Kitobni o'qish: «Мой ненавистный футболист»

Лада Шведова

Shrift:

Серия «Sugar Love»

Иллюстрации Alen Min

Моим тренерам

Только годы спустя я поняла, как тяжело было тренировать кучку сумасшедших злых девчонок, которыми мы были когда-то. Но вы всегда блестяще справлялись.

Глава 1

– Лебедева! – пронеслось через всю поляну, и я мысленно поежилась – зачем так орать? Словно прочитав мои мысли, Труха увеличила громкость: – Лебедева! Как можно быть такой корягой? Быстро выпрями локти и расправь плечи!

Моя заклятая подруга Жанна злобно хихикнула, а я мысленно призвала себя к спокойствию – осталось ведь всего ничего. Какие-то пять недель – и мы уедем из этого кошмара под названием «летний спортивный лагерь».

Официально мы приехали отдыхать от тяжелых нагрузок, и в каком-то смысле это и впрямь отдых: всего-то две тренировки в день и легкая трехкилометровая пробежка перед завтраком. Лагерь с названием «Карельские березки» выглядел живописно: чистое озеро окружено цепочкой уютных домиков, за которыми начинался березовый лес со множеством спортивных полян.

На одной такой поляне мы и тренировались уже неделю, которая лично мне казалась вечностью. «Мы» – это группа из десяти девчонок пятнадцати-семнадцати лет, знакомых с раннего детства, ведь именно тогда родители отдали нас в секцию спортивной гимнастики. Наш тренер, Трушина Елена Анатольевна, славилась жесткими методами, но к ней попадали лучшие из лучших. Те, у кого впереди большое спортивное будущее.

– Локтева, с такими тяжелыми прыжками сегодня без ужина! – продолжала свирепствовать Елена Анатольевна, которую между собой мы величали Трухой.

– Лебедева!

Я опять вздрогнула. Что за день сегодня такой?

– Лебедева, что у тебя с коленями?

Несмотря на желание съязвить в ответ, я молча опустила взгляд и постаралась выпрямить и без того прямые ноги. В последнее время у меня всегда так – хотелось Трухе возразить, ответить, показательно уйти с тренировки. Но все это не положено, никто у нас так не поступал, и я часто недоумевала почему. Иногда я всерьез ненавидела Елену Анатольевну за привычку орать без причины и сыпать оскорблениями. Вот как сейчас: мои ноги и так прямее некуда, вытянуть их еще больше физически невозможно, но Труха все не унималась:

– Коряга! Самой не стыдно быть такой кривоногой?

Тренировка закончилась, и все мы направились в сторону жилых домиков.

Мы – гимнастки – заняли два, в каждом уместилось по пять человек, Елена Анатольевна жила в главном корпусе, там обитали тренеры. Кроме нас в лагере сейчас «отдыхали» футболисты, легкоатлеты и дзюдоисты.

Про обычные лагеря я знала мало, но слышала, что это весело.

В спортивном все не так: это полтора месяца тренировок, плотное расписание и редкие развлечения, в основном связанные с междоусобными войнами, что повторялись из года в год, – традиция такая. Нельзя съездить в лагерь, не выяснив, какой вид спорта круче всех, что глупо – само собой, круче спортивной гимнастики ничего нет! И это не потому, что я сама гимнастка и сильно от этого фанатею – нет, даже не близко. Это просто факт. Объективное мнение. Легкоатлеты молодцы, что быстро бегать научились, но скрутят ли они двойное сальто? Я так не думаю.

В этом году междоусобица еще не началась, мы с другими спортсменами приглядывались друг к другу, оценивали потенциальных соперников в редкие моменты свободного времени. Досуг в спортивном лагере не сказать чтобы поражал воображение разнообразием: тренировки, тренировки и еще раз тренировки. А также походы в столовую и дискотеки три-четыре раза в неделю, существующие лишь для того, чтобы мы не спятили от монотонности нагрузок.

Официально такие вечера звались «досуговым развлечением», но мы все шатались по спортивным лагерям с детства и научились называть вещи своими именами, без использования странных заместительных. Музыка играла? Играла. Медляки включались? Еще как! Иногда и ведущие появлялись – к счастью, не слишком часто. И еще реже роль «тамады» брали на себя тренеры – за это вообще спасибо. Такое потом не развидеть.

