Kitobni o'qish: «Песнь алых кленов. Том 2»

Shrift:

Магия Восходящего Солнца

= Глава 1 =
Трое из Юйлан

В бамбуковую рощу давно уже никто не совался, это место проще было назвать запретным, чем понять, что там происходило. К тому же – дасюэ¹. Снега выпало немного, по щиколотку, но никаких тропинок в зарослях не было. Люди слишком хорошо знали, кто облюбовал это место, и не приходили даже в голодные годы. Животных тоже не было видно. Впрочем, они могли испугаться шума в роще.

Оттуда раздавались громкие крики, треск, раскаты грома, вой. Похоже, там кого-то убивали, но, судя по вою и крикам, это вряд ли были люди. Ни один человек не мог бы издавать таких жутких звуков.

По нетронутому снегу осторожно шли двое стариков: женщина и мужчина. Женщина постоянно останавливалась, смотрела вперед глазами, полными ужаса, лепетала что-то неразборчивое. Мужчина, ее муж, одергивал ее при первых же признаках паники и упрямо шел вперед. Тянул ее за собой, не оставлял одну в этом снегу. Было еще светло, но женщина посматривала на солнце, чтобы успеть до сумерек. Ей казалось, что в темноте, в этой чаще, да под крики, ее сердце и вовсе остановится.

Стало тише, вой и ругань стихли, впереди показался двухэтажный запущенный дом из потемневшей древесины. Ворота нараспашку, оконные рамы выбиты и торчали наружу. Слева разгорался огонь, но пока что не выглядел серьезным пожаром. Бамбуковые высокие стебли возле дома были поломаны, срезы выглядели свежими. Вокруг – натоптано, черно от грязи. Рядом с домом тек ручей. Черная вода пробивалась из-подо льда и снова уходила под снег – в ручье лежало тело без головы. Из него вытекала черная кровь, окрасившая воду.

Старуха не выдержала, упала на колени в снег и зарыдала от ужаса. Напрасно муж пытался поднять ее и дотащить до дома – она уже ничего не понимала, вся ее воля была направлена только на то, чтобы не приближаться к этому месту.

Пока старик поднимал ее, их накрыла тень – что-то подкралось беззвучно и теперь ждало. Старик, почти физически ощущая, как от страха выпадают волосы, обернулся, широко открыв глаза, чтобы встретить опасность. И понял, что ничего не сможет сделать, даже если бы взял в дорогу оружие. Над ним возвышался змей. У него была одна большая голова по центру, две поменьше и совсем маленькие по бокам, все они в упор смотрели на стариков, явно чего-то ожидая. Рот змея приоткрылся, и стали видны клыки, полные яда. Ужаса добавляла еще и окровавленная морда змея, словно он только что загрыз кого-то.

Старик схватил обломок бамбука, готовый защищаться даже им, змей отшатнулся, но только чтобы взять разгон для атаки. Но тут послышался свист, оба противника замерли, словно знак был для каждого из них.

Из дома выбежал заклинатель в синем ханьфу, перепачканный кровью и гарью. Он быстро направился к чудовищу и старикам и поспешно заговорил:

– Не бойтесь, он не нападает на людей. Что вы здесь делаете? Сюда нельзя. Тут был кто-то из ваших родственников?

Следы заклинателя на снегу были красными, словно кто-то разбрасывал за ним лепестки маков. Змей, кажется, стал меньше размером и поспешил к хозяину.

Издалека казалось, что заклинатель, как и все в его клане, необычайно высок и тонок. Но когда он приблизился, выяснилось, что он ниже старика на полголовы. Он стоял на безопасном расстоянии, ожидая ответа на свои вопросы. Справа и слева от него откуда-то сверху свалились еще двое: девушка с копьем и коренастый парень с мечом. На обоих были теплые плащи с меховыми воротниками. Если бы не рассказы об этих троих, девушка и парень сошли бы за духов-помощников.

