Kitobni o'qish: «Судьба такая. Мариша. Поэмы»

Поэма «Судьба такая»

Часть 1

1.

Пятидесятые года-

Двадцатый век мы вспомним,

Вот первая зажглась звезда

На синем небосклоне.

Куда ни глянь белым-бело,

Алеет зорька к ветру,

Всплеснув на западе крылом

От снега – много света.

Ах, зорек нынче нет таких,

Просвеченных морозцем,

Когда, все в блестках золотых

Вдруг растворится солнце.

Когда душа полна зарей

В ней все: И грусть, и счастье.

Сияющих снежинок рой

На западе не гаснет.

Там даль холодная ясна…

Да, были наши годы…

Теперь иные времена-

Во всю разгул свободы.

2.

Такой свободы Бог не дай!

Ведь нынче и погода-

Старик январь, красавец май

Почуяли свободу.

Глядишь: Грязь, лужи в январе

Морозный воздух – в мае.

Нет, о хорошей я поре

Сегодня вспоминаю:

Зимой – снега, весной – сады,

Где в лепесточках свежих

Так много солнца и воды

И ароматов нежных.

Где ручейков весенний звон

Все травами пропахло…

Иль это был хороший сон,

Что жили мы без страха.

Где в песнях были те слова

В которых счастье светит,

Над нами неба синева

Казалась нам бессмертьем.

3.

Ах, вечер, – розовый какой…

Для женщины ж усталой

Он был и горем и тоской.

Вороны черной стаей

Вспорхнули, не найдя ночлег,

А тополь у забора

Не осыпал примерзлый снег…

Пусть веселился город.

И продавали уж кругом

Пусть елочки из леса,

И в сквере снежном с ветерком

Плыл хвои запах резкий.

Витрин – предпраздничный наряд,

Ребят и взрослых – толпы.

И все торопятся, спешат

Со свертком ли, иль с тортом.

Но Анна Фроловна была

И этому не рада.

Сегодня снег она гребла

Да так, что пот лил градом.

4.

Как ясно старый Пятигорск

Я вижу в настоящем:

Машук без вышки, холод звёзд,

Почтовый синий ящик.

Вот Нижний рынок…. Он потом

Сгорит. Ну а сегодня

Он со стеклянным потолком,

Дугообразным сводом.

Ах, Фроловна, из бочки ей

Набрали клюквы-кило,

Чесночной, докторской, верней,

Колбаски накупила.

Ещё в бутылках молока,

Да камбалы пузатой,

Сметаны, сыра, творожка,

Но зимний день так краток.

Вот, прозвенев, ушёл трамвай,

Видна уж дома крыша,

Над крышей – неба синева,

А у калитки – вишня.

5.

Недалеко Подкумок – он

Блестит, весь льдом одетый,

С Горы Горячей ветерком

Повеяло нагретым.

Струится тухлая вода

По камешкам в низине,

Не замерзая никогда,

Морозный вечер синий.

Он лёг на скалы. Снег, бурьян,

Да темные пещеры…

Но вот над Машуком туман

Уж оседает серый.

То ли туман, то ли мороз

Вдруг на щеке стал каплей.

Нет, то от тихих женских слёз -

Мать так привыкла плакать

Вот в коридоре вспыхнул свет -

Свет мягкий желтый зимний.

«Андрюша, милый мой поэт…»

И думая о сыне.

6.

Она открыла дверь, вошла,

Сынок её – Андрюша

Проснулся… Окон полумгла…

А тут, терзая душу.

Ещё Андрей свой дивный сон

Рассказывать стал – Мама,

Я слышал Нотр – Дама звон

В Париж я въехал прямо.

Я был в коляске, но в другой

Коляска, как машина…

– Андрюша, мальчик дорогой.-

Упрямая щетина

Родной щеки в ладонь легла

В её ладонь.… Сквозь слёзы

Сказала мать – Ну- ну, дела…

Ой, плачу я с мороза,

Сейчас дровишек принесем,

Зажгём и керосинку

(Тогда ещё вот в этот дом

Не заглянул газ синий).

