Яна Сергеевна с ними, я не знаю. Прислугу я не видел, хотя утром пытался позвонить в дом. Как я Вас пропущу? К кому? Вы дальше калитки не попадёте, – оправдывался охранник.

– Тогда помогите мне узнать, куда могли увезти Сергея Ильича с матерью? Пожалуйста, я заплачу за информацию, – попросила Александра и вернулась к такси. – Я могу рассчитывать на Вашу услугу на день или полдня?

– Можете, – хмуро ответил таксист. – Я снимаю шашечки с машины и катаю вас за определённую сумму.

– Сколько Вы возьмете с меня за полдня? Если получиться больше – я доплачу. Согласны? – с надеждой спросила пассажирка.

– Сто долларов и сейчас, – глядя перед собой, ответил водитель, не надеясь на положительный результат.

– Держите, – девушка протянула купюру без дополнительных вопросов. – Я сейчас вернусь.

Пассажирка понравилась водителю, когда только шла к такси. Было в ней что-то, что вызывало симпатию. Создавалось такое впечатление, что она вернулась сюда после долгого отсутствия. Она с интересом рассматривала не только окрестности, но и людей и улыбалась. Средний рост, тёмно-русые волосы, собранные в небольшую косу и наряд, состоящий из узких джинсов, рубашки в клетку, которая была длиннее джинсовой куртки, надетой сверху, и высоких кроссовок. Через плечо были переброшены ручки сумки, напоминающей небольшой плоский мешок. В этом было что-то «чужое». В руках – ручка от чемодана на колёсиках. Всю дорогу пассажирка молчала, а деньги за проезд отдала без вопросов. Для «извозчика» со стажем – это было редкостью, и вызывало не только любопытство, но и массу вопросов. Таксист решил подождать.

– Сергей Ильич лежит в одиннадцатой городской больнице, – сказал охранник.

– Спасибо, – сказала Александра, протягивая ему купюру и свой номер телефона. – Если кто-то из них появится – позвоните мне, я в долгу не останусь. – Здесь что-то не так. – Сев в такси, она назвала номер больницы.

– Что-то случилось? – спросил таксист, глядя на неё, и только сейчас заметил глаза пассажирки. Они были сине-голубыми.

– Не знаю. А Вы как думаете? Три дня назад меня пригласили в гости ни с соседней улицы, а за восемь часов перелёта. Теперь кто-то в больнице, а кто-то исчез. Я должна выяснить, что у них или с ними произошло. У меня в городе других знакомых и друзей нет. Все четыре телефона молчат. Это нормально? Конечно, можно купить билет, обидеться и улететь назад, но как я с этим буду жить, – рассуждала пассажирка.

– Я буду возить тебя столько, сколько скажешь. Чем смогу – помогу. Может сразу пойти в милицию? Меня Антоном зовут. Мы можем перейти на «ты».

– А меня Сандра. Извини, Саша. Что я скажу в милиции, и кто меня там будет слушать? Начнём с больницы, а позже решим, куда идём дальше, – ответила девушка.

Александра нашла лечащего врача Тороповых, поговорив с которым у неё появилось ещё больше вопросов.

– Вы им кем приходитесь? – спросил немолодой доктор, пригласив присесть и внимательно рассматривая посетительницу.

– Юридически ни кем, а по факту дочь и внучка, но об этом мало кто знает, – ответила Саша, не отводя взгляда.

– Странно, но он не хочет видеть никого, а особенно дочь Яну, – посмотрев на Сашу укоризненно, произнёс он.

– Меня зовут Саша, а Яна моя сестра. Я прилетела в гости из Швейцарии. Хотите, я покажу Вам свой паспорт? Приехала, а дом пустой. Нет ни хозяев, ни их детей. Что с ними? – спрашивала она, найдя и протягивая ему свой паспорт.

– Скажу Вам откровенно, милая барышня, что Торопова на время грамотно устранили. Кто и зачем я не знаю. Он просто выпал на два дня из реальной жизни, а восстанавливаться придётся ещё дня три. Мать Сергея Ильича свалил настоящий приступ, видимо из-за тревоги за сына. Торопов здоровый мужчина. Его не пытались отравить, его просто убрали на время. Через сутки их можно будет забрать домой. Светлане Владимировне уже лучше, а вот её сын не хочет никого видеть и домой не рвётся. Похоже, у него начинается депрессия. Что-то или кто-то его очень расстроил. Дочь обещала заплатить за пребывание, но так и не появилась. А мне что делать? – задал он вопрос, глядя на Сашу и возвращая ей паспорт, который тщательно изучил во время своего рассказа.