Женщина наконец пришла в себя, оправилась от страха. Рядом с заклинателями она почувствовала себя в безопасности, и ей стало гораздо лучше. Она выпрямилась, стала отряхиваться. Одеты старики были хорошо, богато, даже странно, что с ними не было слуг. Похоже, они шли сюда только вдвоем. Жена шепотом обратилась к мужу:

– Говори…

И тогда на колени рухнул уже он, трясясь от страха. Заклинатели попятились, переглянулись.

– Мы столько слышали про троицу из Юйлана.

Девушка зашипела и прикрыла лицо рукой, коренастый парень удивленно приоткрыл рот, а старик заговорил быстрее:

– Мы знали, что вас очень сложно найти. Специально невозможно. Поэтому пришли туда, где вы точно будете. И где, конечно же, после вас, как и всегда, будет безопасно. У нас есть огромная просьба к троице из Юйлана. Наш сын в лапах чудовища. Оно обмануло его и притворяется человеком. Мы пытались выгнать эту тварь, но сын уходит за ней следом. Пытались отравить, но ее не берет ни один яд. Обычным заклинателям нет никакого дела до несчастного мальчика, а мы готовы щедро, очень щедро заплатить за одно злостное чудовище. Даже больше, чем вы получили за уничтожение этого места.

Заклинатель в синем улыбнулся, как только речь зашла о деньгах, наклонился, чтобы помочь просителю подняться, мягко произнес:

– Не стоит так волноваться. Вы уже нас нашли, уже обратились правильно. Мы с радостью поможем в вашем несчастье, только расскажите поподробнее.

– Не передать, как меня бесит, что нас везде теперь знают как троицу из Юйлана, а мы даже не знали, как это место называется… – пожаловалась Сяо Тун.

– Все могло быть хуже, – напомнил Фа Ханг. – Сешен был раньше, но там погибло больше людей, чем чудовищ. Нам еще одолжение сделали, назвав именно Юйлан.

– Но мы ни одного демона там не убили. Это вообще не наша заслуга, – возразила девушка.

Они сидели в небольшой комнате постоялого двора. Окна плотно закрыты, у двери Фа Ханг чутко прислушивался к звукам за дверью. На столике рядом с Сяо Тун стояли открытые баночки с косметикой. Она накрасилась сама и сейчас тщательно замазывала шрам на шее и подбородке Лин Ху, который терпел эту процедуру с каменным лицом.

– А о скольких «заслугах» никто не знает или предпочитает молчать? – подал голос Лин Ху, пользуясь тем, что девушка снова замешивала краску. – Я вообще не возражаю, что с нами иногда боятся связываться. Меньше проблем.

– Мы хотели прятаться! – напомнила Сяо Тун. Лин Ху проворчал:

– Тебе какая разница? Тебя уже нашли.

Девушка схватила его за подбородок, притворилась, что подбирает цвет к его светлой коже, посмотрела ему в глаза и напомнила:

– А мы и не нас прячем, а Фа Ханга. Как насчет твоих жизненных принципов? Ты же согласился, как только услышал, что заплатят много. А если бы нас опять попытались втянуть во что-то ужасное? Если бы они просто попытались избавиться от девушки руками заклинателей?

– Будь это обычная девушка, нас бы никто не нанимал. – Лин Ху вывернулся из ее рук, взял со стола зеркало и всмотрелся в него. Шрам все еще был виден, но не так сильно, как обычно. – Потому что на обычных девушек хватает обычных бандитов. Незачем переплачивать заклинателям. И хватит укорять, что я думаю о деньгах. Мы ночевали в снегу, носили обноски и ели крыс и змей.

– Змеи нормальные на вкус же, – не очень уверенно возразил Фа Ханг.

– Разве плохо, что я не хочу возвращаться к этому? Всегда хорошо иметь что-то про запас, чтобы не хвататься за первую попавшуюся работу. И, кстати, иметь возможность помогать бесплатно, как хочет наш не очень скрытный друг. – Он бросил взгляд в сторону Фа Ханга. Тот покраснел и отвел глаза. Сяо Тун возразить было нечего, она посмотрела на Фа Ханга с таким же выражением. Девушка была против обоих пунктов: как браться за работу, не разобравшись, даже если за нее хорошо платили, так и ввязываться бесплатно во что-то очень опасное. Да, были демоны, от которых страдали крестьяне, а они могли победить их без труда. Но были и сильные твари. Иногда крестьяне долго собирали деньги, чтобы заплатить тем, кто поможет им справиться с опасностью. И часто Фа Ханг отказывался от этих денег!

