Kitobni o'qish: «Маландрао Салчитанчи»

© Малан Л., текст, оформление

* * *

Предисловие

В мире есть путники, которые идут по жизни, словно танцуя, в каждом шаге – гармония, в каждом взгляде – любопытство. Их дух неуловим, их ум – остр, как бритва. Это люди, которых автор называет Malandrão Saltitante. История в этой книге рассказывает об одном из таких людей – самом авторе. Термин Malandrão Saltitante появился в далеких греческих краях, а именно на острове Парос, где автор с братом и товарищем занимались кайтсерфингом, каждый день открывая что-то новое. Malandrão – это не просто умный или хитрый человек. Это человек, который знает жизнь во всех ее проявлениях, кто учится не только из книг, но и из каждого опыта, который он встречает на своем пути.

Malandrão Saltitante – это символ свободы и независимости, это тот, кто путешествует по миру не только физически, но и духовно. Он изучает культуры, языки, искусства, вникает в самые глубокие тайны каждого места, которое посещает.

В этом путешествии, которое описывает автор, читатели узнают, как из простого человека можно стать Malandrão Saltitante. Как из каждого путешествия можно извлечь уроки, которые превратят жизнь в невероятное приключение. Эта книга – не только о путешествиях, но и о жизни, о том, как каждый момент может быть превращен в удивительное событие, достойное великих историй.

Таким образом, ты, дорогой читатель, готовься к путешествию, которое развернется перед тобой. Это будет путешествие не только по страницам книги, но и по дорогам воображения. Вперед, в мир Malandrão Saltitante, где каждый день – это новое приключение, каждая встреча – новый урок, и каждое мгновение – бесценный опыт.

Наслаждайся книгой и получи удовольствие от нее, ведь жизнь одна, а ее нужно есть большой ложкой.

Лукас Рафаэль Бегетти Перейра, друг автора и один из героев этой книги

Пролог

В канун Рождества вся планета погружается в особенное состояние – предвкушение чуда. Где я только не проводил эти зимние дни: Рим, Сидней, Сеул, Гонолулу, Милан, Роттенбург. И везде ощущал эту незабываемую атмосферу: на улицах и в торговых центрах царила предновогодняя суматоха, встречалось все больше людей в красных головных уборах с белыми помпонами, а в воздухе витали неуловимые ароматы выпечки, глинтвейна и лесной хвои, невольно поднимающие настроение до самых небес…

На этот раз мне предстоял долгий путь: на другом краю света – в Сан-Паулу – ждали неотложные дела. Прямого рейса в Бразилию не было, поэтому пришлось заказывать билеты с пересадкой в Стамбуле.

В последние декабрьские дни Москву завалило снегом, но столбик термометра застыл на скромной отметке «–8», давая возможность насладиться зимним сезоном без экстремальных температур.

По дороге в Шереметьево я, разумеется, попал в пробку. Но транспортный коллапс меня даже радовал: я смог погрузиться в атмосферу волшебства и полюбоваться на красочное убранство города и счастливые улыбки спешащих людей, видимо, боящихся, что Новый год куда-нибудь от них ускользнет. Праздничные витрины, спрятанные под скорлупкой чистого снега, словно их щедро обсыпали сахарной пудрой, шикарные и уставшие авто, безнадежно застрявшие в трафике, лица красивых женщин – еще более уставших и уже сильно заскучавших за рулем, нежные ароматы еды из кафешек, хипстеры и снобы, дегустирующие различные блюда за прозрачными стеклянными стенами модных ресторанов, – предновогодняя жизнь кипела вовсю, этого нельзя было не замечать.

Аэропорт для меня – особое место: сам процесс ожидания, предвкушение полета, случайные разговоры, трогательные встречи близких… А в этой праздничной атмосфере все вокруг играет совершенно другими красками.

Из Москвы я благополучно долетел до Стамбула, и теперь мне оставалось лишь дождаться своего рейса в Бразилию.

Внезапно перед турникетом меня обогнал человек и, слегка задев плечом, проскочил вперед. Не знаю почему, но я вдруг зацепился за него взглядом. На мгновение мне показалось, что я его где-то видел. Актер? Певец? Спортсмен? Седовласый мужчина лет семидесяти, но живой и энергичный. Такой, я бы сказал, моложавый «дед», стильный, крепкий, наполненный жизнью, внешне очень сильно похожий на Мела Гибсона.