– Готовьте счёт, включив завтрашний день, я оплачу его сегодня, как только поговорю с ними. Я могу их увидеть?

Сашу проводили в палату, которая была двухместной. Сын и мать лежали с закрытыми глазами, как будто спали. Саша присела на край кровати Торопова и взяла его за руку.

– Пап, это я, Саша. Что же с вами со всеми случилось? Папа, ты мне должен помочь разобраться во всём, пожалуйста. Одна я не справлюсь. Где могут быть Артём, Яна, Степановна. Поговори со мной, – просила негромко Саша, а на глаза наворачивались слёзы.

Отец медленно открыл глаза.

– Повтори, что ты сказала? Как ты меня назвала? – спросил Торопов, пытаясь улыбнуться.

– Пап, расскажи, что произошло, – говорила Саша, вытирая слёзы. – Я вас не оставлю, пока во всём не разберусь. Обещаю. Но ты должен перестать винить не только себя, но и детей. Говори, как есть.

– Сашенька, мы выиграли большой заказ и деньги должны прийти со дня на день, если уже не пришли. Думаю всё дело в них. Дома устроили что-то типа помолвки Яны с Олегом Затонским, а потом произошёл скандал. Началось всё с пустяка, с шутки. Артём уехал раньше, униженный и обиженный. Потом мне стало плохо и я многого не помню. Плохо то, что я мало того, что лежу, но ещё и без телефона, который остался дома. Не могу никому позвонить, не помня номеров. Я думаю, что Яна поддалась уговорам Олега на безумную идею приумножить деньги в короткий срок. Пойду я, Саша, в тюрьму, – говорил Торопов чуть слышно. – Я говорю тихо, чтобы не разбудить маму и не отвечать на вопросы, на которые у меня нет ответов. Я не могу обратиться в органы и обвинить дочь в том, в чём не уверен.

– Я не знаю, как у Яны голова настроена на финансы, но знаю точно – не могла она вас не навестить за два дня, будь у неё такая возможность. Не тот она человек. Здесь что-то не так, папа. Ты мне должен рассказать, как проходят у вас перечисление денежных средств, с использованием компьютеров. Всё: суммы, коды, доступы, подтверждения, почта, что находится на рабочем столе, работаешь ли ты дома и с какими документами. Пап, я бы не интересовалась, но, ни Яна, ни Артём, ни даже Степановна не отвечают. Охранник сказал, что дом вообще пуст. Я волнуюсь, и начинать с чего-то надо. Вспоминай и отдыхай, а я пока позвоню, – сказала Саша, набирая номер. Трубку долго не поднимали. – Дмитрий, привет, – перешла Саша на английский. – Ты должен мне помочь. Мне нужен телефон твоего брата и твоя рекомендация. Всё, что мне необходимо – это его консультация. Мне нужен будет совет или помощь. Я в России, но криминала за мной нет. Ты стал занудой, – перешла Саша на русский язык. – Спасибо, я записала. – Рассказывай, я тебя слушаю, – обратилась она к отцу.

Прошли минут десять. Торопову казалось, что он рассказал Саше всё, когда вспомнил одну важную деталь.

– Саша, в моём кабинете стоит статуэтка Кассандры – дочери последнего троянского царя Приама. Ничего ценного, внутри она полая, там есть все пароли, записанные мной от руки. Маленький листок бумаги, который держит скотч. Пинцет в ящике стола. Как я мог такое забыть, – говорил отец. – Только, как ты попадёшь в дом?

– Пап, я что-нибудь придумаю. У меня есть теперь телефон прокурора, он мне и даст совет. Ты скажи, что вам привезти к вечеру? Боюсь, я раньше не управлюсь.

– Ты, главное, найди Яну, – попросил отец, беря Сашу за руку. – Вечером не приезжай, а вот завтра утром забери нас отсюда.

– Не волнуйся. Я постараюсь, – ответила она и поцеловала отца в щёку. – Я буду очень стараться.