Понятно, почему злился Лин Ху: юноша не привык ограничивать себя в обычных потребностях, в теплом ночлеге и вкусной еде. Но Сяо Тун была из крестьян и понимала, какой ценой собирались эти деньги. Но ведь это была оплата серьезной работы. Ведь платили же за то, чтобы на новом поле выкорчевали пни, точно так же оплачивалась и работа заклинателей.

Лин Ху было уже восемнадцать лет, Сяо Тун – девятнадцать, Фа Хангу недавно исполнилось двадцать. Больше трех лет назад они смогли скрыться ото всех, перевести дух и подумать, что же могут делать. Первое, что нужно было признать, – они оказались слабыми. Потенциал был, но что толку, если они не представляли, как его развивать? Тогда и встал вопрос о клане или школе заклинателей, к которой можно было бы примкнуть. Два года трое заклинателей провели в школе Чжоу.

Школа Чжоу была очень закрытой, никогда не принимала участия в соревнованиях, держалась подальше от войн и прочих споров и распрей и была, по сути, мистической школой высоко в горах. Они не прятались, их мог найти любой желающий, высказать свою просьбу и получить отказ.

– Разбойники напали на мою деревню, похитили жену и дочь, прошу помощи у сильных даосов!

– Нет.

– Генерал подсидел меня, и теперь я остался один, а у него армия. Но у меня есть деньги, я готов заплатить за людей из…

– Нет.

– Позвольте взглянуть на столь легендарный монастырь изнутри, дабы…

– Нет.

– Примите нас в ученики.

– Нет.

Был сезон больших снегов. А уж так высоко в горах снег лежал всегда. Трое просившихся в ученики стояли в нем на коленях в ожидании другого ответа. То и дело над воротами появлялась лысая голова одного из учеников, убеждалась, что люди еще тут, и снова пропадала. Учитель к стене не подходил больше ни разу – он дал свой ответ. Наша троица простояла там целый день, ночь и еще день. Все это время в снегу и не сходя с места. А к ночи разразилась снежная буря.

Главному ученику очень долго не хотелось покидать теплые залы храма. Он был уверен, что просители ушли. Многие стучали в ворота, некоторые целый день стояли на коленях перед храмом. Некоторые – два. Бывали те, кто ждал больше, падали от голода, и ученики школы Чжоу уносили просителя вниз, в деревню. Бури в горах суровы. Что бы ни просил гость, сколько бы ни было жизней на кону – в бурю уходили все. И главный ученик был уверен, что и трое подростков покинули место у ворот. Но одна мысль все же не давала ему покоя: что, если они все еще там, страдают от холода и ветра? Может, стоит предложить им хотя бы одеяла? Конечно, учитель не хотел вмешиваться во внешние дела, но все-таки эти люди пришли стать частью школы, значит, попасть внутрь. Старик, наверное, по привычке отказал им – было время, когда он сам спускался в мир за учениками. А эти пришли сами. Девушка? Так и что же, бывали в школе и девушки.

Когда главный ученик вышел к воротам, все оказалось так, как он и думал: перед ними было пусто. Снег занес даже следы просителей. Ученик обрадовался и побежал к главе с новостью о том, что очередные просители не выдержали бури и покинули гору. Учитель выслушал, прихлебывая свежий чай. Он был древним стариком, который и выглядел на свой возраст и ходил сгорбившись, опираясь на посох. Он ничего не ответил, только жестом попросил свой посох, с его помощью поднялся и вышел из комнаты. На улице было темно и все еще мело, причем с разных сторон – то в лицо, то в спину. Заинтригованный, ученик отправился за учителем. Тот вышел на помост над массивными воротами, прищурился, рассматривая снег. Тот лежал ровно, кажется, даже больше намело. Что-то увидев, учитель спокойно перепрыгнул стену и приземлился на другой стороне, тут же увязнув. Посох остался наверху. Глава трижды засунул руки в сугроб и рывком одного за другим вытащил запорошенных белым подростков. Все трое были похожи не на людей даже – просто на мешки с мясом. Старший ученик содрогнулся от мысли, что, возможно, визитеры уже мертвы. Замерзли насмерть. И это будет его вина – вышел бы он немного раньше… проверь он снег перед воротами.