– Что сегодня наденешь? – спросила Лерка, когда мы собирались на ужин.

– Шорты и футболку, – пожала я плечами.

– Неужели ты не взяла с собой ни одного платья? Все время в своих шортах! Скоро твой Ромашка сбежит к Сюзанне-легкоатлетке, останешься без пары на всю смену.

– И от горя рыдать не буду.

– Зря ты так – с мальчишками веселее.

– Если Роман сбежит, значит, не так сильно я ему понравилась.

– Надо же немного постараться. Он же такой… видный.

Роман (его фамилии я не знала) обратил на меня внимание сразу, даже до первой дискотеки. Мы тогда с девчонками выбрались искупаться: день был жарким, даже Труха не нашла причин нас не пустить. Правда, сначала мы бегали по песку, а затем по колено в воде – тренировка такая, и только после этого были отпущены поплавать и понырять в озеро с деревянного причала. В «Карельских березках» он был невероятным – уходил на глубину, в конце имелась удобная лестница для подъема из воды. Идеально!

Я ныряла долго и со вкусом, спуская пар, а когда прыгнула красивым бланшем с поворотом на сто восемьдесят и выплыла на поверхность, наткнулась на восхищенный взгляд – рядом на воде держался парень. Мы вместе выбрались на берег, он представился Романом. Оказалось, ему тоже семнадцать, хоть выглядел он старше – на мой взгляд, на все двадцать пять. Мы неплохо поболтали, и после того дня Роман часто оказывался рядом со мной. Все уже записали нас в этакую сладкую парочку, хоть и не единственную в лагере – личная жизнь тут у всех складывалась быстро. Та же Лерка, к примеру, уже вовсю общалась с лучшим другом Романа – Колей, которого все звали по-дурацки Коленом.

Помешает ли личная жизнь будущей схватке друг с другом?

Напротив, так будет только интереснее.

– Как думаете, тот загадочный футболист опять никого не пригласит? – спросила Оля, выбирая между белым кружевным сарафаном и шортами с топом.

– Вик? – Все давно знали его имя. – Не думаю.

– Не-а.

– Пригласи его сама, если он тебе так нравится, – посоветовала я.

– Да ну, это как-то…

– Вспомни, какой век на дворе, и пригласи. И вообще… мы же в лагере, через пять недель все разъедемся и никогда больше не увидимся. У всех новые сезоны, сборы и соревнования. Можно быть чуточку смелее, чем обычно.

– Как ты с Ромой?

Все думали, что у нас с Романом уже настоящие отношения, и неважно, что срок нашего знакомства – шесть дней. Это из-за его внешности – он выглядел взросло, держался взросло. Весь такой с мужественным подбородком и широкими плечами, словно Тор. Но лишнего он себе не позволял – со мной не забалуешь.

– Как я с Ромой, – кисло улыбнулась я. – Замучили меня с этим Ромой.

– Вы уже целовались? Я видела, как он подкараулил тебя вчера вечером, когда ты шла от умывальника! – На меня уставились четыре пары любопытных глаз.

– Это личное.

– Конечно, они целовались! – засмеялась Лерка, а остальные подхватили. – И наверняка Роман целуется лучше всех! Правда же?

Вместо ответа я загадочно улыбнулась – мол, фантазируйте на здоровье. Не признаваться же, что в свои семнадцать я толком не целовалась. Были странные попытки в похожем лагере в прошлом году, но о таком лучше забыть, как о ночном кошмаре. И уж тем более не стоило говорить, что с Романом мне целоваться ну вообще не хотелось.

Просто вся эта девчачья романтика не для меня.

Та же Лерка постоянно на кого-то западала, влюблялась и разочаровывалась, сохраняла на телефон фотографии знаменитых актеров, вела переписки с какими-то парнями, лила по ним горючие слезы – из нее бил фонтан эмоций. А из меня нет, совсем нет.

И вряд ли этим летом что-то изменится.

