Kitobni o'qish: «Грёзы. Сборник стихов»

Shrift:

Депрессия
(90-е годы)

Капризы природы

На желтый лист березы
Упал нежданный снег
Прозрачный лед, как слезы
Сковал живую ветвь.

Загадка! Роскошь! Грезы!
Чарует всех как сон,
Хрустальный звон с березы
Летит со всех сторон.

Но прояснилось небо
И легкий солнца луч
Освободил березу
От завороженных пут.

И, сморщившись листочек,
От ярких тягот дней,
Незримой силой снятый,
Исчез в толпе людей.

Грустная история

Мне б рассказать веселую игру,
Сначала, с первой тени,
Когда сказала я, что не могу
Переступить себя и не было сомнений.

Мне б рассказать как солнце увидала,
Когда уже была во тьме,
И с легким сердцем прошлое отдала,
А наступивший день оставила тебе.

Мне б рассказать безумную затею,
Соединить нелепых гордецов,
Готовых все отдать со словом «не жалею»
Но только не себя, любви певцов.

Мне б рассказать, как миг бывает жизнью,
Глаза любимые на долгие года,
Как бесконечные часы над жаркою постелью,
Горят звездой, упавшей навсегда.

Мне б рассказать, как боль кричит беззвучно
И рвется на живом единое одно,
Досталось что кому от муки не почувствано,
Кому-то одному добро, кому-то зло.

Мне б рассказать, как просто мир поделен,
Пустая болтовня и глаз незрячих взгляд,
Густая теснота и беспределен
Подъема душ и с богом в один ряд.

Мне б рассказать, как эта простата
Убила чувства лучшего мужчины,
И опустилась в душу пустота,
Смеяться-плакать не найти причины.

Мне б рассказать, как сын мудреет вмиг,
И детское плечо покорно подставляет,
И пережить безмерный женский стыд,
Жалея и простя неслышно помогает.

По Конфуцию ли?!

Что это? Жизнь поделенная пополам
Иль пуповина матери отрезана?
Полжизни свет или мираж, ведущий к свету
Уверенность в себе

Готовность жить по мудрому совету,
Впитать в себя познанья всех веков,
И чувства неизведанные жаждать,
Нестись по жизни не одев подков,

И не бояться низко падать.
Не ведать кто ты есть
И быть какой казаться,
Смеяться на расставленную сеть,
Не зная брода с берега бросаться.

Вдруг истина, открывшись
Бурей ствол веры гнет,
Обрушились загаданные дали,
И вертикальный ход растянутой спирали,
Из темной комнаты Конфуция ведет.

Вот жизни полнота
Заполнила все клетки,
Увидеть все, понять,
Прочувствовать до судорог в груди,
Любить до изнеможенья.
Весь мир узнать в одних глазах,
От серости ослепнуть…
И разнести на щепки.

Как горе пережить?
Замкнуться в круг,
Где в центре ты
И черными волнами
Переживанья бьют
Об одиночество непробиваемые стены,
Или раздать друзьям и близким
Частями малыми,
Нарушив их покой,
Иль собственные беды?
Просить у Господа прощенья
И горсточку покоя.
Любовь – единственный есть
Выход из забвенья,
Но быть достойной этого возврата
Поглотит много сил,
Остаток неизвестен.

Боялась не успеть
Бежала, спотыкалась.
Теряла на ходу и мысли, и друзей,
Старалась быть как все,
Но мало оказалось.
Опередить, сразить, узреть
И вызвать на дуэль.
Да, это был лишь сон!
А жизнь прошла не близко
И собственный обман
Привел к тому концу,
Где нет людей,
А значит, нет и риска,
И пусто на душе, и слезы не бегут.

Зачем мне риск?
Ведь сил на пораженье,
В мечтах теперь могу по-крупному играть,
Лишь серых будней тихое движенье,
Позволила себе за бурю не принять.

А может рано годы отпустила,
И верный свет любви рассеет сон-покой,
Поверить даст, что милостыню лжи простила,
И на бумагу лягут искренние строчки,
Написанные легкою рукой.