«А вообще, где оно, определение молодости? Для себя я определяю такое состояние по взгляду: усталые, потухшие глаза – вот это антоним молодости. Именно они выдают, насколько человек стар душой. Наверное, этот случайный незнакомец мне запомнился как раз живостью облика, быстротой движений. Хотя как вообще в толпе можно вот так кого-то рассмотреть?..»

Эти мысли промелькнули, пока я проходил паспортный контроль. Теперь предстояло найти место поуютнее, чтобы скоротать время до полета и заодно зарядиться чашкой кофе.

В бизнес-лаундже я решил не терять времени и продолжил писать одну из первых глав моей будущей книги. Сев в удобное кресло, я открыл Mac и стал перечитывать уже готовые строки.

Все началось с моего увлечения биохакингом. Его суть – взять под контроль биохимию организма, чтобы стать продуктивнее.

Погружаясь в эту тему все глубже, я обнаружил, что биохакеры используют определенный рацион питания, специальные упражнения, определенные тренажеры. Зачем? Ответ довольно прост: если следить за своим образом жизни, можно не только избежать многих болезней, но и очень сильно повысить шансы на продление молодости.

Не обращаясь к врачам, мы можем контролировать свое состояние, прислушиваться к себе, обращать внимание на некие внешние симптомы. В крайнем случае пройти чекап: сдать анализ крови, сделать УЗИ и увидеть, где норма, а где отклонение.

Если все в пределах нормы, то и беспокоиться не нужно – ты здоров, можешь сохранить свой организм в ресурсе на долгое время.

Также я узнал, что биохакинг тесно связан с таким понятием, как митохондрии – бактерии или, другими словами, органеллы, которые живут в клетках организма. Они единственные, кто вырабатывает энергию для существования клеток и организма в целом. Я начал изучать эту область.

Так я выяснил, что биохакинг связан с тем, чтобы митохондрии работали качественно: больные митохондрии умирали и выводились из организма, а здоровые производили новое потомство и, соответственно, больше энергии. Так они становятся более эффективными и экологичными.

Я понял, что митохондриальное здоровье – штука очень интересная, но она очень мало изучена на рынке. Да, ученые исследуют этот вопрос, но вот бизнес почему-то обходит его стороной.

Ярким примером было то, что за последние 10 лет вышли сотни тысяч статей на эту тему, но с точки зрения бизнеса митохондриальной тематике уделялось недостаточно внимания.

Через пять минут я оторвал взгляд от экрана. Время до полета еще оставалось, и я направился к бару. Заняв место у стойки, я заказал любимое мною латте на кокосовом молоке со сливочным маслом.

В ожидании заказа я вновь открыл Mac, чтобы допечатать абзац, который как раз сформировался в голове:

Тогда я стал глубже погружаться в эту тему. Ведь это, по сути, «голубой океан» (blue ocean), неизведанная рыночная ниша для предпринимательства!

Линейки продуктов, которые помогают людям осуществить их мечту продлить жизнь, – это же то, что нужно! Я решил срочно сорвать этот давно созревший фрукт и предложить продукты для здоровья, красоты, долголетия, чтобы увеличить продолжительность и качество жизни и сделать тысячи людей счастливее. Ведь что такое жизнь? Она измеряется не столько временем, но скорее ощущениями. Качество – это то, чем жизнь отличается от существования. Повышая качество жизни, человек, словно масштабируя картинку на экране, начинает видеть ее истинные краски.

Краем глаза я увидел, что справа от меня кто-то сел за стойку и сделал заказ. В воздухе повис легкий, еле уловимый аромат хорошего парфюма.

– Мне, пожалуйста, латте на кокосовом молоке со сливочным маслом.

«Ух ты, вот это совпадение! – меня будто молнией ударило, а на лице почти буквально появился большой восклицательный знак. – Да мы с ним прямо на одной волне! И нам точно есть о чем поговорить».

Я решил взглянуть на «товарища» по кофе.

Им оказался тот самый «дед»-Гибсон, который обогнал меня у турникета на входе в аэропорт.

Он тоже узнал меня и дружелюбно подмигнул.

– Простите, что я вас так подрезал у турникета. Неловко получилось.

Улыбался он приветливо и совсем не дежурно, а просто из вежливости, – и я почему-то про себя отметил его идеальные… зубы.

«В таком возрасте, а прям как у молодого человека! И улыбка у него… такая яркая, задорная», – подумал я, а вслух ответил:

– Ну что вы, без проблем. Аэропорт – людное место, всякое бывает.