Саша оплатила пребывание отца с бабушкой в больнице и попросила доктора не говорить никому о реальном положении дел.

– Я не думаю, что ими будут интересоваться, но пусть считают, что изменений нет, и дадут мне время докопаться до истины, – попросила она доктора, сунув ему в карман купюру с ликом президента США. – Да, чем дальше в лес, тем страшнее, – сказала Саша, садясь в машину. – Антон, доктор сказал, что отца «вывели» из строя намерено, но доказать это уже невозможно. Он здоров, но подавлен и слаб. Что мы имеем? У отца есть бизнес. Его отправляют в больницу в то время, когда на счёт должны поступить деньги. В это же время пропадают брат и сестра. Вывод: деньги спишет со счёта один из них, либо третий, кто удерживает одного из них. Они оба владельцы. Кто им может запретить это сделать? С чего мне начать? – спрашивала она саму себя. – Мне нужно попасть в дом.

– Тебе охрана дала понять, что это невозможно. Если отец позвонит в милицию, что вполне законно, то, без присутствия, хотя бы участкового, всё равно ничего у тебя не получится, а с ним ты потеряешь кучу времени, – говорил водитель. – Что касается отца, то есть препараты, которые провоцируют сердечный приступ, и без следа выводятся из организма. След есть в первые сутки, но кто бы этим занимался, не зная истинного положения дел.

– А кто тебе сказал, что я буду пытаться попасть законным путём в дом? Я знаю, как это сделать. Нужно купить две камеры, до того, как я буду учиться перемахивать двухметровый забор. Кто знал, что, вместо тёплого приёма через четыре года, меня будет ждать детективный сериал? Сыщик из меня никакой, но всё когда-то бывает в первый раз.

– Зачем тебе попадать в дом? – поинтересовался Антон.

– Если он пуст – моя дорога в милицию будет оправдана, а если там кто-то есть – проясню ситуацию. Камеры мне нужны на перспективу, если в доме кто-то появится. Сидеть одновременно в засаде и что-то делать я не смогу. Логично? Поехали.

Александра позвонила Аркадию Жданову и договорилась о встрече. Купив камеры, подъехали к дому по заросшей грунтовой дороге со стороны перелеска.

– Как ты преодолеешь такой забор, – спросил Антон, глядя на Сашу, которая складывала покупки в свою сумку-мешок. – Твои узкие джинсы не дадут тебе такой возможности.

Саша вышла из машины, набрасывая ручки сумки через шею и плечо.

– А ты на что? – спросила она и внезапно «вынесла» ногу параллельно земле, как это делают для удара. – Так лучше?

– Каратистка? – улыбнулся водитель.

– Нет. Демонстрирую практичность и возможность джинсов. Ты меня подсадишь? Антон, я понимаю, ты можешь бросить меня здесь одну, но лучше тебе меня дождаться. Ты получишь деньги, а я, если не добуду информацию, буду знать – у меня есть напарник. Если я не появлюсь через полтора часа – звони в милицию, можешь ничего не скрывать и рассказать всё, что знаешь, а пока будь на связи. Подставляй плечи, мне пора.

Глава 1

В небольшом районном центре жили три «товарища». Сергей Ковалевский, Сергей Торопов и Алла Строгова родились в тысяча девятьсот шестидесятом году, учились в одном классе и жили в одном районе. Сергей Ковалевский был вторым ребёнком в семье медсестры и водителя. Второй Сергей и Алла были единственными детьми в семьях. Родители Сергея были госслужащими. Мама – была профсоюзным лидером, а отец – работником горкома партии. Алле «повезло» меньше. Её мама была простой учительницей, а папа работал на стройке каменщиком. Оба Сергея были чем-то похожи друг на друга, словно братья. Тёмно-русые, крепкие, спортивные парни ростом под метр восемьдесят, занимались хоккеем в клубе своего района. Единственное, что их отличало – воспитание и успеваемость. Сергей Ковалевский, не смотря на звучную фамилию, был не силён в математике. Сергей Торопов «переплюнул» друга в этой науке и преуспел в уроках воспитания. Алла Строгова была девушкой умной, симпатичной, общительной и дружелюбной. Золотоволосая и синеглазая Кассандра, так её прозвали в классе, обладала организаторскими способностями и хорошей интуицией. При таком «раскладе» дружила троица до самого выпуска.

