Kitobni o'qish: «Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея», sahifa 4

Глава 9

Покои Кощея.

– Несносная женщина! – расхаживая по комнате, гневно воскликнул Кощей. – Пришла, наорала ещё и топором чуть не зарубила… И как меня угораздило только связаться с этими бабами?! Нет, – остановился он у огромного зеркала в потемневшей резной раме, глядя на себя в отражение, – то, как готовит кухарка, меня полностью устраивает, но эта Серафима… Кощей сжал руки в кулак, воспроизводя в голове образ Симы.

– Наглая, вспыльчивая, совершенно невоспитанная!

По зеркалу прошла лёгкая рябь и отражение в нём издевательски усмехнулось.

– Вот что ты на меня так смотришь? – Нахмурился мужчина.

Отражение, пожав плечами, спокойно отозвалось:

– Ну а что ты хочешь, сам ведь привёл её в свой замок.

– О чём теперь и жалею. – буркнул Кощей, скрещивая руки на груди.

Зеркало, в котором отражался хозяин замка, снова усмехнулось:

– Себе-то хоть не ври. С её приходом, можно сказать, что ты, прям, ожил. На тебя даже молодильное яблоко с первого раза подействовало – раньше меньше трёх не ел, так как эффекта не было, а теперь смотри как расцвёл, и всё благодаря хорошему питанию и постоянному раздражителю в виде этой женщины. Согласись, её прихода в свои покои ждёшь с огромным нетерпением, а вот когда вместо неё приходит Настенька, то твоё хорошее настроение тут же улетучивается.

Кощей ещё сильнее нахмурился, но промолчал, явно о чём-то задумавшись. Отражение терпеливо ждало.

– Но, согласись и ты – до её появления, моему спокойствию мешали, разве что, летучие мыши, а тут каждый день небольшой военный переворот. А её мания по выпрашиванию денег?! Это же вообще уму непостижимо! Больше полувека живу на белом свете, а более настырной особы не встречал – дай, говорит, денег, и всё тут! И ведь упёрлась, словно бык в новые ворота…

Зеркало чуть потускнело, но тут же вновь ярко засветилось и выдало:

– Так сделай так, чтоб эта строптивица стала тебе во всём подчиняться! Кощей ты, или кто?

– Да как же я её заставлю?! Вот, например, в саду, который матушка своей магией напитала, яблочки молодильные есть, оздоровительные груши, персики для придания красоты, черешня для ясности ума, черника для острого, как у орла, зрения, да и много других чудесных плодов, а вот ни одного фрукта для подчинения, не припомню.

Отражение в зеркале чуть потускнело, задумчиво прищурив взгляд, затем, через пару мгновений отозвалось:

– Так ты к Яге обратись, чай, она-то тебе и поможет.

– Да как она мне поможет, с ней же невозможно договориться! Сварливая старуха!

– А ты ей предложи то, от чего она не сможет отказаться.

Мужчина призадумался.

– Помнится, как-то лет двести назад, просила она у меня молодильное яблочко. Сильно сетовала на старость да боль в ноге. Сам знаешь, что нога-то костяная. Тогда я ей не дал – у самого всего пара яблочек была, так я семечки в саду матушкином посадил, в надежде, что они прорастут. А сейчас яблок столько, что одному мне с ними не управиться.

– Ну так и предложи несколько яблок этой карге старой. – вклинилось отражение в рассуждения Кощея. – А она взамен сделает тебе зелье подчинения для твоей несносной Серафимы.

Зеркало пакостливо улыбнулось, чётко отражая настроение хозяина замка.

С этими мыслями Кощей уселся за письменный стол и принялся составлять послание Бабе-Яге.

Через несколько минут, свернув письмо в трубочку, запечатал его магией, чтобы никто не мог прочитать сие тайное послание.

– А кого же мне послать к старухе? Настя побоится, Кузьма заплутает…

– Вот Серафиму и отправь. Она баба боевая, если что, может за себя постоять. – подбросило идею отражение в зеркале.

