Kitobni o'qish: «Поломанная любовь»

Глава 1

Лале

Ненавижу.

Как же я все это ненавижу. Правила. Законы. Принципы. Улыбающиеся лица.

Они думают, что пришли на праздник. Свадьба ведь. Такие счастливые.

Тети с обеих сторон все говорят и говорят, а я мечтаю остаться одной. И когда они, наконец, отступают, потому что никах уже через несколько минут начнется, затем выходят из комнаты невесты. Как только двери закрываются, я спешу к сестре, которая, улыбаясь, расправляет цветы в букете.

– Сани, Сани…

– Что такое?

Я помню, как она выходила замуж за Анвара. И ее не волновало, что она будет второй женой. Она уже была влюблена в своего мужа. Как я могла быть такой глупой? Я сама говорила ей что это прекрасно и неважно, что она вторая. Сама же и первой быть не хочу, потому что люблю другого.

Она поворачивается, и ее восьмимесячный живот кажется особенно большим.

– Ты что нервничаешь?

Сестра улыбается, абсолютно не понимая, что стоит за этим волнением. За ненавистью к традициям и вынужденным браком стоит не что иное, как страх.

– Сани, у меня вопрос. Что бывает по традиции, если невеста оказывается не девственницей?

– О, Всевышний, даже не говори о таком вслух. Это большой грех и позор. Лале, это ужасно.

– Я знаю, знаю. Мне просто интересно. Ты слышала о таком?

– Конечно, слышала, но это редкий случай. Я была маленькой, когда в небольшом городке, где-то севернее нас такое случилось. Девушку выгнали утром из дома супруга с позором, а потом родные забили ее камнями на виду у всех.

Мое сердце перестало биться, а руки вспотели.

– Ты чего? Это было давно очень. И такие маленькие города и деревни славятся своими традициями, а нас считают отступниками. Мы ведь даже традицию окровавленных простыней давно изъяли из обычаев. Так что успокойся.

Как я могла успокоиться?

Я почти не спала этой ночью и многие ночи до, как пришел мой отец и сказал, что заключил договор на брак с Хасаном Алиб на свадьбу с Ленуром.

Я ненавижу все происходящее, но сделать ничего тоже не могу.

– Что с тобой, сестренка? – Сания погладила меня по плечу, и я повернула голову.

Она была ко мне добра. Даже когда я была с ней несправедлива. Даже сейчас она, так сильно любя меня, не представляет, что стоит за моим вопросом.

– Все будет хорошо. Ленур – хороший человек. Вы оба молоды и на одной волне, Лале.

– Плевать мне, насколько он хороший. Ты не понимаешь…

Я встала на ноги и стала ходить по комнате, сотрясаясь от страха. От безвыходности. Нужно было что-то сделать до свадьбы, а я трусливо ненавидела происходящее день за днем. Что я могу сделать сейчас?

– Сани, – повернулась к ней. – Я люблю другого, я не хочу замуж за этого Ленура.

– Что? Кого? – сестра поднялась и быстро подошла ко мне, взяв за руки. – Лале…

– Мы любим друг друга. Понимаешь?

Ее глаза становятся больше от понимания.

– Лале, что ты сделала? – руки сестры начинают трястись, когда она берет мое лицо в свои ладони, а голос все тише. – Прошу, скажи, что ты не…

– Я правда его люблю, Сани. Как ты любишь своего мужа, я люблю его… И я была с ним.

– Кто…, кто этот мужчина? – шепот с таким надрывом, что мне самой становится больно, а слезы стекают по щекам, портя макияж.

– Ты знаешь кто он, – опускаю голову, и она закрывает рот руками, чтобы не закричать.

– Тот… тот русский? Тот…

– Мы любим…

– У него ж… – она перебивает меня, но не успевает договорить, потому что, громко улюлюкая входят женщины, и свадебная церемония начинается.