7.

Ну, как вам живо описать

Тот домик над рекою.

Диван в нём старенький, кровать

Стол, печь, и всё такое…

Утюг, на венском стуле вот

Бельё на переменку.

За пятьдесят такой-то год

Там календарь на стенке.

С глазами кошечки часы,-

Глаза те, тоже ходят,

Да занавесочки чисты,

Да книги на комоде.

На этажерочке резной

Всё книги, книги тоже.

Энциклопедий старых строй,

Толстой, Мицкевич, Олдридж.

Иконка. Не в противовес

Религия – искусству.

( Над нами свыше силы есть

В них светлый разум, чувства).

8.

Два керосинки фитилька

Горят…. Кисель из клюквы,

Румяной камбалы бока,

Ещё картошка с луком-

Вот ужин. От него – тепло,

Мать с инвалидом – сыном

Беседуют и им в стекло

Стучится вечер синий

Из поддувала свет. В огне

Всегда тепло уюта.

Оранжевые блики дней

Да радости минуты.

На сына грустно смотрит мать

Красив лицом сыночек,

Да красоте той увядать…

Так сломанный цветочек

Цветёт бессильной красотой,

И постепенно вянет…

А за окном густой – густой

Снег падает в тумане.

9.

Герань запахла на окне,

Ус золотой плетётся,

И танец Брамса в тишине

Внезапно раздаётся.

Под звуки ль радио мороз

На тёплых стёклах тает.

Средь белых пальм, средь белых звёзд

Видней, как снег мелькает.

– Ну что ж, Андрюша, вновь снежок

Мать говорит устало-

Гребу, гребу его, сынок,

А видно ль что сгребала?

– Мам, начинается метель…

Жаль, болен я, а то бы

Сменил бы с радостью постель

На эти на сугробы!

Хотя бы раз один пройти

Мне по снежку с лопатой,

– Сынок, Андрюшенька, прости,

Хоть, чем я виновата?

10.

Пылает печь, трещат дрова,

Вода в кастрюлях, в вёдрах.

Чуть от усталости жива

Мать наносила воду.

Колодцы были тоже.… Но

В водопроводном кране

Вода дороже всё равно.

В морозном вот тумане

В метель, сегодня вечерком,

С соседушкой у крана,

Поговорили обо всём:

О грустном, о желанном.

Да…. Воду легче поднимать,

Когда есть коромысла

Им – русские платки под стать…

Пройдёт ли мода быстро?

– Андрюшу б искупать, да лечь,

Мать встала через силу,

Подсыпать уголёчка в печь,

Взять полотенце сыну.

11.

Андрей не мальчик. Уж ему

Под тридцать. В том и дело.

– Сынок, давай-ка, подниму.-

Измученное тело

На плечи матери легло…

Железное корыто

Большое – просто повезло

Запаяно и сбито.

Наш Машзавод любой заказ

Возьмёт…. Андрей – он рослый.

И всё же матери сейчас

Сынка купать не просто.

Андрей любил, когда тепло,

Сидеть в воде приятно.

Как будто бы всё жизни зло

Исчезло вдруг куда-то.

И запах мыла он любил,

Ту пену и тот ковшик

Над головою дождик был

И тёплый и хороший.

12.

Вот Анна Фроловна опять

Сыночка обливает.

Ему сегодня ковш поднять

Силёнки не хватает.

То ль на погоду всё болит?

В воде как будто легче,

А во дворе мороз трещит,

Уже расчистил вечер

Полнеба. Вновь сиянье звёзд

Они дрожат, как тополь,

Знать тоже их сковал мороз.

Снег свежий неутоптан.

– Ну что ж, Андрюша, вылезай,

Прогреем мазью спину

– От мази прошибёт слеза,

Уж лучше, лампой синей.

