Kitobni o'qish: «Абонент временно недоступен»

 Дисклеймер:

События и персонажи романа вымышленные, любые совпадения случайны. В тексте упоминаются социальные сети Facebook и Twitter, признанные экстремистскими и запрещённые на территории России.

 от автора:

Посвящается всем мечтателям.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – Не по плану

Нью-Йорк. Апрель.

Эмма: 1

 Сегодня был важный день. Крайне важный день. Самый важный день в моей жизни!

 Пи́тер Фи́цджеральд, один из лучших адвокатов крупнейшей юридической фирмы Нью-Йорка «Ма́ртин и партнёры» – успешный, образованный, обеспеченный, а главное, чертовски сексуальный мужчина, – после шести лет отношений, наконец, решился сделать мне предложение!

 Во всяком случае, я очень надеюсь, что заказанный столик в «Эле́вен Мэ́дисон Парк¹», куда без предварительного резервирования можно попасть разве-что став президентом или Элвисом Пресли, свидетельствует именно об этом.

 Разумеется, были и другие звоночки. Например, за неделю «до», я слышала, как Пит подтверждал по телефону бронирование двух авиабилетов (куда именно выяснить не удалось). Несколько дней назад прикупил себе новый костюм. А вчера в кармане его пальто я нашла чек из «Тиффани» на кругленькую сумму.

 Наше знакомство состоялось около шести с половиной лет назад на свадьбе общих знакомых. Тогда Питер ещё не был акулой юриспруденции, а всего лишь подающим надежды помощником адвоката, снимал небольшую квартирку в Бруклине и мечтал о простых вещах.

 Мы оба пришли на торжество без пары, поэтому нас посадили за стол для одиночек. Та ещё компания: престарелая женщина с аллергией на цветочную пыльцу (и это на свадьбе), обиженный на весь мир подросток и тучный кузен жениха, сметающий закуски со скоростью болида «Формулы-1». Естественно, что в столь экстремальных условиях у нас с Питером не было шанса пропустить друг друга.

 Спустя несколько дней он взял мой номер всё у тех же знакомых. На пятом свидании впервые поцеловал. После восьмого остался на ночь, а на утро предложил встречаться. Я, как приличная девушка, взяла паузу подумать и ровно через полторы секунды согласилась. На тот момент нам обоим исполнилось по двадцать пять, мы были полны ожиданий, мечт, безумно влюблены и счастливы.

 С той поры много воды утекло. Питер высоко продвинулся по карьерной лестнице. Переехал в просторные апартаменты на Манхэттене и даже обзавёлся личным секретарём. Он часто задерживался допоздна на работе, проводил деловые встречи за пределами Нью-Йорка, мотался по командировкам в другие штаты и неустанно напоминал мне, что главное в жизни: «обрести цель», которой я, по его мнению, не имела. Но, согласитесь, определиться со своим призванием едва с тебя сняли памперс, как было у Питера, суждено далеко не всем. Вот и я… пока что просто себя не нашла…

 Ладно. Не будем о прошлом, вернёмся к настоящему.

 Около десяти утра Пит (или его помощник) отправил мне сообщение о зарезервированном столике в одном из лучших ресторанов города. Разумеется, я сразу поделилась новостью со своими лучшими подругами, переслав текст смс в общий чат. Саманта отнеслась к моим дедуктивным умозаключениям скептически, заявив, что чек из ювелирного может в равной степени означать как предложение, так и наличие любовницы. Мишель, как и полагается матери со стажем, слишком разволновалась, попросив очень хорошо подумать, прежде чем отвечать «да». По итогу, в ходе непродолжительного обсуждения, мы решили, что моё предполагаемое замужество – тема заслуживающая более углублённого анализа, и в обеденный перерыв я на всех парах рванула в Да́мбо², чтобы встретиться с подругами.

 Место нашего шабаша, как любил говорить Пит, находилось в лофтовой кофейне на 25-той Джей Стрит. Здесь варили лучший кофе в Бруклине. Его аромат ощущался за квартал и был настолько головокружительно-соблазнительным, что каждый раз подкашивались ноги от нетерпения. Идеально сбалансированный, крепкий, вдохновляющий, он никогда не подводил и оставлял после себя терпко-сладкое послевкусие. Клянусь, если бы этот кофе был мужчиной, я бы не раздумывая вышла за него замуж.