Я много поняла того, что не сумела,
Где не смогла себя поднять и воздуха глотнуть.
И в детях воплотить понятья не успела,
Ошибки лишь свои не спрятала и в путь
Отправила. Куда пойдут?

Попробуют открыть ниспосланное богом,
Познать себя, рискуя жизнь отдать,
Иль яркою звездой блеснуть на дне убогом,
Иль верным будням разрешать загнать?!

Мне грустно оттого, сама я не решила,
Что им в дорогу лучше пожелать,
Лишь слабости своей руки не скрыла,
Осталось только с болью в сердце ждать.

Поездка сына в Америку

Не оторвать ту часть души,
Которая хранит мольбы,
В Заокеанской прибранной глуши,
Поймут отзывчивость судьбы?

Пороком бедности блаженства
Взращенный,
Понявший сразу свой удел,
И с детскою мечтой главенства,
Покинув глупый беспредел.

Удастся ли понять законы мирозданья,
Открыть в себе отдушину любви,
Построить новой веры зданье,
Забыть об обреченности крови?!

Зритель, жизнь со стороны

Жить в облаках легко и просто,
Ласкает тело белый пуховик,
Изнежена душа и не желает роста
Покойный мозг, запомнивший лишь миг.

Проходит время, не задев обманом,
Чистейшее пристанище десниц,
И сон, и явь обволокло туманом
Эфирных грез, не знающих границ.

Не чувствуешь себя, растворены по крохам
И жизни знак, и к вечности почет,
В застывшей тишине не слышно вдоха,
Блаженною улыбкой сложен рот.

Ни майский гром, ни зимние метели,
Не смогут одолеть покорных душ покой,
Лишь теплые, слепых дождей капели
Растопят облака и возвратят домой.

И будет все равно, куда дождинкой
Ты упадешь из облачных высот,
В простой ручей, стекающий низинкой,
Иль в бурный и крутой водоворот.

Тоска по Родине

Пестрой жизни бус
Разорвалась нить.
Не вернуть их вкус,
Не собрать, не свить.

Трав ковыльных пух
Не ласкать щекой,
Не усмирит дух
Сон-полынь степной.

Васильков венок
Во ржаной реке,
Не сплести рядок
На твоей руке.

Синих глаз простор
В снежной глубине,
Не закружит взор,
Притянув к себе.

Провожу печаль,
Успокою грусть,
Прошлого не жаль,
Пролетело – пусть.
Лет безликих круг
Потонул в песке,
Но а если вдруг,
Ландыш по весне.

Кто виноват в безволье равнодушном,
Природою заложенная боль,
Страх загнанных страстей в застое душном,
Случайно сыгранная роль?
Не корю создателей наивных,
Не прошу забвенья иль любви,
Не зову помочь небес зазывных,
Благодарю за искренность игры.

Окончание школы сыном

Уходят в память школьные года,
И тянут до земли гуманитарные науки,
А надобно взлететь и понестись туда,
Где триста лет назад не слышали английской речи звуки.

Тоска

Распиши мой суженный, затумань глаза,
Как берег меня, как любил одну,
Жизни нашей путь – камень бирюза,
Не пропустит луч и пойдет ко дну.

Погляди попристальней, не кривя душой,
Как дорогой шел, а пришел тропой,
Уж не я ли в том всей бедой была,
Что живой воды с родника ль брала.

Мужчине, которому вверяют честь

Героем маленьких трагедий
Себя считала я вполне,
Осенних, пасмурных мелодий
Такт замирал и мнилось мне,

За горизонт вхожу устало,
Впотьмах не различая цвет,
Не слышен боле гимн металлу,
Остался позади рассвет.

Упавшею душой нащупываю стену,
Руками развожу велеречивый стон,
И вмиг увидела сияющую сцену,
Где вот сейчас появится и он.

Взошел! Себя Христом считая,
Одетый в черный плащ и белое кашне,
Нимб смоляных кудрей взметая
При гибком шаге, мистер Мулине.