Давай, сыночек на кровать

И сына поднимая,

Она услышала опять

– Спина.…Ой, больно, мама.

13.

– Ах, мама, сон про Нотр-Дам

Знать был на непогоду,

Зашёл в собор как будто, там

Ты знаешь – Квазимодо.

Среди коричневых колонн,

Средь полутьмы волшебной

Об Эсмеральде плакал он

И содрогалось небо.

Горели окна – витражи,

Мам, сны мои цветные…

– Лежи, Андрюшенька, лежи

– Ой, кости вновь заныли.

Нет, я завидую ему

Пусть был бы я уродом

Входил в собора полутьму

Счастливый Квазимодо.

Вот солнышко проглянет, мам.

Мне помощи не надо

Проеду по дорожке сам,

Любуясь снежным садом.

14.

Сын чисто вымытый лежит,

Накормлен, успокоен

Боль стихла. – Мама, расскажи

Про что-нибудь такое…

Или устала, будешь спать?

– Нет, сон прошёл, Андрюша.

Про что же сын, мне рассказать?

– Про вашу деревушку…

Где ты росла? – В краю том рожь,

А с этим жёлтым светом,

Когда по жизни ты идёшь -

Милей России нету.

Июльские, сынок, луга

Все травами пропахли

А скосят рожь. Стога, стога,

Ракиты всё и пашни.

Мы жили дружно, хорошо

Родителей жалели

Два брата, да и я ещё

Зла в сердце не имели.

15.

Был Горьевск славный городок.

В окрестностях то наших

Там 25 церквей, сынок,

Вокруг поля да пашни.

Священником в церквушке он

Служил твой дед когда-то

Представь себе: Вечерний звон

В малиновых закатах.

Меня отец с собою брал,

Эх, едем мы лугами

Глядим, уж Горьевск засиял

Своими куполами.

И в золоте тех куполов,

В приземистых домишках

Такая Русь, что нету слов…

Всё ближе, ближе крыши.

И всюду шелесты берёз

Мы от лугов пьянели…

От васильков, от летних рос,

А купола звенели.

16.

Репрессия как страшный сон

Вдруг пронеслась над нами.

Теперь услышу церкви звон -

Отец перед глазами.

Женился он тогда во сне,

Стоял в рубашке белой

И так сказал тогда он мне.

«Сон вещий, вот в чём дело

Я очень, дочка, верю снам» -

Придет, какое горе

Ещё и я не знаю сам -

Нас разлучат с тобою.

Анютушка, тебе беречь

Мать, братиков. Я – плакать.

Он ласково: «Ну, лезь на печь,

То может быть собака

Зря нынче воет на зарю.

Прости, меня, дочурка,

Неправду может говорю

Обманывают чувства?»

17.

Пропал твой дед на Соловках,

А мы лишенцы стали,

И унижение и страх

В деревне испытали.

А в Горьевске тогда базар

Вдруг опустел…. Андрюша!

А раньше.… Уж, какой товар

Туда свозили! Слушай.

Пройду с отцом я по рядам:

Белуга вся лоснится,

Халва ореховая – нам

Такая уж не снится.

Медовый пряник ли жую

По праздникам, иль булку

Судьбу за то благодарю…

С багряным ветром гулким

К нам ворвалась беда.

Что жизнь. В тридцатые те годы?

Один брат умер у межи,

Другой – на печке в голод.

18.

Но голод, пережив едва

Обижены мы были

«Лишенка, дочь попа» – слова

Мне к счастью путь закрыли,

Хотела, сын я в институт

Мы, мало ль что желали…

Пути лишенцам не дают…

А вождь народов – Сталин

На нас неласково смотрел,

И стали церкви рушить.

Притих наш Горьевск, отзвенел

– Всё ранило так душу.

