Kitobni o'qish: «Седьмая жизнь королевы, или Брак заключённый в Аду»

Shrift:

Пролог

– Нет, – покачала она головой, – даже не начинай, я не собираюсь выслушивать твои капризы и потакать желаниям. Ты дочь бога смерти, а ведёшь себя так, словно безродная смертна. Мне стыдно за твоё поведение. Терпению пришёл конец. Теперь ты либо станешь лучшей выпускницей, либо спокойно склонишь голову и начнёшь учиться, как и полагается наследнице подземного царства.

– Мне даже тысячи лет нет, какая учёба? – вздёрнула я бровь. – Ты сама почти до десятого тысячелетия развлекалась и баловалась тем, что над смертными издевалась. А теперь пытаешься пристыдить меня и тыкаешь своими же грехами? Не считаешь, что это несправедливо по отношению к твоей дочери?

– Прости, но я не устраивала извержений вулкана на Камчатке просто потому, что кто-то отказал мне в свидании, – качнула она белокурой головой. – Ты перешла всякие границы разумного. Прости, но я пыталась отстоять твоё право перед судом верховных богов. Но Перун оказался непреклонен в этом вопросе. Да и твой отец посчитал, что это перебор для его наследницы. Ты же прекрасно знаешь, что больше детей у нас быть не может. Потому, радость моя, начинай нести ответственность за все поступки, которые совершаешь. Мне не хотелось бы оплакивать твой труп. Сейчас я разговариваю с тобой, как с умным и рассудительным ребёнком. Один год в школе или сотня лет в заточении и медитации у богов востока? Выбор за тобой.

– Хорошо, – сдалась я, – понимаю, что ты делаешь это ради меня, но в голове всё равно не укладывается, чтобы из-за простых смертных со мной поступили подобным образом.

– Ты станешь седьмой королевой подземного царства, – строго сказала матушка, – и я не желаю слышать от тебя жалобы. Человеческая жизнь важна и пока ты не поймёшь этого, будешь заперта в стенах «Терема». Надеюсь, после года в исправительной школе-интернате ты осознаешь, что значит быть богиней и нести ответственность за свой долг и род.

– Ты хоть сама-то веришь в это? – удивлённо посмотрела я на родительницу. – Матушка, на дворе двадцать первый век. В нас никто не верит. Люди в единого бога не верят, что уж говорить про устаревший пантеон славянских божеств. Кто тому Перуну или Сворогу кланяется? Дай высший, чтобы писаки раз в полгода вспоминали в своих книгах и выходили славянские фэнтези. И сама читала, там половина не про нас реальных, а про каких-то выдуманных невесть кого. Хуже только греческим и римским приходится, про тех чушь городят такую, что со стыда сгореть хочется.

– Пока про тебя помнят, ты живёшь, – погрозила она мне пальцем. – И хоть в пошлых романах с рейтингом «18+», хоть в криминальных драмах. Если в головах людей твой образ жив, то жива и семья богов. А ты ведёшь себя, как избалованный подросток. Ни стыда, ни совести, что дальше будешь делать?

– Мам, я и есть избалованный подросток с Рублёвки, – криво улыбнулась я и откинулась на сиденье машины. – Наш семейный бизнес практически полностью контролирует всю ритуальную систему России. Хочешь сказать, что с такими доходами я бы выросла скромной и нежной барышней? Прости уж, но с девятнадцатого века, так не смеялась. Когда мне любовницей императора предлагали стать.

– Пожалуй, ты права, – сменила та гнев на милость. – Но, я не могу отменить решение верховного суда. Тебе назначали исправительную коррекцию или сотню лет в заточении. А сейчас общество так быстро развивается, что боюсь, когда ты выйдешь из темницы, будет новая эра. Потому лучше выбрать «Терем». Там у тебя есть шанс продержаться. Отнять первое место и выгрызть зубами путь к свободе. Но будь осторожнее, это не просто место, где исправляют отпрысков божественного пантеон славянской мифологии, но и странный и жуткий дом со своими тайнами.

