Kitobni o'qish: «Рассказы дяди Леши для парнишек и девушек тоже»

Золотая лихорадка, подцепленная на рыбалке

Рассказ

Вот кто придумал, что "детство беззаботное"? У меня их, забот этих, была просто охапка. Каждый день появлялась куча новых. Зато точно могу сказать – удовольствие состояло в том, что все эти заморочки, или почти все, оказывались мною преодолимы. Про большинство из которых родители даже не знали. Я сам с ними разбирался.

Это было особое, клёвое ощущение, потому что я воспринимал себя почти ничем не уступающим взрослым: самостоятельным и успешным. Разве что не целовался с девчонками у всех на виду… Да, если быть честным, ещё тогда совсем не целовался. А так, что касалось большинства остальных вопросов, то никакой разницы я не видел! Ну, как мне тогда казалось.

К тому моменту я был достаточно зрелым пацаном: мне исполнилось двенадцать, и я тогда уже знал, откуда дети берутся. По моим наблюдениям они появлялись у тех дядь и тёть, кто много целуется. Во всяком случае, такая устойчивая взаимосвязь очень хорошо просматривалась.

Наверно мне было тогда ещё не до девчонок. Но тяга к совместному общению у меня уже сильно обозначилась. И многое, что поднималось при виде симпатичной девчонки. Где-то там, глубоко во мне, что-то начинало шебуршиться и глупить… И дёргать меня изнутри как за ниточки. И я был похож рядом с ними на клоуна с причудами.

Впрочем, сейчас не об этом…

Ну, так вот, был у меня очень замечательный приятель – Мишка, который младше меня на год. Он считал меня "Всезнайкой", и, несмотря на свою бесшабашность и рисковые проказы, из-за чего тот часто оказывался в детской комнате милиции, но именно я для него являлся большим авторитетом и ведущим заводилой многих наших подростковых начинаний.

Мы были как родные братья. Всё лето проводили вместе за играми, рыбалкой и развлечениями, и прочими важными делами. В общем, за всем тем, что и называется настоящая жизнь! Ну, если не жизнь, то летние каникулы!

В эту ночь мы планировали пойти на рыбалку.

В нашей полноводной и большой реке в основном ловилась крупная рыба. Чаще всего это были карпы, который достигали веса до двадцати килограмм. Когда такого поймаешь, то он хрюкал как поросёнок, да и размером почти как тот. Вытащить такого мы бы сами не смогли, потому как сил на подобного "кабанчика" попросту не хватало. А вот та рыба, что была поменьше хотя бы килограмм семи-восьми, как раз такая для нас, пацанов, уже являлась желанной и ценной добычей.

Сам я с юга, и у нас там существовали свои какие-то прижившиеся словечки. В нашей местности всем известного карпа именовали "ко́роп", "коропчу́к". Поэтому и я буду дальше иногда его называть именно так, а вы постарайтесь отнестись не очень строго, а, как сейчас принято говорить, толерантно (пожалуй, тут это понятие имеет самое правильное употребление) к принятым для общения в разных областях словам: Россия – она ведь большая, и всех своих людей добром и любовью привечает, и за язык и говор совершенно точно никого не осуждает. Если я буду по привычке так называть нашу добычу, то, чтобы вы не терялись в непонятках, я сейчас вам об этом заранее и говорю.  Просто у рыбаков есть много своих словечек, которые не все понимают.

Так вот, иногда нам с Мишкой на рыбалке везло, и тогда мы могли после поклёвки, когда закидушка заверещит громко и радостно над рекой, выудить крупную рыбину килограмм даже до десяти. А чуть меньше, так и вообще вытаскивали постоянно. Без добычи с рыбалки редко оставались. А если приходили пустые, то, значит, продали её по дороге. От хозяек, желающих её купить, отбою не было.

*******

Расскажу вам немного про то, что я знал наверняка лучше, чем о девчонках – это про ловлю карпа. Тут я точно клоуном не был.