– Точно! – хлопнул в ладоши Кощей, поднимаясь из-за стола. – Так и сделаю.

– Куда ты меня решил отправить? – вытаращив глаза, воскликнула Сима.

– К Бабе-Яге. – как ни в чем небывало, ответил Кощей, сидя за столом, вертя в руках бокал из тончайшего хрусталя.

– Да ты в своем уме?! Я не пойду к этой старухе.

Сима попятилась задом к выходу, но грозный окрик мужчины ее остановил:

– А ну, стой! Я не давал тебе позволения покидать мои покои!

– Да мне пофиг, чего ты там не давал! Я сказала, что не пойду, значит, не пойду! И ты меня не заставишь! – стояла на своем женщина.

– Да куда ж ты денешься-то. – хохотнул он, сверля ее взглядом. – Либо, дорогая моя, пойдешь добровольно, либо мне придется принудить тебя.

– Да что ты говоришь? – сощурила глаза Сима, недовольно сопя. – И каким же образом?

Кощей поднялся, поставив бокал на стол, и медленно, словно хищник на охоте, приблизился к женщине, не отрывая от нее своего проницательного взора.

– Если не пойдешь добровольно, Серафима, то я сперва превращу твою подругу в довольно упитанную курицу, а затем велю ее зажарить на ужин. Поверь, дорогуша, мне ничего не стоит претворить свои угрозы в жизнь. Так что выбирай, либо идешь к Яге, либо теряешь свою ненаглядную подругу.

– Ах ты, сволочь! – разозлилась Фима.

В голове словно помутилось – она со всей дури заехала этому гаду по физиономии. На щеке Кощея появился ярко-алый след от женской ладони. Сам же мужчина чуть скривился от обжигающей боли, но взгляда с разъяренной женщины не сводил – в неконтролируемом гневе она казалась ему намного привлекательнее, чем в спокойном состоянии. Эта женщина, точно огонь – то тихая и кроткая, как спокойный огонёк свечи, то буйная и неукротимая, словно бушующее пламя лесного пожара, сжигающее все на своем пути.

– Не смей трогать Любашу! – прошипела она разъяренной кошкой. – Иначе я сделаю все, чтобы твоя жизнь превратилась в ад!

– Если ты не замолчишь, то…

– То, что? – словно бросая вызов этому надменному мужчине, нагло поинтересовалась она, скрещивая руки на груди.

Кощей немного помолчал, чуть подавшись вперед, а затем, втянув носом воздух, произнес:

– Ты очень вкусно пахнешь, когда злишься…

– Ты… – она запнулась, а на лице отразилась целая гамма эмоций: от недоумения до какого-то первобытного страха и от шока до новой ярости. – Ты и меня тоже хочешь сожрать? Учти, встану поперёк горла – подавишься!

Кощей, от удивления выпучив глаза, разразился громким смехом. Именно в этот момент он и понял, что эта женщина никогда не даст ему заскучать.

Дело оставалось за малым – настоять на своём и отправить-таки эту несносную особу в лес.

– Этот свиток передашь Яге, – Кощей протянул Серафиме письмо, но та не торопилась брать его. – а после того, как она приготовит зелье, расплатишься тремя яблочками. Поняла?

– Что за зелье, уж не яд ли? – подозрительно взглянула на него женщина.

– Не твоё дело! Выполняй, что тебе говорят, иначе кухарка будет кудахтать… но не долго. – ехидно ухмыляясь, заявил мужчина.

– Ладно, давай сюда своё письмо и объясни, как добраться до Яги. – пошла на попятную Серафима, а в голове уже продумывала план действий, при котором Кощей не сможет превратить свою угрозу в жизнь.