Глава 2

За ужином Елена Анатольевна перепутала меня с Леркой Локтевой, которую обещала оставить без ужина, и в результате я грызла зеленое яблоко, запивая его водой, а Лерка лопала гречку с обезжиренным кефиром – для гимнасток это плотный ужин. О путанице мы обе промолчали, потому что Лерка была моей подругой, и я знала – остаться без еды для нее смерти подобно: однажды после такого «лишения» она проглотила сырой гриб, найденный в лесу. Нам было по девять лет тогда, но все равно лучше не рисковать, ведь второй раз дело может не обойтись легким недомоганием.

– Что думаешь? – спросила сидящая рядом Жанна.

Мы наблюдали, как футболисты за соседним столом швырялись кусочками сочной курицы. Их тренеру до происходящего дела не было – он жевал бутерброд и добродушно улыбался тарелке.

– Ногомячники, – ответила я. – Всегда слабые соперники.

– Тоже так думаю, – кивнула Жанна.

Обычно мы с ней ладили плохо – между нами была та самая пресловутая заклятая дружба с кучей подводных камней, но общий враг всегда сближал до дружбы почти нормальной. Не хотелось признавать, но моя заклятая подруга была неплохим стратегом и вообще неглупой. Обо мне она была похожего мнения, поэтому мы и объединялись на короткий промежуток времени, чтобы разойтись потом по разные стороны баррикад.

Футболисты и впрямь выглядели чокнутыми и шумными, каждый день в столовой они неизменно затевали перепалки и швырялись друг в друга едой, хоть и были нашими ровесниками. Их тренер-великан казался милым добряком и широко улыбался, даже когда ругал свору неуправляемых парней. Это выглядело непривычно: тренер ведь должен быть строгим и смахивающим на тюремного надзирателя. Конечно, хотелось пофантазировать о другом отношении, но, увы, подростков иначе не построить, спортсменов иначе не воспитать. Как только та же Труха отпускала поводок, мы начинали отлынивать. Все, кроме Жанны.

– Но они шумные, – продолжила я. – И любят свой футбол.

– Было бы что любить! Скучнее него только легкая атлетика, – мы синхронно перевели взгляды на другой стол. Там обстановка выглядела спокойнее.

Легкоатлеты были разными по возрасту и полу, среди наших ровесников затесались и совсем юные спортсмены. Некоторые девчонки выглядели совсем взрослыми и больше походили на тренеров, но, возможно, это из-за роста и крупного телосложения. Их коллектив тоже был шумным, но поадекватнее футболистов – как минимум едой никто не швырялся, а шумели они в основном на улице, когда носились по лагерю друг за другом. Просто среди них было много мелочи, и обычно мы тоже выезжали с мелкими, тренировали их, приглядывали, но в этом году на них не хватило мест в «Карельских березках», и они отправились в другой лагерь.

– Уверена, эти нападут первыми, – сказала Жанна. – Будет что-нибудь банальное, вроде зубной пасты или несмываемого маркера.

– Может, в этот раз не будем ждать нападения?

– Почему? Мы всегда ждем.

– И всегда от этого страдаем.

– Первый объявивший войну страдает еще больше – все потом идут против него.

Да, было такое дело. Как в прошлом году, когда волейболисты забрались на крыши домиков, включили сигнал тревоги и, когда все начали вываливаться на улицу, облили народ водой, в которой лежала протухшая рыба. Это было жестко и даже жестоко, прошел год, а я до сих пор ловила флэшбеки с запахом тухлятины. Но если абстрагироваться от роли вонючей пострадавшей, то план был прикольным, запоминающимся. Однако волейболистам за него потом крепко досталось – все объединились против них, бедняги неделю почти не спали – караулили опасность. Уж не знаю, как они при этом еще и тренировки тянули.

– Можно обзавестись союзниками, – теперь мы перевели взгляды на крайний столик, за которым сидели дзюдоисты. Они казались взрослыми и серьезными на фоне остальных, с такими можно и объединиться.

Увидев наш интерес, Роман разулыбался и довольно мне подмигнул. Подумал, я тут с подружкой им любуюсь? Вообще-то у меня есть дела поважнее. Уж точно поинтереснее. Но, чтобы его не расстраивать, а еще ради потенциального союза, я помахала в ответ, только убедилась, что Труха смотрела в другую сторону.