Я улыбаюсь ей сквозь слезы и говорю одними губами, что все будет хорошо. Но какой из вариантов может быть этим самым «хорошо»? Что меня забьют камнями после публичного позора или что просто приведут в дом отца с клеймом шлюхи?

Вся свадьба длится несколько часов. Мы с Ленуром сидим за главным столом. Торжество такое же пышное, как было у сестры. Не удивительно, ведь ее муж и мой – братья.

Я помню, как думала в день ее свадьбы, что хочу такую же свадьбу. Чтобы весь город говорил о ней и долго помнил.

И что в итоге? Вот она моя свадьба. Мое дорогое платье, изысканные украшения, которые подарил мне муж, и множество гостей, родственников. А я хочу быть где угодно, но только не здесь. В руках моего любимого, а не… Поворачиваю голову и смотрю на человека, которого мне предстоит назвать мужем и ненавижу. Как он счастлив ненавижу, как улыбается и касается моей руки ненавижу.

Мама в слезах от счастья. Отец жмет руку отцу моего мужа, а теперь уже свекру. Зарема – мать моего мужа, называет меня второй дочерью и благословит Всевышнего, что оба ее сына отныне будут счастливы. И никто не думает о том, что я несчастна. Никто не считает мои слезы, что вытекают из моих глаз и разбиваются о мое красивое платье.

Только Сания.

Она неотрывно смотрит на меня и плачет.

Анвар, как заботливый супруг спрашивает в чем дело, но в итоге лишь опекает, потому что она не скажет ему правды. Правда, которая может разрушить не только меня, но и брак моей сестры. Потому что такой позор ляжет на них в том числе.

Я помню, когда Сания хотела развода с Анваром, но отступила из-за того, что позор покроет всю нашу семью. Я не понимала ее мыслей и говорила: «Ну же, сестра, разводись». А в итоге понимаю, что боюсь навлечь на ее семью беду своим поступком, которого не исправить.

А ведь я просто полюбила.

Ленур снова касается пальцев на моей правой руке, и я вздрагиваю, а он склоняется к моему уху и шепчет:

– Ты очень красивая.

Я молча остаюсь сидеть на месте, постоянно думая о том, что мне делать дальше.

Даже избежав участи сегодня, я разгневаю своего мужа завтра. Итог будет один и тот же. Так какая разница, когда быть гнилью семьи и поводом для слухов? Никакой. Значит, это случится сегодня.

Когда приходит время нам с Ленуром уходить, Сания прорывается вперед и обняв спрашивает, что я буду делать.

– Приму свою судьбу. Одно его прикосновение уже разрушит меня. Что будет дальше неважно.

– Лале…

Но гости подходят, и у нас не остается времени сказать больше ни слова.

Я снова улыбаюсь и опускаю голову, как подобает традициям. Ленур берет меня за руку и ведет в спальню, петляя по коридорам дома Алиб, на второй этаж и вот мы уже одни.

Я останавливаюсь в центре комнаты, рассматривая украшения на кровати и цветы на полу. Свечи зажжены и дрожат, отбрасывая тени, как я сейчас.

«Всевышний, пусть он убьет меня здесь и сейчас. Пусть тень позора не падет на мою сестру, Санию. Она не виновата в моих ошибках», – как только я заканчиваю молитву, передо мной останавливается муж.

– Посмотри на меня, Лале.

Я поднимаю голову, потому что он выше меня. Он не плохой. Он не урод. Но он не тот, кого я люблю, поэтому нет никаких чувств, лишь мерзкое послевкусие во рту.

– Я клянусь, что буду очень нежным с тобой. Клянусь, что все наши ночи будут полны любви. Доверься мне.

Чего мне стоит мое терпение?

Искусанных губ и щек. Сжатых до боли кулаков и впившихся в нежную кожу ногтей. Чего мне будет стоить итог этой ночи?

Платье медленно скользит по моим плечам, и я предстаю перед чужим для меня мужчиной в одном белье.

