Kitobni o'qish: «Ник Гарвел и портал чудес»

Shrift:

* * *

Глава 1. Сплошное непонимание

Ник замер, его взгляд упал на соседский двор. Там, словно из ниоткуда, возник огненный шар, который с каждой секундой становился всё больше. Из шара повалил густой тёмный дым, а свечение превратилось в круглые врата, наполненные бурлящей жидкостью.

Сердце Ника забилось быстрее. Из портала вышли странные существа – высокие и худые, в длинных чёрных мантиях, с щупальцами вместо рук, которыми они покачивали. Один из них, по всей видимости главный, имел руки и направил их в сторону Ника. Его голос пронзил воздух:

– Отдай мне. Отдай мне – или умрёшь.

* * *

За несколько часов до того

Наша история берёт своё начало в крохотном городе Салеме, где ничего никогда не происходило. Жизнь в нём текла размеренно, не преподнося никаких сюрпризов.

Ник Гарвел был обыкновенным подростком. Учился он, скажем прямо, не очень хорошо, и будущее великого профессора ему не предрекал ни один учитель.

Нельзя сказать, что Ник был глупым и неспособным учеником, скорее ему просто было неинтересно учиться в школе, а ещё сложнее было спокойно высидеть весь урок. Парню казалось, что время тянется целую вечность, а жизнь проходит мимо. Но когда, как сигнал спасения, раздавался школьный звонок, Ника накрывала радость.

Миссис Гарвел, его мама, работала научным сотрудником в музее. Нику нравилось навещать её, ведь ему, как сыну сотрудника музея, были доступны совершенно другие экспонаты – те, что не были выставлены на всеобщее обозрение по разным причинам: одни нуждались в реставрации, другие ждали своего звёздного часа. К тому же для Ника это была чуть ли не единственная возможность увидеть что-то, кроме школы и занятий с репетитором.

Излюбленным местом Ника был склад экспонатов – огромный зал, украшенный старинной лепниной, громадными колоннами в виде античных скульптур и причудливыми фигурами из жёлтого металла. Парень с любопытством разглядывал артефакты, хранившиеся в больших стеклянных коробах. Их были сотни, а то и тысячи: старинные мечи, сабли, пиратские золотые монеты, книги, написанные очень давно. Каждый экспонат был уникален и имел свою историю, связанную с прошлыми эпохами и загадками.

Особое внимание Ника привлекал большой кристалл, украшенный странными символами и необычными узорами. Было в нём что-то магическое, от кристалла исходила сильная энергия – рядом с ним у Ника по коже разбегались мурашки и вставали дыбом волосы. По мнению сотрудников музея, этот артефакт имел внеземное происхождение и был создан из прочнейшего метеорита, плотность которого превосходила алмаз в десятки раз.

Отец Ника был настоящим учёным, он разрабатывал вакцины от редчайших болезней. Навещать папу на работе Нику запрещалось, ведь, как говорил мистер Гарвел, «лаборатория не место для игр».

Неизменной традицией в семье Ника были совместные ужины, во время которых его родители обсуждали текущие вопросы и будущие планы.

– Ник, расскажи, как прошёл день в школе, – попросила миссис Гарвел, накладывая в тарелку тушёную курицу с зелёным горошком. – Чем ты нас можешь порадовать?

Нику особо нечем было обрадовать родителей, ведь он был далеко не лучшим учеником и не мог похвастаться хорошими отметками. А то происшествие с разбитым окном случилось не по его вине, ведь он просто увернулся от летящего в него рюкзака.

Опустив глаза и шмыгнув носом, он ответил:

– Всё в порядке, мам. Ничего необычного не произошло, день как день.

На самом деле у парня были проблемы в классе, как раз из-за жёсткого родительского контроля. «После уроков прямиком домой», «играть с местными мальчишками в футбол – пустая трата времени», «гонять на самокате – неоправданная глупость», – так твердили родители, отчего в школе Ника часто обзывали маменькиным сынком или хлюпиком.

Но ему не хотелось жаловаться и огорчать родителей, а ещё он очень боялся не оправдать их ожиданий. Ведь они видели в своём чаде будущего президента, ну или на крайний случай директора.