Как выйду в буйные поля,

А за полями город,

Но звон церквей не слышу я

И свет зари так горек…

Там кто-то с поля хлеб везёт

И думаю, бывало:

Страдал от голода народ,

Что ль хлеба было мало?

19.

– Любила парня я, сынок,

Был он у нас сапожник,

Он красотой меня привлёк,

Меня приметил тоже.

Встречаться стали. Мир сиял

Таким счастливым светом

Не помню, кто ему сказал:

«Да, брось лишенку эту».

Ушёл любимый от меня,

В лугах погасли зори.

Лишенка.… Пусть отец.… Но я…

Зачем же детям горе?

Мне мама отчима нашла…

В свои девичьи годы

Я своенравною была…

И воля, знать, господня.

Уехала тогда я в Крым

Развеять злое горе,

Чтобы сияньем голубым

Могло утешить море.

20.

Под снегом помню я седым

Цвет мушмулы февральской,

Под гнётом ледяным таким

Все тоже изнывали.

Андрюша! Мы в тисках беды,

В тисках боязни жили.

Из-за какой-то ерунды

Холодный страх – по жилам.

Друг другу слова не сказать,

И на работу ночью

Спешили, чтоб не опоздать,

А то тюрьма, сыночек!

В газетах славилась страна

Всё было показухой…

А моря синяя волна

Плескала в берег глухо.

В Крыму от голода не так

Страдали, как в Поволжье

Над прошлым уж спустился мрак

Там столько жертв…. О боже…

21.

Я хорошо всё помню, сын.

В Крыму, перед войною

Портовый сторож был один,

Сдружился он со мною

« Анюта!» – Как-то он сказал,

«Смотри, расстрел за это,

Я никому не доверял,

Но ты не выдашь, детка.

Мешки с мукой, мешки с крупой

На корабли грузили,

То в тот, то в этот загранпорт

По тоннам вывозили.

У заграницы норов свой,

Порой в штыки с Россией

Отказ? Везти опять домой?

Но нет! И керосином

Облив муку, облив зерно,

Чтоб не досталось рыбам

Пускали это всё на дно…

В России ж люди гибли…»

22.

– Мамуля, ты мне расскажи

Как в Пятигорск попала?

Кто в нашем доме, мама, жил,

Ну, с самого начала?

– Твой прадед Прохор строил дом

Под камышовой крышей

Вон, видишь крюк под потолком

То были ясли…Тише,

Всё тише в памяти у нас

Тех старых лет качанье.

Андрей! Представишь ли сейчас

Веретена жужжанье?

Одной ногой толкает мать

С младенцем ясли эти,

Другой ногой ей прясть опять,

Пока лучинка светит.

Младенец в зыбке то – твой дед…

Я дров подкину в печку…

Вновь вспыхнул в поддувале свет

Он на Руси как вечность.

23.

– Мы в Ялте встретились с отцом,

А он – пятигорчанин.

Хорош душой, красив лицом

Так что ж, вот и встречались.

– Любила мама ты его?

– Конечно, как родного.

А вот сапожника того

Всё вспоминаю снова.

Когда приехала сюда

Дом был уже под толем.

Свекровь моя была в годах

И с ней сыночков двое.

У папы неженатый брат

Был. Ну, такой хороший.

Я помню под луною сад,

На улицу окошки.

Стояли вишни, как во сне

Как будто в сказке зимней

Сверкал на веточках то ль снег,

То ль лёгкий хрупкий иней.

24.

Стук оглушительный в окно,

И Вася тих и бледен…

Муж на работе, и темно

Спокойно у соседей.

Не знаю, в чём его вина,

Но в «Чёрный ворон» Васю

Втолкнули. Тихая луна

Мне показалась красной.

А мать рыдала на снегу,

Бескровными губами

Вдруг прикоснулась к сапогу,

Тяжёлому, как камень.

Тяжёлый взгляд был, как сапог…

«Встань мать!» – сказал ей кто-то.

