Kitobni o'qish: «Широко открытыми глазами»

***

Душа моя болит

И кровь течёт по венам,

Не ведая покоя.

Как старый схиархимандрит

В забытой келье

Дня и ночи радуется сменам,

Так и душа моя надеждами живёт,

Горячей кровь струи всё двигая по венам.

Душа моя! Какое ж злодеянье ты произвести была должна,

Чтоб испытанье Страшного суда достичь

И вместо райской сладости постичь

Оковы слёз?!

И вместо грёз,

Под мерный шёпот гроз,

Под тенью опадающих берёз

Найти себе упокоенье?!

***

Ненужная тревога в душе

Живёт,

Но не страшит меня грядущей смерти

Шелест,

Мне в смерти видится

Полёт,

Как будто стая рыб плывёт на

Нерест.

В глубине моих мыслей – солнце,

В глубине моих рук-кровь.

В глубине сердца-выстрел,

В глубине зарожденья-любовь.

Тревогу сменяет отчаянье,

Усталость – слабость и боль.

А за усталостью молчанье… Вечное.

Всех времён

Соль.

***

Быть очень просто – другим,

Ну, или это так кажется,

Быть со своими – чужим,

И молчать без надменного ханжества.

***

Вдали от суеты,

Среди младых ветвей,

Раскинув широко руки,

Спала Персефона,

Царица полей.

Чуть слышно грудь поднималась

И мерно спускалась вниз,

И новый цветок распускался

Под шёпот зверей

И тихое пение птиц.

День мирно сменялся ночью,

Дожди заменил летний зной,

Царицу никто не тревожил-

Персефоне был нужен покой.

Когда же первые льдинки

На берег реки упадут,

Проснётся богиня и

Ветры холодные

Её в Аид унесут.

***

Когда дети смотрят на иконы,

Когда смотрят на Твои кресты,

Благоговейная дрожь по телу,

Бежит от мысли, -

Что где – то рядом Ты.

***

Этажи, окна, квартиры,

За каждым из них-судьба.

Очерченные воедино, в жизнь,

Которая у нас одна.

Осколки лампады жизни,

Дождь перемен унесёт,

Бумагой намокшей на тризне

Костерок Бог свой разожжёт.

Похрустывая где-то костями,

Как хворостом в феврале,

Играя душой на гитаре,

Бог помнит о нас в серой мгле.

И зябко кутаясь в плед,

Плавая с Матерью на линкоре,

Бог даёт на наши вопросы ответ,

Как же выжить в этом бескрайнем море.

Этажи, окна, квартиры,

Бескрайняя сеть планет.

От Бога бежим, как дезертиры,

Но только куда?

И зачем? Ответов нет.

У Господа мы на буксире,

Он нашим старым лодкам-Маяк.

Мы все для него сапфиры,

Иначе Он не был бы Богом,

Но был. Просто так.

***

Средь сотен планет,

А может быть звёзд,

Где солнечный ветер шагает.

Под мышкой держа

Небес раритет,

Я между созвездий гуляю.

Карманы мои электронов полны,

Из шапки выглянул месяц.

Шагаю по гребню межзвёздной волны

И день, и второй, и третий.

О, белая пена седых облаков!

Стань ветром на моих ресницах!

Стань Крыльями моих первых снов,

Стань мыслью в моих глазницах!

В беззвёздной дали, куда путь свой держу,

Стань ты моим ярким светом,

Росе на челе о тебе расскажу,

Чтоб умчалась к Земле приветом.

Розы в вазе, слова в сердце,

Мысли в фразе, стуки в дверце.

Твоя улыбка, моего голоса дрожь,

Каменное сердце не растопишь,

А лишь незначительно обожжёшь.

Запах смерти клубился любовью выжженной.

Костры жизни чихали любовью пристыженной.

И если твоя любовь

– это моё спасение, то твой пепел – это моё прозрение.

С такой смелостью любовь пустится наутёк.

И однажды утром потухнет наш огонёк.