Теперь мне выпала возможность рассмотреть его более внимательно.

Судя по седине, ему лет семьдесят или чуть больше. Ухоженный, подтянутый, «на стиле» (джинсы буткат, казаки и косуха) и весь в ореоле дорогого одеколона. И та самая искра в глазах, о которой я говорил: его живой, уверенный и слегка ироничный взгляд располагал к беседе, причем на любые темы, несмотря на разницу в возрасте.

– Латте на кокосовом молоке со сливочным маслом, – официант принес наши заказы.

Незнакомец, заметив, что нам подали одинаковые напитки, воскликнул:

– Это фантастика! Латте на кокосовом молоке! И еще со сливочным маслом! – Глаза незнакомца заблестели от удивления, он смерил меня более внимательным взглядом. – Каков шанс, что случайные люди закажут такой редкий в обычных кругах вариант кофе? Не надо быть подкованным в теории вероятности, чтобы понять – этот шанс ничтожно мал. Что ж, люблю кокосовое молоко – в нем больше жиров. Вы тоже следите за здоровьем?

– Да, стараюсь.

– Спорить не буду, все это важно, конечно, – незнакомец откинулся на стуле. – Но мне думается, мода на здоровье иногда приобретает какой-то неоправданно раздутый масштаб.

Я очень удивился этой фразе, потому что видел в нем единомышленника. Незнакомец продолжил:

– Нет, вы не подумайте, я вовсе не призываю к вредным привычкам! Но ведь жизнь так прекрасна и так коротка, зачем же полностью отказываться от всех удовольствий? Один мой знакомый еврей говорит: «Меня часто упрекают, что я живу только в свое удовольствие. Простите, а в чье удовольствие я должен жить?!»

Мой собеседник добродушно улыбнулся. Я был задет за живое, поэтому эмоционально ему возразил:

– Ну, удовольствие – категория весьма субъективная. То, что приносит удовольствие сегодня, завтра может откликнуться снежным комом проблем.

– Да, вы правы, все имеет последствия, – согласился он. – И все же по опыту скажу: чтобы сохранить, как сейчас говорят, ментальное здоровье, надо хоть иногда нарушать свои же правила. Мне нравится сравнение с бульоном…

«Дед» с удовольствием отхлебнул кофе, прикрыл глаза и расплылся в улыбке, наслаждаясь вкусом.

– С бульоном?! Это как? – не выдержал я.

– Ну представьте себе, что вы варите бульон, но не добавляете в него ни соли, ни перца. Каким он в итоге получится? Пресным. Так и с человеком: когда строго ограничиваешь себя во всем, превращаешься в такой вот пустой бульон. Соль, перец, специи придают бульону насыщенный и яркий вкус. А жизнь наполняют эмоции и драйв.

– Звучит поэтично. – Я закрыл Mac и сосредоточился на разговоре, «дед» нравился мне все больше. – А сами вы правила нарушаете?

– Есть немного. Могу пропустить стаканчик, могу покурить – если захочется. Главное – не возводить что-то в абсолют.

Я еще никогда не встречал такого интересного собеседника. Его возраст никак не сочетался с жизнелюбием, которое он так активно транслировал.

– Мне нравится наш философский разговор. Как говорят итальянцы: «Стены только у нас в головах»!

Мы взяли небольшую паузу, сделали еще по глотку замечательного латте. Ему стало любопытно. Он прищурился и спросил:

– Вы ведь не в первый раз такой кофе пьете. Я уверен, что и по утрам себе такой делаете.

Я кивнул, подтверждая очевидное.

– А ваш домашний рецепт такой же? – пытливо уточнил сосед по барной стойке.

– С удовольствием расскажу: делаю кофе на кокосовом и кедровом молоке и безлактозном сливочном масле. Также добавляю туда МСТ-масло или brain-oil. Я называю этот особенный вид латте MEL coffee, потому что хочу внедрить его в одну кофейню неподалеку, чтобы иметь в течение дня под рукой этот чудесный напиток.

– Продуманный рецепт и отличный задел на будущее. Уверен, потомки вам будут благодарны за продвижение этого напитка, – одобрил мой новый знакомый. – Так вот, о правилах. Знаете, я многое видел, много с кем разговаривал. И пережил достаточно. И вот что я понял: нужно насыщаться этой жизнью по максимуму. Решительно брать ложку и уплетать эту жизнь за обе щеки, а не откусывать по маленькому кусочку.

