Kitobni o'qish: «Ноябрь в Париже»

Я спросила: "Чего ты хочешь?"

Он сказал: "Быть с тобой в аду"…

А. Ахматова

Утро.

Проснувшись рано утром в мягкой постели в уютной спальне с окнами, выходящими на набережную Москва-реки, Адель услышала мяуканье своей любимой кошки. Это очаровательное животное звали Шанель.

Пробивающийся сквозь полузакрытые жалюзи тусклый осенний рассвет мягко охватывал стоящие на подоконнике орхидеи, развесившие многочисленные гроздья цветков, образующих изящные арки. Дверь, ведущая в спальню, была прикрыта, и в проеме виднелись слегка задернутые прозрачные шторы соседней гостиной, где на светло-бежевом диване сидела кошка и, всем своим экстерьером и мастью, походила на знаменитую кутюрье, а на фоне смоляно-черной гладкой шерстки, сплошь покрывающей её грациозное тело, на грудке красовалось белое круглое пятнышко, напоминающее брошь из коллекции бижутерии Коко.

Шанель, спрыгнув с дивана, направилась к постели своей хозяйки. Адель подняла голову с подушки, потянулась, откинула одеяло и села на край кровати, пытаясь надеть стоящие рядом бордовые бархатные тапочки, но кошка уже легла на них сверху, заигрывая с пушистыми помпонами. Адель почесала её за ушком, погладила по теплому животу и сказала:

– Доброе утро, мадам!

Та окинула томным взглядом комнату и, ещё раз мяукнув, пошла на кухню, будто приглашая хозяйку к завтраку.

Адель встала, посмотрела на себя в зеркало, убедившись, что ей к лицу бордовый цвет ночной рубашки, и выглядит она, несмотря на ранний час, превосходно. Машинально она взглянула на висевшую рядом с кроватью фотографию своей бабушки, в честь которой её назвали.

Бабушка была adorable française (фр., прелестной француженкой) и в начале ХХ века жила в Париже, где танцевала в балетной труппе Гранд-Опера с известным балетмейстером Сержем Лифарем.

В те годы секретаря посольства Германии Эрнста пригласили в Парижскую оперу на премьеру балета «Икар». Увидев хрупкую балерину на сцене, молодой дипломат был очарован и отправился с цветами за кулисы. Так и познакомилась бабушка со своим будущим мужем.

«Meine liebe Аdа» (нем., моя милая Ада), – назвал он её на немецкий манер.

После пышной свадьбы, где присутствовала богема Парижа, они переехали в Потcдам по делам дипломатического корпуса Германии. А через год родилась Лоретт – мама Адели.

Времена были тяжелые. Европу охватила война. Аде не нравилось жить в суровом, немецком бундесвере, она с трудом уговорила мужа оставить службу и уехать во Францию, уверив его в том, что достатка её именитой семьи вполне хватит для их безбедного существования в её родной стране. Эрнст, обладая всеми достоинствами истинного джентльмена, колебался, понимая, что ему будет непросто отойти от политики, но в надежде на обширное образование он принял нелегкое для себя решение, благодаря необъятной любви к совей милой Аде. Они поселились в Париже и прожили там более пятнадцати лет, а в Москву перебрались во времена «оттепели» пятидесятых годов из-за Лоретт, которая восхищалась достижениями страны Советов в космической области и хотела учиться в университете. Семья непременно рассчитывала вернуться обратно во Францию, оставив на сохранение родственникам бабушки небольшой дом с палисадником рядом с замком Montifaud в окрестностях Cognac и квартиру в Париже. Ада, которая воспитывалась в духе лучших традиций эстетического восприятия, была далека от стремления дочери заниматься мужским ремеслом и посвятить себя конструированию летательных аппаратов, обвиняя при этом мужа, который способствовал формированию у Лоретт сугубо материалистического мировоззрения.