Когда он клюнет и заглотит крючок, то обязательно им уколется. А уколовшись, испугается от неожиданности и метнётся куда подальше. В этот-то миг затрещит катушка. И это значит, что карп на крючке и прочно за него зацепился.

Вот теперь-то и начиналось то трудное дело, что и называется "рыбалка" – вытянуть этого сопротивляющегося "речного кабанчика" до себя. И только когда карп оказывался в рыбнице, тогда он и считается пойманным. А это у рыбаков получалось вовсе не каждый раз.

И чтобы подвести его к себе, приходилось с ним бороться. Нужно его потаскать вперёд-назад, пока он вдалеке. То подтянуть, то попустить немного. И стараться его вываживать только так, не торопясь, чтобы дать ему измотаться.

А карп ведь строптивый, упирается, поэтому нужно быть сильными пацанами, чтобы с ним справиться. И знать, что надо делать, чтобы его изнурить, и как с ним обращаться, чтобы он не сорвался с крючка. Это будет очень обидно.

Но короп тоже с головой. А вы что думали? Это уж поверьте мне. Точно вам говорю, что ума у него поболее, чем у Мишкиной собаченции будет. И что только Мишка держит эту "визглю-писклю"? Да, ладно, их дело…

И она – не собака Михина, а рыба, в какой-то момент, после длительной борьбы и активного упорства, неожиданно начинает прикидываться  и показывает, что устала и тянется тяжёлой колоша-колошей. Или же, как будто, забегает впереди тянущегося грузила. И тогда на другом конце лески вообще ничего не чувствуешь, и ощущение, что рыбина  в той борьбе оборвала снасть.  Эта слабина даёт шанс карпу отцепить и выплюнуть крючок. Если слабину сразу не выбрать, тогда –  привет, пишите письма, машите ручкой, точно с крючка сорвётся. И  все труды были до обидного зазря.

С ней так "бодаться" можно целую вечность. Уж все десять минут – это точно… а то и двадцать, пока ты её к себе подведёшь и поднимешь на мостик.

А когда подтащишь коропа под него, вот тут-то предстоит самое ответственное дело – захватить его в подсачник и вытащить на настил.

Когда эта хитрюга оказывался совсем рядом, то стоило ему только приподнять губастую морду и дать вздохнуть глоток воздуха, то короп, как пришпоренный коняка, становился на дыбы, начинал бить хвостом и рваться, и улепётывал от мостика в обратную сторону, причём с неимоверной скоростью, порой, утягивая за собой и удилище.

Часто карпу эти выкрутасы удавались, и он срывался с крючка. Такой вот "облом". Хорошо знакомое всем рыбакам ощущение. Мне даже один раз на эту тему строчка стиха в голову пришла:– "Близка́ была рыба, да ты не рыбацкого пошиба", когда однажды у кого-то из рыбачков поблизости от меня  добыча сорвалась с крючка возле самого мостика.

Дальше, правда, стих писать не стал. Не моё. Там, в стихах, люди про "шуры-муры" сочиняют, "любовь-морковь" всяко-разную. А я что? Стал бы писать про "рыбалку на русалку" что ли? Как на мой взгляд, то это совсем бестолковое занятие. Ведь нас, даже ещё мальцами, уже тогда наши с Мишкой старшие братья, отцы и дядьки частенько брали с собой на рыбалку и учили всем премудростям. А вот стихи писать никто не учил. Да и кто будет деньги тратить на всякие плаксивые стишки? Только девчонки, да и то вряд ли!

Так вот. Если короп большой, то иногда мог та-а-ак дёрнуть, что вырвать спиннинг из рук. И тогда тот, болтаясь в воде как поплавок, на стремительной скорости начинал уплывать к противоположному берегу.

Но, где-то на середине широкой реки, удилище останавливалось и плавало на воде. Это значит, что умная рыбка, пока она удирала, то невероятным образом сумела освободиться от крючка. И вот ведь в чём фокус – вот в этом необычайном умении освобождаться и выплёвывать вонзившиеся во рту крючки! А такой способностью обладают все эти коропчуки…

Я же говорю вам – головастая рыбина! Хитрая и с поразительными умениями! В общем, таких ловить – это совсем непростое занятие, как некоторые думают!

