Kitobni o'qish: «В пепел. Шпион»

Пролог

– Так, говорите, пропали только эти чертежи? Больше ничего? – генерал Сорвени с брезгливым видом пнул сапогом очередной обломок, некстати подвернувшийся под ноги. И тот, отлетев совсем недалеко, немедленно увяз в целой груде таких же.

– Да, господин генерал. Хотя… Сами видите, что здесь творится, – нервно повел рукой один из инженеров, сопровождавший их по некогда аккуратному помещению проектного бюро с опрокинутыми сейчас кульманами и разбитыми в хлам шкафами. – Поэтому точно можно будет сказать лишь когда разберем все полностью.

Министр обороны еще раз огляделся вокруг и облегчил душу, загнув конструкцию, которой эти стены отродясь не слышали и слышать не могли. Но спустив пар, немедленно извинился:

– Прошу прощения, господа. Вырвалось.

– Да-да, мы понимаем. – Все еще крайне растерянный господин Карнит, руководитель авиа-проектов при министерстве обороны, готов был простить генералу и не такое, лишь бы тот не стал искать виноватых среди его людей.

Вот только он и так не стал бы, потому как лучше других знал, кто виновен в устроенном разгроме. Вернее, догадывался, но… Ошибался вряд ли. А потому выругался еще раз – не менее сочно – и отдал распоряжение шагавшему рядом адъютанту:

– Договоритесь о срочной встрече с Ретенауи. Чем быстрее, тем лучше.

Господин Карнит, краем уха уловивший имя главы тайной канцелярии, отчетливо вздрогнул и решил, что лучше бы все-таки генерал искал этих виноватых здесь, но сам.

Увы, его мнения на этот счет никто не спрашивал. И спросит вряд ли.

А ровно через полчаса, уже в кабинете главы имперской тайной службы, бывший бригадный генерал и нынешний министр обороны вовсю делился своими догадками с вышеупомянутым рессом Ретенауи. Которого, кстати говоря, терпеть не мог и на дух не переносил.

– Так что ситуация, как вы понимаете, крайне неприятная: пропали чертежи наших последних разработок в области авиастроения, да еще и проектное бюро разгромлено полностью. – Из-за неприязни к собеседнику генерал Сорвени очень старался не допустить даже малейшего промаха – то есть и губы поджимал не слишком откровенно, и выражения подбирал крайне тщательно, следя, чтобы среди них не проскочило что-нибудь из привычного армейского лексикона. – Восстановить их будет теперь не просто трудно, но и потребует массы времени. А наши противники вряд ли согласятся нам его дать, приостановив собственные проекты. Но самое страшное даже не это.

Он замолчал, слепо уставившись в совершенно пустой угол обширного, но аскетичного кабинета главы тайного ведомства, и хозяин счел уместным его поторопить:

– И что же тогда?

– Я знаю, кто мог навести погромщиков на наше бюро. Причем знаю почти наверняка.

– Ну так это ж, наоборот, хорошо…

Генерал отвлекся-таки от разглядывания ничем не примечательного угла и, уже не заботясь о вежливости, прервал собеседника на полуслове:

– Норин Сорвени.

Ретен Ретенауи выдохнул сквозь зубы и осторожно поинтересовался:

– Генерал, вы не будете возражать, если я приглашу сюда лорда Равеслаута?

– Напротив. Сам хотел просить вас об этом. Но… надеюсь, вы понимаете, что имя дочери я не назову больше никому, даже если это будет стоить мне карьеры?

– Понимаю. Раз так, давайте немного прервемся и подождем лорда. Чтобы не повторять все дважды.

Сорвени молча кивнул и пригубил, наконец, давно предложенную ему чашку кофе, скорее понюхав напиток, чем отпив. Ресс свой вообще не тронул, уже полностью погруженный в какие-то размышления.

Эрдари Равеслаут, до сих предпочитавший называть себя подхваченным на городских улицах прозвищем Пепел, вошел в дверь кабинета пару минут спустя. И тут же застыл на пороге, подобравшись:

– Та-ак… – оценил он открывшуюся ему картину. – Ресс Ретенауи… генерал Сорвени… Даже предположить боюсь, что могло свести вас тут вместе. Или империю втянули-таки в войну? Тогда с какой стороны на нас наступают?

– Эрдари! – Ретен одним лишь тоном дал понять: для пустой болтовни сейчас не время. – Это не империю, это твою Рин втянули в нехорошую историю.

– …! – подтвердил генерал, устав сдерживаться.