***

Отблески рая в мерцаниях ночи,

Надежда умрёт последней,

Уставший путник, идти нет мочи,

Ищет ночлег соседний.

Иссохли губы, пробиты руки,

Гаснет усталый взгляд,

Стучит он в двери, стучит в натуге,

А за дверями молчат.

Когда последние силы

Оставили его у дверей,

Чрез груды камней идущий,

Фермер вернулся с полей.

Но вопреки ожиданьям,

Странника он не поднял,

Своим предался желаньям,

Пока другой умирал.

А утром, открывши дверь,

Закрывши её на засов,

Он над конструкцией шпалер думал

И над закрытьем счетов.

Задумчиво глядя в небо,

Об странника труп споткнувшись,

Упал он, в раздумьях о хлебе,

Своими лёгкими задохнувшись.

Мораль стиха легко рассмотреть –

Не помог ближнему,

Удосужься хотя бы, ты,

Хорошенько под свои ноги смотреть.

***

Закрой за собой дверь.

Оставь за порогом горе.

Чёрных улиц крадущийся зверь

Нас оставит в незаконченном споре

Ты оставь за окном дым,

Не бери из за ставен трусость,

Белый ворон, ушедших к чужим

Растворится в небесную узость.

Улетающих

На облаках,

Прорастающих в проводах.

Расцветающих в небесах,

И мечтающих в высших хорах.

Ты закрой за дверью окно,

Жизни кружится веретено,

С каждым днём все меньше живых,

С каждым метром всё меньше своих,

На паркет мой льётся вода,

Пролетела жизнь без следа

Вдалеке пробивается свет

Чёрной ночи затихнет фальцет.

***

Тысячи ярдов боли,

Сотни истерзанных душ,

Нас разделили без воли,

Ярость и мертвая глушь.

Вечные спутники – ангелы,

Крыльями соединят,

Нас, распластавшихся ланками,

Там, где ветры шумят.

Жаркие, знойные ветры,

В мозге моём метель,

А ниже, внутри, километры,

Распустилась в груди сирень.

Знаешь, родная, бессмертие,

Ничто, когда есть Любовь,

Умру, вернусь круговертями,

В тебе воплощусь вновь.

***

Он упал на кровать израненный,

И в глазах его умер мир,

Измождённый, но не одурманенный,

Разум в нём сам с собой говорил.

Затуманились очи, затихло в груди,

Клокотание множества слов,

И мерцание звёзд далеко впереди,

Показалось сквозь сотню снов.

Он лежал, а в крови бурлящая,

Закипала новая жизнь.

Улетела вдаль смерть свистящая,

Убивая Взглядом желтизн.

Умер он, в той кровати, израненный,

А внутри родился мир,

Бесконечный, не затуманенный,

Он небес открыл вечную ширь.

***

Долгими осенними ночами,

В ноябре

Песни тревожные воет

Ветер в моем окне

В лёгкие воздух набрав,

Бурлит он, клокочет и стонет,

Мысли мои, стремглав,

Унесёт и во тьме захоронит.

Радость моя потускнев,

Сменится на боль и обиду,

С ветром петь я пойду нараспев

С ветром выть по себе панихиду.

Унесемся вдвоём далеко,

Но оставит он меня возле дома

И огарок умершей свечи

Для меня станет твёрже шелома.

***

Мир описан Бродским

И навеян Кафкой,

Каждый лик безгрешен,

Словно миг неважен.

Отпусти ошибки,

Просыпайся сразу,

Словно киль железный,

Разрезает фразу.

Солнечной бумагой

Разлетись по ветру,

Придавай значенье

Краскам силуэта.

Безнадёжной блесткой

В треволненьи мёртвом,

Зацепись за небо,

И побудь свободным.

Не держи обиду,

Познаётся Сущий

В том, что безобидно,

В том, что очевидно.

Приближаясь к небу,

Разлетись цветами,

Улетая, снегу

Помаши руками.