Переезд в незнакомую социалистическую страну был мучительным. Несмотря на уговоры Эрнста отпустить Лоррет в Москву одну, Ада считала для себя неприемлемым оставить любимую дочь без поддержки. Понимая, что опекать Лоретт и жить в столице они намерены не более пяти лет, только до окончания обучения дочери, Эрнст обратился за помощью к своему приятелю, который и выхлопотал для них однокомнатную квартиру в западном районе города. Незадолго до окончания университета Лоретт вышла замуж, и на свет появилась Адель. Внезапно бабушка заболела и умерла, а Эрнст после этого уже не захотел возвращаться обратно во Францию. В одиночестве, предпочитая остаться рядом с семьей дочери.

На фотографии Ада была в кокетливой, изготовленной в доме моды Chanel, шляпке, на которой крепилась золотая булавка, в форме двух, соединенных между собой, хрустальных вишен. Она держала в руках затейливый ридикюль и казалась изысканной красоткой. Её овальное лицо с фарфоровой кожей обрамляли темные, гладко-зачесанные волосы; маленький чуть вздернутый носик, большие карие глаза и выгнутые дугой брови дополняла круглая родинка над верхней губой. Адель была на нее очень похожа. К тому же и фамилия Сантѝн ей перешла по наследству по женской линии. Это порой вызывало недоумение, и многим хотелось приставить к фамилии окончание "а", как это положено в русском варианте, и звучало бы привычно Сáнтина.

Рядом на стене висела единственная сохранившаяся свадебная фотография отца и матери Адели. Родители настолько были поглощены работой, что их маленькая дочь частенько оставалась с дедушкой и называла его не иначе, как Эрнст, который и оказал существенное влияние на ментальность внучки, привив ей любовь к естественным наукам.

Ещё недавно Адель жила в отдаленном спальном районе, в пятиэтажном доме, постройки хрущевских времен. Весь интерьер её прежнего жилища состоял из длинного темного шкафа, стола и раскладного дивана. Кухонька была на столько крошечной, что в ней не помещался даже холодильник, поэтому в узком пространстве двухметрового коридора, где он, собственно, и находился, можно было протиснуться с трудом. И когда к Адели приходили гости, они толпились в ожидании на лестничной площадке, чтобы по очереди пройти в квартиру. Тем не менее, Адель любила этот уединенный уголок и всеми доступными способами пыталась придать ему уют. Однако, несмотря на её природный дизайнерский талант, а может быть и перешедший к ей по наследству от отца, который много лет проработал архитектором, размеры доставшейся ей от Эрнста «однушки» не позволяли слепить из этой убогой коробки сказочный замок. Единственным предметом роскоши тогда были старинные напольные часы в стиле «Буль» XVIII века, работы французских мастеров. Пожалуй, это все, что осталось у Адель от некогда процветающей семьи французских аристократов.

Жизнь текла своим чередом, сменяя понедельник пятницей, а пятницу понедельником и затягивая Адель в удивительный круговорот событий.

На набережную Москва-реки, где раньше жили её родители, Адель переехала три года назад, похоронив маму, которая до последних дней работала в конструкторском бюро и проектировала орбитальные станции. Двухкомнатная квартира находилась в одном из домов эпохи сталинского неоклассицизма. Комнаты были просторными, потолки высокими, окна большими. На свои скромные сбережения Адель сделала ремонт и была несказанно счастлива от созданного ей в модных тенденциях дизайнерского искусства свободного, дышащего светом пространства.

Удовлетворившись своим внешним видом, слегка взбив волосы руками, Адель надела бордовый шелковый халат и направилась вслед за своей питомицей.

Шанель уже сидела на белом кухонном стуле, стоящем около стола, поглядывая на пустую миску, наклоняя голову вбок и демонстрируя свой изящный профиль.

– Ну, что, дорогая, выпьем по чашечке кофе? – спросила Адель, взяв небольшой металлический кофейник и наполнив его водой.

Шанель переместилась на пол и стала тереться об ноги хозяйки. Открыв дверцу висевшего на стене шкафчика Адель достала ароматный перуанский молотый кофе и засыпала его в кофейник. На полке ниже стоял корм для Шанель. Кошка, зная, что сейчас ей достанется долгожданная еда, встала на задние лапы и обняла передними хозяйку за колени.

Положив корм в миску, Адель поставила кофейник на плиту и включила свой любимый джаз. Послышались звуки известной мелодии «C’est si bon». Пританцовывая Адель подошла к окну и посмотрела с верхнего этажа дома на противоположный берег реки, где располагался парк.