– Мой Васенька, да видит Бог

Он бескорыстен, кроток.

За что за что его? – Молчать!

– В безвестность канул Вася,

Всё без суда, сынок, решать

Давалось право власти.

25.

А на столе стоял портрет

– Солдат в пилотке вечной

– Её не снять. Из страшных лет

Ушёл он в бесконечность.

В его глазах чуть-чуть печаль,

Немножечко страданья,

Что так он близких повстречал,

Что в дне остался давнем!

На рамку тёмную Андрей

Смотрел и на солдата…

Снежок срывался во дворе…

– А помнишь, мам, когда-то

Шумел июньский старый парк,

Катались мы на лодке,

И вёсла в папиных руках

Как рассекали воду.

Ну а потом ноябрь, вокзал,

Такой же снег, платформа…

На фронт наш папа уезжал

Я плакал, мама, помнишь?

26.

От автора:

К вам обращаюсь, молодежь,

Кто юн, о том не знает,

Что старый наш вокзал он всё ж

Как память нам живая.

Он старину в себя вдыхал,

Пар тёплый паровозный

Он был по нашим меркам, мал

– Ровесник бедам, грозам

Он помнил гимнастёрок гарь,

Пренебрегая модой,

И довоенные снега

И розы, и восходы.

Он помнил помнил без конца,

А можно ли не помнить

Мальчишкой моего отца,

Как местный житель скромный

На Пятигорский шёл вокзал,

И шёл как комсомолец,

И Анджиевский руку жал

Ему тогда до боли.

27.

Метелью красной замело

То ленинское время

Зерно успехов проросло,

А после перезрело.

Наш город рос и рос вокзал,

Тоннель под ним пробили,

Мы не поверили глазам,

Как зданье изменили.

Не пирожками с требухой

Теперь платформа пахнет,

Здесь бар, в нём пассажир простой

Увидя цены – ахнет.

Люминесцентные огни

Теперь лазурью светят.

Казалось, мирные бы дни

Да взрывы, гибнут дети.

Всего 12 было лет

Айвазовой Елене,

Когда вокзал взорвали. Нет…

(Простите отступленье).

Часть 2

1.

Спит милый старый Пятигорск,

Не надо гнать так время,

Когда средь мирных древних гор

Светлеет сумрак серый.

В холодном сквере городском

Наряженная ёлка,

Стеклянные шары огнём

Горят – блестящим звонким.

Гирляндочки бегут огней

Все веточки – цветные.

Под ёлкой Дед-Мороз – на ней

Домишки расписные,

Зайчат – серебряный картон,

И золотых орехов

Предновогодний светлый звон,

Уж скоро детским смехом

Тот будет праздник оглашён.

Пусть Дед-Мороз из ваты.

Но скоро настоящий он

Придёт сюда к ребятам.

2.

Записку сыну пишет мать:

«Андрюша, кушай милый

Я на работу – снег сгребать

Дай Бог сегодня силы!»

Ах, Анна Фроловна, заря

Ещё не разгоралась,

В денёк последний декабря

Вот снегу вам досталось.

Снежок детишкам для потех,

А дворнику б не надо,

Но раз другим приятен снег,

То пусть им будет в радость.

Надела бурки и носки

Из кроличьего пуха,

Иль под глазами синяки?

И в зеркале – старуха.

С надеждой сына родила,

Но если бы вот знала

Моложе бы тогда была,

Коль вовсе б не рожала.

3.

Шумит, смеётся детвора.

Эх, детство золотое

Оно – особая пора,

И жить на свете стоит,

Когда ребёнок счастлив твой

Свободен и беспечен,

И перед ним большой – большой

Путь жизни бесконечной…

Эх, сколько здесь румяных щёк,

Да шапок тех ушанок,

Блестящий радостный снежок

Цветных мельканье санок.

Или полозья – серебром,

Хоть доски сбиты косо.

Детишек со своим сынком…

Сравнила мать не просто.