– Кстати, я как раз размышлял о пищевых добавках до вашего прихода, – я улыбнулся, восхищаясь его энтузиазмом. – Какие-то сравнения у нас сегодня кулинарные.

– Зато вы сразу меня поняли! Только взгляните: вот это самое мгновение, оно есть здесь и сейчас и больше не повторится. «Сейчас» не случится дважды. Так не в том ли смысл, чтобы полностью проживать момент? Нырять в океан, загорать на солнце, иногда есть вредную еду, говорить то, что хочешь сказать именно в эту минуту.

«Ага, вот и разгадка его секрета молодости! Жить настоящим, быть в моменте, как сейчас говорят. Всегда ли такое возможно?» – пронеслось у меня в голове.

– Интересный подход. Это своеобразная самотерапия, да?

– Да, похоже на то. – Он допил кофе и начал, словно итальянец, энергично и грациозно жестикулировать, чтобы объяснить свою мысль. – Спасает в трудных жизненных ситуациях. Посудите сами: например, два человека, ну допустим, супруги, расстаются. Нужно ли переживать по этому поводу? Как себя при этом почувствует тот, кого бросили? Никчемным? Одиноким?

– Так и есть, – отозвался я.

– И это естественно! – воскликнул мой собеседник и развел руками, показывая на снующих вокруг людей. – Но вспомните: жизнь одна, и пока вы тратите себя на обиды, переживания, грусть – ваше время уходит! Эта ситуация – всего лишь игра. И таких множество. Ты просто заканчиваешь одну, чтобы затем начать другую. Есть ли смысл сливать энергию на обиды и недоразумения?

– Хм… Здесь, пожалуй, соглашусь с вами.

Я задумался, как часто я сам тратил время на то, чтобы снова и снова возвращаться в мыслях к своим неудачам. Эти переживания отнимали энергию и желание создавать что-то новое.

Тем временем «дед» живо заинтересовался моей деятельностью. Он кивнул на мой Mac:

– Даже в пути работаете? Над чем, если не секрет?

– Занимаюсь здоровьем. Причем во всех смыслах, – ответил я таинственно. Мне хотелось заинтриговать моего собеседника.

– Актуальная тема для заработка, – одобрил он.

– Деньги – это тоже энергия, но меня интересует сила другого рода, – тут я уже не мог хранить интригу, потому что был страстно увлечен этой темой. – Митохондриальное здоровье. Что-нибудь слышали об этом?

– О да. Это чтобы прожить лет до ста пятидесяти? – уточнил он иронично.

– И это тоже.

Я вдохнул побольше воздуха и приготовился к большой лекции: мне очень захотелось рассказать ему подробнее, но наш диалог прервало объявление о посадке.

«Ну, видимо, не судьба», – пронеслось у меня в голове с отзвуком легкого разочарования.

– Что ж, приятно было поболтать, – сказал я, складывая в чехол свой Mac и машинально протянул руку.

Я даже не понял, когда именно мой новый знакомый исчез из поля зрения. Я попробовал отыскать его глазами среди нескольких спешащих на посадку людей, но – тщетно.

И только тогда я понял, что не узнал даже его имени.

Глава 1

Многочисленные полеты уже давно вошли в мою жизнь как обыденное дело. Они смешались в непрерывном потоке воспоминаний, затмив даже те первые, волнующие полеты. Осталось ли в памяти что-то от детских поездок на самолете?

Трудно сказать. Но в каждом взлете, в каждом шаге по трапу, поднимающему меня на борт, я ощущаю что-то волшебное: словно перешагиваю порог в другую реальность. Тропические районы, безжизненные пустыни, застывшие величием горы, бескрайние морские просторы…

В каждой стране я встречал новый мир, где пели незнакомые мелодии, еда была палитрой необычных вкусов, а лица вокруг – калейдоскоп разнообразия. Все это создавало непрерывный калейдоскоп впечатлений, который завораживал меня, погружая в мир неизведанных чудес.

Но больше всего мое сердце завораживали небеса – та таинственная, безграничная пустота, где нет ни души. Мои мечты об овладении этой стихией были столь живы!

В своем воображении я видел себя, расправившего крылья, парящего высоко, где земля казалась лишь тусклым пятном вдали. В моем мире невесомости земля казалась ненужной…

Я был зажат между небесами и землей, одинокий воин в бесконечной схватке с двумя безднами. Эта мечта пленила меня настолько, что я решил стать пилотом.

