Kitobni o'qish: «Во имя идеи!»
Болдрик был одним из немногих рыцарей, которые смогли пробиться в цитадель некроманта. Могущественный лич закрылся на вершине своей башни.
Его товарищи принялись десятками уничтожать нежить и забирать себе магические вещи в качестве трофеев. Болдрик же пробивался наверх, сквозь орды поднятой неживой плоти.
На его пути вставали скелеты, чьи кости держались вместе благодаря эликсирам и магической энергии, зомби, наполовину разложившиеся, но от этого не менее опасные. Пару раз на его пути попадались призраки, но меч рыцаря, благословленный жрецами, расправился с ними без труда.
Рыцарь поднялся на самый верх, одним ударом снося головы двум неживым стражникам и вошёл в опочивальню могущественного колдуна.
–
А, Болдрик, заходи, – проскрипел старческий голос, в котором явственно чувствовался шепот Смерти, – Я ждал тебя.
Некромант сидел на огромном троне, который был повернут к окну цитадели, так что Болдрик не видел своего противника. Такое ощущение, будто некромант не хотел сражаться.
–
Я срублю твою мерзкую голову и принесу королю как доказательство моей победы над тобой, чудовище, – прошипел рыцарь, однако из-за шлема его противник услышал лишь невнятный бубнеж.
–
Что ты там говоришь, сир рыцарь? Из-за твоего ведра на голове я ничего не понимаю. Сними его, тем более я старше тебя. Или тебя плохо научили манерам?
–
Заткнись! – вспыхнул рыцарь, однако шлем снял, – Я сниму его лишь для того, чтобы последнее, что ты видел в своей жалкой жизни – это моё лицо.
–
Да, конечно, о храбрый воин, – рыцарь в ответ услышал лишь хриплый смех, – Не закроешь ли ты дверь. Не люблю говорить при открытой двери.
–
Ты не в том положении, тварь, – рявкнул рыцарь, но тут же понял, что не может ступить и шагу. То ли от возбуждения, то ли от магии некроманта, рыцарь мог лишь стоять, держа в руке меч, с которого капала кровь мертвецов.
–
Благодарю, – голос некроманта прозвучал неожиданно сухо, словно его это оскорбило или он начал уставать от этого разговора. Щелкнув пальцами, некромант захлопнул дверь.
