Kitobni o'qish: «Уголовная политика Европейского союза в сфере противодействия коррупции. Монография»

ebooks@prospekt.org

Введение

Первое десятилетие XXI в. ознаменовалось небывалым всплеском коррупционных скандалов на пространстве Европейского союза¹. Ежедневно европейские средства массовой информации публикуют факты коррупции. Ежегодные убытки от коррупции в ЕС составляют более € 120 млрд². Хотя характер и масштабы коррупции варьируются, высшие инстанции ЕС признают, что любой акт коррупции, совершаемый в каком-либо государстве-члене, не только не является больше исключительно национальным вопросом, но также представляет собой общесоюзную проблему. Поэтому на самом высоком уровне все чаще обсуждается необходимость совместного воздействия на коррупционную среду, включающую «как коррупционную преступность, так и легитимирующее ее общественное сознание»³. Тем самым коррупция как реальная угроза существующему общеевропейскому правопорядку выполняет своеобразную объединяющую функцию. В качестве наиболее эффективных инструментов в деле борьбы с коррупцией рассматриваются унификация подходов национальных законодателей к криминализации проявлений коррупции и совместные действия правоохранительных органов государств – членов ЕС. Вышеназванное обусловливает актуальность исследования уголовной политики ЕС в сфере противодействия коррупции и путей ее реализации.

Начиная с XIX в., проблемам уголовной политики уделялось особое внимание в отечественной науке. Значительный вклад в разработку научных представлений об уголовной политике внесли российские юристы Л.E. Владимиров, М.Н. Гернет, С.К. Гогель, М.В. Духовской, И.В. Есипов, А.П. Мокринский, Н.А. Неклюдов, А.А. Пионтковский-старший, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, М.П. Чубинский. В послереволюционный период работу на данном направлении продолжили С.Я. Булатов, Н.В. Крыленко, Н.И. Скрыпник, А.Н. Трайнин, М.Д. Шаргородский, А.С. Шляпочников, А.Я. Эстрин. Следует отметить, что с конца 1930-х до конца 1960-х гг. проблемы уголовной политики в нашей стране практически не разрабатывались. Воссозданием теории уголовной политики мы обязаны известному специалисту в области уголовного права и криминологии А.А. Герцензону⁴.

В дальнейшем отдельные аспекты реализации уголовной политики исследовали В.А. Владимиров, П.С. Дагель, Н.И. Загородников, В.Н. Кудрявцев, Ю.И. Ляпунов, Н.А. Стручков. Заметную роль в развитии теории уголовной политики сыграли фундаментальные труды Н.А. Беляева, А.И. Коробеева, П.Н. Панченко, И.А. Исмаилова. Исследованию проблем уголовной политики, требующих углубленного общеметодологического и прикладного научного обеспечения, посвятили свои отдельные работы Г.А. Аванесов, А.И. Алексеев, М.М. Бабаев, Л.И. Беляева, С.В. Бородин, Б.Я. Гаврилов, Л.Д. Гаухман, Ю.В. Голик, П.Ф. Гришанин, И.Э. Звечаровский, А.Э. Жалинский, С.В. Иванов, А.П. Кузнецов, Г.Ю. Лесников, Н.А. Лопашенко, Г.М. Миньковский, Э.Ф. Побегайло, В.П. Ревин, Л.И. Спиридонов, А.А. Тер-Акопов и др.

Среди авторов, акцентирующих внимание на вопросах реализации уголовной политики в сфере противодействия коррупции, следует назвать Д.И. Аминова, С.С. Босхолова, Б.В. Волженкина, В.И. Гладких, Н.Ф. Кузнецову, С.В. Максимова, Д.В. Мирошниченко, В.А. Номоконова, В.С. Овчинского, В.И. Попова. В трудах перечисленных ученых анализируются законодательное обеспечение и предпринятые меры и стратегии противодействия коррупции в России и за рубежом.

Вопросы борьбы с коррупцией в России, выработки направлений государственной антикоррупционной политики, разработки стратегий, программ и конкретных мер по преодолению коррупционных проявлений рассматриваются в работах В.В. Астанина, В.Н. Бондаря, О.Н. Ведерниковой, В. В. Карасева, Е.В. Охотского и ряда других авторов.

Зарубежный опыт противодействия коррупции, успешные решения, реализованные в различных странах и принесшие эффект минимизации коррупции, исследовали и обобщали в своих трудах такие ученые, как Н.А. Ахметова, В.А. Кислухин, М.Ф. Мусаелян, Г.А. Сатаров, Т.Я. Хабриева.

Доктринальные взгляды зарубежных исследователей коррупции отражены в работах У. фон Алеманна, Д. Делла Порта, В. Дивайн, А. Вануччи, А. Хайденхаймера, М. Джонстона, В.Т. Ле Вина, Р. Клитгарда, Ж. Марку, И. Мени, С. Роуз-Аккерман, Т. Хоппе и др.