Но мое путешествие к небесам началось необычно – не с самолета, а с планера. Обучение было простым, но после нескольких самостоятельных полетов я осознал, что это не мое.

Ощущение подчинения себя капризам ветра и воздушных потоков не вдохновляло меня. Я стремился к тому, чтобы самому рулить своим путем, не оставляя его на волю ветра! Вот тогда я понял, что мое предназначение – сесть за штурвал, чтобы самому управлять своим полетом.

Каждое посещение школы пилотов было для меня взрывом адреналина, всплеском неуемной страсти к небесам.

Эти дни были пропитаны оживленным ритмом моего сердца, бьющего в унисон с мечтой о завоевании неба.

Как юный искатель приключений, я жаждал каждого урока, где каждый маневр был танцем с ветром, каждый взлет – вызовом гравитации.

И вот я, за штурвалом, сливаюсь с машиной и небом, чувствуя себя хозяином мира. Этот первый полет в роли пилота превзошел все ожидания – это было погружение в океан воздушных волн, каждый поворот и пикирование приносило ощущение непревзойденной свободы.

Я становился частью чего-то огромного и бесконечного, плетя свой путь через облака, словно первооткрыватель неизведанных земель.

Это ощущение власти над стихией, встреча лицом к лицу с безграничным небосводом оставили неизгладимый след в душе, став вершиной моих пилотских стремлений. Каждый последующий полет был частью этой мечты, но первый – он был торжеством духа и триумфом свободы, моментом, когда я действительно почувствовал, что небо – это мой дом.

Загрузившись в мысли о полетах, я устроился в удобном кресле бизнес-класса, у иллюминатора, где взору открывалась панорама облаков. Предстоял долгий перелет, и я чувствовал приятное предвкушение неожиданных встреч.

Время от времени разговор с незнакомцем может стать приятным разнообразием в одиночной поездке. Как будто в ответ на мои мысли рядом со мной устроился тот самый «Гибсон», с которым мы недавно перекидывались словами в лаундже аэропорта.

Мы обменялись удивленными взглядами, сама судьба решила сыграть с нами в загадочную игру.

– Первый раз – случайность, второй – совпадение, третий – закономерность, – проговорил он с широкой улыбкой.

– Вот это да! – обрадовался я. – Удивительно, как порой судьба сводит людей друг с другом.

После обмена несколькими фразами мы оба погрузились в свои размышления, вполглаза наблюдая за окружающей обстановкой.

В салоне царила оживленная суета: люди, словно артисты перед выходом на сцену, занимали свои места, делая последние штрихи в своих социальных сетях, запечатлевая момент вылета. Атмосфера наполнялась звуками устраивающихся удобнее пассажиров, скрипом кожаных кресел и легким шелестом проверяемых гаджетов.

Все вокруг словно готовились к началу какого-то неизведанного путешествия, где каждый пассажир – путешественник в своей истории.

Беседа в самолете – особый разговорный жанр, который еще называют «эффектом попутчика». Бывает, встретишь человека в первый и последний раз и выложишь ему все, что на душе наболело, о чем бы родной маме не поведал.

Однако бывает и наоборот: несмотря на расположенность попутчика к долгой беседе, тебе хочется побыть в тишине, уткнуться в книгу или слушать музыку весь полет.

Это странное и прекрасное пространство самолета, где ты заключен с незнакомцем в капсуле времени и пространства, открывает выбор: погрузиться в диалог или остаться в своем внутреннем мире и слиться.

Вот мы с попутчиком, уже не чужие, но вряд ли друзья. «Гибсон» казался занятым, поэтому я погрузился в свой мир, в телефон.

Между тем наш «Боинг», словно величественная птица, уже занял свою позицию на взлетной полосе. Двигатели, пробуждаясь перед стартом, начали мерно вибрировать, наполняя пространство оживленной энергией. Внезапно в динамиках прозвучал бодрый и уверенный голос командира экипажа, который радушно приветствовал нас, наполняя салон теплыми пожеланиями «Доброго пути». Стюардессы изящно демонстрировали правила безопасности, своими острыми и внимательными взглядами сканируя кабину, чтобы убедиться, что все в порядке.