Деревья уже сбросили листву, небо нависало серым, тяжелым куполом, стоял густой туман, но было тепло. Земля ещё не остыла, несмотря на наступивший ноябрь. Испарина поднималась от покрытых облетевшей листвой газонов, а над водой стояла белая полупрозрачная дымка. По набережной бежал пожилой мужчина в спортивном костюме и шапочке, а рядом с ним, весело прыгая из стороны в сторону, скакал рыжий шотландский сеттер.

Приоткрыв окно, Адель вдохнула влажный воздух, наполненный привкусом пожухлой листвы.

– Надо же, какой туман, прямо, как в моем сне, – отрешенно произнесла Адель, – странный сон мне приснился, – продолжила она монолог, будто пыталась поделиться своими впечатлениями с кем-то невидимым, находящимся рядом, – облака густые, густые, доходящие до земли, и туман, такой, что ничего не видно. Я иду по этим облакам и чувствую, как мои ноги проваливаются в туман, как в снег, и я это ощущаю, как наяву. А мне тепло и радостно. Вдруг сзади меня я слышу странный звук, то ли шипение, то ли треск, или что-то похожее на приглушенный рык льва. Я не успеваю повернуть голову назад, чтобы посмотреть, что там, как мимо меня проносится какое-то существо. Я понимаю, что это не человек. Оно останавливается рядом со мной на близком расстоянии, постепенно появляется из тумана и поворачивает голову в мою сторону. И я вижу, что это дракон, только без крыльев. У него небольшая голова с огромными зелёными глазами и довольно крупное тело, покрытое влажной, прозрачной кожей с серебряным и зеленоватым отливом, мощный хребет с горбиками-наростами, переходящий в плоский хвост, ноги, похожие на плавники и маленькие, непропорциональные, человеческие ручки. Глаза… Где-то я видела эти глаза. Он прыгает в мою сторону и будто сливается со мной, обволакивая мое тело нежной пеленой. И я чувствую, как в унисон стучат наши сердца. Я спрашиваю его: «Кто ты?», а он отвечает: «Я – это ты». Мои руки находятся в его руках, как в перчатках, только прозрачных. И тут я вижу, что на указательном пальце его левой руки – шрам, точно такой же, как у меня, – и Адель потрогала маленький, горизонтальный шрам на указательном пальце, – я задаю ему вопрос: «Что это у тебя?». А он отвечает: «В этом месте мы с тобой соединялись раньше, а потом нас разлучили». И тут туман рассеивается, и я просыпаюсь. Что это было?

Она постояла ещё немного в задумчивости, отошла от окна, и, так и не дождавшись ответа на заданный самой себе вопрос, переключилась на черную красавицу бомбейской породы.

– Как тебе завтрак? – поинтересовалась она у кошки.

Кошка оторвалась от трапезы, подняла голову и с удовольствием облизала свой черный нос.

– Я вижу, что тебе понравилось, – пропела в такт, все ещё звучащей, музыки Адель, – что же мне приготовить себе на завтрак? Думаю, что яйца «пашот» с зеленью и «капрезе» вполне могут удовлетворить мои потребности.

Шанель заурчала.

– Наконец-то – выходной, какое шшастье – подмигнув кошке прошипела Адель, допивая кофе с вкусной плотной пенкой.

В последнее время она засиживалась в офисе допоздна, готовила обзоры и отчеты по результатам работы экспертной комиссии.

Сахалин.

Адель не так давно вернулась из командировки с далекого Сахалина. Дальний Восток активно развивался. Страна завоевывала рынки сбыта азиатско-тихоокеанского региона.