Проведенные ранее исследования, несомненно, внесли значительный вклад в науку и дали ценные рекомендации практике. Однако при всей масштабности трудов в области противодействия коррупции, ряд проблем формирования и реализации уголовной политики в рассматриваемой сфере остался не до конца освещен. Часть положений теории уголовной политики нуждается в уточнении и углубленном изучении, что определяет вектор дальнейшего исследования. Одним из направлений исследования автором избрано изучение антикоррупционного потенциала и возможностей уголовного законодательства. В этой связи наиболее перспективным и актуальным видится сравнительное исследование антикоррупционного законодательства. Обращение к международным конвенциям, уголовному законодательству и лучшей судебной практике европейских стран, позволяет не только получить более полное представление об этой области общественных отношений, но и оценить отечественную уголовную политику в рассматриваемой сфере на предмет соответствия общемировым и европейским тенденциям.

Объект исследования – общественные отношения, складывающиеся в сфере противодействия коррупции и урегулированные нормами международного и европейского права.

Предмет исследования составляют: нормы международных конвенций, учредительных договоров, регламентов, директив ЕС, уголовных кодексов государств – членов ЕС; решения Европейского суда по правам человека.

Автор настоящей работы ставит целью обобщить опыт реализации уголовной политики в сфере противодействия коррупции на пространстве ЕС, с учетом этого опыта и положений юридической науки – оценить наиболее перспективные направления уголовной политики в рассматриваемой сфере, а также выработать рекомендации по использованию положительного опыта ЕС в отечественной практике.

Цель исследования предопределили постановку и решение следующих задач:

определить понятие коррупции как социально-правового феномена;

провести анализ и классификацию норм международного, европейского права, относящихся к уголовной политике в сфере противодействия коррупции, и дать оценку их влияния на развитие уголовного законодательства государств – членов ЕС;

раскрыть основания уголовной ответственности за коррупционные преступления и признаки составов коррупционных преступлений по уголовному законодательству государств – членов ЕС;

выявить специфику европейских стандартов и подходов к организации антикоррупционной деятельности;

изучить положительный опыт сотрудничества европейских правоохранительных органов, подлежащий распространению в отечественной практике;

оценить перспективы использования европейского опыта для дальнейшего совершенствования правовой и организационной основ противодействия коррупции в Российской Федерации.

Обоснованность и достоверность результатов исследования обусловлены не только его методикой, но и эмпирической базой, включающей данные ежегодного сравнительного анализа стран в Индексе восприятия коррупции Центра Антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл».

В работе использованы данные исследований Европейской Комиссии, основанных на личном интервью участников опроса (уровень выборки 27786 граждан ЕС)⁵ и бизнес-ориентированном телефонном опросе сотрудников компаний 28 государств – членов ЕС, функционирующих в шести секторах экономики (энергетика, здравоохранение, строительство, обрабатывающая промышленность, телекоммуникации и финансовый сектор), независимо от их штатной численности^6, впервые проведенных в рамках Евробарометра в феврале – марте 2013 года.

Источниками статистической и справочной информации явились официальные сайты институтов ЕС (Европейской Комиссии, Европола, Евроюста, Европейского бюро по борьбе с мошенничеством) и Европейского суда по правам человека.

В работе использованы данные, полученные автором в ходе курсов повышения квалификации «Основные понятия антикоррупционной деятельности. Международные механизмы противодействия коррупции и национальная практика» (Москва, МГИМО (У) МИД России, 14–18 октября 2013) и V российско-германского круглого стола «Преступления в сфере экономики: российский и европейский опыт» (Москва, МГЮА им. О.Е. Кутафина, 19 ноября 2013).

Глава 1
Современная антикоррупционная политика: международный и европейский опыт формирования и реализации

§ 1.1. Понятие коррупции как социально-правового феномена

Проблему коррупции в современный период можно обнаружить практически в любом государстве, а также в любой международной организации⁷. Влияние коррупции на жизнь социума таково, что она в значительной степени нивелирует легитимность публичных институтов власти и наносит удар обществу, его моральным устоям и правосудию⁸.

По мнению Г.И. Богуш, «коррупция – это сложное комплексное явление, в котором выделяются экономические, политические, социальные, моральные и, наконец, собственно правовые аспекты»⁹. Как отмечают европейские исследователи, «население разных стран неодинаково воспринимает уровень коррупции, но в целом сама коррупция как явление осуждается в любой культуре»¹⁰. Это подтверждается ростом числа законодательных инициатив и принятых международных и национальных антикоррупционных правовых актов.

Коррупция, конечно, не новая проблема и в ЕС, но значительное увеличение транснациональных масштабов коррупции и спектра преступлений, связанных с ней, в последние годы вызывают возрастающую озабоченность европейского сообщества. Как отмечается в литературе, коррупция, существующая в какой-либо одной стране, может негативно сказываться и на развитии других стран¹¹.