Мужчина, победно улыбнувшись, принялся объяснять путь до дома старой ведьмы:

– С рассветом пойдёшь той же дорогой, что и сюда пришла, когда солнце будет в зените – упрёшься в указательный камень. Аккурат, от него ведёт тропинка в сторону леса, от которого тянет могильным холодом. В этом лесу и живёт Яга.

Серафима непроизвольно передёрнула плечами, словно на себе ощутив этот самых холод.

– Это тот самый камень, который мужа обещает…

– Какого мужа?! – тут же взъярился Кощей. – Я тебе сказал в лес идти, а не жениха искать.

– А ты мне не указывай! Ты мне кто, муж, что ли? – парировала Сима.

От её слов мужчина опешил, начав заикаться и часто моргать глазами.

– То-то же. – довольно хмыкнула женщина и, развернувшись, гордо покинула покои хозяина замка.

Лишь стоило первому утреннему лучику несмело выглянуть из-за горизонта, как из центральных ворот кощеева замка тихо выскользнули две фигуры. Утро было прохладным, а потому женщины кутались в тёплые накидки, найденные накануне в одной из комнат дворца, где служанки начали наводить порядок.

– Как ты думаешь, он заметит, что ты ушла со мной? – поинтересовалась Серафима, криво усмехаясь собственной находчивости.

– Думаю, Настя справится с готовкой – на удивление очень способная ученица, тем более что все основные заготовки я сделала ещё вчера. А Фрося, если, конечно, не струсит, покормит твоего мужика, – засмеявшись, ответила Любаша.

– Он пока не мой! А будет и дальше себя вести так же высокомерно, на всю оставшуюся жизнь бобылём и останется.

Подруга усмехнулась, но ничего не сказала.

Солнце потихоньку поднималось из-за горизонта, окрашивая яркими красками природу, пробуждая её от ночного сна. Где-то звонко пели птицы, стрекотали сверчки, на лугах буйно цвели ромашки, маки и незабудки, щедро одаривая путниц своими ароматами.

Женщины неспешно шли по дороге, каждая, думая о чём-то своём – говорить не хотелось.

Свежий воздух, ласковый, но ещё довольно прохладный ветерок каждый раз норовил забраться под юбки подруг, поэтому им всё время приходилось оправлять подолы.

– Красиво тут, – тихо прошептала Любаша, любуясь природой и наслаждаясь чистотой воздуха.

– Да, – блаженно протянула Сима, делая глубокий вдох. – Природа, не тронутая цивилизацией. Ни тебе машин, ни заводов, ни озоновых дыр – красота. Знаешь, а ведь я не жалею, что мы сюда попали. Да, мир для нас чуждый, ведь мы привыкли к иному укладу жизни, а сейчас… Я ощущаю себя Алисой в стране чудес, только страна эта до боли знакомая, какая-то родная. Мы словно в сказку попали, только взаправдашнюю.

– Сказка, – немного грустно улыбнулась Люба, – это когда Золушка выходит замуж за принца… А на нашем горизонте принцев я что-то пока не замечаю. Да и мы с тобой, хотя и помолодели, всё равно до принцесс не дотягиваем.

– Не грусти, подруга! Думаю, мы с тобой счастье своё не в том мире искали, вот и получили второй шанс. А ведь он даётся не каждому… Там мы были совершенно обычными незамужними бабами, а здесь – красотки писаные! Не сомневайся, тут на нашу долю непременно женихи найдутся! – уверенно произнесла Серафима и откусила довольно большой кусок от крупного, сочного и необычайно ароматного персика.

Женщины, помимо вчерашних лепёшек да сыра с мясом, взяли в дорогу и немного фруктов: яблоки для Яги, для себя же персики да груши – дорога-то длинная. И сейчас, жуя вкусный фрукт, Сима с блаженством думала, что всё самое лучшее в их с Любашей жизни ещё впереди.

Подруга же, перекусывая сладкой грушей, и немного завидуя бойкой Серафиме, естественно белой завистью, мечтала и о своём маленьком женском счастье.