– Надо подумать, – ответила я Жанне.

Остальные за нами тоже наблюдали, конечно.

И их выводы были очевидными: со стороны мы казались мелкими примерными тихонями, слабыми соперницами, которых соплей перешибешь. Ха, ха, ха и еще раз ха! Не стоит недооценивать мелких тихонь – вот правда жизни. Мы все прошли через голодные сборы, адские соревнования и прочие прелести профессионального спорта. Не было еще такого года, когда бы мы не заставили противников трепетать. Хотя прошлогодний эпизод с тухлой рыбой был силен, этого не отнять.

Правда, в том же прошлом году все едва не сорвалось, ведь мы выросли, и к обычному противостоянию добавилось другое – на любовном фронте. В результате одна из нас – Олька Торгина – выдала план ночной атаки на теннисистов, с которыми мы бились тогда, что едва не привело к краху. Олька выбрала любовь и теннисиста, что ей припоминали до сих пор как самый страшный грех.

Наблюдение за соперниками прервала Труха – не выдержав вопиющего швыряния едой, она вскочила и нервным шагом отправилась к футболистам с таким лицом, что на их месте я бы залезла под стол.

– А ну успокоились все! Тишина в столовой, я сказала! – рявкнула она что есть сил. – Что это вы себе позволяете, молодые люди?! Еще раз увижу, как кто-то из вас бросает еду, будете всю ночь вокруг озера кросс бегать! И на неделю останетесь без дискотек! Это понятно?

Вместо того, чтобы залепетать извинения или и правда спрятаться под столом, эти глупцы взбунтовались:

– А вот и не останемся! – за всех запальчиво ответил рыжий паренек, по виду младший в команде – тянул лет на тринадцать. Его лицо, согласно возрасту, сияло слабоумием и отвагой. – Вы же нам не тренер!

– Еще как останетесь!

– Буллщит! Сами свой кросс бегите и дома по вечерам высиживайте!

– Что ты сказал?! Олег Борисович! – взвыла наша Труха. – Немедленно успокойте своих бандитов! Они разлагают дисциплину, разве не видите? Как можно терпеть такое поведение, да еще во время еды!

– Пашок, нельзя так разговаривать со старшими, – с добродушной улыбкой ответил Олег Борисович таким тоном, что сразу понятно: он ничуть на Пашка не злился. – Извинись перед Еленой Анатольевной и займись ужином.

– Но, Олег Борисыч, дискотеки…

– Успокойся, никто не запрет тебя вечером дома. А теперь – что надо сказать Елене Анатольевне?

– Ивнте, Елнантольвна, – пробубнил рыжий, перед этим засунув в рот смачный кусок курицы. Он сделал это специально – физиономия мальчишки сияла от наглости, подтверждая теорию.

Не привыкшая к такому Труха побагровела от ярости.

Я невольно улыбнулась – уж больно комично выглядел рыжий футболист. Как маленький хоббит, который не дрогнул перед самим Сауроном – а Труха, на мой взгляд, могла заткнуть за пояс любое злодейское зло.

Улыбаясь, я вдруг поймала на себе взгляд Вика – того самого футболиста, о котором уже неделю болтали девчонки. Он сидел рядом с рыжим мальчишкой и выглядел в точности так, как и обычно, – королем лагеря, не меньше. Такой весь из себя, что слов нет.

Я нахмурилась и отвернулась к тарелке.

Инцидент со швырянием курицей закончился тем, что Труха отвела в сторону тренера футболистов и что-то ему долго внушала, а мы переглядывались с остальными спортсменами, понимая, что скоро все начнется. Небольшое происшествие всех повеселило, а рыжий ногомячник чувствовал себя героем: улыбался так широко, что изо рта вываливалась жеваная курица.

На Вика я старалась больше не смотреть, очень уж он меня нервировал.

Что ему надо?

Сидящая рядом Лерка пыталась поделиться со мной гречкой и кефиром, но Труха часто поглядывала в нашу сторону, и я отказалась.