– Ты говоришь так, словно я не в пансион еду, а на гладиаторские игрища, – не разделила я страха родительницы.

– Пока я там училась, за пять лет восемнадцать семей лишились наследников, – тихо пробормотала она. – А у меня были не самые жуткие года. В шестнадцатом веке, из сорока двух воспитанников «Терема» никто не дожил до конца учебного года. Каждая смерть была странно жуткой и необъяснимой. Даже в реке мёртвых их судьбы потухли. Они не могли ни переродиться, ни воскреснуть, ни перейти в другой пантеон. Будь осторожнее и помни, там нет связи с внешним миром. Вас со всех сторон неприступной стеной будет окружать мёртвый лес. Хотя бы так… Тебе будет проще, чем другим. Но знай, выход открывается лишь дважды в год. Сегодня и через девять месяцев. Я вернусь за тобой, и прошу, мне не хотелось бы забирать бездыханное тело. Выживи и стань лучшей.

– Ты уверена, что это лучше, чем сто лет в заточении? – по спине пробежали мурашки и меня передёрнуло.

– Тогда ты поймёшь, чего стоит человеческая жизнь, – дверь открылась и мать вышла наружу. – Вход между этими дубами. Я буду тут до вечера, если лес не примет тебя, то наказание смягчат. А если примет, знай, мы с отцом очень сильно любим тебя. И хотим, чтобы ты выжила. Иди же, пока солнце не село.

– Мама, – потрясённо протянула я, но в ответ увидела лишь печальное покачивание белокурой головы.

Глава 1. Дорога в ад

Ещё раз внимательно посмотрев на матушку, я с сожалением поняла, что это бессмысленно. Она, может быть, и хотела бы мне помочь и как-то поддержать, но вряд ли бы смогла. Ибо сейчас, когда я разозлила верховных богов, они от меня мокрого места не оставили бы, не будь я наследницей царства смерти. И так… Перспективы у меня настолько плохие, что я не представляла, как дальше действовать. Ибо в эту колонию для несовершеннолетних наследников всякого рода божеств загреметь можно было лишь за очень-очень-очень громкие и резонансные поступки. Были и исключения, наподобие моей матери, которая училась там по прихоти своей матери. Но это больше исключение, чем норма.

Вся информация, которой я располагала на данный момент, так или иначе сводилась к тому, что это дико странное место, в котором нормальное – синоним дикого. И всё же, за свою глупость приходилось расплачиваться. Родители были правы. Между столетним заточением у восточных божеств легче было выжить на протяжении года в «Тереме». К тому же шанс помереть от скуки с буддистскими монахами на порядок выше, чем в школе-интернате для трудных подростков. Тут по крайней мере нормально кормили, были кровати и можно общаться со сверстниками.

Тряхнув головой, я клюнула матушку в щеку и поспешила в указанном направлении. Пока у меня никаких проблем не складывалось. В голове не шумело и не тошнило. Но это пока… А от отца я слышала, что всякая проблема начинается в тот момент, когда свет солнечный скрывается в лесной полумгле и перестают птицы петь, да богов славить. Чушь редкостная, но в неё было принято безоговорочно верить, даже во вред себе самому. Тупое предположение о том, что это сказки для детей, не работало от слова «совершенно».

Единственное, что меня настораживало во всей этой истории – слова матери. Вот кто-кто, а она бы никогда не стала шутить подобным образом. Не в её характере. К тому же она единственная, кто продержалась в «Тереме» пять лет и не свихнулась. Это до сих пор обсуждают, правда я особо не прониклась таким страхом. Теперь же у меня были все возможности на собственной шкуре ощутить гостеприимство пансиона для трудных детей богов и пантеонов со всего света.