Командировка была насыщенной. Состав делегации, в которую Адель посчастливилось войти, состоял из докторов наук, профессоров и доцентов. Своим присутствием в столь значительной компании она была обязана подруге Екатерине, которая настояла на том, чтобы Адель была экспертом по аудиту технологических решений на крупнейшем промышленном предприятии дальневосточного города. Занятие само по себе довольно скучное, но требующее скрупулезности и объективности. В объективности Адели никто не сомневался, она единственная в таком профессиональном сообществе технических специалистов имела три образования: техническое, экономическое и юридическое. Правда последнее скорее все-таки было не образованием, а огромным практическим опытом, который она приобрела в течение своей жизни. Экспертную комиссию возглавлял знаменитый профессор Барский, известный ученый с мировым именем, который в течение многих лет работал и преподавал в Норвежском университете естественных и технических наук. Кроме его феноменальных знаний и большого числа практических разработок и внедрений, он славился неординарными организаторскими способностями и великолепным чувством юмора. В его компании почему-то все чувствовали себя легко и свободно, несмотря на возраст и разницу в статусах могли общаться на равных.

В аэропорт Южно-Сахалинска Адель летела из Москвы одна. Вся делегация уже два дня находилась в городе. Вернувшись дневным рейсом в Москву из Голландии, где в течение недели Адель проходила обучение по программе повышения квалификации, вечерним она летела на Дальний Восток.

Обучение по программе изучения новых мировых трендов маркетинговых стратегий проходило в Амстердаме. Адель отметила для себя, что город показался ей самобытным и довольно атмосферным, с припаркованными вдоль выложенных булыжником набережных велосипедами и небольшими катерами, курсирующими по узким водным каналам. Жилые кварталы перемешивались с особняками и многочисленными гостиницами, соединенными между собой в единые комплексы. Выходившие на улицы окна первых этажей в домах не были завешаны ни шторами, ни жалюзи, от чего можно было наблюдать за мирской жизнью голландцев, особенно по вечерам. Обилие памятников средневековой архитектуры вызывало у Адели неописуемый восторг.

Дни пронеслись быстро. В Smokey Coffeeshop ей так и не удалось зайти, однако, в Волендам она всё-таки съездила. Сослуживцы предложили не ходить на последнее занятие по ребрендингу, а махнуть всем вместе на побережье Балтики.

– Какие восхитительные игрушечные домики, подпрыгивая по-детски выкрикивала её приятельница Надежда, фотографируя стоящих рядом с домиками из красного кирпича гномов, – думаю, что нам обязательно надо пообедать на берегу моря в этой чудесной деревушке.

– Согласна. И не только пообедать, а погулять по окрестностям Волендама и купить сувениры.

Адель и Надя прогулялись вдоль Балтийского моря по набережной, буквально усыпанной миниатюрными лодочками местных рыбаков, предлагающих за сущие гроши продегустировать копченую рыбешку. Они купили сувениры в виде глиняных сабо и ветряных мельниц, посидели в симпатичном кабачке, пообедав свежеприготовленной селедкой и другими морскими деликатесами. Но, все это было уже в прошлом.

Приземлившись в аэропорту Южно-Сахалинска Адель направилась к выходу, где её встречал молодой водитель новенького черного мерседеса.

– Вы, Адель? – спросил он, держа в руках табличку с её фамилией и логотипом встречающей компании.

– Да, – ответила она, еле ворочая языком от усталости после двух перелетов через восемь часовых поясов.

– А я Саша. Очень приятно.

Он взял её небольшой чемодан и открыл дверцу машины. Усевшись в комфортный салон, в котором стоял запах мандарина, она незаметно для себя погрузилась в полудрему.

– Вы, наверное, устали с дороги? – спросил он. И не дождавшись ответа продолжил, – Ваши коллеги попросили меня отвезти Вас в отель, чтобы Вы отдохнули несколько часов, а вечером я за Вами заеду и отвезу в ресторан.

Адель одобрительно мотнула головой.

Отель оказался шикарным. Видимо высокий статусный уровень делегации вдохновил местных хозяев, и они устроили отменный приём. Саша проводил её до номера, пожелав хорошего отдыха. Войдя внутрь Адель опешила, апартаменты были огромными, класса люкс. В первой комнате на темно-коричневом ковре стоял черный кожаный диван и два кресла, посередине находился журнальный столик из черного стекла, на котором стояла затейливая разноцветная ваза с букетом лилий, а на большом блюде лежали свежие фрукты и стояла бутылка белого французского вина.

