Kitobni o'qish: «Пояс семи тотемов, или миротворец Длинное Перо»

К моим читателям

Этот рассказ не претендует на историчность; это скорее попытка согласовать некоторые противоречивые факты и объяснить то, что нельзя объяснить иначе. Во времена отцов-пилигримов все американские индейцы – не только лишь обитатели Новой Англии – терпели многочисленные насилия от рук белых и потому не имели никаких оснований любить вторгнувшихся в их страну или доброжелательно относиться к их присутствию. Почему же тогда могучий Массасойт позволил белым войти на его землю, хотя легко мог бы с ними разделаться? Между ним и Эдуардом Уинслоу сразу возникли дружеские отношения, и последний, судя по всему, имел большое влияние на сашемов Новой Англии. Каковы истоки этой дружбы? Наррангасеты, всегда признававшие главенство Массасойта, противились ей. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я и построил теорию, которую предлагаю читателям.

Многие обитатели Новой Англии были в свое время похищены и оказались в разных европейских странах. Почему бы среди них не мог оказаться Массасойт? Пояс с вампумом, на котором изображены были тотемы семи основных кланов Новой Англии, носили Массасойт и его сын Метаком (Король Филипп), сохранился до нашего времени. Таскуанто (Скванто) был похищен на Кейп-Коде и увезен в Англию, где провел несколько лет. Капитан Дермер увез несколько индейцев в Лондон, где продал их, чтобы тех показывали, словно редких животных. В конце концов он скончался от ран, полученных от рук индейцев Новой Англии. Шамплейн оказал помощь гуронам в одном из их столкновений с ирокезами, а в другой раз потерпел поражение от тех же противников. Так что, хотя мой рассказ и содержит изрядную долю вымысла, в основе своей он опирается на исторический факты.

Керк Монро.

Глава I
Мирное поселение

В прежние дни, когда вся земля принадлежала краснокожим, поселок, в котором жил Длинное Перо, Миротворец, располагался на берегу реки Сладкая Вода, примерно в сотне миль по прямой оттого места, где она впадает в океан. Правил в нем Длинное Перо, единственный сын Нассаупа, сашема вампаноа, и человека достаточно мудрого для того, чтобы понимать, что для его народа мир намного лучше войны. Ради этого он посылал своего единственного сына, совсем еще юного, ко всем окружающим племенам, чтобы тот смог изучить их язык и завести там друзей. Таким образом Длинное Перо провел по месяцу среди всех племен, обитавших в восточной части Шатемака и в стране ужасных ирокезов. В своих странствованиях на север он дошел даже до страны абенаков, от которых научился делать снегоступы и каноэ их березовой коры. Посетил он и нипмаков и наусетов, живущих на восточном берегу, и те рассказали ему о секретах соленой воды, которая была основой их жизни. Ходил он и на юг, проведя год у наррангасетов и еще один – у пекотов, племен, которые изготавливали вампум. Потом он долгое время провел среди воинственных могикан, великий вождь которых, Таменанд, полюбил его, как сына, и обучил его всему, что знал сам, пока Длинное Перо не стал самым мудрым их всех индейцев живших в местности, которая стала потом известной как Новая Англия.

Так много урожаев кукурузы было посеяно и собрано, пока юноша путешествовал, что, когда он наконец повернул лицо в сторону своего народа, он уже стал мужчиной, вошедшим в возраст силы и ума. Случилось так, что он снова задержался среди пекотов, пока не добился того, что Миантомет, дочь сашема, стала его невестой. Главным занятием этого племени было изготовление вампума, сделанного в форме цилиндрических бусин – белых, черных, пурпурных, иногда красных, вырезанных из морских раковин, и, поскольку невеста Длинного Пера обладала огромным запасом этих драгоценных изделий в виде бус и поясов, то, чтобы добиться ее, молодой человек должен был обладать не меньшим богатством.