По какой-то неизвестной причине, только наша принимала вообще всех подряд. Без разбору и деления на классы. Светлый, тёмный, древний, новый… Если угодил в «Терем» ходи и оглядывая по сторонам, как бы в тёмном уголке ни прирезали. Нет… Понятное дело, что я сильно утрировала и перегибала палку, но отношение в школе к провинившимся было такое же, как в тюрьме. С условиями роскошного отеля там царили нравы строгих и неприступных первых. Уж никто на земле не ведал, как они выглядели, зато поклоняться им не переставали.

От такого диссонанса у меня в голове то и дело всплывали вопросы относительно нормальности отправления детей в это дикое место. Там же никто не властен. Ни один бог в мире не сможет зайти туда без позволения мёртвого леса. А выхода и вовсе не было… Так что надежда у меня оставалась одна – единственная. И на то, что меня просто-напросто не примут и отвергнут, не открыв пути в дом, скрытый в самом сердце жуткого и смертоносного местечка. Верилось в это с трудом, но «Надежда» никогда ещё не умирала и была живее всех живых. И вот ей бы я потом подарочек занесла, коли пронесёт с наказанием и лес сочтёт меня недостаточно провинившейся в своих деяниях.

Может быть, именно в этот момент я отчётливо осознала, какая проблемная жизнь ждала меня впереди. Что-то в глубине души подсказывало, поберечь силы и найти обратный путь прямо сейчас. Развернувшись на каблуках, я уже хотела пройти обратно мимо двухвековых исполинов, но обнаружила за спиной лишь серый туман и стволы переплетённых ветвями дубов. За ними не было видно ни дороги, ни машины, ни матери. Словно всё, что осталось там, в реальном мире, мгновенно растворилось в тишине мёртвого леса.

Судорожно сглотнув, я постаралась взять себя в руки. Вот так с порога никто не станет меня убивать. Тут все же не тюрьма, а школа-интернат. Значит нужно следовать правилам и продержаться столько, сколько смогу. А уже после этого, устраивать истерики. Родители мне больше не помогут. Статус дочери бога подземного царства также остался за пределами серого тумана. Тут каждый был сам за себя и выживал всеми силами. Матушка не зря сказала, чтобы я пыталась быть идеальной. Не в её правилах шутить с такими проблемами. А коли она тут продержалась пять лет, следовало внимательнее слушать её советы и не кривить нос.

Правда все здравые мысли приходили лишь в тот момент, когда уже слишком поздно. Так что оставалось с тяжёлым стоном осматриваться по сторонам и надеяться на то, что в конечном счёте меня выпустят из этого логова тумана, смерти и морока. Правда с каждым новым шагом надежда рассыпалась в пыль. Деревья причудливыми корягами торчали во все стороны, а где-то рядом раздавался хриплый смех неизвестного чудища. Или мне уже мерещилось со страху?

Вой, нечеловеческий, жестокий и озлобленный раздался совсем рядом, и я припустилась во все лопатки. Даже если мне не суждено выйти из этой западни, подыхать за «спасибо», я не собиралась. Точно не сегодня. У меня были грандиозные планы на собственное будущее и гибнуть в стенах старого и уродливого особняка, не хотелось. А уж посереди леса не предел мечтаний. Воздух сгущался, клубился и становился вязким. Он забивался в лёгкие, стягивал грудь и оседал на плечах тягостным грузом. Казалось, ещё мгновение и мчащаяся по пятам тварь поймает, схватит за ноги и утащит к себе в логово.

В груди бешено колотилось сердце, в горле пересыхало, и я не могла пошевелиться. Просто замерла на полушаге и уставилась невидящим взором в чёрное небо. Беспросветная мгла кружала со всех сторон. В ней клубилось что-то зловещее и призрачное. Ледяные костлявые пальцы сжимались на горле и утягивали на дно отчаяния. Хриплые стоны слетали с губ, и я ощущала, как кровь перестаёт бежать по венам, а сердце с каждым мгновением теряет скорость ударов. Подобно ледяной скульптуре в саду матушке зимы, я теряла ощущение времени и места.