Глава 3

После ужина у нас образовалось свободное время – можно было прогуляться до озера или побродить по лесу, но обычно такие прогулки не доставляли удовольствия. По вечерам отовсюду вылезала назойливая мошкара, от озера веяло холодом, а в лесу пока и делать нечего, до ягод еще далеко. Другое дело, если смена выпадала на ягодный сезон – вот тогда энтузиазма прибавлялось. Пожалуй, после одного скромного яблока на ужин я бы всю землянику в округе собрала, не поленилась.

Сегодняшний день выдался теплым, нетипичным для северных широт, поэтому мы с девчонками впервые выбрались на причал и расселись там, пока другие его не заняли. Правда, судя по тишине, никто к этому и не стремился.

Солнце заходить не собиралось, и, даже когда закончится дискотека, оно не зайдет. В одиннадцать вечера закат в Карелии только начинался, а после него – белая ночь. Если бы не утренние пробежки, я бы гуляла всю ночь напролет, пожалуй. Мне нравились эти белые ночи: они не были до конца светлыми и похожими на день и обладали причудливой уникальностью, меняя лагерь. Над озером по ночам вечно клубился густой белый туман – захватывающее зрелище. Иногда туман сохранялся до утра, и пробежки становились интереснее. Пахло сырой травой, озером, и казалось, что не бежишь ради банальной тренировки, а странствуешь за туман, пытаясь открыть новый мир.

– Труху сегодня оскорбили, – сказала Жанна, убедившись, что мы на причале одни. – Некрасиво.

– Мы сами ее оскорбляем, называя Трухой, – ответила Олька Торгина.

– В себя приди – нам можно. Она наш тренер, у нас свои отношения. Но чтобы какой-то футболистишка разговаривал с ней настолько пренебрежительно… Не бывать этому. Сегодня они унижают Труху, а завтра что? Скажут, что футбол лучше всех?

Девчонки ожидаемо стали поддакивать – на это Жанна и рассчитывала.

Я молча наблюдала за происходящим, прекрасно понимая, что происходит – Жанна хотела нанести тот самый первый удар, который развяжет всем руки. Неделя прошла, хватит выжидать.

Посторонним наши разборки и вообще действия могли показаться странными, но мы традицию противостояний чтили, начиная с первой поездки в такой лагерь, которая состоялась… впервые я поехала лет в шесть.

То еще было приключение!

У меня мало осталось воспоминаний о той поездке, но все неизменно яркие: запах зубной пасты, втертой в лицо и волосы; куличи, которые мы с Катькой Семеновой лепили из дорожной пыли, потому что были шестилетками, и наша фантазия преображала дорожную пыль в алмазную крошку; а еще Мужик-с-топором – местная легенда, потому что в каждом лагере должна быть своя легенда. Но я этого Мужика тогда боялась до чертиков и верила в него больше, чем в себя. Полученные в шесть лет впечатления были настолько яркими, что этот Мужик не забылся до сих пор. Возможно, я пронесу его через всю жизнь и вспомню даже на смертном одре.

А секрет непрекращающегося противостояния был простым: всем хотелось чего-то большего, чем просто тренировки, которые и так составляли основную часть наших жизней. Хотелось экшена, игры, азарта, адреналина, побегушек по лагерю под покровом ночи, страха перед Трухой, которая может все узнать, а еще совместных мозговых штурмов, разработок «гениальных» будущих планов. Без телефонов и не таким займешься – а все гаджеты у нас изымали, выдавая по вечерам на пару часов. И в итоге мы от них так отвыкали, что почти не трогали, лишь отправляли короткие сообщения родным.

Несмотря на почитание традиций, каждый год находились и те, кому подобные развлечения были до лампочки.

Как и сейчас.

– Может, мы просто отдохнем? – вздохнула та самая Катька Семенова, с которой мы когда-то лепили легендарные куличи из грязи. В те времена она была более компанейской. – Хоть раз! Каждый год одно и то же. Мы сейчас проучим футболистов, потом они – нас, и никогда это не кончится. А я спать по ночам хочу, отдыхать. Я и сейчас-то спать хочу, а не на дискотеку тащиться.