Александр Ковалевский ушёл из семьи, когда старшей дочери исполнилось восемнадцать, а сын Сергей перешёл в десятый класс. В этот же год, после несчастного случая на стройке, умер отец Аллы. Беда в двух семьях сблизила Ковалевского и Строгову, и Торопов стал ревновать друзей. Парню казалось, что его предали. После выпускного вечера, в семьдесят седьмом году он уехал в областной центр, поступил в университет. Больше его в районном центре не видели. Через год Тороповы старшие уехали вслед за сыном, получив повышение. Алла поступила в техникум лёгкой промышленности, а Сергей Ковалевский в строительный техникум. Через три года они поженились, закончив обучение, а ещё через два года, девятого сентября восемьдесят второго, Алла подарила мужу дочь, которую назвали Александрой. «Отец зря не назвал тебя Софьей», – часто говорила мама подросшей Саше. Саша была необычным ребёнком. Она начала читать в четыре года и к школе читала лучше всех в семье. Осилив программу 1-3, с шести лет пойдя в школу, она получила аттестат о среднем образовании в неполные шестнадцать лет. Александра была невысокого роста, русоволосая с большими синими глазами. Отец в шутку называл её Васильком. Училась она хорошо, но больше тянулась к точным наукам. Ещё в начальной школе в ней проснулись математические наклонности, а начиная с восьмого класса, она не пропустила ни одной олимпиады по математике, а позже по информатике не только городские, но и региональные. Она не была замкнутой девочкой, но её интересы не совпадали с интересами одноклассниц, которые были старше неё на два года, и подруг по этой причине не было. Она ходила в шахматный кружок вместо танцевального, изучала английский язык вместо дискотек. При этом не считала себя вундеркиндом и к прозвищу «Софья» относилась спокойно. Были и у неё и свои недостатки. Саша на лету схватывала уроки бабушки и мамы, но без частой практики, в голове оставалось всё чисто теоретически. Она могла постирать или поутюжить, но приготовить обед из двух блюд для неё было пыткой. Отец начал «борьбу» с порядком в её комнате и внешним видом, когда Саше было десять.

– Василёк, я просил тебя не устраивать из комнаты кладовку для хлама? У меня в гараже больше порядка, чем у тебя. Даю тебе час на разбор добра, а через час складываю всё, что обнаружу не на местах в мешок и на свалку, – говорил он. Конечно, он ничего не выбрасывал, но раза с пятого-шестого в комнате больше не было беспорядка. Так было и с внешним видом. – Не хочешь следить за волосами – сделай стрижку или побрей голову, – говорил он. – Ты, прежде чем надеть вещь, подумай, как тебя примут окружающие. У тебя, Василёк, на лбу не написано, что ты умная и тебя встретят по уму. Красивая девочка – это хорошо, а вот умная и аккуратная девочка – это гораздо лучше. – Так постепенно Саша привыкла к аккуратности и порядку не только в одежде, но и в делах. У неё не было вопросов, куда и что она положила, где искать и в каком ящике. Возможно, это была и не заслуга отца, но ей так хотелось верить, что папины уроки не пропали даром. Был у Саши и свой маленький секрет, которым она не делилась ни с кем, боясь быть непонятой. Саша иногда видела вещие сны. Они напоминали две-три картинки предстоящих событий с участием её или её семьи. Они не нуждались в толковании, а наводили на размышления. Это её вначале пугало, потом настораживало, а в последнее время, она принимала это как должное. «Предупреждён, значит, вооружён», – думала она.

Мама Саши была не просто хорошей портнихой, но и отличным дизайнером. Она придумывала сама фасоны и имела постоянных клиентов. Вдвоём с мужем они открыли небольшой магазин «Ткани», где предлагали услуги по пошиву одежды. Чуть позже Алла Анатольевна привлекла ещё портниху и дела шли хорошо. Особых капиталов с продаж не было, но на хлеб с маслом хватало. Город был небольшой, и большинство жителей одевались в китайский ширпотреб.

Александра Ковалевская поступила в университет без единого экзамена, выиграв накануне областную и региональную олимпиады по информатике и программированию. Получив койко-место в общежитии университета, родители перевезли дочь в областной центр в шестидесяти километрах от дома, нагрузив вещами на первое время.