Основной показатель уровня коррупции в ЕС – так называемый Евробарометр, составляемый Европейской комиссией, – дает возможность оценить уровень пораженности коррупцией в государствах-членах через призму общего восприятия распространенности коррупции и личного опыта во взяточничестве.

В частности, положительное восприятие и низкий опыт взяточничества отмечаются в Дании, Финляндии, Люксембурге и Швеции.

Менее 1 % респондентов в этих странах готовы дать взятку. Доля граждан, считающих, что коррупция широко распространена, составляет 20, 29, 42 и 44 % соответственно, что значительно ниже среднего числа в целом по ЕС. В случае Великобритании только 5 человек из 1115 готовы дать взятку (меньше чем 1 %), что является лучшим результатом во всей Европе. Тем не менее 64 % респондентов считают, что коррупция широко распространена в Великобритании (среднее число в целом по ЕС составляет 74 %).

В то время как более половины опрошенных граждан Германии, Нидерландов, Бельгии, Эстонии и Франции полагают, что коррупция – широко распространенное явление в их стране, фактическая доля лиц, готовых дать взятку, низка (приблизительно 2 %). Отметим, что чуть выше процент граждан, готовых дать взятку, в Австрии (5 %). Вышеназванные государства имеют хорошие рейтинги и в мировом Индексе восприятия коррупции, в котором в 2013 г. они заняли соответственно 6-е, 4-е, 8-е, 12-е, 10-е, 11-е место (см. Приложение 2).

В ряде государств – членов ЕС относительно высока доля граждан, имевших личный опыт взяточничества. Среди них Венгрия (13 %), Словакия (14 %) и Польша (15 %). Коррупция в этих странах воспринимается как широко распространенная (82 % в Польше, 89 % в Венгрии и 90 % в Словакии). Результаты исследования позволяют четко ограничить коррупционные сферы. Так, большая часть случаев взяточничества в перечисленных странах приходится на систему здравоохранения.

В Португалии, Словении, Испании и Италии взяточничество кажется не часто встречающимся явлением. Однако коррупция в более широком смысле слова вызывает у граждан перечисленных стран серьезное беспокойство. В то время как их личный опыт взяточничества очевидно редок (1–3 %), восприятие коррупции находится под сильным влиянием недавних политических скандалов и последствий финансово-экономического кризиса. Это отражено в негативном отношении респондентов к ситуации с коррупцией в целом (90, 91, 95 и 97 % соответственно).

Что касается стран, отстающих в очках относительно восприятия и фактического опыта коррупции (Хорватия, Чехия, Литва, Болгария, Румыния и Греция), то в этих странах между 6 % и 29 % опрошенных указали на готовность дать взятку, в то время как от 84 % до 99 % полагают, что коррупция широко распространена в их стране.

В Латвии, Мальте, Ирландии, Кипре результаты опроса значительно не отличаются от среднего числа ЕС в отношении каждого из анализируемых аспектов.

В целом на европейском уровне ¾ респондентов (76 %) полагают, что коррупция широко распространена в их собственной стране. К странам, где высока доля респондентов, уверенных в широком распространении коррупции, относятся Греция (99 %), Италия (97 %), Литва, Испания и Чехия (95 % в каждой). Каждый четвертый опрошенный европеец (26 %) считает, что он лично был затронут коррупцией в своей повседневной жизни. Доля таких лиц выше в Испании и Греции (63 % в каждой), Кипре и Румынии (57 % в каждой) и Хорватии (55 %); и ниже в Дании (3 %), Франции и Германии (6 % в каждой).

Следует отметить, что около 8 % опрошенных европейцев в течение года сталкивались со случаями коррупции. Доля таких лиц выше в Литве (25 %), Словакии (21 %) и Польше (16 %) и ниже в Финляндии и Дании (3 % в каждой), Мальте и Великобритании (4 % в каждой).

Как показывают результаты исследований, приблизительно ¾ опрошенных европейцев (73 %) уверены, что взяточничество и использование связей – часто самый легкий способ получить определенные социальные услуги в их стране. Данные показатели выше среди граждан Греции (93 %), Кипра (92 %), Словакии и Хорватии (89 % в каждой).

Что касается финансирования политических партий, то 67 % опрошенных европейцев считают его недостаточно прозрачным и контролируемым. Доля таких респондентов выше в Испании (87 %), Греции (86 %) и Чехии (81 %) и ниже в Дании (47 %), Великобритании (54 %), Швеции (55 %) и Финляндии (56 %).

По данным Евробарометра, только четверть респондентов (23 %) считают эффективными усилия, предпринимаемые их правительствами в вопросах противодействия коррупции¹².

Надо отметить, что рейтинг большинства европейских стран, составляемый международной организацией «Транспаренси Интернешнл» (Transparency International)¹³, корреспондируется с итогами европейских исследований.