Чтобы должным образом отпраздновать возвращение своего сына, Нассауп устроил грандиозный пир, который должен был продолжаться целую неделю, и на который приглашены были все предводители племен, в которых Длинное Перо приобрел друзей. Местом для этого грандиозного мероприятия было выбрано устье красивой долины, расположенной так, что было это удобным для нескольких племен, плавно спускавшейся к берегу реки Сладкой Воды. Здесь, в начале осени, когда собран был богатый урожай, собрались сотни лучших мужей с земель, ограниченных большой белой рекой (Святого Лаврентия) на севере, соленой водой, откуда поднимается восходящее солнце, на востоке и на юге, и рекой Шатемак (Гудзон) на западе. Здесь, если считать и членов семей, составилось собрание, более крупное и важное, чем мог кто-то вспомнить даже в преданиях, и на котором много времени посвящено было не только пирам и танцам, но и обсуждению очень важных вопросов.

Одним из таких вопросов был огромный огненный шар, который светил ярче солнца и сверкал разными цветами, который пролетел по вечернему небу вечером того дня, когда Длинное Перо женился на Миантомет. Некоторые считали, что это чудесное явление предвещает горе, другие считали его добрым предзнаменованием, но все сходились на том, что это как-то повлияет на судьбу Длинного Пера.

Другим вопросом, который обсуждался прежде и после с неслабеющим интересом, были слухи о появлении по в дальних землях странных созданий, которые похожи были на людей, но о которых прежде никто ничего не знал. Говорили, что у них белая кожа и волосатые лица, они могут управлять громом и молниями, которые могут разрушить все, что окажется у них на пути. Некоторые из них сидели верхом на огнедышащих чудовищах, столь злобных, что они несли смерть и разрушение всюду, где появлялись. Большая часть этих слухов пришла с юга и из земель столь отдаленных, что передавались они в течение многих месяцев, переходя из уст в уста, от одного племени к другому. Были ли описываемые существа богами или дьяволами – сказать не мог никто. Одновременно все сходились на том, что людьми эти существа быть не могут – разве все люди не созданы одинаковыми, с красной кожей, черными волосами и гладкими лицами?

Тревожило то, что, хотя большая часть этих слухов приходила с далекого юга, приходили они и с севера, и находились эти белокожие чужаки на расстоянии не больше месяца пути. К счастью, все рассказы о них говорили о том, что они, появившись из океана на спинах чудовищ с огромными крыльями, которые живут в глубине вод, они всегда уходят обратно, как и приходят.

Длинное Перо уверял всех, обсуждавших эту тему, что все это походит на предания, которые он слышал от Таменанда. Они описывали разных других сверхъестественных существ, которые приходили на земли вампаноа; но было это так давно, что даже деды дедов самых глубоких стариков их не видели. Из также описывали, как белокожих и с волосами на лице. Про то, что они ездили на огнедышащих драконах или были вооружены огненными стрелами, ничего не говорилось, но они тоже пришли из-за моря и вернулись туда в свое время. Да, они убили многих жителей этой земли, и все их боялись, но после их ухода никто их больше не видел. До нынешних дней следы их пребывания сохранились лишь в нескольких изображениях на скалах, которые сами они и нанесли, и которые не мог удалить никто, даже и прикоснуться к ним, под страхом смерти.

Простодушные жители лесов слушали эти рассказы с тем же ужасом, с каким мы сегодня слушаем о том, как обитатели далеких планет, вооруженные неизвестным нам смертельным оружием вторгаются в наш мир. Слушая все это, они дрожали от страха, бросали взгляды на рассказчиков и придвигались ближе друг к другу, словно ища друг у друга защиты. Хотя все эти страхи изрядно напугали собравшихся и настроение у них было не особенно веселым, но Нассаупа это не остановило – он хотел, чтобы все услышали план, который он хотел предложить. Это было долго вынашиваемое решение вождя, главное желание всей его жизни – не более и не менее, как создать конфедерацию из всех собравшихся здесь племен, в интересах мира, взаимной помощи и защиты. Его предложение обсуждалось два дня, и наконец было принято. Пояс с вампумом, на котором его собственный тотем, был подарен каждому из присутствовавших вождей, и большой пояс из того же материала, на котором объединены были все семь тотемов, был преподнесен Длинному Перу. Все признавали его мудрость, по общему согласию он был признан главой всех семи племен, и пояс с семью тотемами был знаком его власти. Так Длинное Перо стал миротворцем и законодателем для всей этой страны, и как знак своего положения он основал свою резиденцию на том самом месте, где проходило большое собрание. Так было основано селение Мира, в котором решались все вопросы между племенами и происходили переговоры. Это место стало прибежищем для всех, кто был несправедливо обижен или чьей жизни грозила опасность, и кому нужно было где-то укрыться, пока вопрос их не будет решен Миротворцем. Оно стало и местом торговли, куда мастера всех племен приносили свои товары, которые пользовались спросом во всех племенах.

