Kitobni o'qish: «Рожденные воевать»

Леонид Кабанов

Shrift:

Часть первая
Девочка из сугроба

Глава первая

Виктор взмахнул кнутом:

– Ну, родной, беги скорее, хата уж недалече.

Конь всхрапнул, прибавил бег. На повороте сани занесло, и мужчина не заметил, как в снег полетел большой сверток.

Метель набирала обороты, видимость исчезла. Конь интуитивно летел домой.

Пелагея встретила мужа вопросом:

– Заговорили грыжу дочке?

– Да. Ты знаешь, знахарка она отменная.

– Хватит трепаться, наверное, влюбился?

– Господь с тобой, мать, ей за восемьдесят лет.

– Неси ребенка в дом.

Виктор подошел к саням. Над селом раздался нечеловеческий крик:

– Нету дочки.

– Как?

Пелагея метнулась к мужу и остолбенела: сани пустые.

Она схватила лопату, от страха и горя ударила Виктора.

– Бегом обратно, авось найдешь.

Села на снег и заплакала. Обнаружить Верочку в такую пургу на расстоянии двадцать километров нереально.

Село Борки размещалось в котловине. Виктор развернул коня и что мочи начал бить его кнутом. Гнедой закричал от боли и помчался во всю прыть.

Виктор лихорадочно размышлял. И его осенило. На пятнадцатом километре сани накренились.

– Там моя дочь, – захрипел он.

Мужчина спрыгнул на землю и побежал рядом. Не заметил, как потерял валенок и шапку. В одном валенке бежать неудобно. Он отбросил в сторону второй и налегке летел рядом с животным.

Показался поворот. Конь остановился как вкопанный и заржал. Виктор голыми руками разгреб снег и наткнулся на большой сверток. Прыгнул в сани, и животное радостно рвануло домой.

Пелагея ждала у калитки. Виктор осторожно внес дочь в теплую прихожую, положил на стол и отбросил одеяло.

Пелагея оттолкнула мужа и развернула второе одеяльце. Дочь протянула к матери ручонки и улыбнулась.

Пелагея охнула и без чувств опустилась на пол. Нашатырный спирт привел ее в чувство. Она накормила девочку и повернулась к мужу. У того на висках появилась седина.

– Родной мой, прости.

– Что за шум?

На пороге стояла соседка Клавдия. Среди односельчан она слыла гадалкой и предсказательницей.

Виктор недолюбливал эту сварливую, сующую куда не следует свой нос бабенку. Он отвернулся.

Пелагея плача рассказала соседке про потерю дочери. Та подошла к кроватке, долго смотрела в лицо девочки и глухо сказала:

– Черти хотели унести вашу Верочку. Но вы ее отбили. Теперь нечистая сила будет всю жизнь преследовать кроху.

– Тьфу, иди отсюда, – заорал Виктор.

Клавдия ехидно посмотрела на него:

– И ты умрешь в тот месяц, когда Вера родит вторую дочь.

Она хлопнула дверью и поковыляла по улице.

– Какие мы все темные. Живем, словно в девятнадцатом веке, – глядя в окно, произнес хозяин.

– Мой дорогой, прислушивайся иногда к соседке.

– И ты туда!

Глава вторая

Школу будоражило: Вера Игонина, ученица седьмого класса, избила одноклассника.

В кабинете директора Ивана Геннадьевича учителя недоумевали: отличница, спокойная девочка до крови испинала парня.

Директор приказал привести забияку.

Вера бочком протиснулась в дверь, тихо произнесла:

– Здравствуйте!

Иван Геннадьевич сверкнул очками:

– Рассказывай о своем бое.

Вера вздохнула и горячо начала:

– Этот негодяй, Димка, оклеветал мою страну.

– Как?

– Он сказал, что на Западе жить лучше, чем у нас. Его папка слушает «Голос Америки». Я ему посоветовала катиться на Запад. Он меня обозвал. Ну и я… чуть-чуть Димку поколотила.

Историчка задала вопрос:

– Твой папа выписывает газеты?

– Да. «Известия», «Правда», журнал «Коммунист». Я их читаю от корки до корки.