Глава первая

Проснувшись затемно на узкой койке в каюте для персонала, Пепел еще раз прокрутил в голове давешний разговор, прикинув, что более подходящий случай для этого представится вряд ли. Дирижабль «Эхо» почти беззвучно плыл в утренних сумерках, тихий и умиротворенный, как большая рыба в глубине: вечерняя суета на его борту давно закончилась, а утренняя еще не началась. Так что самое время было привести мысли в порядок и разложить все по полочкам.

Когда он вчера вошел в кабинет начальства и закрыл за собой дверь, а речь министра обороны стала менее экспрессивной, но более осмысленной, выяснились и некоторые подробности случившихся неприятностей.

С господином Вусли Олифуэллом, дальним родственником посла Сиенуры в Реске, приехавшим полюбоваться на красоты имперской столицы, Рин познакомилась на аэродроме.

– Надо сказать, она и раньше упоминала о попытках с ней… э-э… подружиться… – не сразу подобрал подходящее слово Сорвени. – Упоминала вскользь, не придавая особого значения, но для опытного человека сомнений быть не могло: мою дочь явно пытались увлечь, причем не самыми чистоплотными методами.

– Почему вы не приняли меры? – как-то слишком уж равнодушно поинтересовался Ретенауи.

– Принимал. И ограждал. И все остальное тоже – поверьте. Но потом, признаюсь, немного расслабился, когда понял, что вы, лорд, крепко держите сердечко моей дочери в своих руках.

– Как и она мое, – согласно склонил голову Пепел.

– Да, это я тоже знаю. Вы верны ей, как истинный ресс, принесший клятву.

– Лорд Равеслаут и есть истинный ресс, – напомнил Ретен и кивнул на ранговые косы, стягивающие волосы Эрдари в низкий хвост на затылке. Правда, не чисто белые, как у представителей старой крови, а пепельные, за что прозвище это ему когда-то и досталось.

– Полукровка, – по-армейски прямо возразил генерал, имея в виду именно это – цвет.

– Лорд Эрдари Равеслаут еще и четвертый ресс Ретенауи, – уже с нажимом повторил хозяин кабинета.

– Неважно, половина лордской крови не делает его хуже, – внезапно вспомнил о вежливости Сорвени и столь же внезапно о ней забыл: – Наоборот, то, что он не чистокровный, делает его лишь лучше. Менее упрямым. По сравнению хотя бы с вами.

Ретен в ответ даже бровью не повел:

– Не заблуждайтесь. Упрямым в наших спорах меня делает должность, а не прическа, – напомнил он.

Пепел же, наоборот, едва сдержался, чтобы не хмыкнуть:

– По-моему, генерал, мы немного отвлеклись от темы.

– Да, – спохватился тот, сообразив, что отвлекся он вообще-то много, и несет его явно не туда. – Так вот, поняв, что этим путем ничего не добиться, они нашли другой вариант, к которому я, признаться, оказался совершенно не готов.

– Достали Рин через ее любимые самолетики, – расставил точки над «и» Эрдари, которому надоел этот словесный туман и кружение вокруг да около.

– Да, – генерал спорить не стал, туманы он любил еще меньше своего будущего зятя, на чем они когда-то и сошлись. И отношения их до сих пор были неизмеримо теплее, чем, например, с тем же начальником тайной канцелярии.

– Господин… Олифуэлл тоже пилот? – уточнил ресс.

– Нет, – зло выплюнул генерал. – Но очень увлеченный энтузиаст. Хотя и боится летать.

Пепел все-таки хмыкнул, не удержался.

– Вот именно, – кивнул ему Сорвени. – Но Рин поверила. Тем более, что как я потом выяснил, дурили голову ей почти неделю. Очень профессионально, возможно, даже используя ваши ресские штучки со внушением. И в итоге она все-таки устроила этому энтузиасту целую экскурсию, включающую посещение того самого проектного бюро.

– А вы?.. – опять преувеличенно спокойно начал ресс, и нервы у вояки не выдержали:

– А я, мать его, инспектировал пятый, мать его, приграничный полк! Три дня лету от столицы, …! – взорвался тот, как перегретый чайник, но столь же быстро остыл: – Простите.

– Ее видели в том бюро, – не спросил даже, а просто констатировал Пепел. – Вместе с этим Вусли.

– Разумеется, – пожал плечами генерал. – Она ведь и не думала скрываться,

– Странно, что вы еще не на допросе, – Ретен все-таки не смог удержаться от сарказма.

– Разве? – в тон ему откликнулся Сорвени, нарочито пристально оглядывая кабинет.

– Думаю, это вопрос времени, – «разрядил» обстановку Пепел.