Большие участки окрестных земель были освоены, и, удобренные рыбой, добываемой в изобилующей ею реках, они давали богатые урожаи бобов, маиса и тыквы. Ни один военный отряд не приближался к поселению Мира, но туда приходило множество чужаков. Туда приходили абенаки, приносившие меха, кленовый сахар и высоко ценившиеся украшения из меди, которые приходили к ним с дальнего запада. Здесь они обменивали все это на связки вяленой рыбы, выловленной на восточном побережье, шкуры нерпы или пояса вампума. Тут же они могли найти прекрасных мастеров, изготавливавших из кремня наконечники для стрел, ножи и топоры, сплетавших циновки и гончаров, делавших из глины грубые сосуды.

Самым же главным было то, что здесь жил Длинное Перо, к которому можно было обратиться с любым спорным вопросом, и быть уверенным в том, что он решит его мудро и справедливо. Так и получилось, что поселение Мира стало политической столицей и главным торговым центром во всей новой Англии задолго до того, как нога белого человека ступила на эту землю. Здесь, двадцать лет спустя после этих событий, и родился Нахма, сын Длинного Пера, тот, рассказ об удивительных приключениях которого звучит впервые.

Глава II
Неприятности с Каноникусом

Мальчика, о котором было сказано, с детства готовили к тому, что он займет высокое положение, и свободного времени у него почти не было. Хотя от своего отца он никогда не слышал недовольных или обидных слов, он всегда уважал старших и безоговорочно признавал их авторитет. Когда он стал достаточно взрослым для того, чтобы понимать, что он видит и слышит, ему было позволено сидеть рядом с Миротворцем и слушать обсуждения дел, касающихся процветания и благополучия племен. От самого Длинного Пера, от стариков из селения и посещавших их путешественников Нахма узнавал о традициях своего народа. Отец учил его также различать тотемы разных племен и кланов вместе с их значением, и иллюстрировал свои уроки, показывая ему украшенные пояса, висевшие на стенах дома, в котором проходили советы. От тех же учителей узнал Нахма и о колдовстве и магии, которые единственные могли объяснить многие природные явления. Так за годы своей юности Нахма овладел мудростью, которая недоступна была его сверстникам, и имя его стало известным во всех концах страны.

Тело его тренировалось не менее, чем разум. Каждый день, даже глубокой зимой, когда нужно было разбить лед, чтобы добраться до воды, он погружался в реку или в море, чтобы укрепить дух и закалить плоть. Он научился плавать и грести в каноэ прежде, чем начал ходить; когда он стал старше, то, когда тренированные гонцы Длинного Пера отправлялись Длинным Пером к дальним племенам, юноше позволялось сопровождать их, чтобы он смог узнать дороги, познакомится с далекими землями и их обитателями и овладеть умением преодолевать большие расстояния за самое короткое время. Ноги его были столь быстрыми и выносливыми, что он за один раз мог пробежать расстояние от поселения Мира до песчаных дюн Наусетса на краю большой соленой воды за время от одного солнца до другого – такого прежде не удавалось никому, и это изумляло всех мужчин.

В результате Нахма стал посланником отца, когда дело было важным, и юный воин был горд тем, что ему оказывалось такое доверие. Случилось так, что однажды, в восемнадцатый года его жизни, когда одно очень важное дело потребовало сообщения с далекой окраиной, которой угрожала опасность, Длинное Перо поручил это Нахме, своему сыну.