– Ясно! Иди, девочка, домой, – сказал директор, – но дай слово, что впредь драться не будешь.

– Я поняла, что поступила неправильно. Нужно было его пропесочить на собрании.

Она собралась уходить, но вдруг остановилась:

– Меня примут в комсомол после всего?

Директор успокоил:

– Примут, примут, Вера. Ты настоящий патриот своей страны.

– Спасибо!

Легкой походкой она помчалась домой.

Мать склонилась над корытом, стирала детские вещи:

– Верка, почисть картошки, нашинкуй капусты и свари борщ.

– Мама, я есть хочу.

– В крынке молоко, попей.

Вера отрезала краюху хлеба и села за стол.

В люльке запищал младенец.

– Дочка, поменяй Мишке штаны.

Только успокоился Мишка, захныкала Валя:

– Я палец порезала.

– Вера, возьми йод, обработай сестре ранку.

Наконец все дети угомонились. Вера откусила кусок хлеба, запила молоком и принялась чистить картошку.

Во дворе раздался голос отца:

– Верка, распряги коня, насыпь ему овса.

Отец вернулся с работы расстроенный. У них два дня сидели ревизоры, обнаружили недостачу. Виктор второй год руководил торговлей райцентра. Это дело ему пока не очень знакомо.

Вера вышла во двор. Гнедой стоял понурый. Она насыпала ему зерна, поставила ведро воды. Он благодарно мотнул головой и принялся жадно пить.

Девочка вошла в дом и услышала голос отца:

– Плохи дела, Пелагея. Недостачу совершил главный бухгалтер, отдуваться придется мне.

Жена заплакала:

– У нас четверо детишек, я опять на сносях, вдруг тебя посадят? Нам что, по миру идти?

– Не горюй. Продам коня.

– Не отдам. Он наш кормилец. Лучше пойдем по родне, деньги соберем.

– Пусть будет по-твоему.

Поздно вечером Вера села делать уроки. Глаза слипались, но девочка усердно решала задачи, писала изложение. Она твердо решила с отличием закончить школу и уехать в город учиться. Уехать в тишину и покой. Жизнь в родном доме она сравнивала с нескончаемой пулеметной очередью.

Слова отца Веру огорчили. Его она считала настоящим человеком, кристально чистым коммунистом.

На уроке литературы несколько раз получала замечания за рассеянность. Мысли о родном и любимом папе не выходили из головы.

В конце рабочего дня она с трудом дождалась прихода отца. Едва отворил ворота, кинулась к нему:

– Папа, правда, что вы украли деньги?

Отец присел на завалинку, внимательно поглядел на дочь:

– Ты веришь, что я казнокрад?

– Что ты, папа, конечно, нет.

– Молодец, дочь, сегодня разобрались в этой чехарде. Проверяющие ошиблись. В отчеты вписали другие цифры. Мой бухгалтер перетряхнул материалы проверки и нашел нестыковки. Все встало на свои места. Недостачи нет.

Вера завизжала от радости.

– Я люблю тебя, папа!

– Чем сегодня занимались?

– Ты знаешь, что я обожаю футбол. Душу отвела. Мы выиграли у команды десятиклассников.

– Все нормально?

– Почти. Я порвала кофту.

Виктор посуровел:

– Вера! У тебя подрастают маленькие сестры, родятся еще. Мы сколько раз тебя предупреждали: носи одежду бережно, она пригодится малышам.

Девочка съежилась, проглотила слезы и зашла к коню в сарай.

– Только ты меня понимаешь. Пилят меня день и ночь. Сколько себя помню, мама ни разу меня не поцеловала, вечно ворчит.

Конь тихонько заржал, как и раньше, наклонил к девочке голову. Она прижалась к его шее.

Домой вернулась умиротворенной и спокойной. У нее есть друг. И он ее понимает.

Глава третья

Этот день Вера запомнила на всю жизнь. Ее принимали в комсомол. Молодой секретарь райкома ВЛКСМ вручил билет и спросил:

– Вижу по глазам, ты, Вера, рада. Как записано в уставе, так и живи.

– Я пойду дальше.

– Объясни.

– Наступит время, вступлю в партию.