 Когда я добралась до места, Саманта уже сидела за нашим излюбленным столиком у окна и задумчиво постукивала фильтром сигареты по краю тарелки с чизкейком.

 Мисс Шоу была из тех женщин, которые всего добиваются сами. В свои тридцать три она владела крупной сетью магазинов нижнего белья. Имела двух любовников на постоянной основе и планировала завести третьего. У неё был отличный вкус, внушительный банковский счёт и квартира с видом на центральный парк, а ещё сногсшибательная внешность! Всё по Фрейду: ноги от ушей, голливудская улыбка, взгляд с чертовщинкой и даже в шесть утра идеально уложенные платиновые локоны. Одним словом – женщина с обложки.

 Стягивая на ходу шарф, я торопливо подошла к подруге и плюхнулась на стеганый диванчик напротив. Саманта приветливо улыбнулась, бросив краткий взгляд на дверь.

– Мишель опять опаздывает. Твой кофе. – Пододвинув ко мне бумажный стакан, Шоу брезгливо наморщила нос. – Мы уже давно не студенты, почему до сих пор собираемся в кафешке для нищебродов?

– Потому что здесь готовят лучший кофе, – безапелляционно ответила я, с предвкушением вдыхая аромат бодрящего напитка.

– Верно, – снисходительно выдохнула Сэм. – Ну так что, обсудим начало твоего превращения из сексуальной и независимой женщины в домработницу, с трудом помещающуюся в растянутые треники, или сначала дождёмся нашу Марту Стюарт³?

 В ту же секунду дверь кофейни распахнулась. В помещение вошла Мишель Холмс с коляской, в которой истошно рыдал малыш. Рассыпаясь в извинениях, она, не без труда доковыляла до нас и, устало выдохнув, плюхнулась на диван, после чего впихнула в рот своему сынишке бутылочку, тут же натыкаясь на едкий комментарий Саманты:

– Мы же договаривались, никаких срущих под себя, орущих и сосущих что попало существ!

– Простите, Колин повёл Браина к зубному. Мне не с кем было оставить Майкла.

– Всё в порядке, Мишель, – заверила я подругу, осуждающе глянув на Сэм.

 Сколько себя помню, Мишель и Колин всегда были вместе – яркий пример того, что первая любовь вполне может оказаться единственной. Познакомились ещё в школе, поженились на последнем курсе университета, через год у них родился первенец – Браин, а восемь месяцев назад на свет появился Майкл. Их нельзя было назвать воплощением американской мечты. Колин работал старшим менеджером по продажам в небольшой компании, торгующей подгузниками. Мишель по большей части занималась детьми и вела кулинарный блог в «инстаграм». У них был небольшой, но очень уютный дом в пригороде, конечно же купленный в ипотеку, подержанный минивэн, престарелый лабрадор по кличке Билли и бесконечная рутина. Зато эти двое до сих пор безумно любили друг друга.

 Как только Майкл успокоился, Мишель подсела ко мне и призывно кивнула. Настало время обсудить повестку дня, но я вдруг проглотила язык. Стало как-то неуютно и немножечко страшно. Мне прекрасно известно, что подруги недолюбливают Питера. Точнее не так: Саманта его люто ненавидела, а Мишель просто не одобряла. Но ни та, ни другая не позволяли себе вбивать между нами клин, уважая мой выбор. До настоящего момента…

– Ладно, если никто не может произнести это вслух, скажу я, – уверенно начала Саманта. – Эмма, Питер тебе не подходит. Честно говоря, я вообще не понимаю, как вы продержались столько времени.

– Сэм, ты же обещала быть помягче! – одёрнула блондинку Мишель.

 Я потрясённо распахнула глаза.

– Вы обсуждали наши отношения с Питом за моей спиной?!

– Нет! – воскликнула Холмс.

– Конечно, обсуждали! – наперекор ей заявила Саманта.

 Я недовольно насупилась и, отхлебнув кофе, откинулась на спинку дивана. Повисла неловкая пауза. Сэм и Мишель уставились друг на друга в безмолвном диалоге.