Настали тяжелые времена, и безопасность страны, которой так долго правил Миротворец, подверглась серьезному испытанию. Чтобы разрешить ситуацию, Длинное Перо собрал совет племен в Монтаупе, на берегу соленой воды. Это было большое место, где собирались вампаноа, а для вождя и его семейства оно служило летней резиденцией, где они проводили самые жаркие месяцы лета. Так что совет был собран именно там, и, после того, как калюмет по кругу обошел всех собравшихся, Длинное Перо приветствовал собравшихся:

– Хорошо, что все мы собрались здесь, потому что тень беды нависла над нами, словно черная туча, закрывающая солнце. Хоть и принадлежим мы к разным племенам, но сердце у нас одно, и со времен Нассаупа, моего отца, мы живем в мире друг с другом. Теперь мир этот под угрозой, и я собрал вас, чтобы узнать, что мы можем сделать.

Тут говоривший взял одну палочку из связки и протянул ее самому старому из вождей со словами:

– Возьми этот знак мира, брат мой, и вспомни, что он значит.

Потом, обращаясь к остальным, он продолжил:

– Долгое время, со времен наших отцов, и их отцов, живших до них, слышали мы рассказы о странных белокожих созданиях, вооруженных громовыми стрелами, которые пришли из-за моря. Мы со страхом внимали этим рассказам, но утешали себя тем, что эти существа, которых мы считаем богами, не появляются на наших берегах, но только в далеких от нас местах. Слышали мы и о том, что надолго они нигде не задерживаются, но, ненадолго остановившись, уходят туда, откуда пришли. Возьми эту палочку, брат мой, и отнесись к ней с уважением, ибо она означает веру наших отцов.

Сказав это, Длинное Перо протянул старому вождю вторую палочку из связки. Потом он продолжил:

– Но все наше спокойствие пропадет, если мы хорошо подумаем. Из мест все более близких к нам приходят известия о белокожих, и сейчас мы знаем, что они – такие же люди, как и мы, только с белой кожей волосатыми лицами. Они вооружены громовыми палками, которые могут убивать на расстоянии трех полетов стрелы, выпущенной из самого тугого лука. Знаем мы также, что люди эти прибыли к нашим берегам на больших каноэ, которые сами он построили и которые движутся силой ветра. Мы знаем, что много таких каноэ приходили, чтобы ловить рыбу в соленой воде у земли тарратинов¹. Они не только приходят и уходят во все большем числе, но и высаживаются на землю, чтобы обработать выловленную рыбу. Возьми эту палочку, брат мой, чтобы она напомнила тебе о белокожих людях, которые ловят рыбу.

С этими словами Длинное Перо протянул старику третью палочку.

– Пока, – продолжал он, – белые рыбаки не намереваются оставаться среди нас, и поэтому не дают повода бояться их. Некоторые из их меньших каноэ – они меньше тех, на которых они приплывают, но больше наших, как орел больше коршуна – прибило пустыми к нашим берегам, и наши юноши смогли ими воспользоваться. Также видели иногда большие крылатые каноэ белых проходили мимо наших берегов, но никогда там не задерживались до последнего сезона севы кукурузы. Потом одно из них подошло к стране наррангасетов, где задержалось на три луны. Эта палочка, брат мой, напомнит тебе о приходящих и остающихся каноэ белых.

С этими словами говоривший протянул старому вождю четвертую палочку. Потом он закончил свою речь, с выражением сказав:

– На острове, который заняли чужаки, приплывшие в каноэ, они построили хижину. Многие из вас видели ее и их. Они ходят по лесам, убивая животных громом и огненными стрелами. Кроме этого, они торгуют с наррангасетами, давая им ножи и топоры, сделанные из неизвестного металла, крепкие и острые, котлы, которым не вредит огонь, и много других вещей, которые обменивают на шкуры бобров. Только своими огненными палками они делиться не хотят. Многие боялись, что они захотят остаться и прибрать к рукам землю, которая принадлежит нам. Но через некоторое время они уплыли, и сердце Длинного Пера возрадовалось, когда он об этом узнал. Но тут же на него вновь легла тяжесть, потому что они сказали, что скоро вернутся и привезут большие богатства, чтобы обменять их на бобровые шкуры. Возьми эту палочку, брат мой, чтобы помнить о том, что белые люди снова вернутся.