– Позови старших учеников, – велел учитель, держась за спину. – Этим детям понадобится лечение.

Поместье являло собой образец достатка и величия, несмотря на то что находилось в лесу, вдалеке от города. Это была летняя резиденция родителей, и старшего сына с его первой наложницей отправили сюда. Тогда еще родители считали, что это просто женщина, задурившая ему голову, и что сын одумается. Они не понимали, что играют ей на руку и теперь сын оказался в полном ее распоряжении.

Один из слуг не так давно попытался отравить главу семейства. Был пойман с поличным и признался, что выполнял приказ старшего сына. Весь главный дом был в панике. Родители попробовали нанять обычных убийц – двоих крепких воинов. Пока старший сын отсутствовал, они выволокли женщину во двор. Слуги слышали ее крики, но и только. Позже растрепанная женщина вернулась в дом, поправила одежду и волосы. Но во дворе не было людей, а на стенах и на земле остались красные полосы, словно кто-то вместо воды утром полил сад кровью. Родители решили поступить следующим образом: в доме сказали, что ушли помолиться богам, чтобы те вразумили сына, а сами отправились искать троицу из Юйлана.

Не будь рядом гнезда демонов, этих троих можно было бы и не встретить. Одно было известно точно: они внезапно появлялись и внезапно исчезали. Говорили, что кто-то гнал их вперед, не давая задерживаться на одном месте. Когда их разыскивали специально – не могли найти. Если кто-то давал объявление, что ищет именно их и готов хорошо заплатить за работу, все понимали, что к вечеру их и в городе уже не будет, и ни за какую работу они не возьмутся. Они либо вызывались сами, либо их можно было как-то подловить и сразу просить помощи и договариваться о цене.

Наши герои не очень верили на слово. Всегда была вероятность, что им солгали и что вместо демонического гнезда в роще – военный лагерь, за нападение на который расправятся, скорее, с ними. Или что родители решили избавиться от нежелательной пассии сына, обвинив в том, что она демон. Если с логовом демонов было просто и достаточно одного взгляда, то с девушкой, которой, возможно, удавалось обманывать всех долгое время, пока она не проникла в самое сердце семьи, было посложнее. К счастью, глава семейства помогал им. Накануне он отправил сыну письмо, где было сказано, что родители желают познакомить его с достойной девушкой из знатной семьи, которая подойдет ему в жены. В конце концов, у чудовища был статус всего лишь наложницы, и, не имея родословной, на большее она не могла претендовать. Да и сын знал, что для положения в обществе ему необходимо жениться. Все выглядело логично. Оставалось последнее – внешний вид.

В нужный день троица появилась у поместья, где жил старший сын, в непривычном виде. Сяо Тун в платье из тонкого шелка с вышивкой изображала невесту – в богатом. Фа Ханг, в доспехах и с обычным мечом на поясе, – брата невесты, который, согласно обычаям, должен был сопровождать ее в поездке. На Лин Ху тоже было женское платье. Но попроще, а лицо прикрывала вуаль. Конечно, им не обязательно было придумывать такой сложный маскарад, и «невеста» могла приехать с двумя братьями, но тогда она оставалась без служанки, что могло вызвать подозрения. Но дело было в том, что из-за Лин Ху их уже узнавали. Точнее, из-за его весьма примечательного шрама на лице.

Судьба юноши была сложной: он полгода проработал на врагов своего клана, а затем его посадили под арест. Когда за ним пришли уже другие враги, Лин Ху попытался себя сжечь. Шрам от ожога протянулся от подбородка до скулы. В порыве отчаяния юноша не надеялся выжить, а теперь приходилось мучиться с шрамом, который еще и испортил внешность, из-за чего молодой человек серьезно расстроился. Так что прикрыть лицо вуалью его даже уговаривать не пришлось. Да и против того, чтобы сыграть девушку-служанку, он ничего не имел. Так надо. Все равно ничего сильнее их уже не опозорит.