– Да, – генерал вдруг резко посерьезнел. – Причем совсем недолгого. Рин опознали, осталось опознать этого Олифуэлла. Дело только за этим.

– Тут-то двери допросной за вами и закроются.

Сорвени глянул на Ретена зло и мрачно, но в итоге предпочел тому не отвечать. Зато не стал молчать Эрдари:

– Хуже, господа. Они закроются за Рин.

После чего в кабинете повисла мертвая тишина.

– Девочка в курсе? – нарушил ее Ретен.

– Нет, конечно! – возмутился министр.

– Немедленно расскажите ей все, – распорядился ресс. – Немедленно!

– Но…

– Она должна четко понимать, что ей нужно сделать и почему. Без вариантов. Иначе будет только хуже.

– Хорошо, – нехотя согласился Сорвени.

– Езжайте и прямо сейчас посвятите ее во все. Абсолютно. И не вздумайте ничего скрывать – насколько я знаю Рин, в обмороки она падать не станет, и вены себе резать тоже.

– Не станет, – эхом откликнулся отец.

– А потом спрячьте: объявите больной и закройте так, чтобы до нее никто не мог добраться. Нет, лучше отправьте в Гранс, на воды. Инкогнито и под охраной. И хорошенько запутав следы… Впрочем, последнее я сделаю сам. Главное, чтобы девушка поняла серьезность положения и не вздумала сбегать или творить еще какие глупости.

– Рин не станет, – обиделся за невесту Пепел.

– Не станет, да, но только если объяснить ей все. Вы меня поняли, генерал?

– Да, – мрачно зыркнул тот на безопасника. – А что будете делать вы?

– А мы займемся господином… э-э…

– Вусли Олифуэллом, – подсказал Пепел.

– Именно. И теми бумагами, к которым он проявил столь ненужное любопытство. Чертежи придется возвращать, причем любыми путями – не вижу другого пути замять дело.

– Хорошо, – не стал спорить Сорвени. – Тогда я поехал к дочери.

– И поторопитесь, пока она не устроила экскурсию еще кому-нибудь. На ваш командный пункт, к примеру.

– Ворон! – возмутился Эрдари.

А генерал молча встал и покинул кабинет, проявив воистину железную выдержку – не то что никого обматерил, но даже дверью не хлопнул.

***

– Что думаешь? – поинтересовался Ретен у Пепла, как только они остались одни.

– Боюсь, Сорвени не шутит. – В задумчивости тот по старой, детской еще привычке, почесал нос. – Скандал и правда может стоить ему карьеры.

– И он прекрасно это понимает, – кивнул Ретенауи, соглашаясь.

– Полагаешь, как раз это и есть истинная цель? Не Рин? И даже не похищенные бумаги?

– И даже не разгром проектного бюро в ведомстве твоего будущего тестя. Но! Думаю, что у хорошей и продуманной операции целей всегда несколько. И все они истинные.

– Согласен. Тогда спрошу по-другому: главная цель? Генерал Сорвени?

– Ну, на первый взгляд, да.

– А на второй?

– А для второго нужно смотреть гораздо дольше и внимательней. Пока у нас есть лишь первый.

Ретен кривил душой. На самом деле он уже подозревал, что есть и четвертый слой интриги – выманить Пепла из безопасной столичной Рески куда-нибудь к черту на кулички, где прихватить того окажется гораздо легче. Цель достаточно очевидная, особенно если учесть уверенность целого ряда персонажей, что парень знает слишком много важного и интересного, но… Но все равно ничего с этим не сделать! Если возникнет необходимость куда-то ехать, придется отправлять именно его, больше некого. В щекотливый вопрос с генеральской дочкой и так уже посвящены слишком многие.

– Как вообще ты мог настолько запустить ситуацию с Рин? – в сердцах хлопнул он по столу, не выдержав. – Ладно генерал со своими инспекциями у демонов в… на рогах, но ты? Ты сам где был все это время?

– Кабинет обживал, – буркнул Эрдари, прекрасно понимая, что оправдание звучит так себе. – Можешь не напрягаться, я и так чувствую себя до хрена виноватым.

– Когда ты виделся с ней в последний раз?

– Больше недели назад.

– Странно, что твою невесту вообще не увели.

Пепел мрачно зыркнул на изогнувшего бровь ресса и покаялся еще:

– Мы вообще после моего выпуска из Шант Эли всего несколько раз виделись.

– За месяц? – Брови Ретенауи поползли еще выше.

– Так вышло. Она свадьбой занималась – всей этой жутью с ее организацией. – Эрдари явственно передернулся. – Но ей нравилось. Плюс еще до самолетиков своих дорвалась, пока в академии каникулы, а я… Ну да, у тебя тут осваивался.