Так что же происходит, друзья мои? А вот что. Наррангасеты раздулись от гордости, потому что к них теперь есть ножи и топоры, которые намного лучше всех тех, что мы где-либо видели прежде. Они хотят получить больше таких вещей и узнать секрет огненных палок, которые убивают на таком далеком расстоянии, на каком можно увидеть цель. Поэтому Каноникус, верховный сашем наррангасетов, по секрету предложил мне, чтобы я, когда снова прибудет большое каноэ, приказал убить всех белых людей, и тогда мы с ним завладеем всем их богатством, и станем всемогущими, словно боги на земле. Эта палочка, брат мой, означает предложение Каноникуса.

Эти злые слова наррангасета я не стал слушать и сказал ему, что, сделав то, что он задумал, мы обязательно навлечем на свои головы гнев Великого Духа. Более того, я велел Каноникусу отбросить подобные мысли и никогда к ним не возвращаться. Эта палочка, брат мой – ответ Длинного Пера Каноникусу.

Снова, друзья мои, что же произошло? Наррангасет обещал широко открыть свои уши, чтобы слова Длинного Пера глубоко проникли в его сердце. Сделал ли он это? Нет. Он закрыл свои уши, чтобы они ничего не слышали, и стал искать тех, кто сможет помочь ему осуществить его злые замыслы. Так далеко смотрели его глаза, что увидели даже макуа (могауков), которые со времен первых людей были нашими врагами. К ним решил он отправить посланников с предложением и обещанием большого богатства и власти над всеми племенами, если только они присоединятся к нему и помогут убить белых людей, когда те появятся. Каноникус был приглашен на этот совет, но я его здесь не вижу. Эта палочка, брат мой, скажет тебе о его черном сердце. Я закончил.

Так долго совет обсуждал эту ситуацию и так много речей по этому поводу было произнесено, что только к концу второго дня решение было принято. Было решено, что Каноникус должен лично предстать перед собравшимися вождями, которые два дня будут ожидать его прибытия. Если к концу этого времени он не появится, военный отряд из воинов союзных племен должен будет оправиться на его поиски. Тем временем Длинное Перо отправит делегацию к макуа с подарками и предложением присоединиться к союзу племен Новой Англии, и договор этот принесет равную выгоду всем, кто будет торговать с белокожими чужаками. Было также решено, что, пока белые будут вести себя дружелюбно, их и принимать будут, как друзей.

– Потому что, – сказал Миротворец, – их мало, а нас много, они слабы, а мы сильны, так что мы сможем жить сними в мире, если они вновь придут – а я надеюсь, что этого не случится. Так что мы будем молиться Великому Духу, который сотворил их, несомненно с благой целью, как сотворил краснокожих людей и отдал им их землю.

Все было сделано так, как решил совет, и к Каноникусу был отправлен гонец с приказом ему явиться в Монтауп и запрещением заключать договор с макуа. Были сделаны и приготовления к тому, чтобы отправить к ним посольство с предложением присоединиться к союзу племен Новой Англии, и, к большому его удовольствию, Нахма был выбран, чтобы участвовать в нем в качестве представителя своего отца.

Глава III
Переправа через Шатемак

Вся земля до самого берега соленой воды, включая острова, была покрыта лесами, защищавшими ее от летней жары и от зимних ветров. Стройные сосны, росшие на склонах холмов, возносили свои вечнозеленые кроны много выше остальных деревьев, и стояли, словно вечные часовые. Могучие дубы покрывали обширные пространства, а изящные вязы отражались в водах одер и рек. Клены повсюду сверкали своими яркими листьями, а каштаны, буки, гикори и орех осыпали землю своими плодами, которые служили запасом пищи на зиму для всех, кто жил в лесу. Люди, звери, птицы – все обитатели леса жили пол его защитой и кормились его неиссякаемыми плодами. Реки и ручьи, полноводные и не перегороженные плотинами, служили дорогами, всегда готовыми и всегда находившимися в прекрасном состоянии. Кроме этого, леса были изрезаны тропинками, протоптанными бесчисленными поколениями индейских гонцов, торговцев и воинов, и все они были знакомы обитателям лесов столь же хорошо, как нам улицы родного города.

По одной из таких тропинок, узкой и столь нечеткой, что неопытный глаз легко мог потерять ее из виду, торопился одинокий гонец. Он был молод и хорош собой, а движения его были грациозны, как у оленя, из кожи которого изготовлен был его наряд. Голова его была непокрыта, и в волосах его было воткнуто всего одно перо, выдернутое из крыла скопы, или орла-рыболова.