А бывало иногда, когда какой-либо рыбачок так крепко держал своё удилище, что от неожиданного, резкого рывка крупного " кабанчика", он и сам слетал в воду под громкий хохот всех окружающих "умельцев", которые наблюдали эту его борьбу.

– Кто ж так делает, рыбоед? – было самой мягкой фразой, которую  после такого опупительного полёта можно в тот момент услышать.

Ну, и естественно, "добрые" и своевременные советы:

– Хватай его… вон он… вон он, к другому берегу рванул, только пятки сверкают… За ноги хватай, за ноги!.. – И прочие небезразличные рекомендации "болельщиков".

Ну а рыбачку-растяпе оставалось лишь плыть за своей снастью, болтавшуюся на воде, и зачастую это получалось совсем неблизко.

Мы же с Мишкой свои снасти далеко не закидывали, и нам доставалась добыча помельче, которая не обладала подобной силой. И тогда мы с такой рыбой, поменьше размером и весом, могли отлично справляться. На нашу долю её хватало. И ловилось её нами даже больше, чем многими другими, значительно старше, рыбаками.

Дома улову были всегда рады, потому как рыба ещё живая, и мясо "на пожарить" у неё молодое, нежное и без мелких косточек, которыми приходилось бы плеваться.

Тут кто как умеет, а мы с Мишкой только так и делали, если не в гостях. Ну а как ещё, чтобы мелкие кости в горле не застряли, пока ты там с ними возюкаешься? А с этой рыбой всё получалось культурно: засунул пальцы в рот и быстро вытащил крупную косточку.

Кстати, домой она доставалась совершенно бесплатно. А это тоже имело большущее значение. Известное дело – когда детей в семье много, то зарплатных денег всегда мало! А у нас на юге даже соседские дети как свои, и кормить приходилось всех и каждого, когда  у кого-либо  во дворе время обеда заставало  детвору.

Я зачем вот так подробно это всё рассказываю? Да затем, чтобы стало понятно, что мы с Мишкой к тому моменту были опытными в этом деле пацанами, и старательно зарабатывали либо почёт и уважение сверстников и сверстниц, либо небольшие, но честные "пиастры" на мороженое или лимонад. Или на то и другое сразу – на всё хватало, и на ещё семечки в придачу. Если поймаем и принесём, то будем дома в почёте, как добытчики. Ну, или продадим, пока возвращаемся, по пятьдесят копеек за кило рыбы. Хозяйки, особенно молодые, умели определять такой покупки "на глаз".  А мы им верили и не торговались.

А ещё, с тех вырученных денег хватало принести нашим мамкам и молоко, краюху свежего пышного белого хлеба и на Докторскую колбасу. Даже на это можно было им подкинуть, чтобы показать, что мы тоже не "фу-ты ну-ты, местные шалопуты", и не просто на рыбалках развлекаемся. Полтора-два рубля, за счёт нашего рыболовного заработка, раз-другой в неделю всегда можно было на это потратить.

Так что рыбу ловить – это занятие совсем непростое. Не зря им мужики занимаются, а не женщины, потому что всё очень серьёзно и ответственно. Ну, к примеру, поплывёт ли девчонка среди ночи за удочкой, если рыба её утащит? Так я и поверил, что она разденется до трусов и  в воду полезет – снасть доставать. Ага, счас, с разбегу прям! Нырк так, и поплыла баттерфляем. А то часто слышу: – " Отдых…, развлекуха!". А это, между прочим, занятие для настоящих мужчин! Тут у нас всё по-взрослому. И такое важное дело требует предшествующей, основательной к нему подготовки.