– Сашка, будешь приезжать через выходной домой и забирать частями то, что тебе понадобится, – говорил отец. – У тебя комната на двоих, постарайся её не захламлять лишними вещами. Прежде чем навести порядок в голове, разберись с хаосом в быту, – говорил отец. – Ты мне обещала это усвоить.

– Папа дело говорит, а ты не обижайся, – поддерживала Алла мужа. – Стирать тебе не придётся – сделаем это дома, готовить ты не будешь – поленишься. Купим один чайник и найдём маленький холодильник, бывший в употреблении.

В первый год обучения Саша побывала во многих уголках «миллионника». Ей было интересно всё. В группе в основном были ребята. Её любили и ценили за помощь и участие, но в компании не приглашали из-за возраста. Она активно участвовала в различных студенческих мероприятиях, продолжала «покорять» олимпиады как студентка и имела хорошие результаты. Свою первую сессию она сдала на «отлично». Лето она провела в родном городке, а к началу занятий собиралась вернуться в город вместе с родителями. Накануне ей приснился сон, что машина отца, на которой они едут в город попадает в аварию. Она чётко, откуда-то сверху, видит всех троих погибшими. Утром, проснувшись, она отказывается ехать с родителями в город, ссылаясь на нехорошее предчувствие и увиденный сон.

– Пап, я поеду завтра одна и автобусом. Не уговаривайте меня – это бесполезно, – чуть не плача, говорила Саша.

– Василёк, не драматизируй. Мы все вместе поедем автобусом, купим всё, что нужно, а вечером с мамой вернёмся домой.

Проводив родителей последним автобусом домой, Саша устроила повторную примерку вещей. Спать легла рано, а утром первым автобусом вернулась в свой город. В общежитие позвонили соседи. В рейсовый автобус, в котором родители возвращались домой, на тридцатом километре от города, врезалась гружёная фура. Среди десяти погибших были Алла и Сергей Ковалевские. Двадцать девятое августа стало днём траура. Родителям Саши было всего тридцать девять лет. После похорон, Мария Петровна Строгова, потерявшая единственную дочь, слегла. Ковалевская Полина, потерявшая сына, оказалась крепче свахи и поддерживала её как могла.

– Бабуля, я возьму академический отпуск на год и вернусь домой, – говорила Саша. – Нам с тобой будет легче, а выучиться я смогу чуть позже.

– Ты не должна этого делать, Василёк. Я ещё женщина у тебя крепкая, мне всего пятьдесят девять лет. Ты этим отца с матерью не вернёшь, а год пропустишь. Пока я в больнице, Полина ко мне будет приходить, а дней через десять приду в себя и вернусь домой дожидаться тебя. Перевезём мои вещи к вам и будем мою квартиру сдавать. У нас с тобой много дел. Я, Сань, справлюсь, а ты привези справку о том, что ты студентка. Оформим на тебя пенсию, а с бизнесом разберёмся позже. Проживём, девочка моя, и переживём.

Бабушка переехала в дом дочери, сдав свою двухкомнатную квартиру, познакомилась быстро с соседями. Дом был на двух хозяев с центральным водопроводом и отоплением. Печь можно было топить самостоятельно в межсезонье. Две спальни, зал, большая кухня, санузел и веранда с кладовкой. Земли было не более трёх соток под огород. К гаражу была пристроена летняя кухня и баня, которую любил хозяин. Дальше небольшой сарай, где держали кур. Весной на птицефабрике покупали цыплят, и всю зиму были с мясом кур и яйцами. Мария Петровна сама оформила попечительство. Не будь Саша студенткой, всё оказалось бы сложнее, но она уже училась на втором курсе, и ей исполнилось семнадцать лет. Полину Ковалевскую забрала дочь, которая жила на Урале. В доме был телефон, и свахи иногда перезванивались. Саша приезжала, как правили в пятницу, и уезжала в воскресенье после обеда. Если была необходимость, бабушка звонила на телефон общежития, а через пять минут перезванивала. Саша в долгу у вахтёров не оставалась, привозя то тушку курицы, то пару десятков домашних яиц. Сдав часть зимней сессии досрочно, она приехала на десять дней перед Новым 2000 годом.