« Андрюша, миленький сынок

Не знал ты детства, мальчик

И в детстве был ты одинок…»

И мать тихонько плачет.

4.

А в сквере бабе снеговой

Уже прилепили руки,

И дали палку ей с метлой

Как будто злой старухе.

Уже торчит морковка-нос,

Ну а глаза.… Про это

Расскажет дедушка Мороз.

В домах уж угля нету.

Иль может, есть да не у нас

Тогда ж углём топили

А значит уголёчки глаз

В прямом значенье были

Но Анна Фроловна ребят

Так ласково журила

За горок ледяной раскат,

За то, что скользко было.

А вдруг прохожий упадёт?

«Ведь вы промокли дети

Метлой вам баба надаёт,

Домой! Ручонки грейте!»

5.

Большой лопатой управлять

Не очень то удобно.

Снег по обочинам сгребать,

В тяжёлых он сугробах.

Ой! Снег забился в бурки что ль?

Опять промокли ноги,

Опять в плечах, суставах боль…

Эх, снежные дороги!

И если в этом жизни смысл

Грести, мести и чистить,

Зачем сама на свете жизнь,

Её где счастья выси?

Об этом думать не дано,

Вот если б встал Андрюша…

Но нет, ему не суждено.

И резко, непослушно

Лопата врезалась в бордюр,

Иль головокруженье?

Для дворника ведь перекур

Зимою на мгновенье.

6.

Скорей домой! Ещё запечь

Гуся в духовке нужно,

Да праздничных купить вот свеч,

Чтоб был приятней ужин

Картошки сын почистит. Но

Для пирогов уж тесто

Наверно подошло, оно

Уж не было бы пресным.

Последний лист календаря

Андрей сорвёт сегодня.

Последняя в году заря…

Но воля, знать, господня.

Зарю не видно из-за туч,

И в жизни нет просвета

Андрюша, мальчик мой, не мучь

Себя, что счастья нету.

И в мыслях вместе с сыном мать,

Что делать, дорогая,

Не в силах вы сынка поднять,

Чтоб он ходил ногами.

7.

Румяная с мороза мать

Идёт домой. И что же?

Перед Андрюшею тетрадь,

Он пишет полулёжа.

Как угольки глаза горят,

В чернильницу макает

Перо. – Я здесь про Ленинград

История такая:

Как на коляске я въезжал

Туда. И на соборах,

Сверкая, белый снег лежал…

А у коляски скорость…

Я все машины обгонял,

А право на вожденье

То ль выбросил, то ль потерял…

И надо ж, наважденье.

Остановило вдруг Гаи

А дальше… – Мой сыночек

Все эти повести твои

Необычайны очень.

8.

Сыночек, подожди, сейчас…

Я хлеб купить забыла.

Андрюшенька, который час?

– Второй. – Пиши, мой милый.

Ах, самый лучший магазин

Всё ж там – на Теплосерной.

Он – с жёлтым золотом витрин,

Он пахнет хлебом серым

И Анна Фроловна ни с чем

Его сравнить не может.

– Кто здесь последний? Я за кем?

И сердце сладкой дрожью.

Вдруг отозвалось. Вера, ты?

Откуда ты, Веруша?

О как объятия чисты

Взволнованы как души!

Бывает родственник не мил,

Чужой бывает дорог.

Кто в друге сам себя любил

Поймёт: Миг встречи долог.

9.

Бывает разница в годах

Немалая. Так что же?

Друг и приятель может, ах!

Насколько быть моложе!

Пройдёшь, порой, весь белый свет,

Ну, а в душе всё кто-то,

Кого с тобою рядом нет.

И любишь ты кого-то.

– Ах, Фроловна, как мчится жизнь,

В ней – нету остановок.

– Веруня, где живёшь, скажи,

Как встретиться нам снова?

– Вон, виден дом мой из окна

Забор из камня белый.