– А мне кажется, не всё в порядке. Я знаю про разбитое окно и драку на перемене, – возразила миссис Гарвел, кинув на сына укоризненный взгляд. – Мне сегодня звонила твоя учительница мисс Нолан и сообщила, что у тебя проблемы с дисциплиной.

Ник, не поднимая глаз, ещё пристальнее стал всматриваться в стол, будто пытаясь найти поддержку в тарелке. Это у него проблемы с дисциплиной? А у тех, кто бросил в него рюкзак, с дисциплиной, значит, всё нормально?

Ник насупился от такой несправедливости и не знал, что сказать, поэтому молчал.

– Я думаю, нам нужно нанять ещё одного репетитора, – решила миссис Гарвел.

– Это ещё зачем? – удивлённо спросил отец, до этого не принимавший участия в разговоре.

– Наш сын должен быть самым лучшим и умным в классе, а не самым недисциплинированным. Или ты хочешь, чтобы он вырос разгильдяем? – сердито воскликнула женщина, бросая строгий взгляд уже на мужа. – Сегодня разбитое окно, а завтра что?

– Тебе не кажется, что ты слишком сгущаешь краски? – спросил отец. – Ник – умный парень. Возможно, ему не хватает дисциплины, но он смышлёный.

– Недостаточно быть просто смышлёным, – парировала женщина. – Смышлёный парень не профессия. Ты хочешь, чтобы он вырос никем? Мы откладываем деньги на образование Ника с первых дней его рождения, но со своим поведением и полным отсутствием желания учиться он рискует не поступить ни в один университет.

Ник сидел молча, всё так же не поднимая головы. Он слушал, как родители в очередной раз спорят о его будущем. Ник не хотел быть переводчиком или учёным, как его мама. Да и вообще не думал, кем станет. Он желал немногого: чтобы его понимали, чтобы доверяли. А ещё чуточку родительского тепла.

Так уж сложилось, что в семье Гарвел Ник был единственным ребёнком, и родители хотели, чтобы он пре-успевал во всём. Они любили сына как умели, желали ему только лучшего, но это лучшее, по их представлению, состояло из высоких оценок, престижного университета, хорошей профессии и одобрения окружающих. И места для обычного детства там совершенно не оставалось.

А что Ник? Чего он сам хотел?

Мальчик хотел путешествовать. Изучать планету, покорять горы. Ну или хотя бы увидеть что-то, помимо Салема.

В замкнутом мире, состоящем из музеев, репетиторов, выставок, книжек и мечтаний о будущем, к своим двенадцати годам Ник так и не сумел найти настоящих друзей, с которыми было бы не страшно пройти огонь и воду.

И за неимением друзей мальчик мечтал завести собаку – настоящего мохнатого друга. Но родители запрещали и это. Нику порой казалось, что упросить их поехать на необитаемый остров было бы проще, чем уговорить завести питомца.

– Думаю, нужно записать Ника в кадетскую академию, – бросил отец, вырывая сына из его мыслей. – Там научат дисциплине, и это пойдёт ему на пользу.

– Но я не хочу становиться кадетом! – промямлил Ник, и ком подступил к его горлу.

– Согласна с тобой, – ответила мужу миссис Гарвел, игнорируя возражение сына, – в кадетской академии его отвадят бить окна. Завтра у нас в музее пройдёт конференция, посвящённая новой выставке, я буду занята, поэтому, пожалуйста, свяжись с приёмной комиссией, – попросила мужа миссис Гарвел, наливая травяной чай из белого фарфорового чайника.

Отец Ника кивнул, и родители продолжили ужин.

А Ника сковала обида на них из-за непонимания и неспособности прислушаться к его желаниям.

* * *

Саккара – египетская деревня в провинции Гиза.

В это же время

Деревню окутала непроглядная тьма. На небе не было ни одной звезды. Поднялся сильнейший ветер, сносивший всё на своём пути. Песчаная буря стремительно двигалась в сторону древнего некрополя. Колючий смерч обошёл пирамиду Джосера… и вдруг в один миг растворился.

– Вот она, древнейшая пирамида! Кристалл спрятан в северном алтаре! Скорее проведи меня к нему! – грозно приказал демон Гормус.

– Но, мистер, говорю же вам: входить в усыпальницу опасно – проклятия фараонов будут преследовать нас до конца дней, – возразил археолог.

