Повесть о дружбе (Записки институтки)

В детстве родители часто покупали мне серию "Любимые книги девочек". Книги мне нравились, но понять их было сложно: написаны нередко тяжеловесным языком (а не адаптированы, как современные детские книги), затрагивают очень серьёзные темы. Многие сюжеты остались у меня в памяти с белыми пятнами. Теперь же я могу прочитать эти прекрасные книги и насладиться ими сполна. Самое приятное это то, что все романы серии написаны разными авторами, переносят читателя в разные эпохи и места действия. Я решила начать с романа "Соперницы" авторства Лидии Чарской. Насколько я понимаю, это первое произведение Чарской и оригинальное название у него "Записки институтки". Не знаю, кто и зачем переименовал его в "Соперницы", и сделано ли это только в рамках данной серии, но очевидно, что такое название книге совсем не подходит. Может, называясь так, роман больше привлекает к себе внимание и способен заинтересовать потенциальных читателей, но название совершенно не отражает сути книги. "Соперницы" - это вырванная из контекста фраза, встречающаяся в романе всего один раз. А вот "Записки институтки" - это кратко весь сюжет. В книге мне понравилось абсолютно всё: увлекательный сюжет, красивый язык, яркие персонажи, её познавательность и эстетика, время и место действия. Сюжет продуман искусно: главная героиня Люда поступает в институт (закрытое учебное заведение для девочек) и описывает проведённый в нём год. Год, в первую очередь, не календарный, а учебный и церковный: отражены основные события институтской жизни, а также крупные церковные праздники. Таким образом подчёркивается восприятие времени городского жителя конца XIX века. Другие важные элементы - это образ царя, также встречающийся в "Соперницах", и земледелие, которое, помимо церковных праздников, делит год на основные вехи. Символично, что учебный год заканчивается описанием праздника выпускниц, хотя самой главной героине до него ещё далеко: таким образом, один описанный учебный год и выпускной в конце него заранее иллюстрируют всю жизнь Люды в стенах института вплоть до выпуска. И для этого вовсе не обязательно читать о её учёбе в каждом классе. Вероятно, события описанного периода стали самыми яркими за всё время пребывания в институте. Судя по году написания романа, Лидия Чарская сама не так давно закончила институт, поэтому воспоминания ещё свежи. Повествование передаёт достоверную, в мельчайших подробностях картину жизни закрытого учебного заведения. Персонажи выглядят вполне реальными, а не карикатурными. Очень интересно описание устройства института, его внутренней жизни. Слова, бывшие тогда в ходу у воспитанниц, конечно, довольно непривычны, но было любопытно с ними ознакомиться и разобрать их значения. Часто встречались фразы на французском и немецком, достаточно простые, что мне, владеющей немецким и изучающей французский, также понравилось. Например, когда я читала "Войну и мир", французский только раздражал и заставлял постоянно пропускать чуть ли ни целые страницы. А теперь я в состоянии понимать фразы на французском, и это здорово. В целом "Соперницы" создаёт впечатление "потерянного рая": прекрасно воспроизведённого образа детства со всеми своими радостями и печалями, но всё же уникального периода, по которому автор тоскует и вспоминает с любовью. Редко когда встречается такое искусное, не уходящее в картонный реализм описание ранних лет жизни, словно подёрнутое дымкой времени, сохранившее в воспоминаниях лишь всё самое значительное и прекрасное. В этот роман как будто вживаешься, поэтому динамичность и увлекательность сюжета не так важны. Именно поэтому какие-то неожиданные и трагические события в романе воспринимаются не столь остро: ведь это описание отдалённого детства, это уже было и прошло. Тут повествование не похоже на сериал, где внимательно следишь за развитием событий и сокрушаешься, когда погибает любимый герой. Этот роман создаёт другое впечатление, он глубокий и мудрый, как сама жизнь. Отдельное удовольствие мне доставило оформление книги: по мере прочтения романа я обращала внимание на детали, нарисованной на обложке картинки, и замечала, что изображение очень точное, в нём есть скрытые детали, на которые не замечаешь, пока не прочтёшь книгу. Иллюстратор очень хорошо знаком с сюжетом, и это радует. Также отмечу стихотворение Марины Цветаевой, посвящённое этому произведению: "Памяти Нины Джаваха". Оно замечательное и точно передаёт атмосферу романа.

"Записки институтки" – это дебютная повесть Лидии Чарской, в которой отражены воспоминания писательницы о годах, проведённых в Павловском институте благородных девиц. И если в Соединённых штатах основоположницей подросткового жанра для девочек можно смело назвать Луизу Мэй Олкотт с её "Маленькими женщинами", то в России этой прерогативой воспользовалась Лидия Чарская. Книга была необычайно популярна, и к 1915-му году была переиздана четыре раза, принеся писательнице всероссийскую известность.

Во время Русско-Турецкой войны при осаде Плевны героически погибает участник военной кампании Влассовский, оставив в Украине жену и двоих детей практически без средств к существованию. С тяжким сердцем жена Влассовского отправляет дочь Людмилу в петербургский закрытый институт для девочек, решившись воспользоваться льготой на бесплатное обучение. Тяжело на сердце и у самой Люды, до этого не расстававшейся с маленьким братишкой и любившую солнечную и гостеприимную Украину, куда семья переехала из Петербурга.

Книгу интересно читать с исторической точки зрения, как о временах давно ушедших и себя изживших. Думаю, современные закрытые институты вряд ли хоть чем-то напоминают закрытые институты дореволюционной эпохи, где царила чуть ли не армейская дисциплина и строжайший распорядок. Бытовые условия были также достаточно суровы, да и наказывали учениц по нынешним меркам довольно строго. В институте у Людочки, к примеру, самым позорным наказанием считалось выстоять без передника в столовой весь завтрак, а для "парфеток", то есть отличниц, ужасной карой было удаление их имён с красной доски, на которой записывались имена лучших учениц.