Он раздевается сам, не забывая меня целовать, а после кладет на нежнейшие простыни и накрывает своим телом.

Наверное, я разрушилась изнутри уже в тот момент, как ответила «согласна», на вопрос хазрата.

Ленур снова что-то шепчет мне на ухо, что-то обещает и клянется, а через секунду, вскочив с кровати, смотрит на меня с презрением и долей потрясения.

Вот и все клятвы о любви.

– Ты… ты…

– Что? – сажусь на постели и прикрываюсь простыней. – Люблю другого? Да. Отдалась другому? Да. Я не хотела этой свадьбы. И не хотела тебя видеть своим мужем.

Я вижу, как сжимаются руки в кулаки, и принимаю судьбу, потому что ничего уже не исправить.

Глава 2

Ленур

Несколько часов назад, я стоял в комнате полной мужчин и смотрел на себя в зеркало. Готовился к ответственному моменту в моей жизни.

Мне двадцать один. Я молод, но не глуп.

Увидев Лале в доме моего брата и невестки, я понял, что хочу взять ее в жены. Она привлекла меня не красотой. Точнее, не только красотой. Нужно быть дураком, чтобы отрицать очевидное. Но что-то внутри дрогнуло от того, какой откровенной в мыслях и дерзкой она была. И я не мог ждать.

Она вошла в брачный возраст, а значит, кто угодно захотел бы присвоить себе девушку. Медлить было нельзя. Там, где мы с Лале выросли – двадцать один возраст для создания семьи просто идеальный.

Добьемся всего вместе, не проблема. Как мои и ее родители.

Скоро я закончу учебу в Англии, она местный колледж. А потом… заберу ее из дома моих родителей, где она останется сейчас на время, и купим свой дом. А может, вообще махнем в Россию к брату и невестке, ведь я планирую продолжить учебу. Брат «ремонтирует» глаза – я планирую дарить людям то, что не «отремонтировать» так просто, а проще создать. Да, мы с Анваром оба в медицине, как-то так вышло.

Но все это будет потом. Потому что свадьба, и ее торжественная часть закончилась, а сейчас мы с моей женой вдвоем.

Я не мог дождаться этой минуты, секунды.

Мягкие губы, плавные изгибы. Она оказалась еще прекрасней, чем я мог представить. Я видел много разных девушек, но Лале… она такая одна. И она моя. Моя жена.

Я видел, как она напугана, и старался быть еще более ласковым, чем мог себе даже представить. Более терпеливым и нежным. Но я не знал, что все это напрасно. Не знал, что ей это не нужно. Что я не тот, кто будет первым ласкать ее тело, что я вообще не тот, кто ей нужен.

Все моментально отключилось, и я, вскочив на ноги, смотрел на Лале так, будто впервые увидел. Хотя, может, так и было. Видимо, что я все-таки глуп, раз обманулся, видя оболочку.

Она не улыбалась, не выглядела милой, даже напуганной.

Злость, презрение, мерзость, и я был источником этих эмоций.

– Ты… ты… – не могу даже сформулировать свой вопрос, потому что не сразу понимаю, что произошло и продолжает происходить.

– Что? – голос Лале притягивает к себе и медленно распыляет шок.

Схватив брошенную до этого на кресло рубашку, я прикрываюсь ею, пока она садится и делает то же самое.

– Люблю другого? Да, – удар с правой, но я стою. – Отдалась другому? Да, – внезапно прилетает с левой, не увернулся тоже. – Я не хотела этой свадьбы. И не хотела тебя видеть своим мужем, – нокаут.

Так вот в чем дело.

Пальцы дрожат и непроизвольно сжимаются в кулаки от слов ее. От тона голоса. От… всего.

Другого значит любит?

Внутри взрывается что-то опасное, и я, взревев, бью кулаком в изголовье кровати, склоняясь к ж… Нет, не жена. Женой она мне не стала. Не после всего этого. Лале испуганно выгибается и увеличивает расстояние между нашими лицами.