– Вот ещё новости, – с недоумением произнесла она, – что-то странно: цветы, фрукты, вино, мерседес. Прямо, джентельменский набор.

Войдя во вторую комнату, она увидела огромную кровать, накрытую темно-коричневым покрывалом, на котором лежала небольшая открытка с изображением острова Сахалин и пожеланием приятного отдыха, а также новый белый махровый халат в закрытом полиэтиленовом пакете и махровые тапочки.

– Чудеса, да и только, – продолжала удивляться Адель, поймав себя на том, что в номере тоже пахнет мандаринами.

Сил уже не было, но Адель решила принять с догори душ. Войдя в ванную комнату, она онемела. Та оказалась восхитительной: черный кафель, белоснежная сантехника с маркировкой «Made in UK», а посередине возвышался подиум с круглой душевой кабиной из матового белого стекла с подсветкой, которая мерцала всеми цветами радуги. Вдобавок ко всему на стеклянном туалетном столике в маленькой вазочке стояли белые цикламены.

Адель не привыкла к такой роскоши и почувствовала себя Золушкой. С трудом сняв с себя вещи она вошла в душевую кабину и вздрогнула. Как только она включила воду заиграла музыка.

– Я что в сказке? Или это сон? – Адель захотела уже выключить воду и проснуться. Слишком неправдоподобно все это выглядело. Однако, решив, всё-таки, помыться, она открыла гель для душа всё с тем же запахом мандарина.

– Мандариновый рай, – насвистывала она, растирая по коже пену с душистым ароматом. Упав на кровать и обернувшись теплым одеялом, она уснула. Сквозь сон, Адель поняла, что звонит её мобильный телефон. Посмотрев в сторону окна, где было темно, и не определив: какое сейчас время суток, Адель ответила на звонок:

– Я слушаю.

– Привет, – услышала она знакомый голос Екатерины, – как долетела? Отдохнула? Как тебе апартаменты? – забросала её вопросами подруга.

– Привет, рада тебя слышать. Что-то странновато. Я что в сказку попала? Слишком шикарно. На столе вино и фрукты. У тебя тоже такой огромный номер? – спросила Адель у Кати.

– Номер у меня очень комфортабельный, но вот фруктов я не обнаружила. Надеюсь тебя встретили? Всё в порядке? – не унималась Екатерина.

– Да, спасибо. Все замечательно. Александр сказал, что заедет за мной вечером и отвезет в ресторан.

– Хорошо. Готовься. Через час он за тобой заедет. Надеюсь ты взяла что-нибудь приличное из одежды помимо своих офисных костюмов. С твоими ногами надо ходить в платьях.

– Вечернее платье я не брала. Так что, буду в брюках, – с ехидством ответила Адель, – но, для выхода в свет у меня есть очень элегантная французская бижутерия. Думаю, что этого вполне достаточно. Сомневаюсь, что здесь кого-то интересуют мои ноги.

Через час в номере зазвонил телефон. Звонил Александр.

– Добрый вечер. Вы готовы?

– Да.

– Подходите на Reception. Я Вас жду внизу.

– Хорошо.

Адель спустилась в холл гостиницы. Александр показался ей сейчас значительно интересней, чем днём в аэропорту. Он был чуть выше среднего роста, тёмные волосы были коротко стрижены, но чёлка была длинной и зачесана на бок. Весёлые карие глаза с бархатными чёрными ресницами и открытая улыбка так и притягивали, так и располагали к общению. Он был одет в темно-синий пуловер и чёрные джинсы. На руке из-под рукава ненавязчиво виднелись дорогие часы. Уж слишком он был хорош для штатного водителя, констатировала Адель. Но удивляться как-то уже не хотелось. Надо было настраиваться на предстоящую встречу.

Саша открыл дверь машины. Адель села в знакомый салон и от неожиданности подпрыгнула.

– Ой, что это? – вскрикнула она, почувствовав под собой что-то большое и мягкое.

– Извините. Это подарок моей дочке. Я забыл убрать его в багажник.

– Внезапно.

Он встал, убрал мягкого медвежонка в багажник, и они поехали. В этот момент Адель подумала, что она что-то пропустила в своей жизни, и это «что-то» уже никогда не наступит. Ей захотелось взять плюшевую игрушку и крепко, крепко прижать к себе.