– Похвально. А дальше как?

– Всю жизнь посвящу делу социализма. Даже если придется страдать.

– Девочка, мыслишь патриотично, но жизнь нужно построить так, чтобы в ней было больше радости.

Вера бросила хищный взгляд на секретаря:

– Павка Корчагин, Матросов, Космодемьянская, помните их? Они что, жили гладко? Нет! Их жизнь – сплошная борьба. Не борись они – не было бы и нас.

– Ясно, Вера! Но сейчас другие времена. Под танки никто не бросается. Учитесь, обретайте профессию и стройте не социализм, а коммунизм.

– Вы правы, но черепашьими шагами мы коммунизм не построим. Суп не сварится, пока не закипит.

Новоявленные комсомольцы засмеялись. Секретарь райкома поднял руки:

– Сдаюсь! Твоя, Вера, позиция привлекательна. Успехов вам, ребята!

В выходной решили идти в поход.

На огромной поляне разожгли костер, мальчишки наловили рыбы, девочки сварили уху.

Перед трапезой парни исчезли в кустах. Оттуда вышли с улыбками, говорливыми.

Люся Грекова поманила пальчиком своего парня Кольку:

– Дыхни!

– Ты что, Люська!

– Я что сказала?

Колька повиновался. Звонкая пощечина оглушила округу:

– Как не стыдно, а еще комсомолец.

Парни обступили бунтарку, наперебой заговорили:

– Люся! У нас такой день, такой праздник. Мы глотнули по стопочке.

Девушка отрезала:

– Вы хоть ужритесь. Но я не хочу, чтоб Колька увлекался спиртным.

– Но он не твой муж.

– Это как посмотреть. Может, и станет моим суженым.

Вера с интересом наблюдала за происходящим. В душе она поддерживала подругу, но и не осуждала ребят. Они взрослеют, со временем станут опорами своих семей. У них в селе три тысячи человек. Среди них нет ни одного алкоголика. И одноклассники вырастут нормальными людьми.

Вера пошла по тропинке, углубилась в лес. Хотелось посидеть в тишине, на время забыть пеленки, борщи, плач детишек, поздние сидения за уроками.

Тишину нарушил треск веток. Девушка осторожно раздвинула молоденькие кустики. Поодаль стоял мужчина с ружьем. На другой стороне поляны из-за деревьев выглядывал молоденький лось.

Мужчина сделал несколько шагов и вскинул ружье. Вера тигрицей выскочила из засады и всей грудью упала на ствол. Грохнул выстрел. Пуля ушла в сторону, а Вера полетела на коряги. Острая боль пронзила лицо, руки. На щеках почувствовала теплую кровь.

Мужчина от неожиданности охнул и завизжал:

– Едрена корень, откуда такая прилетела?

Приглянулся и отошел в сторону:

– Верка? Каюк мне. Бате расскажешь – посадят. Без отца останутся восемь ребятишек.

Испуганная Вера вытерла листьями папоротника кровь. Она с ненавистью взглянула на браконьера:

– Ты, дядя Игорь, незаконной охотой не прокормишь семью.

Она подумала и повысила голос:

– Дай слово, что перестанешь бегать с места на место и начнешь по-настоящему работать.

– Ты никому об этом случае не проболтаешься?

– Даю слово.

– И я тогда даю слово, что начну трудиться на одном месте, словом, возьмусь за ум.

Дядя Игорь закурил и буркнул:

– Перед пигалицей расчувствовался. Верка, ты что, можешь людишек убеждать?

– Могу, ох, как могу, дядя Игорь. Обманешь – Бог тебя люто накажет.

Вера развернулась и направилась к ребятам. Ее распирала гордость: смогла помочь оступившемуся человеку.

Друзья с недоумением разглядывали исцарапанную девушку.

– Кто так тебя разукрасил?

– Леший гнался за мной.

– Не чуди, лешие днем спят.

– Все просто, ребята. Увидела лося, побежала к нему и упала.

Одноклассники не унимались:

– Мы слышали выстрел.

– Я тоже. Видно, браконьеры баловались. Поесть что-нибудь осталось?