Теперь напугана. Теперь нет того омерзения, написанного на лице черными чернилами.

Смотрю и впитываю эту ненависть, затем разворачиваюсь, надеваю футболку и штаны – первое, что нахожу в шкафу и хочу уйти, но в дверях останавливаюсь.

– Не смей покидать эту комнату, – бросаю со злостью и захлопываю дверь.

Я не жду, что она что-то ответит. Мне не нужны ее ответы. Не сейчас.

Мне нужно пройтись, иначе я сотворю беду.

Праздник завершается. На улице еще полно народа.

Поэтому я иду на небольшую кухню в другом конце дома и сталкиваюсь там с Санией – женой моего брата и… сестрой Лале.

Она выглядит так, будто ей плохо. А еще так, словно она напугана. В глазах нет привычной радости, приветливости ко мне. Вывод один – она знала.

Я не говорю ей ни слова. Просто беру бутылку воды из холодильника и ухожу.

Я никогда так с ней себя не вел. Потом мне будет стыдно, и я извинюсь. Но сейчас случай, который не оставляет иного выбора.

Когда я иду обратно по коридору, слышу, как она плачет. Дойдя до своего крыла на этаже, я останавливаюсь в комнате, которая служит небольшой гостиной, из которой попадаешь в спальню. Туда, где сейчас находится эта…

Затылок ломит от злости, в висках пульсирует.

Лгунья подлая.

Встав у окна, я наблюдаю за родственниками, которые приехали справлять большое торжество. Вглядываюсь в счастливые лица.

Завтра будет большой завтрак. Все захотят посмотреть на мужа и жену, которые провели первую ночь вместе и спустились к гостям уже рука об руку. Раньше это было утро «кровавых простыней». Сейчас эту традицию сменили обычным чаепитием.

Там я им и покажу во всей красе мою «жену». Повторит все то, что сказала мне, и дело с концами.

Делаю глоток воды. Смотрю в окно. Щелкает в голове.

Второй глоток уже не для того, чтобы унять жажду. Просто хочу еще немного постоять тут и сделать вид, что я хочу тут быть и пить эту проклятую воду.

Зачем она так сделала?

Когда увидел ее на свадьбе брата, даже внимания не обратил. Потом увидел в декабре опять же дома у брата и невестки в России. Вот так и случился щелчок. Перед отъездом так и сказал Анвару, что хочу жениться на ней.

Он посмеялся, но не во злобу. Скорее по какой-то там иронии, что он женат на старшей сестре, а я буду мужем младшей. Мне и самому понравилась эта мысль.

Отцу сказал о намерении в первый же день моего пребывания дома.

Через неделю он пошел к отцу Лале и заключил договор. Еще через время нам сказали, что девушка согласна.

Так зачем? Думала, что я дурак и не пойму? Или думала, что прокатит и я этот позор утаю?

Нет. Ни за что.

Снова щелчок и уговоры самого себя, что не стоит горячиться, не срабатывают.

Я закрываю воду и бросаю ее на диван, спеша в комнату.

Ворвавшись внутрь, я застаю Лале за разбором вещей. Или сбором. Здесь лишь небольшая сумка, остальное мы планировали забрать завтра. Она надела платье, скрыв опороченное тело.

Я надвигаюсь на нее, и она от испуга пятится к кровати, а когда я не останавливаюсь, падает на нее спиной, но поднимается на локтях, не решаясь отползти.

– Любишь того, кому отдалась, да? – шиплю эти слова со злостью и еле сдерживаемым гневом.

– Люблю, – снова дерзко задирает голову, а я наклоняюсь еще ближе, и она падает на подушки.

– Где он? Где? – оглядываюсь по сторонам. – Кто этот мужчина… хотя какой же он мужчина, если я дал тебе сегодня свою фамилию, а не он.

– Он мужчина… – выкрикивает очень по-детски, хотя я старше всего на год.

– Правда? Кто этот ублюдок?