– Веруня. С кем живёшь? – Одна!

Война прошла, что делать?

– Так приходи к нам завтра днём

Мы Новый Год отметим.

Так что ж, Верунь, мы завтра ждём

Придёшь? – Приду! – Мы встретим.

10.

По радио Курантов бой,

Цветные фейерверки:

Зелёный, красный, голубой,

Да серебро – на ветках!

О здравствуй, здравствуй, Новый Год!

Под выстрелов раскаты…

Как людям всё-таки везёт,

Что век притих двадцатый.

Под пушек праздничный салют

Жить хорошо на свете!

Хоть без отцов теперь живут

Уж выросшие дети.

И не дождутся сыновей

Уж матери – их много.

И вырос без отца Андрей,

Все смертные под Богом…

Но жизнь – живым. Она идёт

И с праздничным салютом

Пусть будет славен Новый Год

И в полночи. И с утром!

11.

Взметнулось небо вширь и ввысь

Огней полночных – диво

На улице – детишек визг,

А дома – кот пугливый.

Гудит, взрывается земля

А кот, прижавший уши-

Под стол… – Нет, Барсик, так нельзя

Сядь у окошка, слушай.

Ведь Новый Год, он раз в году,

Но кот в руках Андрея

Дрожит.… Какую же звезду

Зажгло над миром время?

И вот уж говорит Хрущёв

По радио. И в этом

Так много правды, смелых слов,

Салют стране Советов!

Но вас хочу спросить, друзья,

А знали вы Дедюру?

Дедюру вам не знать нельзя,

Раз пил он денатуру.

12.

Печник он. Мастер золотой

Красавец. Ну, так что же?

Как с фронта он пришёл домой

Так спился! Правый Боже!

Забыл, что у него есть мать,

Что у него есть дети.

Вино, денатурат хлебать –

Знать быть больным на свете!

Стране родной салют, салют!

Хоть всюду и пивнушки,

Хоть мужики как мухи мрут,

От лишней от чекушки!

Глядишь, у матерей – инфаркт…

Эх, сыновья- сыночки…

Хотя не все, конечно, так

В пивной увязли бочке.

Андрей он только инвалид,

Он пьянство презирает.

Но вся страна гремит, звенит

Бокалы поднимает.

13.

И потому Андрей как все

Поднял бокал с шампанским

За Новый Год и за успех,

За мир за долг гражданский.

И Анна Фроловна пила

Шампанское за сына

И за хорошие дела.

По ёлочке красиво

Вдруг побежали огоньки,

Шары, кот лапой трогал-

Как разноцветны, как легки

Они. И как их много.

И запечённого гуся

Андрей коту отрезал.

– Ешь, Барсик, вот и колбаса

И рыбкой не побрезгуй -

От свеч теней бежит игра

На радио- динамик.

Пирог уж подавать пора

С румяными боками.

14.

Пьют чай мать с сыном на десерт

С любимым тортом «Сказка»

Его вкусней, пожалуй, нет.

И сын сидит в коляске.

Рубашка белая на нём,

Чернеют чуб и брови,

И карие глаза огнём

Горят. И мать с любовью

Всё смотрит смотрит на сынка,

Неужто он, голубчик,

И сладость не узнав цветка

Увянет. И измучит

Вконец стареющую мать,

О если бы хоть где-то

Жену Андрюшеньке сыскать…

Ужель на свете нету

Той женщины, чтобы душой

Андрюши – восхищалась.

Чтоб бескорыстие нашёл

Он в ней, любовь и жалость.

15.

Как чисто и полутемно

В том доме над Подкумком:

Лимонный фикус, да окно,

Да ходики со стуком.

И всё ж такая тишина,

Что в шторах разноцветных

Плывёт бесшумная луна,

Да кот мурлычет где-то.

Динамик радио молчит

Большой, в бумаге чёрной,

Он выключен, иль тоже спит,

В нём был концерт за полночь.