Приметной особенностью его наряда был широкий пояс с вампумом, который он носил на груди, по диагонали, чтобы его сразу можно было увидеть и опознать. На нем, одно рядом с другим, были сделаны изображения птиц, животных и рыб – ведь это был пояс Семи Тотемов, показывавший власть Миротворца, Длинного Пера, а молодой гонец, носивший его, был Нахма, его единственный сын.

Пока Длинное Перо ждал возвращения отправленных к Каноникусу посланников и готовил подарки для Сакандаги, верховного вождя макуа, пришло извести о том, что к этому могучему вождю уже отправилось посольство от наррангасетов. Времени терять было нельзя – нужно было добраться до Сакандаги первыми, дело это выглядело чрезвычайно важным. Вожди, которых он выбрал своими послами, не могли поспеть быстрее наррангасетов, вышедших в путь два дня назад, но оставалась надежда на то, что быстроногий гонец сможет обогнать их. Едва мысль об этом посетила Длинное Перо, он сразу решил, что, если и есть кто-то, способный это сделать, то это может быть только самый быстрый из всех его бегунов, и сразу вызвал Нахму.

В это время молодой воин слушал с большим интересом рассказы р белых людях и их больших крылатых каноэ, которые рассказывал ему Самосет, молодой абенак, его ровесник, который сопровождал своего вождя на совет в Монтаупе.

– Как они называют свое племя? – спрашивал Нахма, – и как они разговаривают? Похожа ли их речь на нашу, можно ли кому-то понять их слова?

– Они принадлежат к разным племенам, – ответил Самосет, – хотя мы всех их называем «йенгиси». И говорят они на многих языках, странных и неприятных для наших ушей.

– На что они похожи, эти языки? Не запомнил ли ты каких-нибудь их слов?

– Они часто говорили «Хилло» и «Сакре», – ответил Самосет, – но что значат эти слова, я не знаю. Хотя как-то раз, когда я из укрытия смотрел, как они жарят рыбу на берегу, от меня в их сторону покатился круглый камень. Когда они, испугавшись, вскочили, я уполз, боясь, что они на меня нападут. Когда я это делал, один из них крикнул, очень громко: «Масс-ай-сойт!²»

– Массасойт, – задумчиво повторил Нахма. – Знакомое слово, и звучит так, словно оно из языка вампаноа, даже если смысла у него нет. Я давно хотел бы увидеть этих белокожих рыбаков и их большие каноэ, похожие на вершины холмов с растущими на них деревьями. Так что, Самосет, если будет это возможно, я пойду вместе с тобой, когда ты вернешься к себе, чтобы увидеть все эти чудеса. Но ты ничего не сказал об их громовых палках, о которых мы так много слышали. Что о них? Они действительно так ужасны, как их описывают?

Прежде, чем Самосет смог ответить, Нахма получил весть, что Длинное Перо хочет его видеть, и, пообещав вскоре присоединиться к своему товарищу, он покинул его. Десять минут спустя, о чем не узнал ни он и никто иной во всем Монтаупе, кроме его родителей, молодой гонец покинул хижину отца, пустился в одиночное путешествие, более длинное, более опасное и более важное, чем все предыдущие. Ему предстояло быстро и в полной тайне добраться до Сакандаги, верховного сашема макуа, и убедить его именем Длинного Пера не заключать договоров с наррангасетами или любым другим племенем до прибытия посольства Миротворца.

Длинное Перо дал ему указания – быстро и в нескольких словах. Он вручил юноше свой собственный пояс как знак своей власти и отпустил его, передав непререкаемый приказ сашема и попрощавшись, как прощается отец с единственным сыном, которого он сам посылает на опасное дело.

Кроме пояса Семи Тотемов, Нахма нес только лук со стрелами, висевшими в колчане у него за спиной, мешочек с жареной кукурузой, размолотой в ступке так, что она превратилась в муку, мешочек с огнивом и кремнем для разведения огня и медный нож – драгоценный подарок отца. Собравшись всего за пять минут, он нежно обнял мать и попрощался с ней. Полная недобрых предчувствий, Миантомет держала его в своих объятиях, словно не желая отпускать, но, успокоив ее добрыми словами, юноша ласково снял ее руки со своей шеи и убежал. В следующую минуту он уже был в лесу и пропал из виду среди деревьев.

