Kitobni o'qish: «Самый душевный в мире некролог»

Трагическая новость из Киева

– Сегодня на повестке только одна тема. Тема печальная, грустная и даже трагическая. Мне поступило сообщение из Киева по специальной связи. Умер мой старый командир и преподаватель в КОСВУ (Киевское Особое Специальное Военное Училище) полковник Умнов Василий Иванович. Это был настоящий человек, талантливый преподаватель и очень харизматичный командир.

Так начал очередное совещание группы аналитиков полковник Владислав Мясников. Кроме самого полковника также присутствовали майор Павел Шапошников и лейтенант Владимир Кузьмин.

– В отличие от многих других военных, оставшихся служить в Украинской армии и перекрасившихся в бандеровцев, полковник Умнов всегда стоял на твердой позиции нерушимой дружбы между Россией и Украиной. Поэтому, товарищи офицеры, прошу почтить память полковника минутой молчания.

Все встали и задумались о скоротечности жизни, зыбкости бытия и неминуемости смерти. Короче, обо всех вещах, о которых задумываются в подобных ситуациях.

– Конечно, в современных условиях, ни о каком активном противодействии киевскому режиму в самом Киеве не может быть и речи. Вот и полковник Умнов никогда активно не выступал против хунты, сидел себе тихо под корягой с фигой в кармане и не отсвечивал. Но он и "за" никогда не выступал, а это уже почти подвиг. Дожил до преклонных лет и тихо умер в уже сильно преклонном возрасте. Кстати, был он чистым украинцем без примесей. Впрочем, возможно, в нем была небольшая еврейская кровь. Хотя, нет, не было. Иначе, он бы стал генералом. Вот чего я хочу сделать, и прошу вас мне помочь, мои друзья. А хочу я написать некролог про эту замечательную личность, но не формальный и пустой, как это обычно делается, нет. Хочу написать некролог подробный, развернутый, от души и сердца, раскрыть все грани этого легендарного человека.

Пилотная версия некролога

– Да мы с Володей всегда рады тебе помочь, тем более, в таком богоугодном деле, – осторожно заметил майор Шапошников, – но как тебе помочь-то, Петрович? Мы же этого Умнова и не знали совсем. От тебя вот в первый раз слышу. Материал что ли какой-то собрать по этому полковнику? Это можно.

– Нет, не надо, – махнул рукой Мясников, – Я сам все помню, что требуется. Просто, Володя, запиши качественное аудио. Все, что я сейчас буду говорить. Потом сделайте транскрибацию в текст и удалите все ненужное, сделайте литературную обработку.

– Ну, это мы легко сделаем, мы ж с Володькой писатели по призванию. Главное, Володя, качественный звук запиши, а дальше – дело техники.

– Я сделаю трехканальную стереофонию, будет запись с трех микрофонов для надежности, – пояснил Володя, – должно получиться очень качественно. Можно начинать, товарищ полковник.

Мясников подумал несколько секунд и начал свою речь.

– Это был преподаватель от Бога. Он был начальником кафедры "ДНР", т.е. "Диверсионная Наступательная Разведка". Должность хоть и не командирская, но его очень уважали и боялись даже офицеры, о курсантах и говорить нечего. Курсантов дрючил жестко, намного болезненнее, чем это делал командирский состав. На его занятиях сидели тихо, слушали внимательно. Спать боялись.

Говорили так, "заснешь на лекции Умнова, проснешься на гауптической вахте". Другие преподаватели обижались, когда на их лекциях спали, а Умнов, похоже, радовался. Когда кто-то засыпал, Умнов прекращал лекцию, категорически запрещал будить заснувшего курсанта и вызывал специальный транспорт. Виновного курсанта несли в машину на носилках, а Умнов его лично сопровождал. Если курсант просыпался и удивлялся, куда это его тащат, то Умнов ласково успокаивал, "лежите, лежите, Вы устали, сейчас Вас отвезут в санаторий на пять суток, там прекрасно отдохнете". Кстати, не знаю, как сейчас, но тогда гауптвахта была крайне некомфортным местом для жизни, гораздо хуже санатория или курорта.

– Случайная встреча курсанта с Умновым за пределами, так сказать, учебного процесса, обычно ничем хорошим для курсанта не заканчивалась. Если другие преподаватели относились к учебному процессу достаточно формально и, во всяком случае, не распространяли этот самый учебный процесс на свободное от их занятий время, то для Умнова диверсионно-разведывательная работа никогда не прекращалась. А попавшийся курсант был врагом, которого надо было разоблачить, обезвредить, наказать и научить жизни. Вариантов подловить курсанта на чем-либо было много. Расстегнутая верхняя пуговица, грязный подворотничок, расслабленный ремень, недостаточно бодро отданная честь, тысячи разных вариантов и их сочетаний. Можно было придумать и что-то совсем неожиданное, было бы желание.

– Однажды, Умнов объявил какому-то курсанту двое суток лишения отпуска за грязные сапоги. Но при этом обещал амнистию, если курсант в течение часа найдет способ удивить Умнова своими сапогами. Через 15 минут курсант приходит в идеально начищенных сапогах. Но это в зачет не пошло. Мол, тут нет ничего удивительного, курсант и так всегда должен быть в чистой обуви. Требуется вызвать именно удивление. Курсант делает вторую попытку и снова демонстрирует свою обувь. На этот раз, действительно, Умнов был удивлен и это признал. Сапоги были не просто вычищены. Они сверкали и светились. Умнов даже увидел отражение своего строгого лица в этих сапогах.