– Послушай, – спустя некоторое время, заговорила Шоу. – Мы очень переживаем за твоё будущее рядом с этим мужчиной. Как по мне, Фи́цджеральд просто пудрит тебе мозги. Взгляни на ситуацию непредвзято: вы встречаетесь почти шесть лет, а он до сих пор не предложил тебе переехать, при этом постоянно шлёт смски с просьбами что-то купить или сделать.

– Он очень занят, – возмущённо парировала я.

– Эмс, брось. Так занят, что не может самостоятельно покормить свою ящерицу? Зачем он вообще купил эту мерзость?

– Это игуана…

– Без разницы! – рявкнула Сэм. – Покупаешь ему продукты, упаковываешь ланч, забираешь вещи из химчистки.

– Потому что мне по пути…

– По пути откуда и куда? – всплеснула руками Саманта. – Ты живёшь в Бруклине, а он, если мне не изменяет память, на острове⁴. Это не отношения, а эксплуатация. К слову, рабство в Америке отменили в 1865 году. Но даже если допустить, что я придираюсь, давай-ка напомню: в прошлом месяце у тебя закончилась аренда. Так?

 Я молча кивнула.

– И что сделал наш золотой мальчик?

– Предложил заселиться в его старую квартиру, – насторожено ответила я, не понимая, к чему именно клонит подруга.

– Как мило с его стороны, – иронично заметила Сэм, а затем развела руки в стороны изображая чаши весов. – Манхэттен. Бруклин. Видишь разницу?

 Я задумалась. Эйфория, с самого утра порхающая бабочками в животе, в мгновении ока испарилась. Вместо неё появилась тяжесть, напоминающая несварение.

– Милая, я просто не хочу, чтобы ты расстроилась, когда окажется, что ожидания не имеют ничего общего с действительностью, – смягчившись, добавила Саманта.

 Огорчённо вздохнув, я отставила кофе в сторону. Прости, дорогой, но в подобной ситуации даже ты не способен поднять мне настроение.

 Аргументы Шоу выглядели весьма убедительно. Но в защиту Питера должна сказать, что около двух лет назад он был не против съехаться, я не захотела. Год выдался не из лёгких, мне чертовски не везло с работой. Пришлось сменить три места, прежде чем я устроилась в рекламное агентство мистера Бро́уди. Удобный график, неплохая зарплата, к тому же я быстро влилась в коллектив, чего обычно не случалось. Проблема заключалась в том, что наш офис располагался в Бруклине, а Пит как раз переезжал на Манхэттен. В общем, взвесив все «за» и «против», мы решили немного повременить, да видимо, так и застряли где-то между светлым будущим и унылым настоящим.

– А ты что скажешь? – обратилась я к Мишель, нарушив затянувшееся молчание.

– Газа́ не гая́т, – пробубнила подруга, активно пережёвывая кусок яблочного пирога. – Бове, как фкуфно…

– Что? – одновременно переспросили мы с Сэм.

 Холмс, с трудом проглотив огромный кусок лакомства и, промокнув губы салфеткой, повторила:

– У тебя не горят глаза. Я понимаю, что Пит не самый плохой вариант: своё жильё в центре, крутая тачка и членство в гольф клубе. Но ведь мы говорим о браке! Здесь главное чувства, а не размер его квартиры или кошелька.

– А вот тут бы я с тобой поспорила, – с деловым видом вклинилась Саманта, показав пальцами кавычки. – Кто бы что ни говорил, размер имеет значение.

 Мы с Мишель в голос рассмеялись, а затем она накрыла мою руку своей и очень вкрадчиво спросила:

– Эмма, ты любишь Питера?

– Да, – не задумываясь ответила я, хотя глубоко внутри что-то неприятно кольнуло.

 Подруги многозначительно переглянулись.

– Тогда, если это действительно то, чего ты хочешь, соглашайся, – благословила Холмс.

Эмма: 2

 Ресторан находился на перекрёстке Мэдисон-авеню и 11-той улицы. Чтобы успеть вовремя, при этом быть во всеоружии, я отпросилась с работы на час пораньше.