В повести представлены интересные подробности быта, норм и правил, заведённых в институте. К примеру, воспитанницы обязаны были носить форму и иметь волосы определённой длины. Посылки и свидания были строго ограничены, а вся корреспонденция предварительно просматривалась начальницей института. Однако пребывая в изолированной среде, девочки изобретали свои законы, неподчинение которым каралось намеренным изолированием и бойкотом. Особенно строго девочки наказывали за предательство и ябедничество, да и укрывательницы гостинцев из дома тоже подвергались общественному остракизму.

Все институтские законы и премудрости Люда Влассовская узнала постепенно и не без помощи своей новой подруги, княжны Нины Джавахи. Покровительство и дружба пользующейся всеобщим уважением девочки благородных кровей стало для Людочки, тоскующей по дому и по родным, настоящим утешением. Кроме того, это избавило её от нападок одноклассниц, обычно не скупящихся на поддёвки новичков.

Несмотря на весь юношеский максимализм, красной нитью проходящий через всё произведение, тема дружбы здесь раскрыта полностью. Взаимопомощь и взаимовыручка, а также пылкая преданность не раз помогала подругам в непростых ситуациях. Подвергнутая различным испытаниям дружба Люды и Нины лишь окрепла, и если бы не печальный финал наверняка прошла бы проверку временем.

Первый опыт полноценного знакомства с автором, хотя ей имя слышала уже довольно давно. В центре повествования Людмила Влассовская, которая едет из-под Полтавы чтобы поступить в Институт благородных девиц в Петербурге. Понятно, что девочки все разные, из разных уголков Российской империи, но их всех объединяет молодость и стремление к обучению. С кем-то Люда сходиться близко, кого-то недолюбливает, а вот княжна Нина Джаваха становится самой близкой подругой. По времени повесть занимает чуть меньше учебного года, от времени приезда до времени летних каникул. Но это не ежедневная фиксация каких-то событий. Тут важно не само время, а то, что произошло. Причем время движется крайне неравномерно. Если первое полугодия (до Рождества) длиться, кажется, бесконечно, то второе полугодие пролетает стремительно. Не скажу, что я была в диком восторге. То ли я слишком взрослая (в 3 раза старше девочек-героинь), то ли много прошло времени от момента публикации. Местами читалось скучно, местами интересно, местами слишком сентиментально. А словечки типа "душка" и "милашка" просто выводили из себя. Но в целом, книга стоит того, чтобы потратить на неё время. За всей сентиментальностью и мимимишностью стоят и большие трагедии, и подлинные глубокие чувства, и вера в светлое будущее (но мы-то знаем, ЧТО будет через 10 лет после опубликования книги...)

Когда я впервые читала "Два капитана" Каверина, мне почему-то врезались в память слова Кати Татариновой о том, что Чарскую с её княжной Джавахой даже и читать-то стыдно. С писательницей я знакома не была, но вот необычное имя запомнила. А вот добралась до знакомства с её творчеством только сейчас. Сработал стереотип верить печатному слову и любимым героям. Стыдно — значит и мне не надо. Ну, что же, Катю Татаринову я понимаю: той девочке такая литература, действительно, не должна была понравиться. Она зачитывалась книгами о путешествиях, о географических открытиях, о смелых и мужественных людях. А тут?! Сентиментальная, мимимишная, плаксивая история об институтках. Сплошные "дуси", "маменьки", "ах-ах-ах", "ох-ох-ох" и слезы, стекающие по щекам. Но я всё-таки позволю себе не согласиться с любимым литературным персонажем и заявить, что мне книга понравилась. Несмотря на излишнюю слащавость и выдавливание слезы из читателя. Жанр такой — сентиментализм. Институт благородных девиц в Петербурге. Девочки из богатых семей, из семей, состоящих на высоких государственных должностях и не из очень именитых, но славно послуживших своему Отечеству. Люда Влассовская из последних, а вот Нина Джаваха — из богатых и родовитых. Но вот девочки подружились и весь этот роман, в целом, о дружбе, взаимовыручке и школьных годах институток. Мне было приятно и интересно читать роман. Пусть даже и такой вот излишне миленький.

Как водится, после разгромной статьи К. Чуковского о Л. Чарской только ленивый не выказал пренебрежения к данному автору. Оказывается, что «читать её без хохота невозможно».

Не разделяю данной позиции, но как говорится: каждому своё! Возможно, всё зависит от особенностей восприятия и некой душевной чуткости, которая либо есть, либо нет. Таким же образом обстоят дела и с чувством юмора. В моём случае, слёзы присутствовали, когда описывалась смерть Нины Джавахи, а вот хохота как-то не случилось…

«Записки институтки» – изумительная повесть, в которой есть всё: дружба, преданность, доверчивость, искренность, радость, трагедия… Она ненавязчиво воспитывает, пробуждает доброту и сострадание, учит сопереживать.

Да, в произведении имеют место некоторые особенности: определенная наивность, несовременная экзальтированность, обожествление образа императора, преклонение перед членами царской семьи, тем не менее это нисколько не мешает читателю.

Более ста лет прошло с момента написания «Записок институтки», однако повесть и по сей день остаётся удивительно-прекрасной, пронзительной, трогательной, рассчитанной на девичью аудиторию. Она вызывает сердечный трепет, приоткрывает дверь в иной мир, описывая быт и нравы, отжившие своё и канувшие в Лету.