От дополнительного сопровождения отказались: во‑первых, старший сын знал своих слуг, а во‑вторых, пришлось бы защищать и их.

Заклинатели ожидали наглухо закрытых ворот, но их встречали как дорогих гостей. Причем сам глава поместья, без возмутительницы родительского спокойствия. Но с левой и с правой стороны от ворот выстроились слуги – десять человек разных возрастов, все мужчины.

Сяо Тун знала, что делать. В клане, который выкупил ее для своего наследника и от свадьбы с которым она сбежала, ее учили, как должна вести себя будущая невеста: глаза в пол, руки сложены, шажки маленькие и осторожные, улыбка смущенная и нарисованный румянец на щеках – вполне себе невеста, стеснительная, но заинтересованная в предстоящем браке (второе давалось ей сложнее всего). Неприятно было снова играть ту роль, которой она с таким трудом избежала. Неприятно было после нескольких лет полной свободы снова изображать покорность.

Жених не демонстрировал никаких эмоций. Но посматривал с интересом – уже неплохо, по крайней мере, это давало возможность войти внутрь поместья и осмотреться.

Хозяин поместья был молод, ненамного старше Сяо Тун. Высокий, с прямой осанкой, держался уверенно и без страха. Возможно, он не видел никакой опасности в навязанной невесте, а возможно, предполагал, что все трое больше не выйдут из поместья. По его бесстрастному лицу трудно было что-то понять. На Сяо Тун он взглянул один раз, все для себя решил и произнес:

– Я приказал приготовить гостям комнаты. Сегодня вы устали с дороги. Обговорим все завтра. Я собираюсь удовлетворить просьбу вашей семьи о свадьбе, но все же окончательное решение смогу принять позже. Пока отдохните.

Фа Ханг шел последним. У него не было особо сложной предыстории. Он просто был какой-то там по счету реинкарнацией бога смерти Ван Хайфена, убитого в масштабной битве триста лет назад.

= Глава 2 =
В доме чудовищ

– Зря вы заставили служанку надеть вуаль. Неужели предполагается, что она может красотой затмить хозяйку? Сомневаюсь.

Сяо Тун осознавала, что ей просто льстят, чтобы расположить к себе. Она все правильно поняла с первого раза, и вряд ли в доме мнение хозяина изменилось. Девушка предполагала, что тот и не собирался жениться. Хотя пока не понимала почему – разве ему не нужен статус?

Лин Ху отлучился. По его же словам, помочь приготовить комнату и осмотреться, чтобы хорошо выполнять тут свои обязанности. А вот Фа Ханг оставить девушку не мог – это было бы странно. Близкий родственник был обязан защищать невесту, следить, чтобы ей не нанесли даже словесного оскорбления. Как всегда, Лин Ху получил больше возможностей для маневра. Надо было одеть невестой его, он тоже знал этикет. Но даже в вуали, со своей тонкой талией и смазливыми чертами лица он все равно оставался парнем в платье. Ему просто повезло, что к «служанке» никто не присматривался.

Девушки-заклинатели все еще были для общества в новинку, в некоторых местах о них и не слышали. Поэтому в Сяо Тун часто не видели угрозы. Фа Ханг шел просто за компанию. С типичной внешностью воина и заклинателя: широкоплечий, коренастый, ясноглазый – он рядом с остальными часто смотрелся обычным защитником. Опасным, но все же одним.

Вместо ответа Сяо Тун спрятала лицо за рукавом, опустила глаза.

– Моя сестра польщена, – невозмутимо ответил Фа Ханг.

– Подскажите, почему ваша семья так затянула с браком? Ваша сестра ведь уже немолода?

– Сестра много болела. Сейчас ее здоровье уже в порядке, так что о наследниках можете не беспокоиться.

Заклинателям никогда не суждено было узнать, что такое семейная жизнь. В лучшем случае неким подобием ее могла бы стать своя собственная школа на старости лет. Но до старости еще нужно было дожить.