*******

Традиционные вечерние сборы состояли из многих дел: проверка снастей, копанье на огороде червей под свет фонарика (вот почему бы засветло их не накопать?). Это и  отваривание для себя яиц и картофана – на воде всегда есть хочется. Приготовление приманки из пшёнки с ароматным маслом. Ну и яблоки-грушы надо бы немного собрать, чтобы было чем заниматься между клёвом. Потом укладка вещей и снастей по сумкам.

Закончив с этим, мы с Мишкой расходились по своим домам. Мишка имеется в виду, "расходился". Хорошо, что они, те дома наши, стояли напротив. И Мишке надо только дорогу перейти до своей визгливой мелкой собачонки в будке, которая, когда кто-то  входил во двор, постоянно заходилась неврастеничным лаем. Было такое впечатление, что её  наизнанку выворачивало от собственного истошного тявканья. То ли от испуга, то ли от обиды, что не выросла и такой мелочью навсегда осталась, а может быть всё сразу, но "звонок" она, конечно, была знатный. Не услышать её было невозможно.

Ночь перед рыбалкой проходила, как всегда, в беспокойном ожидании: – "Что день грядущий, нам готовит?", когда снится непрерывно дёргающийся кивок спиннинга, или короп, срывающийся в самый последний момент с крючка, когда он уже под мостиком, а ты его пытаешься, такого тяжеленного, зачем-то тянуть за леску на настил, а он, естественно, под собственным весом срывается. Или огромный сом, который после какого-то очередного клёва, как бревно подтягивается к мостику и ты, спрыгнув в воду, и, сам ошарашенный этим уловом, и даже во сне не доверяющий такой удаче и всему происходящему, тянешь необъятного сома на берег.

Сны выматывали беспокойством, ночь заканчивалась, и пора было вставать. Рано утром я просыпался легче, чем Мишка, и мне, зачастую, нужно было идти к нему, чтобы его разбудить. На будильники он не реагировал и, после прозвона начинал спать только крепче… Или реагировал?… Наверное, всё же, реагировал, но как бы с противоположным результатом.

Так реагировал, что поднять его после звонка будильника можно было, лишь вылив на голову литр холодной воды. А иногда и этого было мало. Нужно было литра три! Вот если без будильника его поднимать, то он вставал совсем легко – где-то с тридцатого раза, если его потрясти и проорать: – "Мишка, проснись!".

С этого начинались все наши рыбалки! Раннее утро было обычным, и ничто не предвещало последующих событий. Таких, которые если случаются, то запоминаются надолго.

Мы "загрузились", взяли снасти и сумки, и "почапали" на свой рыбацкий мостик.

*******

Почему я его называю "на свой"?

Ну, просто этот мостик всякому каждому настоящему любителю рыбной ловли нужно было устанавливать  самостоятельно. Причём делать это каждую весну после ледохода, который выворачивал эту постройку вместе со сковавшим её льдом. И из года в год мостик нужно было обновлять заново. Дело, скажу я вам, очень кропотливое!

Недалеко от дома, в километре от него, где мы постоянно ловили, рельеф дна был таким, что метров сто нужно брести по колено или по пояс в воде. А потом на дне появлялась такая граница, за которой резко начинался подводный обрыв. Это была та яма в реке, где водится крупная рыба.

Вот на таком-то водоразделе, в прикормленном годами месте взрослые договаривались об установке рыболовного мостика. Затем "добровольные стройотряды из родни" вбивали глубоко в дно металлические трубы и делали настил из толстых досок.

Всё вроде бы несложно, если не считать ранней весны, мокрого, промозглого ветра и длительного нахождения в холодной воде, и больших физических усилий. Без сомнения – это была работа для настоящих любителей рыбалки! Ну а мы с Мишкой наблюдали с берега, смотрели за их работой и запоминали! Ученье – свет, а неученье – тьма! Поэтому и мостик был "наш"! – наши мужики его сами устанавливали, вместе с нами. Мы ведь с берега тоже им помогали, чем могли. В магазин гоняли, если туда посылали, к примеру.