– Сим, а Сим, как ты думаешь, а мне принц достанется? Ты же, своего нашла… – неуверенно спросила кухарка.

– Насчёт принца не уверена, а вот к Ефиму, я на твоём месте присмотрелась бы – крепкий, здоровый мужик, на лицо приятный, да и умом вроде вышел. А уж, как работа в его руках спорится! – мечтательно произнесла Сима, исподтишка наблюдая за Любой.

– Нет, это абсолютно исключено – он сохнет по новой служанке. Разве ты не заметила? Между этой парочкой же искры летают. Никогда разлучницей не была, и их счастью мешать не стану. – твёрдо произнесла женщина, потуже переплетая толстую русую косу.

– Да ладно?! Не заметила…

– Да тебе же не до того было – с Кощеем своим ежедневные баталии устраивала. Да весь замок слышал, как вы ругаетесь. – хохотнула Любаша. – Мужики, кажись, ставки уже делать начали – кто из вас кого прибьёт первым.

Сима же, словно кошка, объевшаяся сметаны, довольно улыбалась, демонстрируя подруге белые ровные зубки.

– Знаешь, а вчера вечером, когда я была у Кощея, он меня порядком напугал, пригрозив превратить тебя в курицу, а потом зажарить. Понял, что угрожать расправой мне – бесполезно, поэтому угрозы полетела в твой адрес – догадался паразит, что ты мне дорога.

– Меня?! В курицу?! Ах, он петух общипанный! Да я ему…, да я его… – возмущённо затараторила Люба, всплеснув руками. – Я его в следующий раз так накормлю – неделю с горшка не слезет.

На что Сима только хихикнула, снова откусывая кусочек от сочного персика.

Глава 10

Дорога к лесу.

Негодование кухарки принимало довольно серьёзные обороты – Люба, споро вышагивая по дороге, придумывала всё новые и новые изощрённые методы расправы над Кощеем.

– Ага, точно! Сделаю ему окрошку с лягушатиной, и скажу, что это лучший деликатес нашего мира! Пусть прочистит кишечник, фокусник недоделанный!

– Любаш, а может блинчики с начинкой из слизней? Я с удовольствием понаблюдала бы за его завтраком… – усмехаясь, предложила Серафима.

– А тебя не стошнит? – хохотнула подруга, выстраивая в голове чёткий план мести. – А ещё добавлю веточку белены, пару двухвосток и пригоршню мокриц! М-м-м, вкуснятина получится!

– Главное, чтоб ему не понравилось, а то заставит тебя каждый день такие готовить, где ж мы столько насекомых-то найдём? – брезгливо сморщила носик Сима.

– А может тогда пирожки с солёными огурцами, а в качестве напитка – молоко? – перебирала в голове возможные варианты, Любаша. – Ладно, что-нибудь всё равно придумаю. Кстати, знаешь, что я заметила? – заинтриговала подругу Любаша.

– Что?

– Когда ты Кощею еду относишь – он всё съедает, а как Фрося – почти ничего не ест…

– Ты хочешь сказать, что наши постоянные споры вызывают у хозяина зверский аппетит? – приподняла бровь Серафима.

– Угу. – утвердительно буркнула подруга. – Думаю, и он на тебя запал, просто упёртый, как баран, вот и не может пока себе в этом признаться.

Сима довольно улыбнулась, и мечтательно закатив глаза, выдала:

– Ну, ничего, подружка, мы его дожмём! Просто нужно сменить тактику!

Весело шагая по знакомой дороге, Сима, задумчиво накручивая волосы на палец, строила грандиозные планы по охмурению Великого и ужасного Кощея.

Любаша же без умолку болтала о насыщенных буднях в замке, проделанной работе и будущих планах.