– Ты кто такая? – тёплая ладонь резко свернула моё лицо и заставила опустить голову.

– Помогите, – едва хрипя, простонала обессилено и обречённо.

– Новенькая что ли? – удивился парень с черными, как крыло ворона, волосами.

– Да, – я медленно кивнула, осознавая, что немного отпустило.

– С непривычки бывает, – хохотнул он и подхватил мою сумку. – Кстати, неплохо держишься. Обычно я находил уже в полубессознательном состоянии, или же трупы. Ты самая живая на моей памяти.

– А ты кто? – выпрямившись и отдышавшись, спросила я.

– Гох, – пожал тот плечами. – Смотритель мёртвого леса. Моя задача выполнять приказы этого места. Ты опоздала, вот лес и посчитал тебя нарушительницей. Обычно он не трогает тех, кого сюда отправили.

– Мирослава, – протянула я ему руку, – и я не опаздывала, просто в Москве были пробки, пока сюда добрались, практически сутки потратили. А тут такой радушный приём. Мне показалось, что за мной кто-то гнался.

– Ты из рода Рода? – вскинул тот бровь.

– Да, наследница бога смерти Рода, – кивнула я. – Мирослава Разумовская. Ты должен был знать мою мать, Анастасию Разумовскую, в девичестве Агафонову.

– Хорошая была девочка, да не в того влюбилась, – сверкнул глазами смотритель. – За Перунова наследника надо было ей идти. Не послушала бабку-кикимору, на любовь позарилась, а в итоге ничего кроме любви-то и не имеет.

– А не в том ли счастье? – удивлённо протянула я. – Чтобы лад в семье был, да мир. И чтобы муж с женой, как ниточка с иголочкой. А деньги и богатства – наживное. Потому странные вы речи говорите, смотритель Гох.

– Молодая ты ещё, глупая, – сверкнул он глазами. – Ты ошибок-то матери не повторяй. На роду вам писано, Перуну приклонить колени, вот и следуй за судьбой своей, да не брыкайся. А то затрещиной дело не кончится. Страх, он жизнь даёт. А смерти нам не ведомы. Отсюда сама пойдёшь, да слов моих не забывай.

Удивлённо хлопнув глазами, я попыталась понять, что это такое вообще произошло, но ничего толкового в голову не приходило. Спросить что-либо я не успела, парень растворился в густом сером тумане так же внезапно, как и появился. Вздохнув, постаралась взять себя в руки. Ну, страннее, чем уже произошло – быть не могло. Следовало просто дойти уже до этого дома и посмотреть на школу. Рассуждать о всяких безумцах, продавших душу мёртвому лесу, а исполнение заветного желания, я и потом могу. Делать это посреди магического леса, где тобой прекрасно могут поужинать монстры, затея явно за гранью гениальности. Даже для моей персоны.

Возможно, это было частью испытания. За всю жизнь ни разу не слышала, чтобы кто-то в серьёз делился воспоминаниями о происходящем в застенках «Терема». Даже сейчас, когда я сама должна была переступить его порог, язык не поверчивался назвать это место нормальным. Ибо пугало оно похлеще меланхоличных улыбок матушки по утрам, когда она разделывает блинчики на крошечные кусочки. А сегодня и вовсе день выдался не из простых, потому глупо было гнаться за призраками прошлого, которые не имели никакого значения.

Подняв сумку с земли, я решительно двинулась по тропинке. Она извилистой лентой клубилась под ногами, но теперь я хотя бы различала её и понимала куда следовало двигаться. А то ощущала себя слепым и глупым котёнком, который тыкался носом в бок матери и не знал, что с ним делать. Вздохнув, поняла, что ни к чему хорошему такие мысли всё равно не приведут, лишь задурят голову. Я не маленький ребёнок, чтобы поддаваться панике и нервам из-за любой ерунды.