Пел милый голосистый хор

То – Фёдоровы сёстры,

У этих четырёх сестёр,

Всё задушевно, просто.

Да мало ль, кто ещё там пел,

Но мать и сын устали,

А Новый год шумел, звенел,

Счастливые не спали.

16.

От автора:

Какое солнце! Снег блестит!

Страна моя! День добрый!

Эх, времечко назад летит

Под девственным сугробам

Не принимаю новизну,

Стекла, огней, металла

Люблю простую старину,

В которой новшеств мало.

Мне недоступен Интернет,

Бесстыжие журналы,

Из непонятных наших лет

Я в прошлое попала.

Мой скромный старый Пятигорск

России ты частица!

А мой родной Горячеводск

Он вместе с детством снится.

И нету улицы родней,

Прекрасней – Теплосерной,

На этой улице моей

Я стала в счастье верить.

17.

Дом Анны Фроловны открыт

Всегда хорошим людям,

– Веруня! Заходи! Там спит

Ещё Андрей. – Разбудим!

– Где ж ты работаешь сейчас?

– На нашем Машзаводе.

– Снимай пальто! И вот рассказ

О быте, о погоде.

О том, что на заводе план,

И что погиб на фронте

Любимый паренёк Иван…

– А вы то, как живёте?

Андрей в рубашке голубой

Ему, конечно, легче

Ещё вчера большая боль

Уж улеглась под вечер,

Залез в коляску, сам, держась

За всё что попадалось…

Красавец парень. Умных глаз

Таких, быть может, мало.

18.

Спит на ноге у гостьи кот,

Дымится чай в стаканах,

И гостья милая ведёт

Беседу о желанном.

Воспоминаний целый рой

О всех погибших близких,

И что отец перед войной

Работал в тресточистке.

– Мне помнится 30-й год

Идём с отцом в контору,

А во дворе кругом народ,

Повозки всё и кони.

Тюки соломы, сена стог,

Я помню: ветер сильный

Летит сухая травка.… Ох.

Какой цвет неба синий

– Вы дворником уже давно?

– Четвёртый год, Веруша.

Там с мётлами сарай есть.… Но

Ведь там была конюшня.

19.

– В конце двора? В углу? – Ну, да!

И там отец мой конюх…

Я помогала иногда

Ему. И есть что вспомнить.

Любила я лошадок.… Но…

Войны проклятой будни:

В безумной бойне всё равно

Что лошади, что люди…

Теперь уже грузовики,

А раньше в Пятигорске

Всё брички. С мусором тюки

Везли на свалку в горку.

Шёл разговор о том, о сём:

О звёздах, о Хрущёве,

И о поэзии, притом,

О Лермонтовском слове,

Андрей стихи его читал

Он был влюблён в поэта…

Ты, гению так близок стал

О Пятигорск наш светлый!

20.

– Прочти, сынок, стихи «Сосед»

В них – свет лампадки давней…

Увидел бы сейчас поэт

Столбы, что с проводами.

Андрюша, кстати, папин дед

Гроб с Лермонтовым видел…

16 было деду лет.

На улицу он выйдя

Толпу вдруг встретил и – за ней!

Шёл впереди священник

Гроб на руках несли…. Скорей!

Шептали в исступленье.

Священник «Святый Боже» пел

Размахивал кадилом…

С чужою женщиной сидел

Андрей. С приятной, милой

Не целовался никогда,

Не видел женской ласки

Читал стихи, но от стыда

Краснел. Краснел от страсти.

21.

Заметила всё это мать,

И сердце сжалось болью

Андрюша покраснел опять.

Нет, в чувствах сын не волен.

Увлёкся взглядом голубым -

Взгляд добрый и открытый

Андрей взволнован. Что же с ним?

Он первой страстью сбитый.

Подруга матери сама

Заметила всё это,

Чтоб дальше не сводить с ума

Андрея, шла по ветру.