– Ты знаешь, Сим, Фрося-то наша оказалась такой чудесной горничной! Вот уж у кого всё в руках горит. А как лихо она избавилась от летучих кровососов?! Умница просто. А давай всех троих оставим в замке на постоянку, а? Тем более, что Наська с Ивашкой, кажись, расставаться-то не планируют. Эх, молодость! – мечтательно вздохнула кухарка.

Обойдя сплошную стену тёмного леса по дуге и давно миновав то место, где они сами и выскочили из леса, женщины, наконец-то добрели до указательного камня.

– О как! Я всегда считала, что так бывает только в сказке… «Прямо пойдёшь – в болото попадёшь, направо пойдёшь – богатство найдёшь, а коли налево пойдёшь – смерть свою сыщешь!» – прочла Серафима.

– Зашибись перспектива! – обречённо изрекла Люба, обходя камень вокруг. – И тропка, ведущая в лес, идёт как раз налево! Вот Кощей, вот зараза!

– Не заводись, Люб, всё будет нормально. У нас есть то, что нужно этой старой карге, и к тому же, нас двое, а она одна. Справимся! – успокоила её Сима и уверенно шагнула в сторону леса.

Подруга, ещё что-то бормоча себе под нос, поплелась следом.

– Ох, что-то мне совсем не хочется снова в лес заходить. А вдруг опять волк, куда бежать? – поскуливала за спиной Серафимы подруга.

– Любаш, ну чего ты боишься, мы же с тобой теперь молодые – залезем на дерево. – успокоила её женщина.

Подойдя к самой кромке леса, бывшие старушки переглянулись и, перекрестившись, двинулись вперёд. Деревья и кусты, словно чувствуя поступь спутниц, расступались и открывали доселе скрытую широкую тропу. Но женщин пугало не это – сразу же за их спинами берёзки, дубы и сосны тут же смыкались, образуя плотную непроходимую чащу.

– Чудеса… – тихо заключила Любаша, оглядываясь по сторонам.

– Так что ж ты хотела – сказка. К Баба-Яге идём, как-никак… – настороженно прошептала Сима, с огорчением понимая, что назад дороги нет.

Одни в огромном зачарованном лесу, даже клочок неба, видневшийся над головами, не обещал ничего хорошего – грозовые тучи практически не пропускали солнечного света. Темень стояла такая, что подруги, медленно продвигаясь всё дальше и дальше, едва различали путь. Слышали лишь своё собственное дыхание, казалось – даже птахи перестали петь, лишь стоило им ступить на тропу, сулящую смерть.

В душу Симы пробрался неприятный холодок – неужели Кощей всё же решил избавиться от них?

Оглушительная тишина создавала впечатление полнейшего вакуума, и подруги изо всех сил прислушивались к стуку сердец, как вдруг совсем рядом раздался странный звук. Обе встали как вкопанные, не смея шелохнуться, даже дышать перестали.

– Кто тут? – дрожащим голосом тихо спросила Сима. – А ну, покажись, а то хуже будет!

– Да куда уж хуже-то? – ответил кто-то из темноты. – Вы чего тут забыли, старые? Никак, заблудились?

– Старые? – истерически заверещала Любаша. – Симка, твою дивизию, мы что, снова постарели?

– Ни дай Бог! – воскликнула женщина, остервенело ощупывая свои прелести. – Вроде, всё на месте…

– Вы чего, бабы, совсем сдурели? Я же вас вижу! – раздалось совсем рядом.

– Так мы ещё и ослепли?! – завывая, схватилась за голову Люба. – Господи, да за что ж нам всё это?! Мы же только жить начали-и-и!

Вдруг, словно услышав стенания женщины, тучи над лесом расступились и солнечные лучи осветили тропинку. Уже привыкшие к темноте подруги мгновенно сощурились, привыкая к яркому свету, но в последний момент всё же заметили огромный тёмный силуэт, стоящий прямо напротив них, облокотившийся на ствол дерева.

– Ишь ты, помолодели! Хм, а запах-то тот же – до сих пор от вас медвежьим помётом несёт. – ответил всё тот же голос.