Несколько часов путь его освещен был светом молодой луны, и к тому времени, когда она зашла, Нахма уже на много миль удалился от Монтаупа. Теперь, поскольку он не мог больше быстро бежать по темному лесу, то лег на землю у корней большого дуба и почти моментально уснул.

При первых лучах зари он снова двинулся в путь и весь день быстро бежал, почти не останавливаясь. Однажды он пробегал мимо нескольких покрытых корой хижин, окруженных грубо возделанными огородами, стоявшими на берегу небольшого спокойного ручья, но и там он не задержался, съев лишь несколько горстей еды. Пояс, который был у него на груди, везде обеспечивал ему добрый прием и немедленную помощь. Небольшие ручьи он переходил вброд или переплывал; когда на его пути оказывалась река, он всегда мог найти каноэ, которым пользовался без малейших колебаний, если хозяина рядом не оказывалось. Он выполнял поручение правителя. И ничто не должно было его задерживать.

Так что Нахма двигался столь быстро, стремясь выполнить свою миссию, что за час до заката второго дня оказался, усталый, но довольный, на восточном берегу Шатемака, на границе страны, которой владели ирокезы, среди которых племя макуа было самым восточным. Он был дальше от дома, чем когда-либо прежде, и в местности, о которой ничего не знал. В то же время он знал, что макуа, которые сейчас были в мире с племенами Новой Англии, разрешено посылать охотничьи отряды на восток от большой реки, и надеялся найти каноэ, чтобы через нее переправиться. В этом ему пришлось разочароваться, потому что, обыскав все вокруг, он так и не смог найти нужного ему челна, хотя видел несколько мест, где они совсем недавно были спрятаны.

Поскольку других следов пребывания людей в этом месте не было, Нахма решил, что каноэ забрали те, кто переправлялся через реку. Он не думал, что это были наррангасеты, которых он должен был обогнать – по пути он не заметил никаких их следов, и петому решил, что они идут другой тропой. В любом случае каноэ у него не было, и, если он хотел до темноты оказаться на другом берегу, нужно было переправляться вплавь. Так он и сделал; чтобы сохранить сухими вещи и одежду, он положил их на маленький плот из коры, который толкал перед собой. На другом берегу его ожидало неприятное открытие. Там было не тольк множество каноэ, привязанных к растущим у берега кустам, но и на мягкой земле у берега он увидел множество следов, оставленных, несомненно, мокасинами наррангасетов. Кроме этого, недалеко от берега он нашел остатки небольшого костра, который еще тлел, Значит, он почти догнал своих соперников и должен был за ночь обогнать их, невзирая на все опасности, чтобы Сакандага первым услышал его. В то же время он очень нуждался в отдыхе и пище, потому что очень устал и ослабел от голода и трудностей долгого пути. Никаких признаков опасности он не видел: его соперники ушли далеко вперед, а оставленный ими костер словно приглашал его приготовить еду, в которой он так нуждался.

Все ручьи и реки в этой местности кишели рыбой, так что тот, кто обладал самыми простейшими навыками рыболова, голодным остаться не мог. Нахме такого опыта было не занимать, и, взяв горсть кукурузной муки, он вернулся к берегу и высыпал ее в воду. В следующий миг его верная стрела пронзила одну из полудюжины крупных рыбин, сразу поднявшихся к поверхности, и его ужин был у него в руках. Приготовив его и утолив голод, он отошел подальше от костра в густые заросли и там лег, чтобы поспать час перед тем, как продолжить путь.

Молодой гонец уснул, едва закрыв глаза; но не прежде чем его глубокое дыхание убедило его в этом, раскрашенный дикарь, который больше часа следил за каждым его движением, укрывшись среди покрытых густой листвой ветвей дуба, спустился на землю. Там он замер, словно пантера, поджидающая добычу, а потом, распрямив затекшие конечности, стал красться, словно кот, к спящему юноше.