– Так я тебе и сказала.

– Лучше скажи, потому что ответить придется. Если не мне, то своему отцу точно.

Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза.

– Тебя спрашивали о согласии на брак?

– А ты как думаешь?

– Я не буду гадать. Отвечай. Спрашивали?

– Да, – рычит мне в лицо. – Я говорила, что не хочу. Кто меня услышит?

Ладно.

– Во второй раз ты громко сказала – согласна. Не припомню смятения в твоем ответе.

– Ну конечно, – печально улыбается. – Выставили кучу народа из всей родни, и ты ждал, что я скажу откровенное «нет»? Сам в это веришь?

– Так какого черта, говоря свое проклятое «нет» отцу, ты не указала причину? Никакой свадьбы не было. Почему тот, кого ты любишь, успел воспользоваться твоим телом, а не пришел просить брак?

– Отстань от меня. Делай что хочешь, что должен.

– Дай угадаю, очень торопился поиграться тобой? – обхватываю ее подбородок двумя пальцами, вглядываюсь в глаза и хмыкаю, отпуская с толчком ее лицо. – Ты и не сопротивлялась, подарив себя тому, кто этого даже не оценил. Такая вот любовь-однодневка, для такой, как ты, дешевки.

Она замахивается и бьет по щеке. Даже не пытаюсь увернуться или поймать ладонь. Мне это в какой-то мере необходимо сейчас.

Выпрямляюсь и отхожу, смотря на то, как она пару секунд лежит, затем встает со слезами на глазах.

– Без дешевых спектаклей, Лале.

– Ненавижу тебя, – стирает слезы, смотря в мои глаза.

Полчаса назад, я думал, что утону в них навечно, сейчас же… видеть не могу.

– А мне плевать. Завтра утром расскажешь все это на традиционном завтраке. Развод оформим быстро. Учитывая обстоятельства, никто не заставит меня ждать быть твоим мужем, – обглядываю ее с презрением, которое не скрыть. – Так что вещи свои в сумку убирай обратно. И не забудь платье забрать. Пусть тот, кого ты так любишь, снимет его с тебя после меня, уверен, для твоего идеала «мужчины» это не проблема.

Мне не стыдно за свои слова. Но говорить больше не о чем. Поэтому разворачиваюсь и ухожу в гостиную, закрыв дверь.

Глава 3

Открыв глаза, я всмотрелся в тени деревьев, что отбрасывали их на стены и потолок комнаты.

Уже стемнело. Я лег на диван и пролежал на нем больше трех часов… наверное. При этом я не спал, но и как прошли эти минуты, не имею понятия.

За дверью спальни не было ни единого звука.

«Вот тебе и свадьба, Ленур», – угрюмо подумалось мне, и я снова закрыл глаза.

Сейчас злость улеглась, казалось, я потратил на нее все свои силы и сейчас просто-напросто не мог злиться. Хотя безумно хотелось. Я не был спокоен. Мутный осадок в стакане осел, но вода чище не стала. Просто основная грязь улеглась, не более того. Так и мой брак.

Усмехаюсь.

Когда Анвар женился на своей первой жене Лейле, ему было так же, как и мне. И что? Не будь Лейла больна, он бы прожил с ней всю жизнь. Значит, такое бывает? Чтобы без проблем и с любовью. Видно, мне не повезло и возраст ни при чем.

Вспомнив брата, задумался и о другом, о том, что до этого не возникало в голове, а когда успокоился, стал мыслить чуть шире. Его вторая жена – сестра Лале. И тот позор, которым окатит их семью, коснется всех нас.

А он только что вырвался из того хаоса, в который превратилась жизнь после смерти Лейлы. Я и не верил, что он снова станет счастливым. Но стал благодаря Сании. Теперь у них через месяц родится сын, а я собираюсь завтра утром разрушить то, что с таким трудом крепло.

– Проклятье, – подрываюсь с дивана и начинаю мерить шагами комнату, хватаясь за волосы и руками потирая лицо и шею.