Хоть в жизни повидал немало,
Призер олимпиад и красных книг,
Душой был юн и рифмой Ганнибала,
Он в женские сердца вонзал свой лик.

Любя себя на сцене клуба,
Борясь за чистоту заморских слов,
Стал публике дороже собственного зуба,
Слегка презренье лил поверх голов.

Он сразу понял все мои сомненья,
Взял на себя нести в потемках свет,
Исполнил все желанья без боренья…
И стала я героем оперетт.

Торжество

Волшебный праздник, сбросим суету,
Полночными огнями радостных гирлянд,
Мы пригласим за стол мечту
Под тихий звон малиновых курант.

Сквозь легкий дым привычных сигарет,
Друзей моих проступят лица,
Тобою ставших с детских лет
И встреченных в пути прижизненного блица.

Почувствовав прикосновенье близких глаз,
Приняв себя, как есть любую,
Поверить, не в последний раз
Судьба произнесла «Тебе дарую»,

Разлитое по комнате тепло,
Вдруг вздрогнуло с внезапного вторженья,
Звонят, откроем дверь в «светло»,
С улыбкой встретим новогоднее виденье!

Как могу

Зачем напоминаешь ты
Былых страстей безмерное кипенье,
Не возродят уже они
Желанья встречного стремленья.

А вечный спор добра и зла,
Рожденный в собственной душе,
Простив ненужные слова,
Представим времени-судье.

Из встреч, назначенных судьбой,
Сполна был выбран шанс,
Остались сами мы собой,
Мотивом нежных станс.

Из чувств, забытых, вспомним вновь,
Что долг и честь важней,
Тебе, поэт – воспеть Любовь,
А мне бы стать сильней.

Серебренное путешествие

Мужу

Однажды, летним, ясным днем,
Взяв удочки, рюкзак,
Они решили, что вдвоем
Отпразднуют свой брак.

Задорно оттолкнув причал,
Лодку задрав крылом,
Приняли – верность всех начал,
Сесть правильно с веслом.

Он был силен, горяч и смел
Взял на себя бразды,
А ей достался тот удел
Ритм соблюдать, налить воды.

Бросок, рывок лишь буруны
Летят плывущим вслед,
А древние прицелы валуны,
Рисуют хвост комет.

Но час от часа все сложней
И долог стал их путь,
Уж взмахи весел не дружней
Назад не повернуть.

Внезапно, вспенив все кругом,
Нагрянул ураган,
Закрыл растресканным стеклом
Природный балаган.

Поднялся дух их на борьбу,
Нашлось и много сил
И, не надеясь на мольбу,
Уж не жалели сил.

То бросит резко их вперед,
Окажутся то сзади
И близок новый поворот,
Но нет конца руладе.

«Здесь нужен плавный, ровный темп,
Меняемся местами»,
Она сказала и затем
Свели размен, качнув бортами.

Ну, вот и близится конец
Забавному рассказу,
И был за доблесть им венец,
Не поклонюсь экстазу.

И гордый дом на том холме,
Что виден с трех озер,
И брызги солнца на корме,
И водяных цветов узор.

И, пропустивший древний мост,
Песчаных берегов меха.
Костер, меняющий свой рост,
А на обед – уха!

Раздумье созерцателя

Хочу найти в трудах великих мастеров
Влиянье поедающей их страсти,
И утоленья ненасытной власти
Над душами, утратившими кров.

Но прост сюжет и вечны темы,
Любовь, природа, бытность и игра,
Лишь вдохновенье, всех таинств искра,
Таит в себе разгадку той дилеммы.

Чем занята была их жизнь в полете,
Борьбой с собой иль низостью утех,
Но принесет ли то успех,
Что схвачено и понято во взлете.

Безмерный труд, как символ отреченья,
Затопит гордостью за разум тех творцов,
Что слить смогли двух разных близнецов_
Угрюмость рудника и Эрот вдохновенья.