Девушки налили холодную уху, открыли банку с килькой.

Мальчишки еще раз разожгли костер, на углях приготовили картошку. Праздник удался на славу.

Уже темнело, когда Вера пришла домой и собралась лечь спать.

Сонная мать приказала:

– Дочь, я устала. Почисти на утро картошки, замочи пеленки, вынеси грязную воду.

– Мама, я тоже еле на ногах держусь.

Пелагея не слышала дочь. Она уже храпела. Вера молча начала работать. Отдыхать легла в два часа ночи.

Глава четвертая

В семье родился очередной ребенок. Гриша рос крикливым, часто болел.

Пелагея днем хозяйствовала, ночью не отходила от орущего Гриши. Когда силы иссякали, Пелагея засыпала, и на вахту заступала Вера. Она баюкала ребенка, совала пустышку, но это мало помогало.

Утром бежала в школу. Нередко на уроке засыпала. Учителя не будили ее: знали обстановку в семье.

Виктор с работы приходил хмурый: на воспитание детей зарплаты не хватало. В выходные он садился на коня, брал пару сетей и ехал к озерам.

Из каждого похода приносил по два мешка карасей. После очередной рыбалки сказал Вере:

– Сейчас я отвезу тебя к магазину, продашь рыбу.

Вера от неожиданности, возмущения покраснела:

– Никогда, папа! Я комсомолка, а не мелкий спекулянт.

Отец вскипел:

– А жрать тебе можно, не стыдно?

– Но, папа…

Вера заревела:

– Если так, я уйду из дома.

Отец враз остыл:

– Прости, дочка. Сорвался. Потонул я в заботах и делах.

– Папа, зачем столько детей рожаете?

– Ты ж историю изучаешь. Война выкосила миллионы человек. Страна у нас огромная. Если мы не восполним население, не нарастим его, нас опять могут поработить враги. И землю надо облагораживать, выращивать урожаи. Понятно?

– Ясно, папа. Но у меня столько детей не будет.

Отец рассмеялся:

– Мы за вас стараемся.

Наступила осень. Мать отпустила Веру к подружке Люсе. Та вскипятила чай, разогрела пироги.

Уютная обстановка располагала к откровенности.

– Люсь, а у тебя с Колькой серьезно?

– Очень! Мы даже целовались. Вера, ты не представляешь, как это приятно. Тело плывет в облаках, сердце выскакивает из груди.

– Завидую тебе.

– Так влюбись.

– В кого? У всех наших сопли на носу.

– Фу, ты принца ищешь?

– Да, и найду. Все, подруга, поздно уже, домой пора.

Вера медленно шла по дороге. Светила луна, дул теплый ветерок. Она вздохнула. Все-таки подруга счастливая: Люся любит.

Мысли прервал шорох, стук. Звуки доносились из магазина.

Кошачьей походкой девушка подошла ближе. Двое мужчин ломали ставни.

Вера пошарила вокруг. Рука наткнулась на кирпич. Не думая о последствиях, девушка закричала и бросила кирпич в воришек.

Они выпрямились, стали озираться. При свете луны заметили фигуру человека.

Один смачно выругался и направился в сторону Веры. В руках воров она заметила лом, от ужаса вскрикнула и бросилась к своему дому.

Девичий визг разорвал тишину. Вера оглянулась, ее настигали. Что было сил закричала:

– Папа, папа…

Отцовское сердце почувствовало беду. Среди ночи Виктор захотел покурить. Он достал из пиджака папиросы и вышел во двор. Едва зажег спичку, услышал крик дочери.

Под руки попался кнут. Виктор открыл калитку, в нее кубарем влетела Вера.

Перед отцом возникли две фигуры. Они изрыгали мат. Виктор ударом кнута повалил одного бандита, второго уложил рядом на землю.

– Вера, тащи веревку.

Девушка, дрожа всем телом, скрылась в сенях, принесла вожжи. Отец скрутил воров, заткнул орущие глотки тряпками и по телефону вызвал милицию.

Вера вбежала в дом, умылась, присела на лавку. Мать подала кружку с водой:

– Слушаю тебя.