– Тогда хотелось бы обсудить приданое. Я старший сын, мои родители уже немолоды. Это поместье – только начало, и я не собираюсь тут задерживаться. Что может предложить семья невесты?

Фа Ханг невозмутимо вытащил из-за пазухи свернутые бумаги. С чертежами и подписями – все поддельное и предоставлено родителями жениха. Хоть с этим возиться не пришлось.

Лин Ху тем временем показывали, где в доме можно взять воды, чистую одежду и белье, где метелка и в чем стирать вещи. Слуга, который провожал его, был не просто сдержан – он был натянут как струна, ни одной эмоции. Если бы Лин Ху мог говорить без опасения выдать себя голосом, он бы задал несколько вопросов. Хотя бы для того, чтобы понять, человек перед ним или кукла. Это нужно было выяснить, чтобы представлять масштабы разрушений, которые могут случиться. Заказчик велел, чтобы они не жалели ни дома, ни слуг. Но и Сяо Тун, и Фа Ханг потом долго ныть будут, если слуги окажутся живыми людьми, а он их заденет.

– И… комната для прислуги. Через стену от покоев твоей хозяйки, – закончил слуга, бросил на лжеслужанку быстрый взгляд, чтобы понять, все ли та поняла. Напуганным он не выглядел, скорее, сдерживался, чтобы не выдать что-то или, может быть, кого-то.

Лин Ху повернулся. Они были примерно одного роста, и, когда слуга собрался уйти, легким взмахом руки Лин Ху уколол его в шею. Юноша мгновенно убрал руку и принял непринужденную позу, а слуга огляделся и схватился за шею. Значит, живой и боль ощущает. Это, с одной стороны, было плохо: с живыми людьми не особо развернешься, с другой – хорошо: монстр тут только один. И вряд ли ждет в гости троих заклинателей.

Лин Ху проверил свою комнату – небольшую, похожую на кладовку, пыльную и заставленную вещами. После чего отправился в спальню Сяо Тун. Если придерживаться их легенды, то остаться в комнате своей госпожи он мог только на одну ночь. Так что времени все выяснить у них было не так уж много. Пока что в этом доме Лин Ху не увидел ни одной девушки. Вообще ни одной женщины. Это было неправильно. Даже в летнем доме имелись служанки. Была работа, которую сваливали на них и которую мужчины считали для себя неприемлемой. Тут же всем занимались именно последние. Размышляя об этом и прикидывая, насколько он сам в безопасности, Лин Ху открыл дверь в комнату наложницы хозяина… и вздрогнул. Он не почувствовал ее. Ни как человека, ни как чудовище. Словно комната была пустой или в ней находилось животное.

Девушка, похоже, осматривалась. Вряд ли она их не слышала, скорее, полагала, что имеет право находиться здесь. Она обернулась и улыбнулась Лин Ху. На ней было роскошное платье – явно не как у служанки и даже богаче, чем у Сяо Тун. И украшений было столько, что она, должно быть, звенела при ходьбе. Стало ясно, что застать врасплох предполагаемого врага не удалось.

– Не бойся, я сама когда-то была служанкой, – произнесла незнакомка.

Ее по-прежнему ничего не выдавало: обычное платье, обычная кожа со всеми несовершенствами. Демоны часто перебарщивали, создавая идеальную красоту, которой не могло быть в реальности.

– Мне сказали, ты не можешь говорить, – продолжила она и шагнула к юноше. Двигалась она плавно, почти бесшумно. Лин Ху нарочно посторонился. Но хозяйка поместья остановилась рядом с ним и пристально вгляделась в его лицо. Лин Ху увидел, как раздувались ее ноздри. А потом по лицу поползла широкая улыбка, словно кто-то пролил на него молоко. Тогда заклинатель понял, что в чем-то, возможно, в какой-то мелочи, но они прокололись. И можно больше не притворяться: их раскрыли.