Когда наши молодые мужики уходили на рыбалку, про то, в какой это будет компании, их дома обычно не спрашивали. А если что-то и спрашивали, то мужчины честно называли тех, кто туда отправлялся. И ничего не говорили про тех, кто уже окончательно могли там насобираться.  Это было бы совсем глупо. Ведь могут собраться, а могут и нет. И хотя такие компашки бывали не каждый раз, но подобные ночные рыбалки, если они, по случаю, возникали, часто проходили у них очень забавно.

Вот согласитесь, что родичей много, и мог ведь ещё кто-то подъехать, вроде как "порыбалить", или чем ещё занятным, типа ночного купания,  заняться. Не будешь же родственников гонять. А они все весёленькие, возбуждённые… Гомона от них много, рыбу ловить мешают, зато им весело…

Да мы и сами с Мишкой, когда по ночам ловили, иногда слышали на мостиках подобные купания с ахами и криками, которые только всю рыбу пугали. Больше всего, в тех гульбищах парней, раздражали молодухи, от которых было очень много шума и охов: видимо, плавать им было непросто, вот они и ахали, и кричали истошно. Темень. Толком ничего не видно, только визги и ахи периодически слышно.

Но что странно, это слышалось как-то  даже радостно и счастливо немного: пугали парней, наверное, слабость свою девчачью показывали. Что плавают плохо (хотя плавали все местные девчонки как русалки). Или вода им казалась холодная… либо тёплая слишком… Кто их разберёт, почему они визжат?.. Но кричали и ахали, бывало, очень сильно.

А днём, нам – молодым пацанам, тоже можно было весь день на нём весело отдыхать, купаться и нырять  –  замечательная база для развлечений. Мостик был полезен для самых разных дел: хоть рыбу ловить, хоть отдыхать по ночам, хоть купаться, поэтому на таких мостиках часто могла собраться совершенно незнакомая компания, и находиться люди, которых ты толком не знаешь.

*******

В то раннее утро мы добрели до своего мостика и, как обычно в такой ситуации, громким и твёрдым голосом, сообщили незнакомым силуэтам на мостике, проступающим на фоне  цепляющейся за утро темноты, что мостик – наш!

Парни, которые там пристроились, пробовали, было, нас, как мальцов шугануть, но весь окружающий народ на соседних мостиках им сообщил, что: – "Сворачивайтесь! Хозяева пришли! Мы вас предупреждали!"

Тем рыбачкам ничего не оставалось, как собрать свои пожитки и перейти на другой мостик, которых по какой-то причине ещё один или два оставались  свободными. И которые уже вряд ли кто-то до вечерней зорьки  займёт, раз уж они с утра не пришли.

Пока парни, наверное, похоже – студенты, собирались и сматывали снасти, мы поставили  вещи на мостике, а сами, не желая им мешать, бродили среди зарослей водяной травы. Тёмная вода была тёплая, приятная, живая. Иногда получалось ногой наступать на раков, которые прятались в маленьких донных ямках.

То я, то Мишка, присаживались, доставали из-под ноги нащупанного рака и хвалились друг другу. Но сегодня охота была не на них, и мы их отпускали. Пусть живут. Они, если по-честному – очень полезные речные обитатели.

Когда парни, недобро бурча между собой, наверное, про воду – лезть-то с утра в мокрую, холодную воду никто не хочет – собрались и освободили наше место, мы, важные от собственной значимости, как же, «хозяева» как-никак, залезли на мостик и привычно там расположились. Достали снасти и, нацепив на них наживку, закинули в разных направлениях метров на тридцать вперёд. Там глубина уже достигала с десяток метров, и это было нам в самый раз, потому что на поклёвки там частые, а рыба плавала таких размеров, который нас устраивал.