Одиноким утром

Ты вдруг станешь смелым,

Ярким перламутром

И в одежде белым.

***

Красный закат октября

В доме моем пылал,

Лунная спираль января

В мозге моём прогал.

Задумчивой стаи крик,

Жизни моей мираж

Юности моей лик,

Глаз твоих авантаж.

Медленный танца звук,

Чувственность наших тел,

Словно, планеты стук,

Ставит себя в пример.

Ивы плакучей стон,

Нежности первый миг,

Подходит к концу эон

Как в вечности льва рык.

Последние вздохи и смерть,

Первые крики и жизнь,

Сгибается сознанья жердь,

Как пни языческих тризн.

Красный рассвет октября

В доме моём мерцал,

Отблеск лампад алтаря

Жизни пришёл финал.

***

Что ты думаешь о звёздах?

Пролетающих вдали,

Или людях на погостах,

Проходящих впереди ?

Дуновенье ветерка, в час,

Рождающий любовь,

Чаек крик, у маяка,

Стаи крик,

Бурлящий кровь.

Что ты думаешь о неге, растопляющей сердца?

Что ты думаешь о снеге,

Мир вносящим,

Веселящим,

И творящим чудеса?

Ветвь сгорела и истлела,

Дух сгорел, но ожил вновь,

В вечности, где нет предела,

В мире сломанных часов,

Что ты думаешь о звёздах?

Пролетающих вдали,

Или людях на погостах,

Проходящих впереди ?

***

Неумолимая реальность жизни, нас разъединила

По разным полюсам,

И день деньской,

И тут, и там,

Мы молимся собственным богам.

А жизнь уходит,

Год за годом, дни за днями,

Мы молимся, чтоб раствориться парусами,

И над горами полететь

И… Петь, и петь, и петь!

Но с солнечным восходом

Нить,

Обрывки фраз и твой анфас

Вдруг превратятся в тень,

И новая ступень

Разверзнет бездну, а под ней,

Десятки, сотни тысяч

Разбитых одиночеством людей.

***

На кончиках пальцев, если получится, может поместиться любовь.

Об кончик бумаги, можно порезаться,

И вот на нем стынет кровь.

Кусочки сознанья разбросаны по миру,

В надежде, что их поймут.

Фавеллы Бразилии, капеллы и лилии,

Весь мир собой захлестнут.

А мерность житейская, как спесь фарисейская,

Всё молвит:"пусть будет, как есть".

Художник и скульптор,

Танцор и конструктор?

"-Отказано! "

-они уже есть!

И ходят художники, поглощенные офисом,

Закрытые в жёстких гробах

И молятся, стонут, вздыхают, трезвонят,

Когда ж вы услышите нас?!

В ответ им молчанье, отписки, ворчанья,

И, словом, надежды уж нет.

Закрыв кабинеты, уйдут до рассвета,

Сольются с рассветом навек.

А лет через двести

Откроют засовы,

Рабочих столов замки.

Без боли и лести,

Откроют покровы

Немы будут злых языки.

И мёртвое слово живее живого

Вонзится кинжалом в мир.

И мертвый конструктор, прокричав в репродуктор,

Улыбнётся, растворившись в эфир.

***

Каждую осень река

Обнажает свои берега.

Каждый холод и зной

Греемся любовью с тобой.

Каждый миг человек

Уходит от нас навек.

Каждую ночь облака

Обнимают реки берега.

Каждый предсмертный стон

Наполняет любовью лон.

Каждый предсмертный крик

Пронзает материи миг.

В этот последний звук

Сердца милого услышь стук.

Руку крепче его сожми,

Завтра будешь считать от восьми.

Мастерю я себе крест из граба,

Цвет его бесконечно мне мил.

Детлеф Неббе, – начальник отряда

Про расстрел в шесть утра сообщил.

Почесав задумчиво нос,

Он вдруг выпалил:"в десять казнят".

Словно стая озлобленных ос

В моем сердце чувства кипят.