Им приготовили комнаты в дальнем углу поместья. Все три – рядом. По центру располагалась спальня Сяо Тун, слева – Фа Ханга, справа – Лин Ху. Сяо Тун заглянула в свою комнату и тут же поджала губы: белье лежало прямо на голой кровати. Лин Ху должен был расстелить его. Конечно, Сяо Тун могла бы и сама, но какая она тогда хозяйка… Но тут в голове девушки мелькнула догадка. Лин Ху не был дураком. Он не забыл бы о такой детали, если бы не случилось что-то важное. Сяо Тун остановила слугу и как бы между делом – Фа Ханга, который уже собирался зайти в комнату лжеслужанки, приняв ее за свою.

– Простите, но моей служанке уже пора заканчивать осмотр хозяйства. Она нужна мне здесь. Разыщите ее и прикажите прийти.

Слуга поклонился и ушел. Спокойный и собранный, ни тени эмоций – Сяо Тун внимательно посмотрела ему вслед.

– Мы же говорили, у нее есть имя, – шепотом напомнил Фа Ханг. Сяо Тун втолкнула его в свою комнату, осмотрелась, прикрыла дверь.

– Имя есть, а ее уже нет.

– Думаешь, он… она попала в неприятности?

– Было бы странно, если бы нет, – задумчиво произнесла девушка. – Выжди немного и тоже иди ее искать.

– Для этого придется оставить тебя одну.

Сяо Тун медленно и многозначительно кивнула. Фа Ханг понял, что в этом кроется еще что-то, но что именно, он пока не понял, хотя на всякий случай уточнять не стал.

Однако ни слуга, ни Лин Ху так и не появились. За окном стемнело. В комнате было холодно, и Сяо Тун попросила зажечь жаровни, еще раз спросила, не нашли ли ее служанку, и заглянула в соседнюю комнату к Фа Хангу – его не было. Девушка не слышала, как он уходил, но, выглянув в окно, увидела, что в сад по снегу тянулись следы. Скорее всего, Фа Ханг не понял, зачем ему искать Лин Ху, кроме как спасти, и ушел через окно, не привлекая внимания. Сяо Тун только вздохнула, глядя на это. Ее план заключался в том, чтобы остаться одной. На одинокую девушку проще напасть. Но говорить об этом прямо было опасно: их могли подслушивать. За Лин Ху она не волновалась совершенно. Одно чудовище с ним, даже в платье, ничего не сделает.

Фа Ханг, несмотря на высокий рост и массивную фигуру, умел передвигаться незаметно, и потому на его уход никто не обратил внимания. Наверняка все думали, что он все еще охраняет девушку. Благодаря своей незаметности юноша мог подслушать, что происходит в поместье. До его ушей долетели бытовые разговоры: что готовить на ужин, красива ли невеста, успел ли кто рассмотреть, как вы думаете, достанется ли нам или хозяин отдаст только служанку…

Фа Ханг остановился. Этот разговор явно был не только про ужин.

– Конечно достанется. Его хозяйка сама сожрет, если он ее только тронет. А что же ей, нетронутой погибать?

– Ну, она ж все-таки не простая девка. Какая-то богатая, из господ… За нее нам головы-то…

– А за что нас-то? От нее даже костей не найдут потом. Если болтать не будешь, то никто и не узнает, что они тут были.

– Это-то, конечно… а что с мужиком? Выглядит страшным. Он в доспехах. Что, если он воевал?

– Так и нас сколько?

– Ну, допустим, скрутим мы его. Так он до этого все равно троих-четверых убить успеет. И я не хотел бы быть в их числе.

– Возможно, им займется сама хозяйка…

– Ага. Будет она нас жалеть. Нас до сих пор не убили только потому, что от нас живых проку больше. А помрем – так и что?

– Так и убирать, стирать некому будет.

– Так уж и не найдут кому?

– Так надо, чтобы не только убирал и стирал, а еще и язык за зубами держать умел.

Фа Ханг слушал это, сидя на крыше. В доме зажигались тусклые огни. Со своего места он мог видеть окна комнаты Сяо Тун – там тоже горел огонь. А слева и справа от нее – два темных провала окна. У юноши сжалось сердце. Он хотел бы не думать об этом. Он хотел бы убивать только монстров. Он хотел бы, чтобы люди были добрее и честнее, искреннее и чтобы в них преобладали только хорошие чувства. Но, увы, люди раз за разом разочаровывали…

Хотелось вернуться к Сяо Тун, но она, судя по всему, была в безопасности, а вот Лин Ху потерялся… И Фа Ханг продолжил поиски.