Стуча зубами, Вера рассказала матери о происшествии. Пелагея покачала головой:

– Эх, Верка, Верка. А если б тебя порешили, кто бы мне помогал?

Вера, глотая слезы, прошептала:

– Мама, я тебе как раба нужна, да? Но я твоя дочь.

– Не болтай чепухи, ложись спать.

Вера до утра не сомкнула глаз. Сегодня она поняла, что мама относится к ней холодно. Сколько помнит себя, она ни разу ее не обняла, не поцеловала. Разговоры сводились к одному:

– Учись хорошо, помогай мне, старайся не болеть, иначе некому будет смотреть за сестрами и братьями.

В школе Вера пошла в библиотеку. Полистала подшивку областной газеты: на завод холодильников требовались специалисты и ученики. Принятым предоставлялось общежитие.

Вера решила после восьмого класса перебраться в город. Она устроится на работу, учебу закончит в вечерней школе.

Часть вторая
Новая жизнь

Глава первая

В селе Борки праздник: восьмиклассники получали аттестаты. Нарядные парни и девушки танцевали под магнитофон, пили лимонад, делились планами на будущее. Половина класса решила продолжать учебу. Другие – работать.

Когда Веру спросили о планах, она ответила:

– Уеду в город.

Троечница Галя удивилась:

– На кого семью покинешь? Там мал мала меньше.

– А ты куда, Галя, пойдешь?

– На ферму дояркой.

– Похвально, но это мне не по душе. Останусь в селе – стану рожать, как моя, да и твоя мать. Я хочу устроить другую жизнь.

– Не страшно?

– Страшновато, но я не отступлю от задуманного.

Дома случился грандиозный скандал. Мать причитала:

– На кого меня покидаешь? Много ребятишек останется на моей шее.

– Но я уеду, мама.

– Прокляну!

Отец заявил:

– Денег не дам. Иди пешком.

– Сто пятьдесят километров?

– Хоть двести.

Вера тихо закрыла дверь и направилась к дальней родственнице Варваре. Та вскипятила самовар, высыпала на стол горстку конфет:

– Пей и рассказывай. Чую, неспроста пришла. Ты у меня редкий гость.

Девушка осторожно начала разговор:

– Школу я закончила. Решила начать новую жизнь в городе. Буду работать и учиться.

– А как смотрят на твои планы родители?

– Плохо. Не отпускают.

– Что от меня надо?

– Одолжите денег на дорогу и на первое время.

Тетка внимательно поглядела на Веру:

– Это твое окончательное решение?

– Да!

Варвара достала из-за иконы тощий сверток с деньгами:

– Много не дам. Но с голоду до первой получки не умрешь.

Вера взяла купюры:

– Спасибо вам!

Тетка засмеялась:

– Кушай на здоровье.

Серьезно добавила:

– На родителей обиду не держи. Тяжко им с такой оравой. Сама знаешь: живут на зарплату отца. Он хоть и при хлебной должности, а воровать не научился.

Рано утром, когда все спали, Вера написала записку, взяла холщовый баул с вещами и покинула отчий дом.

Город встретил ее ласковой тишиной. По улицам изредка проносились легковые машины, громыхая на стыках, медленно шли трамваи. На первом маршруте добралась до машиностроительного завода.

Кадровичка заполнила анкету, с интересом спросила Веру:

– Ты не врешь, что у тебя много сестер и братьев?

– Какой резон мне вас обманывать?

– И то верно. Раз так, я тебе помогу. Пойдешь учиться на токаря. Получишь документ об окончании – зарплату начислят приличную. Держи направление в общежитие.

Комендант общежития, пожилой и неповоротливый мужчина, ворчал:

– Сбегают из села, мучаются в городе, потом пропадают невесть куда.

Вера ехидно спросила:

– Дедушка, куда пропадают?

– Я тебе не дедушка. Мне всего полтинник. А исчезают в замужество, возвращаются обратно домой.

– В чем здесь трагедия?

– Понаблюдаю я за тобой, больно красивая и бойкая. Тебе и до беды недалеко.

Девушка постучала по дереву:

– Не кликайте мне эту беду. Я от нее сбежала.

– Объясни.