К тому же, коли меня встретили и проводили, следовательно, ни о какой амнистии и речи быть не могло. На весь следующий год я становлюсь заложницей школы-интерната для трудных подростков с идиотским названием «Терем». Вот и закончилась моя сытая и безбедная жизнь наследницы огромного состояния и всего ритуального и похоронного бизнеса Москвы и окружающих её регионов. Необходимо как-то выживать! Осталось понять лишь одно: что день грядущий мне готовил? И что-то мне подсказывало, что данный сюрприз по вкусу не придётся. Ибо от такого захолустья можно ждать чего угодно…

Глава 2. Дом без лица

Сколько ещё я шагала по дорожке, не знала, но ноги начали ощутимо гудеть. Хотелось присесть и банально попить. Но таких роскошеств не имелось. Потому едва переставляя ноги, я волокла свою бренную тушку по направлению к финальной точке этого импровизированного марш-броска по пересечённой местности. Пока в конце тропинки не забрезжил приятный жёлтый свет окон. Второе дыхание ударило под дых, и я рванула со всех ног. Вот никогда бы не подумала, что буду так рада, простым и понятным признакам жизни.

Окрылённая таким поворотом событий, я постаралась набрать скорость и не обращая внимания на саднящее в груди чувство удушья, старалась быстрее прибыть к месту назначения. в моей голове пансион для трудных божественных отпрысков представлялась избушкой на курьих ножках. На дележе всё оказалось не так, как в моей голове. Роскошный, трёхэтажный особняк из белого камня возвышался посреди леса и привлекал теплом и уютом. Никогда бы не подумала, что тут может существовать такой контраст.

Остановишь на полушаге с удивлением задрала голову взирая на хитросплетения вековых деревьев. Они подобно своду укрывали имение со всех сторон и нависали над землёй, отрезая небо. Как такое могло произойти я догадывалась. Но сам факт, что я не могла различить магического купола, по которому они ползли, поражало. Какими же сильными были маги, накладывающие эти чары? Точно ли живые, а не боги, сошедшие с небес первыми? Вопросы роились в голове, и я никак не решалась сделать последний шаг.

Восхищённо выдохнув, я постаралась ещё раз уложить всё в голове. По крайней мере, тут оказалось лучше, чем я думала изначально. Не так комфортно, как в гостинице, но маменька не обманула, тут на самом деле было всё пригодное для комфортного существования. Если бы не столь дурная репутация и моё судебное предписание, согласилась бы тут учиться, причём вполне добровольно. Хотя, у меня оставалась теория о том, что не так страшен чёрт, как его малюют. Сбегать некуда, да и вряд ли получилось бы. Потому оставалось лишь смиренно следовать за своей судьбой.

Вздохнув, поправила сумку на плече и зашла внутрь магического купола. Холодок прошёлся по рукам и ногам. Сердце вновь зашлось в галопе, и слюна приобрела металлический привкус. Что за чертовщина? Хотя всё это место пропитано смертью и скорбью. Мёртвый лес не терпел живых, а мы посмели нарушить его покой. Такова расплата тех, кто посмел нарушить закон и преступить великое равновесие вмешавшись по собственному желанию в дела смертных. Но я-то… На меня он должен реагировать мягче, почему так больно?

Рухнув на колени, выплюнула на землю чёрный комок слизи и с удивлением рассмотрела его. Это была печать проклятия. Та, древняя магия, о которой рассказывала тётка-процентщица в веке семнадцатом. А я лишь смеялась. Смертным страх глаза затмевал, но не могла же я, доченька владыки загробного мира поддаться такой ерунде. Никогда, никто из богов не страдал от ведьмовской магии. Их волшба для нас лишь пустой звук. А теперь я рассматривала подобное, вышедшее из моего тела. Стало не по себе.