Внутри будто сотня вулканов, и каждый просыпается, взрываясь облаком пепла. Каждая секунда – взрыв.

Так может, в этом состоял план этой лгуньи? Может, на это была сделана ставка? Что я вспомню о брате, пожалею и… что? О чем она думала?

Пальцы скрючивает от этой лжи и подлости. Я не идеал мужчины, наверное, был не всегда прав в своих решениях и поведение, откровенно говоря, не очень, за что постоянно получал нагоняй от отца, мамы и брата, но… таким не карают. Такой лжи я не заслужил.

Вот что еще неприятно гложет – Сания. Она знала. Да мы с ней не лучшие друзья, а просто родственники, но мне казалось, что у нас хорошие отношения.

Подойдя к окну, я смотрю на двор, где днем было много народа, родных. Во что превратился этот день в итоге?

Тишина стала напрягать, а мысли путать сознание. Поэтому я снова опустился на диван и включил телевизор. Желудок неприятно сжался и заурчал. В спальне были фрукты и сок, но идти туда я отказываюсь. Спускаться в столовую, тоже не вариант, но и выбора другого нет.

Надеясь, что я останусь незамеченным, в итоге сталкиваюсь с Анваром.

– Привет, брат.

Он с ухмылкой поднимает бровь и смеется.

– Что?

– У тебя поплыли мозги? Мы виделись шесть часов назад.

– Когда это было.

Он насыпает в заварник листья чая и заливает кипятком.

– Проголодался?

– Немного.

– Мама попросила, чтобы приготовили для перекуса что-то. В холодильнике посмотри. Что любит твоя жена, она не знает, поэтому сказала, что вы разберетесь.

Его слова резанули по нервам.

Мама была так рада принять Лале. Что будет с ней после правды?

Засмотревшись на брата, замечаю, как он подносит руку перед моим лицом и щелкает пальцами.

– Понятно, в облаках летаешь. Бери еду и марш обратно.

– Сам знаю, что делать.

Он смеется и, взяв поднос с чаем и кружками, уходит.

– Сания в порядке? – вырывается из меня волнение.

Со всей злостью я забыл, что видел ее в слезах, да и на свадьбе… понятно, почему она плакала.

– Переволновалась за сестру. Поэтому сделай одолжение не обижай Лале.

Хотелось закричать ту правду, что крутилась в моей голове, но я лишь кивнул.

Главное, что невестка в порядке. Она уж точно не виновата. Я бы покрывал брата в чем угодно, поэтому сейчас я могу сказать, что понимаю ее… немного.

Вернувшись в свое крыло, я засмотрелся на тарелку с закусками. Отобрал для себя половину и немного собравшись, подошел к двери.

Открыв ее, я попал в абсолютную темноту. Только из моей комнаты проник свет, я нашел Лале глазами не на кровати, а сидящую в углу комнаты у низкого окна. Я любил это место, когда учился в школе. Проводил именно там много времени играя на телефоне или читая. Оттуда можно было, облокотившись на стену, смотреть во двор. Понятия не имею, почему меня так влекло к этому углу, но там было удобно.

Постояв секунду на месте, я ударил по выключателю и окинув комнату взглядом, подошел к столу.

Фрукты, сок, ничего не было тронуто.

Она следила за каждым моим шагом. Но молча.

Ни звука.

Поставив тарелку, я замялся на какую-то секунду и развернулся, чтобы уйти.

– Ленур, – послышался ее голос, и все внутри снова взорвалось.

– Ни слова, – рявкнул ей и вышел, снова захлопнув дверь.

Нет. Я сделаю это. Точнее, я должен это сделать…

Лале

Звон стоял в ушах еще полчаса минимум после того, как он ушел, оставив на столе еду.

Я даже не чувствовала голода. Просто сидела там в углу и смотрела в окно. Видела, как солнце уходит в закат. Как день сменяется ночью и не чувствовала ничего, кроме боли. Странное чувство в такой день. В такой час.