 Уже без малого год, что для меня достижение, я трудилась в небольшом рекламном агентстве на Уотер-стрит в Бруклине. В основном занималась разработкой дизайна листовок, буклетов, визиток, а также ведением соцсетей клиентов. Зарплата, конечно, не предел мечтаний, зато всего в паре кварталов от дома и любимая кофейня под боком. Мне нравилось, что наш директор был вовлечённым человеком и активно принимал участие в обсуждении проектов, а ещё он ценил сотрудников, пытающихся привнести в унылый мир потоковой рекламы нечто новое, креативное, что-то своё. Мистер Бро́уди сравнивал этот процесс с джазом.

 «– Не смейте давать клиенту то, что он просит. Прислушивайтесь к его пожеланиям, но не воспринимайте их буквально. Джазуйте!» – говорил он каждое утро на общем собрании, а потом выкладывал на стол коробку вкуснейших ароматных пончиков из кондитерской на углу, желал продуктивного дня и удалялся в свой кабинет, чтобы восемь часов кряду самостоятельно шерстить интернет в поисках новых клиентов. Да, дела у агентства шли неважно, слишком большая конкуренция. Но мистер Бро́уди не сдавался и, глядя на него, всегда весёлого, отзывчивого, заряженного позитивом, мы тоже. Он вдохновлял, а это, на мой взгляд, одна из важнейших черт хорошего руководителя.

 Что касается Питера, его отличительной чертой была пунктуальность. Он не любил ждать и напрочь слетал с катушек, когда кто-то опаздывал. Но, как я не старалась, приехать вовремя не удалось. Проклятые пробки!

 И вот что странно, сегодня Пит нисколечко не разозлился. Напротив, встретил меня с распростёртыми объятьями. Широко улыбаясь, он поднялся на ноги, обошёл стол, галантно отодвинул мой стул и, после того как я на нём разместилась, нежно поцеловал в щёку, при этом похлопав по правому карману пиджака…

 Ужин начался обычно. Со знанием дела Питер выбрал вино, основное блюдо и десерт. А пока мы ждали, попросил принести шампанское. Дыхание участилось. Шампанское ведь для праздников, или я параноик?!

 Когда же два бокала, покрытые изнутри искрящимися пузырьками, оказались в наших руках, а бойфренд, хитро прищурившись, выложил на стол маленькую бирюзовую коробочку с эмблемой «Тиффани», моё сердце замерло.

 Взгляд Фи́цджеральда вдруг стал до дрожи пронизывающим. Именно так он смотрел на меня в самом начале отношений – взволнованно и предвкушающе. В горле пересохло. Пульс забарабанил в висках, будто там поселился сумасшедший шаман, истошно колотящий в бубен. Кровь прилила к щекам.

 Туго сглотнув, я подняла на Питера глаза, безмолвно спрашивая: «и что это значит»? Предполагаемый жених не спешил переходить к главному, с упоением наблюдая за тем, как я нервно ёрзала на стуле. И вот моё терпение лопнуло. Всплеснула руками, я громко воскликнула:

– Питер, я так долго этого ждала!

– Да, я тоже! – радостно подхватил Фи́цджеральд, а затем вдруг недоуменно тряхнул головой. – Постой, откуда ты узнала?

– Узнала что? – растерянно хлопнула глазами я.

 Желудок внезапно скрутило. Пит ещё ничего не ответил, я уже чувствовала себя полной идиоткой.

– О том, что Мартин предложил мне стать партнером?

– Партнёром? – эхом повторила я, изо всех сил пытаясь сдержать фейспалм.

– Да! Представляешь?! Это огромный шаг вперёд. Теперь все изменится. Годы изнурительной работы, наконец, обрели смысл! – размахивая бокалом, одержимо тараторил Пит. – Ну же, детка, скажи, что ты гордишься мной!

– Очень горжусь, Питер, – отсутствующе промычала я, приложившись к шампанскому, но Фи́цджеральд выставил руку вперёд, меня останавливая.

– Погоди. Тост!

 Я натянуто улыбнулась и нехотя опустила бокал. Нет, меня вовсе не огорчили последние новости, Питер действительно много работал и заслужил это повышение. Просто, как и предсказывала Саманта, я попала в ловушку неоправданных ожиданий. Впрочем, коробочка из «Тиффани» всё ещё лежала на столе. Кто знает, что скрывалось под её крышкой?