Так же, как и Лин Ху, Сяо Тун не почувствовала ничего. Ни злого, ни доброго. Она слышала шаги, пусть и мягкие, но было ощущение, что по коридору никто не идет. Просто эхо. В дверь ее спальни постучали, и в комнату вплыла наложница старшего сына. Сяо Тун стояла у стены, рядом с дверью, и оказалась у гостьи за спиной. Увидев комнату, в которой горел свет, но никого не было, наложница растерялась сначала, посмотрела налево, направо, а когда попыталась обернуться, на ее шее затянулась тонкая световая нить, своим концом уходившая в пол в центре комнаты. Молодая женщина вскрикнула.

– Уже очень давно я посылала за своей служанкой, – негромко произнесла Сяо Тун, прикрывая дверь в комнату. – Но мне кажется, слуга ее даже не ищет.

– Думаешь, я не знаю, кто ты?! – тут же взвилась наложница.

– А, ну, раз ты знаешь, то не мешало бы и самой представиться, – предложила Сяо Тун, скрестив руки на груди. – Почему я ничего от тебя не чувствую? Ты не злой призрак. Но и вряд ли человек.

– Я хотя бы женщиной не притворяюсь! Кучка проходимцев! Думаешь, раз спрятал лицо, то я не пойму?! – Незнакомке очень сложно давался поворот головы – на шее осталась кровавая полоса. И все же она изогнулась и теперь через плечо смотрела на Сяо Тун. Ее ноздри стали раздуваться, и заклинательница улыбнулась.

– Ты?! – спросила наложница, но закончить предложение не смогла, еще раз внимательно осмотрела Сяо Тун с головы до ног, задержавшись на покатых бедрах и груди. – Ты кто такая?

– А, все же не знаешь. Тогда сначала я. Ученица школы Чжоу, Сяо Тун, здесь…

– А, потаскуха из клана… клана… название клана забыла. Или теперь называют потаскухой школы Чжоу?

Тун улыбнулась самой холодной улыбкой, какой только могла, и сделала жест рукой – нить на шее девушки затянулась, крови выступило еще больше, и та начала задыхаться.

– Твоя голова все еще на месте, потому что я не могу найти человека, с которым мы вместе сюда пришли. Он был переодет в служанку.

– Он мертв! – прокряхтела молодая женщина, пытаясь ногтями разорвать нить.

– Ну да, как же, – кивнула Сяо Тун и собралась затянуть удавку еще сильнее, но снова услышала шаги. В этот раз довольно громкие. Люди, но много. Это как-то выбивалось из картины происходящего в доме…

Сараи и кладовые в задней части поместья, в самых дальних углах его, пустовали, и тут было темно и безлюдно. Фа Ханг немного удивился: они же собирались готовить ужин. Он почувствовал движение в одной из кладовых. И что-то неприятное… похожее на мерзкий запах, но связанное с энергией места. Стоило протянуть руку к двери – она открылась сама, на снег вышел Лин Ху, завернутый в какую-то мешковину, спокойно отдал ему сверток, словно именно Фа Ханга здесь и ждал, и осторожно, чтобы не скрипнула, прикрыл дверь.

– Мы искали тебя! – громким шепотом возмутился Фа Ханг. Лин Ху жестом попросил его быть тише, убедился, что напарник слушает, показал на сверток, потом на дверь сарая, из которого вышел. Снова на сверток, и снова жест тишины. И потом осторожно развернул ткань.

В лунные ночи, особенно когда лежит снег, на улице не так темно, как летом. Фа Ханг смог различить очертания руки на тряпке. Осторожно, морщась от жалости, коснулся ее. В сравнении с его ладонью эта была маленькой. Девичьей. Лин Ху снова приоткрыл дверь, Фа Ханг резко отвернулся. Их просили справиться с чудовищем, которое виновно только в том, что совратило человека и замыслило убийство. Только замыслило. Вряд ли в главном поместье знали, что тут все так серьезно…

1.Начало декабря.