И мы принялись жевать яблоки в предвкушении первого клёва. Это точно должна быть крупная желтопузая рыбина с испуганными выпученными глазами, которая, пойманная нами, будет силиться, что-то там угрожать – это так будет выглядеть со стороны. Но получаться у неё будет лишь пищать со скрипом, и хрюкать по-особому. Рыбина при этом бьётся в руках так, что порой нам вдвоём с Мишкой приходилось крепко её прижимать к настилу, чтобы она не вырвалась и не выпорхнула с мостика обратно в воду. И, главное, закинуть её в рыбницу.

Именно за эти несколько сантиметров, отделяющих свободу от несвободы, ко́роп очень часто и совершал свой последний, самый судьбоносный рывок. Напряжение и драматизм события достигали в такие моменты огромного накала!

Ну а сейчас, мы, ожидая поклёвку, доели по яблоку…

Но клёва нет…

Взяли по груше… Может рыба тоже поесть захочет?..

Клёва, как-то, по-прежнему всё не было…

Даже мелкой поклёвочки не видно… Даже ветерок не баловался, колыхая леску, и не раздувал в нас обманчивую надежду.

Не наш, видимо, день. Точно, наверное, что те чужие парни нам всю рыбу распугали.

Мы ещё какое-то время пялились на безмолвные снасти.

Потом решили зря не сидеть, а полежать…

Потом заснули, как подобает опытным рыбакам, которые умеют рассчитывать свои силы по дистанции…

Потом проснулись, и солнце уже ярко светило. Было самое-присамое то время великолепного утра, когда ещё не жарко, но скоро настанет знойный день.

Быстро окунулись, чтобы окончательно проснуться, и залезли обратно на мостик, слегка дрожа от свежести утренней водички. Опять начали грызть яблоки…

И вдруг!…

Трещотка ка-а-ак за-тре-щит! – через сопротивление катушки, какая-то очень, ну точно огроменная рыбина, быстро выматывала леску.

Но мы от безделья расслабились, так что всё прозевали. Поэтому сразу было не понять, какая из нескольких закидушек трещала. Тем более что умная рыба, почувствовав сопротивление от катушки и уколовшись жалом крючка, всегда, после первого порыва "дать дёру", испуганно останавливалась и переставала драпать, а пыталась выплюнуть крючок. Вот тут-то её и надо подсекнуть! А мы в такой важнейший момент совершенно не знали, какой из спиннингов заверещал!

Но тут кончик одного из них завибрировал, и это помогло определить наше "орудие добычи". Мишка был к нему ближе, и как маленький Маугли метнулся к снасти, и от переизбытка чувств, что есть сил резко дёрнул удилище. И оно своим гибким концом описало вверху большую дугу.

А я же, потому как остался не у дел, всего-то и мог, что подбадривать его:

– Мишка, подсекай! Тяни, Мишка! Не медли! Да не щёлкай ты клювом!.. Тяни, тормоз!.. Дай мне, ты не умеешь!

Но Мишка цепко держался за спиннинг и уверенно вываживал коропа.

Ну что там говорить?! Поэтому мы и напарники в этом серьёзном деле, что понимали друг друга с полуслова!

Краем глаза в пылу схватки я видел, что рыбачки с других мостиков активно глазели, наблюдая, чем же дело закончится. А кто-то, кто поопытней, стал вытаскивать снасти и "перезаряжать" их, меняя червей на свежие. А те извивались так,  как будто напрашивались и хвалились, что могут быть изумительной вкуснятиной для знатной добычи.

Как верно оценили опытные рыбаки, скорее всего, так сложились водные и погодные дела, что к нашему месту подошла стая крупных коропов. И этот наш первый утренний клёв стал для всех многообещающим. Во всяком случае, многие на это надеялись.

Мишка, уверенно и показательно, на зависть всей публике, подтащил эту крупную рыбину к мостику. Я уже взял подсак и ждал, когда она будет плавать внизу, прямо под мостиком, на коротком поводке. Чтобы когда я буду аккуратно заводить её в сетку подсака, короп не метался и не сорвался с крючка от своей же дерготни.

Мы были звёздами в глазах незадачливых зрителей, на которых сейчас оказались обращены все взгляды.