– Итак, дорогая Эмма, я бы хотел сказать тебе спасибо. Все эти годы ты была рядом, верила в меня и поддерживала. Без твоей помощи мне бы пришлось нелегко.

– Ой, перестань, ты всего добился сам…– самую малость поплыв от похвалы, улыбнулась я.

 Питер на секунду задумался, но вскоре, к моему огромнейшему негодованию, согласно кивнул.

– Да, безусловно. И всё же, по случаю повышения, я приготовил тебе сюрприз.

 Ткнув указательным пальцем в подарочный футляр, Пит пододвинул его ко мне. Настал момент истины!

– Давай, открывай скорее, – нетерпеливо подначивал бойфренд.

 Щемящее грудь волнение вернулось. Нерешительно протянув руку, я взяла подарок и, отщёлкнув крышку, замерла с перекошенным от неожиданности лицом. На атласной подушечке лежали серьги, безумно красивые, утончённые, кажется, с брильянтами. Но…

– Нравится? – довольно спросил Фи́цджеральд, не замечая моего замешательства.

– Да, – потерянно выдохнула я, коснувшись мочки уха. – Вот только у меня уши не проколоты…

– Серьёзно? – удивлённо произнёс Пит, немного помолчал, подумал, и невозмутимо добавил, – значит, появился повод это исправить.

 Остаток вечера мы провели за разговорами о грядущих переменах, перспективах, новом уровне ответственности и заоблачных горизонтах, которые стали реальностью. Разумеется, в основном говорил Питер. Я же лениво пережёвывала морские гребешки, которые, к слову, ненавижу.

 Когда подали десерт, в памяти всплыл разговор Фи́цджеральда с авиакомпанией и, чтобы снова не опростоволоситься, я спросила напрямую.

– Пит, пару дней назад ты подтверждал бронирование билетов по телефону.

– Да, лечу в Сиэтл на следующей неделе. Мартин хочет представить меня лично одному очень крупному клиенту.

 Хм, теперь понятно, зачем ему новый костюм. А я-то, дурочка, размечталась о совместном отпуске.

– Выходит, второй билет для Мартина?

– Нет, босс летит на частном самолёте. Когда он сказал о поездке, я ещё не знал про повышение и заказал билеты как обычно.

– Тогда кто летит с тобой?

– Кристина.

– Какая ещё Кристина? – инстинктивно выпалила я, тут же об этом пожалев.

 Питер самодовольно ухмыльнулся.

– Столько лет прошло, а ты всё ревнуешь?

– Нет, просто интересуюсь. Так что за Кристина?

– Коллега. Мартин считает, что наличие женщины на переговорах поможет настроить клиентов на нужный нам лад.

 Я неосознанно нахмурилась. Питер окинул меня проницательным взглядом, расплываясь в обворожительной улыбке.

– Эмс, это просто деловая встреча. Ну, в самом деле, не тащить же мне в Сиэтл тебя.

 Прозвучало слишком язвительно. Естественно, я завелась.

– А почему, собственно, нет? Колин всегда берёт Мишель на корпоративные ужины своей компании. А я за три года, что ты работаешь на Мартина, ни разу даже в офисе у тебя не была.

– Во-первых, я не Колин. А во-вторых, он продаёт подгузники, – снисходительно заметил Пит.

– И что? – возмутилась я.

 Видимо, осознав, что ходит по тонкому льду, Фи́цджеральд отставил бокал и поднял вверх руки, капитулируя.

– Ничего, милая. Ничего…

 Мы немного помолчали, уставившись каждый в свою тарелку, но вскоре Пит снова заговорил. Дурацкая привычка, несмотря ни на что, оставлять последнее слово за собой!

– Эмс, пойми, в Сиэтле меня ждёт встреча с очень успешными и влиятельными людьми. От того, какое я произведу впечатление, напрямую зависят моя карьера и наше будущее. Я не могу облажаться и поставить под удар несколько лет усердного труда. Это не вечеринка супервайзеров, возомнивших себя топ-менеджерами, с жареными сосисками на костре и дешёвым пивом в пластиковых стаканчиках. Мы собираемся говорить о деньгах, об очень больших деньгах, и, если Мартин считает, что с нами должна лететь его помощница, значит, так нужно. К тому же подумай хорошенько, что тебе там делать? Ты не любишь оперу, терпеть не можешь гольф, да и мыслишь совсем другими категориями.