Улегшиеся эмоции опустошили.

В голову стали лезть ненужные мысли, повторяться слова сестры, Ленура.

Даже не знаю, с чем именно связана эта боль.

У меня нет телефона с собой, чтобы посмотреть смс. Чтобы удостовериться, что мои сообщения ему, наконец, получили ответ или были прочтены.

Все так странно и нелогично с этой любовью, что я начинаю и ее ненавидеть.

Ведомая желанием поесть, я сажусь за стол и насыщаюсь вкусной едой.

Понятия не имею, почему Ленур принес мне ее.

Палач. Он или я сама, неважно. Завтра утром все изменится.

Поев, я смотрю на кровать, оставленное на полу платье и догоревшие свечи, увядающие цветы. Это должна была быть первая из лучших ночей моей жизни, а в итоге станет последней спокойной.

Я не имею даже малейшего представления о том, что со мной сделает отец. Наверное, и Санию я увижу нескоро. Племянника вживую, только когда он подрастет для перелетов и сестра с мужем приедут сюда в гости. Где я буду в тот момент? Третьей женой какого-нибудь мерзкого старика, решившего, что шлюха в его семье может быть и третьей, ведь ей уготована одна лишь участь, главное, чтобы молодая.

От подобной участи меня даже мутить начало.

Отвернувшись от кровати, я прошла в тот же угол и села, а после долгих, мучительных раздумий я уснула, свернувшись в комок на полу.

Меня разбудил хлопок двери. Я испугалась и вскрикнула, тут же поднявшись. Затекшее тело отозвалось ужасной болью, но я не поморщилась, пытаясь сморгнуть сон.

Ленур стоял у входа в комнату, засунув руки в карманы, и смотрел на меня пристальным взглядом.

Вчерашние слова и моя дерзость, уже приутихли. Я была напугана. А сейчас в шаге от сердечного приступа.

– Встань и приведи себя в порядок, – сказал он угрюмо и подошел к шкафу. – Ты можешь быть падшей в душе, снаружи хотя бы покажи, что все не так плохо.

Его слова пробуждали гнев. Но когда он уже сформировался и грозился выйти потоком ругательства, Ленур взял цвета слоновой кости хлопковые штаны и рубашку и скрылся в ванной.

– Будь ты проклят… мерзкий… Ненавижу, – прорычала себе под нос, ударив ладонью по полу.

Злясь и продолжая проклинать все вокруг, я встала, выбрала наряд для завтрака – это светлое платье и стала ждать, пока он освободит ванную. Когда это произошло, я вошла внутрь, даже не глядя на парня. С таким же невозмутимым видом я закрыла дверь. Точнее, захлопнула.

Вся бравада разрушилась, когда я была готова к выходу.

Затряслись руки. Участилось сердцебиение.

В отражении стояла девушка. Невозмутимая. Решительная. Но лишь глаза отражали душу. Я была в диком страхе. Поймана в ловушку традиций и собственной глупости.

«Ты такая красивая девочка. Я так хочу тебя любить», – прошлись по нервам слова Валеры, превращаясь в слезы.

– Нет, – выдохнула. – Хватит.

Снова впившись ногтями в ладони, сжимая кулаки, я вышла.

Судьба значит такая. Всевышний это предугадал и не помешал случиться иначе. Пусть так и будет.

Ленур скучающе посмотрел на меня и открыл дверь.

Мы шли в полном молчании.

Стало вдруг интересно, ждал ли он от меня жалостных просьб? Ждал, что умолять буду об обратном решении?

Но таких решений не существуют.

Мужчины моей страны устроены иначе. Вот и все.

Дойдя до небольшого фойе, Ленур, остановился. Взял меня за руку, крепко сжимая ладонь. Так крепко, что дыхание перехватило и сделал шаг вперед со словами:

– Голову опусти и будь счастливой, но скромной женой наутро после брачной ночи.