– Как-нибудь потом, я спать хочу.

– Бери постельное белье, спокойной ночи! Да, меня зовут Кузьма Кузьмич.

В токарном цехе трудилось человек пятьдесят. От шума у Веры заложило уши. Наставник, парень лет тридцати, посоветовал:

– Уши заткни ватой. Кличь меня Борисом. Ну, начнем, девонька. И не торопись. Учиться тебе почти год.

– С чего начнем?

– С первой заповеди.

– Молиться?

– Дурочка. С чистоты и теории. Я напишу список, возьмешь книги в библиотеке. Пока начинай драить станок.

– Не поняла!

– Я бывший моряк. Драить – значит наводить чистоту до блеска. И так каждый день, запомни.

К вечеру у девушки разболелась голова. Она думала, что сразу начнет точить сложные детали. Увы! До этого еще далеко.

Целый день к Борису подходили парни и девушки, задавали пустяковые вопросы, с интересом разглядывали новенькую. От всеобщего внимания девушка краснела, злилась.

Один токарь, рыжий парень с огромными руками, ехидно спросил:

– Надолго к нам? Не сбежишь через недельку-другую?

Вера резко ответила:

– Сбегу тогда, когда твою голову перекрашу в черный цвет.

– Не дождешься, ехидна.

– И ты не дождешься моего побега.

Присутствующие одобрительно загудели. Было видно: они на стороне девушки.

Смены летели быстро. Вера уже училась в вечерней школе, все свободное время отдавала работе. Иногда приходила в выходные дни и втихую включала станок.

Наступила очередная суббота. Девушка позавтракала и направилась в цех. На удивление, за перегородкой в дальнем углом гудел токарный станок.

Вера украдкой подобралась к прозрачной перегородке. Над деталью склонился рыжий парень.

Вера поднялась на цыпочки и обомлела. В руках рыжего Гоши увидела ствол пистолета.

Почти ползком добралась до выхода и помчалась в милицию.

Дежурный выслушал девушку и вызвал оперативника. Старший лейтенант пригласил посетительницу в своей кабинет:

– Пиши подробнее, – подвинул к ней лист бумаги.

Вера подробно изложила виденное на казенном листке.

Хозяин кабинета кому-то позвонил и пригласил девушку с собой.

Седой полковник поднялся со стула:

– Спасибо, товарищ Игонина! Прошу за этими стенами никому ничего не рассказывать. У тебя могут быть неприятности. Ты настоящая комсомолка. Молодец!

Вера с трудом добралась до общежития и рухнула в кровать.

Глава вторая

Комсомольское собрание цеха посетил директор завода Ивашов. Обсуждали случай изготовления оружия.

Рабочие были обескуражены: Гоша, отец двоих детей, запятнал позором весь коллектив.

Выступили почти все комсомольцы. Молчала только Вера.

Борис наблюдал за ней. Наконец не выдержал:

– Ты что воды в рот набрала?

Девушка почти равнодушно ответила:

– Здесь и так все ясно.

– Ты осуждаешь преступника?

– Да!

Диалог прервал директор завода:

– Не наседайте на молодую девушку. Она у нас новичок, видимо, стесняется.

И хитро бросил взгляд на Веру. Он знал подноготную этого случая и решил помочь девушке.

– Я предлагаю следующее, – повысил голос Ивашов, – комсомольцам активизироваться, еще раз проверить биографии работающих, создать «комсомольский прожектор». Сегодня я издал приказ, где сказано, что ваш начальник цеха снят с должности и переведен в мастера.

Гул возмущения прокатился по залу. Все знали и любили честного начальника Василия Ивановича. Но поделать ничего не могли. Ситуация была из ряда вон выходящей.

Директор оглядел зал:

– И последнее. Через час жду в своем кабинете ученика токаря Веру Игонину.

Все взоры устремились в сторону Веры. Она недоуменно пожала плечами и выскочила из цеха.

В кабинете директора у окна стоял полковник милиции. Он улыбнулся, приобнял Веру и торжественно сказал:

– За помощь в поимке преступника товарищ Игонина награждается почетной грамотой и денежной премией.