– Тоже расслабился? Как и ее папенька? Кстати, свадьбу придется отложить.

– Перенести.

– Неважно. Но пока скандал полностью не уляжется, привлекать к Сорвени лишнее внимание не стоит.

– Понимаю. Что-нибудь со здоровьем, да?

– Да. Подходящий диагноз мы ей состряпаем и весь остальной антураж организуем.

– Ясно.

– Ладно, беги к своей Рин. – Ретен начал подниматься. – Вижу, едва сидишь уже.

– Странно, да? – огрызнулся тот.

– Вечером – здесь же, – демонстративно пропустил он мимо ушей и реплику, и тон, которым та была сказана. – Я пока соберу все что можно на этого, как его там…

– Вусли Олифуэлл, – мстительно подсказал Эрдари, вообще не умевший ничего забывать. – Записать тебе?

Ретенауи поморщился, еще раз мысленно покатав на языке типично Сиенурскую фамилию:

– С-соседи…

– Угу, добрые притом.

***

– Вставай, ленивая задница! – Реальность ворвалась в мысли Пепла как-то слишком уж неожиданно. – Время завтрак готовить, а тебе котлы чистить!

Обладая абсолютной памятью, Эрдари тут же поймал ощущение стойкого дежавю: что-то очень похожее происходило с ним лет пять назад, на борту другого дирижабля, «Небо» – как раз в то время, когда он, считай, второй раз знакомился с Ретенауи. Первый был много раньше, в детстве, до того как его отца, Далана Равеслаута, больше известного как Варан, подставили и убили. Ретен, тогдашний его заместитель, сумел удрать и в итоге отделался легче – десять лет в непрерывных бегах, преследуемый по пятам своей же бывшей конторой.

А свели их в то время судьба и некая девица, подвизавшаяся на ниве частного сыска, которую Ретен вот уже пять лет называет женой, а Пепел сестричкой. Причем называет на полном серьезе, хотя родства между ними нет. Зато с Ретенауи они оказались в дальнем родстве: по матери Пепла, тоже из рессов. И чем ей пришлось пожертвовать, чтобы спасти и спрятать сына, вспоминать удавалось лишь сжимая кулаки от ненависти – к тем, кто не оставил ей другого выхода.

Увы, но размышлять о превратностях судьбы и дальше Пеплу не дали, пинком спихнув с узкой постели да еще и наподдав вдогон. Выпускник лучшей имперской военной академии мог уделать урода в два движения, но не стал. В смысле, не стал выходить из образа – время ленивого и бестолкового помощника по кухне, второпях взятого на борт в Реске из-за болезни предшественника, еще не прошло. Исчезнет тот лишь в Сонресорме, столице рессов, а взамен там появится некий молодой, подающий надежды инженер Ранси, по некоторым причинам предпочитающий делать карьеру не на родине. Но пока…

– Ага, – Пепел решил, что совсем уж спускать подобное свинство по отношению к себе нельзя, и повысил голос так, чтобы расслышали все: и желающие, и не очень. – Что у тебя задница дюже работящая, я давно понял!

И пока посудомойка из ночной смены, которого он должен был сменить, охреневал от возмущения, слинял под дружный ржач остальных обитателей узкой и неудобной служебной каюты в душ – еще более узкий и неудобный. Воду Пепел любил самозабвенно, как и любой из рессов, а котлы… Котлы подождут. Куда им деваться?

***

А в Сонресорме уходить с борта дирижабля пришлось удвоив или даже утроив осторожность, причем будущие шпионские подвиги были тут вовсе даже ни при чем. Над Пеплом нависла еще одна угроза, на его взгляд, гораздо более страшная и непредсказуемая – помощница главного повара. Очень настойчивая дама, которая вдруг решила, что рослый, жилистый парень с романтичным, стянутым на манер наемников хвостиком русых волос, вполне достоин разок-другой согреть ей постель. Даже несмотря на застарелый шрам, пересекающий хитрую морду, не слишком-то эту морду красивший. И открыла на него загонную охоту по всем правилам этого искусства.

Пепел отбивался как мог. Пустил в ход весь арсенал отлично подготовленного в имперской академии шпиона; применил фишечки, перехваченные у Штопора – непревзойденного гуру маскировки и тайного наблюдения; даже детство вспомнил, проведенное в подворотнях Праута и тоже многому его научившее… Но все равно уцелел лишь чудом, в роли которого выступил господин Тарси, шеф-повар «Эха».