Подъехав к ресторану Адель увидела знакомую делегацию, возглавляемую Барским. Под руку с ним стояла его аспирантка и что-то громко рассказывала, перечёркивая в воздухе руками какие-то невидимые предметы. Рядом находилась Екатерина и сдвинув брови бубнила, размахивая перед собой перчатками, а ещё трое мужчин курили невдалеке, погрузившись в бурное обсуждение. Адель подумала, что дискуссия по поводу проведения экспертиз в самом разгаре. Александр открыл дверь машины со стороны сиденья, на котором была Адель. Она вышла из машины, её тут же заметила Катя, и брови резко поднялись вверх.

– Ого! Какая машина! – заморгала она.

Дискуссия прекратилась, и взоры присутствующих переметнулись на выходящую из мерседеса Адель.

– Что-то ни так? Я что? Ни к-как, ни так приехала? – стала заикаться растерявшаяся Адель.

– Да, наоборот, – ответила Катя, – удивляюсь гостеприимству коллег. Добрый вечер Александр, – и она ему подмигнула.

Ужин был феерическим. Подавали креветок, фаршированных крабов, севрюгу, вертушки из муксуна в желе с икрой и другие яства. Царский приём.

– Ты ещё ни о чём не догадалась? – загадочно прошептала Екатерина, закусывая тёплым салатом из осьминогов и морских гребешков.

– Нет. А о чём я должна была догадаться?

– Я, между прочим, заходила переодеваться в гостиницу, но меня даже не пустили на твой этаж. И встречали нас в обычном РАФике, а не на мерседесе. Понимаешь? – продолжила Катя, взглянув исподлобья на подругу, -Ты помнишь, с кем мы учились в институте? И кто часами простаивал около спортзала, глядя на твою осиную талию и стройные ножки, когда мы тренировались?

– Ну помню. И что? Какое это имеет отношение к сегодня?

– Ты, наверное, не выспалась! Это он организовал такой прием, узнав, что ты приедешь.

– Ах, ах! Да, уж. Хозяин всего, – огрызнулась Адель, – а ведь в институте его никто и не замечал: серенький, примитивный фарцовщик. Он никогда не был мне интересен, даже теперь, когда он – «Мистер Твистер, делец и банкир, владелец заводов, газет, пароходов…». Помню, как его первая жена всегда списывала у меня контрольные по физике. До сих пор не пойму, что их связывало. Странно, что он тогда так скоропалительно женился. А теперь у него уже четвертая жена? Или какая она по счёту?

– Конечно, твоё право. Но, неужели тебе не хочется почувствовать себя женщиной хотя бы на несколько дней?

– Я сюда не за этим приехала. Давай закончим тему. Мне не приятно, что меня покупают.

– А ты посмотри на всё это по-другому. Тебе хотят понравиться. Причём не открывая свое лицо.

– Забавно: не открывая лицо! Как же ты узнала, что это он всё организовал?

– Случайно. Когда пыталась к тебе в номер прорваться. Этаж забронирован конкретным лицом и допускают только по предварительному звонку. Если бы я тебе позвонила в номер, а не на мобильный телефон, то прошла бы без проблем и ничего не узнала бы про нашего давнего знакомого.

– А помнишь, как он прятался за столбом в метро, надвинув на лоб такую смешную чёрную фетровую шляпу, когда мы возвращались с дискотеки из институтской общаги? – слегка покусывая губы произнесла улыбнувшись Адель, – Я думаю, что на этом мы остановимся и больше не будем вспоминать товарища Кашу. Не хочу его видеть.

– Договорились, – обиделась подруга и попросила Барского налить ей шампанского.

– Так-с, коллеги. Наполним бокалы и выставим баллы! Нашим дорогим хозяевам ставим «отлично» за такой радушный приём и прекрасную кухню, – вставая произнес Барский и продолжил коротенько, минут на сорок, свою речь о начале второго, самого важного этапа экспертизы уникальной технологической установки.