Самолет, словно гоночный автомобиль, рванулся с места, заставляя пассажиров прижаться к спинкам кресел. «Боинг» набирал скорость, взмывая в воздух и оставляя далеко внизу стамбульский аэропорт с его небольшими строениями.

Как частый пассажир, я давно привык к тихому вздоху облегчения после взлета, который всегда звучит, хотя я и перестал на него обращать внимание. Борт продолжил набирать высоту, двигаясь гладко по курсу. Пассажиры расслабились, отстегнули ремни, стюардессы предложили напитки. Но внезапно корпус самолета сотряс мощный толчок. Через секунду последовал еще один, и фюзеляж задрожал. Вибрация стала сильнее. Бах! Самолет резко качнуло в одну сторону, потом в другую, затем произошел небольшой тангаж¹ – нырок вниз. Пилот уверенно вернул машину в горизонтальное положение, но последовал еще один нырок. На третьем нырке, когда наша стальная птица пикировала, словно беркут, заметивший добычу, из глубины салона раздался всхлип: «Мамочки!»

Мой сосед никак не отреагировал на тряску; остальные пассажиры рядом с нами вцепились в ручки кресел; женщина в соседнем ряду подняла глаза, шепотом читая молитву. По салону прокатилась волна тревоги.

Я встретился взглядом с молоденькой девушкой, сидящей неподалеку, и прочел в ее глазах ужас. Видимо, она впервые оказалась в такой ситуации. Бедняжка так сильно сжала руками подлокотники, что на пальцах побелели костяшки. В одну секунду она покраснела, а затем побледнела, ожидая самого страшного исхода. Мне стало жаль ее – у нее явно была паническая атака.

Приложив усилия, чтобы преодолеть небольшую гравитацию, я немного подался вперед и твердым, уверенным голосом произнес:

– Are you OК?!²

Девушка вздрогнула и уставилась на меня ничего не соображающим взглядом.

– Can you hear me?³

От моего спокойного голоса она стала приходить в себя и кивком головы дала понять, что понимает, о чем я говорю.

– We hit some turbulence but the pilots have already handled the situation. See, the plane isn’t shaking anymore?⁴

Мы действительно летели почти горизонтально. Время от времени корпус еще потряхивало, но это были последние толчки, предсказывающие, что борьба с воздушными потоками закончилась. Девушка окончательно пришла в себя и выпрямилась:

– Sorry, – забормотала она. – I had never experienced anything like this before… – речь была еще невнятной, но румянец уже играл на ее щеках. – Thanks!⁵ – выдохнула она и одарила меня благодарным взглядом.

Откинувшись обратно в свое кресло, я уловил изумленный взгляд моего соседа, который с любопытством наблюдал за мной.

– А вы случайно не пилот? – с любопытством уточнил мой сосед. Его интуиция поражала.

– В каком-то смысле, – отозвался я с улыбкой. – Прошел курсы пилотирования легких самолетов некоторое время назад.

– Вот откуда такая уверенность в голосе, – с улыбкой отметил он, дружелюбно похлопывая меня по плечу. Его взгляд был полон искренней симпатии. – Я вот, честно говоря, немного волновался, но ваша уверенность передалась и мне.

– Болтанка, сэр! – сказал я, подражая невозмутимому дворецкому из «Шерлока Холмса», и это окончательно разрядило обстановку. Окружающие пассажиры улыбались, расслабившись после напряжения.

– Вероятно, это был воздушный поток, – продолжил я уже обычным тоном. – Но наши пилоты справились блестяще.

Мой сосед согласился и, жестом позвав стюардессу, попросил стакан воды без газа. Я смотрел в иллюминатор: внизу безмятежно проплывали облака – величественные, гордые и, как всегда, абсолютно чуждые к людским тревогам.

– Но ведь вы наверняка поначалу паниковали, как эта юная леди, – не унимался незнакомец, кивая на прежде испуганную девушку.

– Было такое. В один из первых полетов с инструктором вся жизнь пролетела у меня перед глазами несколько раз, – признался я. – Тогда я получил адскую дозу адреналина.

Это был ясный солнечный выходной – как говорится, отличный день, чтобы умереть.

Поршневой двухместный Як–52 под управлением инструктора, урча носовым пропеллером, взмыл в воздух.

Полет начинался в штатном режиме, как и предупреждал инструктор – по кругу, на высоте 300 метров. Я не знал, что через пару мгновений все перевернется на 180 градусов – как в прямом смысле, так и в переносном.