 «Мыслишь другими категориями» – эта фраза впилась в мозг, как рыбная кость в горло.

 Я не стала продолжать дискуссию, не видела смысла что-то доказывать и, уж тем более, не собиралась оправдываться, поэтому бросила все силы на поедание десерта.

 Спустя полчаса мы вышли из ресторана. Питер как ни в чём не бывало предложил поехать к нему, но у меня не было никакого желания продолжать этот вечер и, сославшись на горящий дедлайн по новому проекту, я попросила поймать мне такси.

Эмма: 3

 За окном мириадами разноцветных огней проносился вечерний Нью-Йорк. Время волшебного и невероятного превращения. Днём город напоминал озлобленный улей: сотни тысяч людей жужжали на разных языках колкости. Всюду недовольные лица, необоснованная агрессия и наэлектризованная суета, гудящая в воздухе терабайтами бессмысленной информации. Никакой кинематографической эстетики!

 Я всегда считала, что мегаполисы, будь то «Большое Яблоко», Лос-Анджелес, Сеул, Лондон, Москва, незаслуженно романтизируют, по большей части те, кто бывал в них только проездом или вовсе не ступал на «землю обетованную». Вы скажете: больше возможностей! Я отвечу: огромная конкуренция. Обширный выбор развлечений? И море соблазнов, утягивающих на дно. Но самое главное, живя в многомиллионном Клондайке сомнительных перспектив, шанс прочувствовать на себе, что в действительности означает: «одиночество в толпе», возрастает до немыслимых пределов. И всё-таки я любила Нью-Йорк. Особенно ночью.

 С приходом сумерек город волшебным образом преображался. Сбросив до утра ворох дневных забот, он становился добрее и приветливее. Женщины вспоминали о том, что прекрасны, и начинали кокетничать. Мужчины, попадая под чары, вели себя обходительно. Таксисты прекращали ворчать. Наверное, потому что рассасывались пробки. А у входа в метро появлялись уличные музыканты. В воздухе витало вдохновение…

 Но сегодня распустившийся под неоновым солнцем билбордов NY меня не радовал. Он задиристо улыбался, подмигивал яркими огоньками, пытался привлечь красочными витринами, однако все мои мысли вращались вокруг одной единственной фразы, брошенной Питером невзначай: «Ты мыслишь совсем другими категориями».

 Что он имел в виду? Какие ещё «другие категории»? Означало ли это, что я ограниченная или наоборот – имею слишком широкие взгляды на жизнь?

– Это не вечеринка супервайзеров, возомнивших себя топ-менеджерами… – пробурчала я, передразнивая надменный тон бойфренда, распухая в негодовании, совсем как мозоль после буднего дня, проведённого в новых туфлях.

 Под рёбрами закопошилась обида, зацарапала изнутри, противно попискивая. Неужели Пит действительно считал моим пределом жареные сосиски и дешёвое пиво? Он стыдился меня? Поэтому ни разу не брал с собой на банкеты компании?

 Из коматоза мыслей меня вывел вибрирующий телефон. Звонила Саманта, хотела справиться о положении дел. Стараясь контролировать эмоции, я вкратце обрисовала ситуацию, да под конец не сумела подавить рвущийся наружу всхлип. Сэм всё поняла.

– Ты где сейчас? – поинтересовалась она.

– Еду домой в такси.

– Может, встретимся? Сходим куда-нибудь, пропустим по стаканчику?

– Нет. Люди, надирающиеся в баре сквозь слёзы, выглядят жалко.

 Шоу ненадолго задумалась и вскоре предоставила мне весьма заманчивый выбор. Обожаю своих подруг!

– Текила или мартини?

– Текила, – жалобно простонала я.

– Мишель уже не вытащить, у неё комендантский мама-час, но я буду у тебя через сорок минут.

 Приехала Сэм в начале одиннадцатого. Гремя бутылками в бумажных пакетах, не здороваясь и не разуваясь, она направилась прямиком в кухню, попутно оглядывая моё «новое» жилище.