Постепенно дыхание восстановилось, и я смогла узреть, что передо мной стоял высокий и симпатичный, рыжеволосый парень. Он с любопытством осматривал мою скорченную фигурку. А потом рассмеявшись, поднял на руки и как ни в чем не бывало понёс в дом. Я попыталась возмутиться, но не смогла даже рта открыть. Тошнота мгновенно накатилась и желудок скрутило. Где-то на подкорке сознания всплыли картинки из детства, но ничего конкретного не было. Лишь смутное понимание того, что происходит какая-то чехарда.

Возможно, будь я в своём сознание, начала бы противостоять и возмущаться, но пелена дурмана никак не собиралась спадать. Меня аккуратно уложили на низкий диванчик и взволнованные лица, расплывающиеся и мутные, склонились надо мной. Я заполошно дышала и хрипела, в попытках разомкнуть губы. Словно в горле застрял склизкий ком из слизняков. Звучало, как бред, но я могла поставить на кон месячное содержание. Горьковатый привкус душил и не позволял вздохнуть.

– Всё хорошо, разойдитесь, – зазвучал старческий голос, – не видите, её за ногу цапнул Навь. Если ей сейчас не оказать первую помощь, в противном случае девица не доживёт и до утра.

– Смотритель, что с ней? – остальные с любопытством окружали диван.

– Это яд, и вывести его непросто, – сказал тот. – В ней частичка мёртвого леса проросла. Этого раньше ни с кем не происходило, потому, сейчас брысь по комнатам. Последняя прибыла, так что двери «Терема» с этого мгновения закрыты. Никому не покидать пределов купола.

– Ген, – высокий женский голос раздался рядом. – У нас один лишний, потому девчонка и отравилась испарениями Нави.

– Они все в списке, – возразил тот, кто держал мою голову. – Я проверил каждого перед тем, как закрыть вход.

– Вот только Лес кричит о том, что нас тут тридцать, – запротестовала незнакомка. – А должно быть двадцать девять. Ты, я, три профессора и двадцать четыре ученика, приговорённых к сражению за право жизни.

– Разберёмся, мадам Лола, – не стал возражать смотритель. – Надо спасти девчонку, иначе год начнётся со смерти, причём по вине леса.

– Она Рода, от Нави не помрёт, – усмехнулась неизвестная мадам. – Дай ей тазик, вытошнит всё и в себя придёт. Остальным что отдельное приглашение нужно? Брысь по комнатам. Чтобы через десять минут ни в одной комнате не горел свет. Увижу, сразу же начнёте год с наказания.

– Тебя это тоже касается, вставай давай, сумки тебе домовые отнесут, – крякнул старик. – На этот раз прощаю, в следующий заработаешь взыскание. Никто тут с тобой нянчиться не собирается.

Я попыталась встать, но голова закружилась и меня повело вбок. Я не понимала, где потолок, где пол, где диван, где вообще кто-то стоит. Под руки меня подхватили услужливые руки рыжеволосого паренька. Он закинул мою руку себе на плечо и повёл в сторону лестницы. Я была благодарна ему, но это настораживало. Чтобы вот так просто помогать нуждающемуся безвозмездно и бескорыстно – не в правилах богов.

К тому же в этом месте никому нельзя было верить. Такого рассадника убийц на земле не существовало. Оттого в груди все обмирало и хотелось рвать на себе волосы от отчаяния и паники. Но мою тушку дотащили до третьего этажа и скинули в какую-то комнату. Разодрав глаза, обнаружила себя в спальне. Самой стандартной, без каких-то излишеств и украшений. Серые стены, бесцветный интерьер и бессмысленные попытки добавить уюта статуэтками и вазой с цветами. От этого становилось лишь смешнее и печальнее.

Поднявшись и приняв сидячее положение, немного осмотрелась. Значит комната состояла из двух частей. Гостиной с рабочим столом и диваном. Книжной полкой и мерно потрескивающим камином. Вторая же, вероятно спальня и ванная комната. Вряд ли тут будет совместный санузел для всех воспитанников. Нас двадцать четыре, профессоров ещё пятеро. Не густо, матушка говорила, что их практически шестьдесят только учащихся тут ходило в её времена. С другой стороны, меньше народу, проще будет выделиться.

