Kitobni o'qish: «На колос выше», sahifa 7

Сирень

 
Падала сирень в моём саду,
Падала в жару и в стужу.
Я не видела её, я была слепая.
 
 
Закружила жизнь безумным блеском,
Ослепила яркою подвеской.
Огляделась по сторонам, я опять одна.
 
 
Вокруг – марионетки,
Сегодня кинешь – завтра в клетке
Не в золотой, но многие хотели б в золотую.
 
 
Я не грущу, затихли слёзы,
Следы и розы вызывают грёзы.
И бестолково ждать грозы,
Когда в душе померкли сны.
 

2000-е

Неяркий свет

 
Неяркий свет греет меня,
Мне много лет, и я также одна.
 
 
И я также в пути, и я верю в мечты,
А что остается, когда ты – не ты.
 
 
Когда по лицу стекает слеза,
Когда на щеках вырастает вода.
 
 
Сбиваю тревогу, опавшую ночью с берёз,
И падаю вверх, и с надеждой смотрю на врагов.
 

2000-е

Цветы ожили

 
Мы здесь, когда завяли листья,
Когда зима, стихи замёрзли.
 
 
Вот человека нет, душа его жива,
И пусть мне приведут сто доводов —
Все против.
Душа его жива, предстала пред Всевышним,
И мыслей нет, и чувства все затихли.
 
 
Возможность новой веры и любви,
Но как в раю поют цветы,
Как хорошо покажут.
 
 
Но дальше суд, а дальше – жизнь.
 
 
Мы здесь, когда цветы ожили,
Когда весна и плакать рано.
 

2006 год

Неизбежность побед

 
Он умер один и остался в земле,
Он помнил, как вера пылала в окне,
И жёлтые пятна меняли глаза
На чёрные веки земли.
 
 
Кто верил, кто ждал, кто хотел чистоты,
Но помнил лишь тени сомнений в крови,
Которые стёрли все двери, и мы
Теперь навсегда не одни.
 
 
Наше время давно здесь оставило след,
Наше время мечтало, чтоб хоть кто-то воскрес,
Но только ветер летал и кричал в небесах
И просил никогда не молчать.
 
 
Время колокольчиков смыла слякоть болот,
А мы всё рвались увидеть новый восход,
А мы ожидали неизбежность побед,
И память была нам наградой за смерть.
 
 
И смерть стала раем и бегом по краю,
Натянутым ветром и сброшенным криком,
И маленьким стоном, и окликом «вольно»,
И аистом в поле, и песней над морем.
 
 
И были преграды, и были рассветы
В поющих проходах последнего лета.
И в этом пространстве неспящего слова
Это зерно стало мерной иконой.
 

2011 год