 У меня был бардак… Нет, не творческий беспорядок, а самый настоящий склад всего и вся. Повсюду стояли неразобранные коробки, мешки с одеждой, посуда, завёрнутая в газету.

– Эмс, ты въехала сюда месяц назад или вчера? – строго заметила подруга.

– Да всё как-то руки не дойдут, – промямлила я, понуро плетясь за ней следом.

– Знаешь, в чём твоя проблема? – бросила через плечо Шоу и, не дожидаясь моей реплики, сама же ответила на свой вопрос. – Ты живёшь в извечно подвешенном состоянии. Всё ждёшь чего-то, но при этом сама бездействуешь, плывёшь по течению. Это чертовски безответственно. И дело даже не в Питере.

– То есть почти шесть лет стабильных отношений не характеризуют меня как человека ответственного и постоянного?

– Нет, если эти отношения созависимые.

 Я оскорблённо закатила глаза.

– Всё совсем не так…

– Разве? – сощурилась Саманта. – Прости, Эмма, но то, что происходит между вами с Питером, как-то не тянет на полноценные отношения.

– А на что тогда тянет?..

 Я прекрасно понимала, о чём говорила Сэм. Просто, когда посвящаешь человеку жизнь, искренне веря, что осталось совсем чуть-чуть: ещё месяц, ещё одна сделка, чёртово повышение, и всё случится – свадьба, загородный дом с белым заборчиком, общая собака или, на худой конец, игуана – сложно признаться себе, что на протяжении всего времени игра велась в одни ворота, а может и не велась вовсе…

 Не знаю, сколько я просидела, сверля взглядом пол и размышляя о «вечном». За это время Шоу успела разобрать пакеты, отыскать в моём хаосе кабальитос⁵, нарезать лайм и сообразить какой-никакой стол.

 Текила возникла перед носом совершенно внезапно, насыщая воздух мексиканскими флюидами. Глянув на подругу мутным взглядом, я взяла напиток и, не утруждая себя ритуалами, опрокинула порцию залпом. Охлаждённая тягучая жидкость прокатилась по горлу, оставив на языке пикантную кислинку, добралась до желудка и тотчас пробудила яростное желание напиться вдребезги. Протянув Саманте опустевшую «лошадку», я потребовала добавки. Сэм улыбнулась, разлила по второй и, усевшись на пушистый коврик между кухонным гарнитуром и обеденным столом, призывно похлопала ладонью рядом с собой.

– Ладно, Эмс, не кисни. На самом деле все мужики потребители, в них генетикой заложено сосать из нас жизнь. Как при рождении к женской груди приложили, так потом до гробовой доски не отодрать.

 Я усмехнулась.

– Поэтому ты не уважаешь институт брака?

– Отчего же, очень даже уважаю. Но, к счастью для меня, я уже окончила собственный институт под названием: «рождённый козлом, козлом и сдохнет».

– И Колин?

– Теоретически да. Хотя, ты права, наш Колин исключение из правил. Мишель очень повезло.

– А вдруг, однажды и тебе повезёт?

– Милая, я не настолько отчаялась, чтобы начинать разгребать тонны Нью-Йоркского мусора в поисках самородка. Мне и так отлично. Посуди сама: регулярный секс, никаких обязательств, скандалов, один большой и нескончаемый конфетно-букетный период. А главное, сидение в моём туалете всегда опущено.

 Саманта не всегда была такой. В студенческие годы она, как и все девушки нежного возраста, мечтала встретить принца на белом коне. И встретила, да только «принц» оказался тем ещё засранцем. В ходе долгого бракоразводного процесса, сопряжённого с судебным разбирательством по статье «насилие в семье», выкидыша и моря пролитых слёз Шоу переродилась в ту Сэм, которую мы знали теперь и, несмотря на её цинизм, очень сильно любили.

– Ну всё, хватит на сегодня соплей, – грозно заявила Саманта. – Я пришла, чтобы поднять тебе настроение, но если ты и дальше планируешь сокрушаться о своём ненаглядном Питере, то мне здесь делать нечего!

– Нееет, – протяжно простонала я, вцепившись в руку подруги. – Не бросай меня. Обещаю, больше ни слова о Пите.