Увольнительной в Сонресорме Пеплу не полагалось, не заработал еще. Но это не сильно помешало бы ему улизнуть в город, если б не романтично настроенная повариха. На тот момент уже вконец потерявшая терпение и решившая, что стоянка и связанная с ней суматоха – неплохой повод зажать парня где-нибудь под шумок и получить-таки свой трофей. Так что бедному шпиону выпало решать одновременно две задачи, не то чтобы совсем уж противоречившие друг другу, но и не сильно дополнявшие – осторожно лавировать по служебному уровню дирижабля, словно ищейка по болоту, чтобы и к цели выйти, и в трясину по пути не угодить.

Он как раз тихонько пробирался к выходу с грузовых палуб, когда услышал со стороны главной лестницы голос упорной дамы, спрашивавшей про него. Позорно близкий к состоянию паники, Пепел шмыгнул в первую же попавшуюся дверь, по счастью оказавшуюся открытой. Но по несчастью – вела она в кладовую для особо ценных поварских ингредиентов, ключ от которой был только и исключительно у шефа. Как и право в нее входить.

Собственно, господин Тарси сейчас в ней и орудовал, удивленно уставившись на парня, сноровисто и тихо захлопнувшего за собой створку.

– Какого…

– Т-с-с-с!.. – Эрдари прижал палец к губам и умоляюще посмотрел в круглое и усатое лицо шефа, попутно размышляя, почему такая растительность на морде среди поваров настолько популярна? Потом встряхнулся, неуместные вопросы отогнал и вернулся к главному – попытке сохранить инкогнито:

– Тише! Тише, пожалуйста. Не то моя внезапно прерванная юная жизнь окажется на вашей совести.

– А-а-а?.. – Непонятно, от чего мужик охренел больше: от самой реплики или от ужимок, ее сопровождавших. Но в итоге все-таки проникся – не иначе как почуял искренний испуг.

– Там меня ваша помощница ловит, – шепотом попытался прояснить ситуацию Пепел и, наконец, разглядел в глазах собеседника понимание:

– Ронлин?

– Ну да. И поверьте, вовсе не затем, чтобы котлы драить.

– А зачем? – всерьез озадачился тот.

– Да есть пара предположений. – Пепел едва удержался от неприличного жеста, но и без того выглядел достаточно выразительно, чтобы господин Тарси кое-что сообразил и осклабился:

– И что в том плохого?

– А что хорошего? Когда вас прилюдно то за задницу хватают, то за щечку норовят ущипнуть?

– Ага. Понимаю, – неожиданно проявил мужскую солидарность шеф. – Щечку я бы тоже не простил.

– Во-от! – обрадовался Эрдари этой поддержке.

– Погоди, – вдруг осенило усача. – Так тот парень, что в Реске внезапно заболел?.. И тот, что…

Он прервался, неверяще пялясь на Пепла.

– Что? Смотрю, коллектив у вас вечно подбирается излишне болезненный?

– Ты просто не поверишь насколько.

– Почему? Поверю – я ж ее видел. В смысле, помощницу эту вашу.

– Н-да…

– Вот и я думаю, что, если госпожа Ронлин вдруг найдет себе другое место работы, остальных ваших подчиненных это сильно оздоровит. Или даже очень сильно.

– Понял. – Тот задумчиво дернул себя за ус и вдруг заговорщицки подмигнул. – Ладно, парень, придется спасать твою юную жизнь. И как я понимаю, ждать тебя обратно на борт или разыскивать в Сонресорме не стоит?

– Боюсь, что нет. На одной палубе с госпожой Ронлин мне точно не ужиться, и лучше бы вам сразу начинать искать замену. – Пепел вдруг подумал, что темпераментная дама оказала ему весьма серьезную услугу: если благодаря этому удастся избежать шумихи, связанной с поисками, он ей, пожалуй, еще спасибо скажет.

– Вещи свои забрал?

– Да какие там вещи? Портки запасные? Их да, забрал.

– И, надеюсь, больше ничего не прихватил?

Эрдари хотел демонстративно вывернуть карманы, но его остановили:

– Не кипятись. Посиди здесь, сейчас я ее отсюда ушлю куда-нибудь, а потом выведу тебя через капитанский выход – там уже вообще никого не должно быть.

– Спасибо, господин Тарси! – чуть не прослезился в ответ Пепел. – Век не забуду!

Вот так и получилось, что борт дирижабля он покинул в совершенно неожиданном месте и без малейшей огласки. Повезло! И теперь оставалась лишь самая малость – заявиться кое к кому в гости, тоже не привлекая особого внимания. Ну, или привлекая его так, чтобы и мысли ни у кого не возникло, что делает это именно он.