Мастерю себе крест из осины,

Терпкий запах мне её так знаком,

Словно листья душистые сливы,

Старый мой деревенский дом.

Кшиштоф Вуйчик-мой старый приятель,

Почивает сегодня в гробу.

Третий день я доски строгаю,

Чтоб прибить крышку к гробу ему.

Крест из ивы себе плету,

Ничего уже здесь не жду,

Через час отопрут дверь,

Чтоб закончился мир потерь.

Чтоб надежды последний миг

Отозвался б, как стаи крик.

Я могилу себе копаю,

Вовсе нет у меня креста,

Я затылком к дулу шагаю,

Я шагаю – значит жива.

Милый мой, 43-й год!

Ты останешься болью в виске.

«Genickschuß(геникшос), мой допрос, кислород,

Понесусь душой к быстрой реке.

***

Умолкли последние крики вдали,

Затих и последний вздох.

И там, где вчера пламя мести зажгли,

Сегодня лишь горстка слов.

Умолкли призывы, проклятья, рыданья,

Остался надежды стон,

Король с королевой без тени терзанья

Бродили под мертвый звон.

Народ изумленный, забившись в углах,

Сжав зубы, смиренно сидит,

Но в мозге, как молотом, бьется набат,

И сердце, ликуя, кричит:

"Прощайте, чёрные руки рабов,

Прощай, и нагайки свист.

Сегодня рабочий был не готов,

Сегодня он просто хрипит!".

На утро открылись все ставни окон,

И город зажил, как вчера,

Но общее "но" сближало людей-

Их чаще бились сердца.

А к вечеру, где бора пепел разнес,

Людская река собралась,

И вместо костров, словно тысячи гроз,

Людская волна взорвалась.

И вскинули руки,

И подняли сердце,

Чтоб блеском пронзило глаза,

И умерли в муке,

Забившись в испуге,

Погасла царей звезда.

Сердца же пылали всё ярче и ярче

И ночь светлей стала, чем день,

И горны свободы в вышине заиграли

И рабство исчезло, как тень.

***

По улице осенней бежала лошадь.

Немного думая о том, что ей поможет.

Мысль странная ее тревожит,

По улице осенней бежала лошадь.

Бежала мимо площадей, мимо бульваров,

Смотрела на людей и удивлялась,

Угрюмости людской всё уклонялась,

Бежала мимо площадей, мимо бульваров.

В осенний день её тревожило одно,

Как смысл жизни так постичь,

Чтоб вечность безболезненно достичь,

В осенний день её тревожило одно.

А люди всё гудели, как паровой котёл,

Гремели и ворчали,

Стонали и кричали,

А люди всё гудели, как паровой котёл.

Измученная лошадь,

Устав от ожиданья

Найти, чтоб пониманье,

И прекратить терзанья,

Измученная лошадь,

Устав…

Заржала громко, ярко,

И собрались зеваки,

В пришедшем полумраке ,

Чтоб посмотреть, как лошадь

Заржала, громко, ярко.

Все лошадь осуждали,

И каждый миг мечтали,

И лошадь все толкали,

Все лошадь осуждали.

Внезапно лошадь смысл

Всей жизни уловив,

В осенний день дождлив,

Весь важный жизни смысл.

Широко улыбнулась,

Дарить, чтоб людям счастье,

Чтоб не было несчастья,

Широко улыбнулась.

По улице осенней бежала лошадь.

Прекрасно зная, что её,

Ну совершенно

Ни

Че

Го

Напрасно

Не тревожит.

***

Ты ушла,

На ладони оставив,

Еле заметный след.

Я пью чай-

И обжигаюсь,

Вспоминая тебя сотни минут,

А может быть лет.

Ты настолько реальна,

Словно умерший дым

В лёгких моих.

Снова видеть тебя настолько же странно,

Как и встретиться с лучём световым.

Губы твои – резеда,

Гравитации ошибок сеть.

Бедра твои – череда

Сотен скрипок, чтоб молча петь.

А если подумать, то ты наваждение.