Женщины, пытаясь проморгаться, стали с шумом втягивать носами воздух, стараясь обнюхать друг друга.

– Слушай, Любаш, а как этот, – она кивнула в сторону неизвестного, – наш запах-то почуял?

На что подруга лишь пожала плечами:

– А мне-то откедова знать? Вот у него и спроси.

– А вот и спрошу! – топнула ногой Сима, гордо вздёргивая подбородок вверх.

– Тише вы, бабы, не ссорьтесь. – хмыкнул всё тот же силуэт. – Лучше на вопрос ответьте: зачем в лес Бабы-Яги пришли? Смерть свою ищете?

С трудом открыв слезящиеся глаза, Серафима смело взглянула на собеседника и тут же, охнув и держась за сердце, осела прямо на тропинку.

– Ты чего? – всполошилась Любаша, удивлённо уставившись на подругу.

– В… в… Волк!! – тыча пальцем в сторону неизвестного собеседника, заикаясь, пропищала Сима.

Люба, резко обернувшись в ту сторону, куда указывала подруга, онемела от страха – из тени деревьев вышел огромный серый волк, оскалив клыкастую пасть.

– М… м… Мама! – заикаясь, выдавила из себя Любаша.

– Ну это вряд ли – на твою маму я похож меньше всего. – изображая что-то наподобие улыбки, хохотнуло животное.

– А-а-а-а!! – заверещала Люба, пятясь спиной от волка. – Говорит! Симка, он говорящий!

– А то я не вижу! – вторила ей Серафима, отползая на четвереньках как можно дальше от лесного хищника.

– Какие-то вы сегодня медленные, а в прошлый раз такие прыткие были, что даже зайца обскакали. А я только и видел, как ваши длинные подолы развеваются. – гыгыкнул волк, усаживаясь на тропинку и с интересом наблюдая за женщинами.

– Т… т… Ты только учти, зубастый, м… мы просто так не сдадимся! – всё ещё ползая по земле, заявила Сима. – У м… м… меня чёрный п… п… пояс по карате…

– А я… А у меня… У меня сковородка, знаешь, какая тяжеленая?! Вмиг черепушка разлетится!

– Фу, дамы, как грубо – черепушка… разлетится… карате какое-то… – разочарованно выдал волчара, почёсывая за ухом. Внимательно оглядев трясущихся женщин с головы до ног, серый хищник снова спросил: – Так, а для чего вы в лес-то пришли? Смерти, что ли, ищете?

– Кажись, уже нашли. – проблеяла Сима, выглядывая из-за ближайшего кустика. – Вот сожрёшь нас…

– Да с чего вы, вообще, решили, что я вас есть-то собрался? Я всякую дрянь не ем – это Яга всё в рот без разбора тянет, а потом с животом неделями мучается. От того-то и злая вечно ходит.

– Не будешь, значит, нас жрать? – осторожно поинтересовалась Люба, подозрительно прищурив глаза.

– Нет. – мотнул лохматой башкой волк.

– А Яга, говоришь, мучается? – не унималась кухарка.

Волк кивнул.

– Сим, – улыбнулась Любаша, посмотрев на замершую подругу, – у меня идея есть!

– Да погоди ты со своими идеями! – рявкнула Серафима, поднимаясь с земли и угрожающе надвигаясь на волка. – Ты, ирод лохматый, ежели жрать нас не собирался, тогда какого фига напугал до чёртиков в глазах?! Я же чуть Богу душу не отдала! Да чтоб тебя блохи закусали!

– Так они, итак, лютуют, куда уж больше-то? – содрогаясь всем телом, выдал он.

– Так тебе и надо! – злорадно выдала Сима. – А ну, показывай дорогу к Яге – некогда нам с тобой лясы точить!

Волк, покачав головой, молча встал и направился вглубь леса, куда и вела зачарованная тропинка. Женщины, не сговариваясь, последовали за ним.