– Внимание! Бочка, – раздалось в наушниках, и самолет, покрутив в разные стороны крыльями, на третий опрокинулся на левое крыло и… перевернулся. Тут же захватило дух. В кровь выплеснулась внушительная доза адреналина, в висках застучало, по телу прошла горячая волна мурашек.

– Вы, наверное, и в бога, и в дьявола поверили в тот момент? – хитро прищурился «Гибсон», прерывая историю.

Я немного смутился и ответил:

– Если честно, да, когда небо и земля поменялись местами, вместе с неописуемым восторгом на мгновение меня накрыл животный страх. Не готов был я в тот момент прощаться с жизнью. Но это ушло так же быстро, как и появилось. Я взял себя в руки. Тем более, когда самолет принял исходное положение.

Я хотел сказать, что все нормально, но услышал в наушниках сухое «Штопор», и тут же нос самолета нырнул вниз. Мое тело впилось в кресло от небольшой перегрузки. Чувство было, будто я на американских горках, за единственным исключением – под нами был не монорельс, а 300-метровая бездна.

Когда мы вышли из штопора, мой желудок, подбиравшийся к горлу, вернулся на свое родное место, а сердце перестало отбивать бешеные ритмы, застучав более-менее ровно.

«Принудительное отключение двигателя», – услышал я через минут пять равномерного полета. Шум поршней стих, а пропеллер замер. Двигатель «чихнул» пару раз, и… на смену пришли легкая вибрация в крыльях и приглушенный шум ветра за оргстеклом фонаря. Адреналин вновь забурлил в крови, каждая мышца в теле пришла в напряжение, а подсознание начало добавлять к новым ощущениям легкие нотки волнения. И тут же я почувствовал воздушные волны, на которых мы начали планировать, постепенно снижаясь к земле.

И вот уже мой взгляд через фонарь замечает знакомые красные флажки для ориентира и нескольких людей-муравьев, суетливо перемещающихся по полю.

Еще больше волнения придавало осознание того, что садиться на брюхо без шасси ни в коем случае нельзя – можно угробить и себя, и самолет. И в этот же момент, когда казалось, будто мы готовимся к посадке, я услышал, как двигатель пару раз «чихнул», заработали поршни и медленно заурчал пропеллер. Мы вновь начали набирать высоту.

Через пять минут виражей по намеченному маршруту я услышал в наушниках «Садимся!» и вновь увидел знакомые флажки, заметил отбегающие в стороны фигурки людей, которые давали нам простор для посадки.

Спустя несколько полетов я уже сам сел за штурвал, поднял самолет, выполнил нужное количество кругов по маршруту, точно так же отработал отключение двигателя, снижение и в конечном счете благополучно посадил Як–42 на поле в заданной точке, услышав в наушниках долгожданное: «Молодец! Все выполнил в лучшем виде».

– В любом случае испытывать страх, особенно в экстремальной ситуации, – это нормально для любого человека, – закончил я свою историю. – Время от времени вижу, как знакомый или посторонний человек начинает паниковать по разным причинам. Кто-то боится летать, кто-то в ужасе от замкнутого пространства. А в самолете все и сразу! Но у меня есть средство, чтобы заглушить свой ужас.

– И как же вы предлагаете с ним справиться? – с интересом уточнил сосед.

– Страх – это дверь, за которой психика хранит бомбы замедленного действия. Неудачно откроешь – рванет по полной! Поэтому со страхами нужно разбираться бережно, с любовью, быть готовым и к тому, что за ними скрыто, и к тем возможностям, которые появятся, когда с ними справишься. Ведь это реальная возможность войти в новую зону комфорта, расслабиться, начать получать удовольствие от вещей, которые раньше пугали, и жить качественнее. Так что с любым страхом можно справиться и даже нужно это делать. А если не получается, всегда можно обратиться к специалисту.

«Гибсон» расслабленно вытянул ноги и задумался. Мы с ним будто погрузились в уютное пространство, в котором можно предаться воспоминаниям и обменяться опытом. Он заметил:

– Страх – это взаимоотношения с самим собой. Расширяя горизонты своей психики, ты получаешь возможность контролировать свои чувства, в том числе страх. А вот доказывать другим, что ты не боишься, – это совсем другое.

– Вы меня правильно поняли! Если я начну доказывать кому-то, что лучше его, то всегда буду в проигрыше! Потому что всегда найдется тот, кто будет лучше и бесстрашнее меня.