Когда торжественная часть закончилась, полковник посоветовал:

– Ребятам из цеха скажешь, что приезжал твой отец, справлялся у директора о твоем житье-бытье. И еще: спрячь у родителей грамоту и тоже слукавь: мол, оказала милиции одну услугу. Спросят – ответь, что дала подписку о неразглашении государственной тайны.

Весь день Вера ходила окрыленная. В юные годы она оказалась нужной своей родине, не побоялась разоблачить преступника.

Вечером долго не могла уснуть. Ее и тянуло домой, и останавливало. Все из-за отца, которого любила и ненавидела.

…Это произошло несколько лет назад. Мать узнала, что у отца есть любовница, она родила от него ребенка. Пелагея сходила к разлучнице, убедилась, что слухи – правда, и сказала:

– Забирай к себе кобеля, он мне не нужен.

Отцу указала на дверь:

– Вон отсюда! Завтра подаю на развод.

Виктор ошалело смотрел на жену, закашлялся и рыкнул:

– Убью тебя и себя!

Он схватил со стены ружье.

Вера чайником ударила отца по лицу, выхватила оружие и забросила в кусты.

Отец рассвирепел еще сильнее. Под лавкой нашарил топор.

Дочь встала перед ним:

– Сначала убей меня.

Виктор обмяк, заплакал:

– Простите меня, если можете.

Долго в семье царили смятение, страх, боль.

Постепенно все встало на свои места. Отец вымолил прощение и больше никогда не занимался амурными делами.

– Надо съездить домой, – пробормотала Вера и провалилась в сон.

Но поездку пришлось отложить. В цех пришла заплаканная жена арестованного Гоши, Ганна. Она почему-то обратилась к Вере:

– Помоги моему горю.

– Я здесь при чем?

– Ты деревенская, у тебя доброе сердце.

– Что дальше?

– Мне надо семью кормить. Ухожу на работу, детей не с кем оставить.

– Но и я работаю.

– У тебя, Вера, первая смена. Я договорилась, меня поставят во вторую.

– Надолго?

– Я вызвала из Хабаровска свою мать. Дней через десять приедет.

Вера согласилась с предложением, она решила пока в школу не ходить. Она познакомилась с детьми. Даша, десяти лет, – бойкая, красивая, добрая. Она сразу предложила Вере дешевую конфетку. Иван был младше сестры на пару лет. Он едва заметно прихрамывал.

– Что с ним?

На глазах Ганны появились слезы.

– О болезни распространяться не стану. Почти с самого рождения Ваню лечили в Москве. Средств на дорогу, уход не хватало. Вот мой мужик и вляпался: ради проклятых денег сделал два ствола. Мальчика вылечили, папа уйдет в тюрьму.

Вера другими глазами посмотрела на окружающую жизнь. Человек ради своего ребенка пошел на преступление.

Она поинтересовалась:

– Ждать мужа станешь?

– Хоть десять лет. Для меня и моих детей он самый лучший.

– Я понимаю тебя. Но из этого оружия могут убить хороших людей.

– Что ты! Сейчас какое время? Неспокойное. Люди купили оружие для самообороны.

Дети резко отличались от братьев и сестер Веры. В городе масса кружков. Даша посещала музыкальную школу. Ваня был готов пропадать в кружке авиамоделирования сутками.

Десять дней пролетели как один миг. Вера жила у Ганны. Ей здесь было хорошо. Она не слышала криков, матов, которые царили в селе.

Рано утром приехала бабушка Татьяна Сидоровна с кучей подарков. Погоревав о зяте, сообщила:

– У меня две квартиры. Одна кооперативная, ее я продала. Не тужи, дочка. Детей вытянем, вырастут хорошими людьми.

За вечерним чаем Татьяна Сидоровна спросила:

– Дочка, а как разоблачили зятя?

– Говорят, будто кто-то из рабочих увидел его за станком и побежал в милицию.

Вера поперхнулась кипятком.

– Осторожнее, девочка, – посоветовала бабушка.

Домой Вера бежала и плакала. Ее мучил вопрос: правильно ли она поступила? Она осиротила двоих детей.

Ответа не нашла. И долго еще жила в смятении.