К концу ужина под прибаутки Барского все хохотали от души, рассказывая наперебой смешные истории и анекдоты. Напоследок всей компанией решили сфотографироваться в фойе ресторана, на фоне чучела медведя и каких-то птиц. Барский стоял в первом ряду и пригласил свою аспирантку, Екатерину и Адель встать рядом с ним, ещё несколько человек разместились внизу на стульях, а хозяева, во главе с директором предприятия встали во втором ряду. Официант сфотографировал всех на планшет Барского и на ещё чьи-то мобильные телефоны.

На следующее утро за Аделью опять заехал Александр на мерседесе.

– Доброе утро Адель, – бархатным баритоном произнес он.

– Доброе.

– Вы не могли бы помочь мне. Я вижу Вы дама стильная и элегантная. Мне нужно приобрести в подарок жене на день рождения духи. Я затрудняюсь в выборе.

– Да что Вы, Саша, это очень индивидуально, и я не буду навязывать свой вкус Вашей жене – закапризничала Адель.

– И всё же. Пусть эта ответственность ляжет на меня. Не отказывайте пожалуйста, – умолял он. Она нежно посмотрела на него.

– …Сплеталась с ленточкой послушно

Та виноградная лоза.

И с поцелуями воздушными

Играла женская слеза…

– Это чьи стихи? – спросил Саша

– Мои и посвящены N, – задумчиво, вглядываясь куда-то очень далеко, ответила Адель.

– Вы пишете стихи? – удивился он.

– Писала… давно, – почти шёпотом сказала Адель, – я помогу Вам, Саша с выбором духов.

– Спасибо. Я заеду за Вами в обед. Хорошо?

– Мне, правда, не очень удобно бросать моих коллег. Может лучше вечером? Или Вам надо домой? – испытывая неловкость сказала Адель.

– Нет. У меня ненормированный день. Так что, я заеду за Вами вечером.

Весь день, впрочем, как и вся командировка, был насыщенным. Информации было столько, что не в силах переработать даже мощному компьютеру. С утра до вечера проходили совещания, исследования, экспертизы. Папки с документами, CD-диски с графиками технологических параметров, флеш-карты с модульными базовыми техническими решениями основных блоков установок образовали огромную кучу на столе. Вопросов оказалось больше, чем ответов. Адель уже пожалела, что согласилась на эту затею, понимая уровень ответственности своих решений. Оказалось, не всё так гладко, как первоначально представляли руководители этого огромного объекта. И тут Адель начала сомневаться в искренности намерений гостеприимных хозяев. Но Барский был настроен оптимистически, это её и успокаивало, и подбадривало.

Уставшая, она сидела за компьютером, обрабатывая данные датчиков систем обеспечения, когда раздался телефонный звонок. Звонил Александр. Ей очень не хотелось сейчас куда-то отправляться, уж тем более выбирать духи.

– Адель, я жду Вас в машине, – произнёс Саша.

– Я сейчас выйду, – нехотя ответила она. Через полчаса они вместе стояли у витрины парфюмерного магазина в Duty Free аэропорта Южно-Сахалинска.

– Я удивлена, – искренне сказала Адель, – Вы выбрали оптимальный способ для покупки духов. В аэропорту хотя бы есть приличный выбор марок и брендов, которых не бывает в обычных магазинах косметики.

– Спасибо. Ваш выбор! – улыбнулся Саша и отошёл в сторону.

Адель даже не сомневалась в своем выборе. Уже давно ей нравилась французская парфюмерная линия Hermes. И она подобрала аромат с нотами белых цветов и ночной фиалки, что подходило к возрасту Сашиной жены. Сама же она, как ни странно, любила оттенки ветивера, которые почему-то считались мужским.

Передав коробочку с духами Саше, она прошла к витрине. Саша пошёл оплачивать товар к кассе, а Адель покрутила в руках флакон со своим любимым запахом и поставила на место, понимая, что сейчас ей это не по карману.

Когда они сели в машину Александр поблагодарил Адель и пообещал непременно отвезти её на рынок морепродуктов, чтобы купить вкусных деликатесов своим друзьям и близким.

На следующий день вся группа до изнеможения торчала на предприятии. И только в десять вечера Адель и Екатерину Александр привез в гостиницу.