Безликий дом – так говорила про это сооружение матушка и я была с ней полностью согласна. С какой стороны не посмотри, а делать в этом особняке было нечего. Вряд ли интернет тут существовал. Хотя с другой стороны – этого места ни на одной карте не было, а я губу раскатала. Очередной кусок слизи отправился в тазик, и я разогнулась. С каждой партией чёрной жижи, выходящей наружу, становилось немножко легче. Возможном мадам Лола был о чем-то осведомлена и знала, что со мной произошло.

Отравиться Навью той, кто, по сути, был рождён ради смерти других – звучало глупо. Но иного определения для своего состоянии, один чёрт не знала. Пусть будет так, потом со сем этим разберусь. Сейчас первостепенной задачей являлся сон. Для этого следовало дотащить свою тушку до ванной, помыться после леса и с чистой душой завалиться на постель до самого утра. И так настрадалась, чтобы ещё о чем-то переживать. Вот только мотало меня из стороны в сторону, да так, что казалось перед глазами мир перевернулся с ног на голову.

Отказываться от свой задумки я не собиралась, и кое-как, но добралась до ванной. Она и вправду оказалась моей личной, хоть и крошечной. Душевая кабинка, раковина и унитаз. Не густо… Даже пушистый коврик на полу и тот отсутствовал. Вот говорила же матери, дай с собой нормально вещи собрать. А она мне нельзя, да нельзя… Вот как теперь выживать в этом пережитке средневековья? Я так наделась что правление Романовых и скромный быт остались в памяти. А они вот так неожиданно подкрались откуда не ждала. В школу запихнули со спартанскими условиями проживания.

Выбрать не приходилось. Скинув, пропитанную сыростью туманного леса, одежду, забралась в душевую кабинку и постаралась расслабиться. по телу пробегали волны тошноты, но чёрная слизь, кажется, закончилась и больше не мучал меня. По этой причине, я рискнула и включила кипяток, позволяя ему смыть печаль и усталость. Странное ощущение, как будто вместе с водой в канализационный слив утекала и моя магия. Быть такого не могло в природе, но в этом странном месте нельзя быть уверенным на все сто процентов.

Возможно, это лишь глюк моего больного мозга, но что-то мне подсказывало: коли прибытие такое, то ожидать стоит чего похуже. Быстро вымывшись и закрутив волосы с баранки на голове, я выползла из ванной и в несколько стремительных шагов преодолела расстояние до постели. Первые шаги в пансионе мне пришлись не по душе. Хорошего от столь дрянного и гнилого местечка ожидать не приходилось. Знала бы, никогда бы не устроила то извержение. Или бы на столетнее заключение согласилась. Что такое для смерти сотня годиков? Миг…

Теперь же менять своё решение оказалось поздно. Год в этих стенах показался слишком долгим и страшным. Как матушка тут пять лет отпахала, уму непостижимо. Я часа не провела, а уже сбежала бы, представься шанс. Но поступать так необдуманно не в моих правилах. Я хоть и избалованная папочкина дочка с платиновой карточкой, но мозги в голове имелись. Оттого, я перевернулась на бок, натянула одеяло на голову и мирно закрыла глаза. Утро, вечера мудрёнее. Сперва сон, а потом уже выяснять, что и как. Я и так вымоталась пока дошла, на большее меня не хватит, а рисковать глупо. Закрыв глаза, я позволила сознанию провалиться в сон.

Yosh cheklamasi:
16+
Litresda chiqarilgan sana:
25 sentyabr 2024
Yozilgan sana:
2024
Hajm:
190 Sahifa 1 tasvir
Mualliflik huquqi egasi:
Автор
Формат скачивания:

Ushbu kitob bilan o'qiladi

Muallifning boshqa kitoblari