– Ерунда, – отмахнулся Гормус, держа в руках огненный шар. – Проклятия придумали для запугивания таких глупцов, как ты, чтобы не совали свой нос, куда не положено. Если не проведёшь меня, конец твоих дней наступит прямо сейчас.

– Я понял, – испуганно ответил мужчина, кивая. – Прошу следовать за мной.

Гормус вместе со свитой продвигался по коридорам всё дальше вглубь, а впереди, освещая путь коптящим факелом, шёл археолог Анум.

– Прошу вас, будьте осторожны! – взмолился он, развернувшись к спутникам. – Хотя пирамида и изучена, она всё равно может таить опасности! Древние египтяне обладали великими знаниями и тщательно их защитили.

– Это полная чушь, – возмутился Гормус. – Люди никогда ничем не обладали, они глупы и жалки. Пирамиды построили атланты, выжившие после катастрофы.

– Странно, я думал, что история атлантов – это миф, – пробормотал себе под нос Анум.

– А ты поменьше думай, – парировал демон. – И болтай тоже поменьше. Ты здесь не для этого. Веди нас к северному алтарю.

Анум кивнул и молча поднялся по лестнице, ведущей к небольшому помещению. Спустя некоторое время все оказались в комнате, которая мало чем отличалась от других в этой пирамиде. Стены, некогда расписанные различными изображениями, были разрушены временем. На полу лежали осколки мраморной плиты, когда-то служившей алтарём.

– Вот мы и на месте, – неуверенно произнёс археолог, с опаской оглядываясь по сторонам. – Это и есть северный алтарь. Не понимаю, чем он вам так приглянулся, ведь все ценности давно украдены мародёрами.

– Как ты мне надоел… Но я рад, что больше не услышу твой неприятный голос, – сказал Гормус.

В глазах демона вспыхнуло огненное пламя, а в руке – яркий шар, который Гормус бросил в археолога. В ту же секунду Анум превратился в горстку золы. После, словно не он только что испепелил человека, демон подошёл к стене, приложил к ней руки, закрыв глаза, прошептал непонятные магические слова.

В ту же секунду по стенам пирамиды, возвращая ей первозданный вид, зазмеилась молния. Вернулись удивительные рисунки, выбитые на камне; комната, утонув в золоте, отражала свет пламени от факелов, развешанных по периметру. Разрушенная мраморная плита в центре комнаты тоже теперь была в идеальном состоянии. На подставке стоял большой кристалл, обрамлённый старинными символами, которые отличались от тех, что украшали стены комнаты.

– Вот он, пятый кристалл! – восторженно произнёс Гормус, подходя к сокровищу. – Как же я жду часа, когда весь мир преклонится перед своим правителем! – Гормус взял кристалл в руки. – Да начнётся новая эра! – торжественно воскликнул демон и в ту же секунду растворился, а через миг исчезла и его свита.

* * *

Поднявшись в свою комнату, Ник запер дверь. Ему было очень грустно и тоскливо. И неудивительно, ведь парню не с кем было поделиться своими переживаниями. И поговорить с родителями по душам он тоже не мог – подобное было не принято в их семье.

«Ты позоришь родителей, ты бесполезный! – звучал страшный голос в голове подростка, словно кто-то невидимый стоял рядом и шептал ему эти слова. – Было бы гораздо лучше, если бы тебя вообще не было. Тебя никто не любит. Ты никому не нужен. Ты хлюпик, и твоим родителям на тебя наплевать».

В попытке заглушить голос Ник зажёг любимую лампу, которую ему подарили на Рождество. Это был не просто ночник – он проецировал на стены и потолок сотни маленьких звёздочек, и Нику представлялось, что он в космосе, его окружают сотни планет, вокруг него вращается Вселенная… в которой он тоже совсем один…

Одиночество, боль, страх захватили подростка. Ник представлял, как бы было хорошо, если бы мама и папа считались с ним, как было бы здорово, если бы его жизнь перестала быть такой грустной и одинокой. Как бы он хотел соответствовать родителям, совершить подвиг, чтобы они гордились сыном…

Глаза наполнялись слезами, и Ник сразу вытирал их рукавом, опасаясь, что кто-нибудь войдёт и увидит, что он плачет. В семье Гарвел не принято проявлять слабость и уж тем более выражать её слезами. Как говорил отец, «слёзы – удел слабаков».

Bepul matn qismi tugad.