– Боже, Семенова, запроси в санчасти побольше витаминов! – разозлилась Жанна. – У меня бабушка меньше отдыхает, чем ты! Ветошь!

– Твоя бабушка сегодня повторила двадцать раз подряд комбинацию с бревна? Или, быть может, сдала силовой норматив? Я так не думаю, Москвина! И вообще, с чего это ты стала у нас главной?

– С того, что мы с Ланой уже все придумали. В течение двух дней мы нанесем удар по футболистам, такой, после которого они поймут, что наезжать на чужих тренеров опасно.

– Да какой там наезд?! Отмахнулся мальчишка, он же мелкий и глупый…

– Что еще хуже! Что из него вырастет?

– А ты заделалась его мамкой? – хмыкнула Катька.

– А ты, Семенова…

– Пора идти в досуговый центр, – влезла я в перепалку, по опыту зная, что дело может затянуться. – Мы с Жанной обсудим кое-что и всех догоним.

Дождавшись, пока все отойдут на безопасное расстояние, я повернулась к заклятой подруге и зашипела:

– У нас уже и план есть? Серьезно?

– Мы его придумаем, – отмахнулась она. – Да хоть прямо сейчас.

– Ты и сроки установила! Ничего толкового в такие временные рамки не уложить. Мы уж точно не сможем наловить рыбы и дождаться, пока она стухнет. Даже если начнем прямо сейчас!

– Это было бы повторением за волейболистами.

– Которых тут нет, – справедливо заметила я. – А значит, для остальных это внезапная вонючая новинка.

– Черт, я об этом не подумала… – Жанна раздраженно откинула со лба отросшую светлую челку. – Ладно, что предлагаешь?

– Прямо сейчас – ничего, – отрезала я, упиваясь своей вредностью. – Ты наврала, ты и выкручивайся.

Недовольные друг другом, мы с Жанной отправились за остальными. Чем ближе подходили к освещенной лесной тропе, тем больше вокруг роилось мошек, просто спасу от них не было. Если не набрызгаться с ног до головы специальным средством, можно не вернуться домой – сожрут живьем.

Впереди играла музыка, солист заунывно пел про яхту, парус и любовь – эту песню я слышала миллион раз, начиная с раннего детства. Спортивные лагеря менялись от подмосковных до поволжских и даже северных, а плейлисты – нет. Наверняка скоро врубят песню про белый танец, которая старше меня и, возможно, даже старше моей мамы.

Я не успела догнать Лерку, хотя собиралась, ведь по ее лицу прочитала, как сильно она обиделась на меня за внезапный союз с Жанной. Обычно мы обе ее недолюбливали, и я намного больше, чем Лерка с ее дружелюбной натурой.

У нас такое часто – конфликт на конфликте.

В лагере еще ничего, а вот на настоящих спортивных сборах, когда мы все голодные, злые, с травмами, сорванными мозолями и живущие в одном помещении… о, вот там чего только не случалось. Мы, бывало, и дрались, причем похлеще мальчишек. Такая уж она, спортивная изнанка, о которой никто не расскажет. Стресс же не испаряется в воздухе, он во что-то выливается, и чаще всего – в конфликты друг с другом, потому что больше не с кем. Не на Труху же срываться.

– Наконец-то ты пришла! – Рядом со мной, словно черт из табакерки, возник Роман. Сегодня он выглядел «женихом», как сказала бы моя бабушка: синее поло, белые брюки, даже волосы уложил гелем. Мне стало неловко, ведь последнее, о чем я думала этим вечером, – это какой-то парень.

Я просто не очень чувствительная.

Раньше я думала, что и остальные девчонки такие, и все это из-за пресловутых сборов, стресса и прочих прелестей, способных высушить любые чувства, но нет – Лерка все время влюблялась без памяти, и даже Жанна с горящим взором иногда трещала о парнях. А я даже легкого волнения рядом с ними не ощущала, а уж о трепете и речи не шло. О Романе я и вовсе вспоминала, лишь когда он возникал передо мной. Но это же нормально? Не парнями моя голова должна быть забита, а спортом. Или планом будущей атаки.

Роман взял меня за руку и повел в досуговый центр.