 Вскоре, так и оставшись на полу кухни, мы погрузились в уютную атмосферу пустяковой болтовни ни о чём, щедро сдабривая посиделки текилой. Правда, спустя пару часов инстинкты таки взяли верх, и Питер снова вошел в чат. С той лишь разницей, что теперь во мне невероятным образом проснулась Саманта Шоу!

 Толкнув пламенную речь о том, что впредь не потерплю потребительского отношения, я отхлебнула внушительное количество алкоголя прямо из бутылки и провозгласила тост:

– В жопу брак!

 Сэм заливисто рассмеялась, чуть кренясь в сторону, а затем пихнула плечом и предложила:

– Позвони и выскажи ему всё прямо сейчас!

– Знаешь… а почему бы и нет? – с энтузиазмом воскликнула я.

– Да, пусть знает, кто здесь папочка! – подначивала Сэм.

– А кто папочка? – потеряв нить разговора, переспросила я.

– Ты, Эмс! И если его что-то не устраивает, дверь там, – указала пальцем в сторону окна подруга. – Пусть катится ко всем чертям!

– Да! Точно! Пусть катится!

 Воодушевлённая и готовая к разрушению, я метнулась в гостиную за мобильным. Он, как назло, сдох, а зарядку я оставила на работе. Но номер Питера помнила наизусть, поэтому, не раздумывая, схватила домашний и принялась остервенело тыкать по кнопкам.

 Как только на том конце раздалось невнятное «алло», из меня сплошным потоком полились слова, полные обиды, возмущения и текилы:

– Нет, нет, нет! Сегодня ты уже достаточно сказал. Настала моя очередь и, клянусь, перебьёшь – скормлю твою ящерицу соседскому коту! Больше пяти лет я прикрывала твой зад, поддерживала во всём, закрывала глаза на пропущенные дни святого Валентина, забирала проклятые рубашки из химчистки в час пик, и ни разу не слышала от тебя простого человеческого спасибо! А когда ты всё-таки снизошёл до благодарности, то подарил мне серёжки! Дурацкие серёжки! Серьёзно? За шесть лет ты хоть раз видел, чтобы я их носила? Или твоя «особая категория мышления» на это не способна? Эмс, принеси то, подай это, заскочи в банк, купи свежее манго в декабре, заплати домработнице, покорми игуану! Кстати, на кой чёрт тебе эта противная ящерица?

 В трубке послышался хриплый вздох, но я тут же пресекла попытку Питера заговорить.

– Короче, хватит с меня этого дерьма! Я устала! Или ты пересматриваешь своё отношение, или можешь катиться на все четыре стороны, хоть в Сиэтл, хоть в Тимбукту, хоть на северный полюс, мне без разницы!

Саманта восторженно зааплодировала. Я с облегчением выдохнула, вслушиваясь в тишину на том конце провода. Питер упорно молчал.

Глянув на подругу, несколько растерявшись, ведь не в характере Фи́цджеральда молча проглатывать подобное, я снова заговорила, на этот раз спокойнее.

– Пит? Теперь можешь ответить, если тебе есть что сказать.

– Я не Пит, – раздался сонный голос.

– А где Питер? – обескураженно спросила я.

 Тишина. Сдавленный кашель и непонятная возня.

– Кто вы и почему у вас телефон Питера?!

– Девушка, со всем уважением к бедной игуане, но в следующий раз набирайте номер внимательнее. А ещё лучше не пытайтесь выяснять отношения с парнем после коктейлей с подружками!

– Чего?! – возмущённо воскликнула я. – Перестаньте заговаривать мне зубы и немедленно передайте трубку Питеру!

– Вот же… – тихонько пробурчал голос, а потом как завопил что есть мочи, аж в ушах зазвенело. – Ты номером ошиблась, чокнутая!

 В трубке «затикали» короткие гудки. Я, обомлев, опала на диван.

– Что случилось? – настороженно поинтересовалась Сэм.

– Номером ошиблась, – потерянно отозвалась я, пытаясь разглядеть на малюсеньком дисплее цифры, но тут меня замутило.

 Что происходило дальше напрочь стёрлось из памяти. Как и когда уехала Сэм, не помню. Знаю только, что, открыв глаза следующим утром, чувствуя себя хуже некуда, зареклась больше никогда не пить ничего крепче кофе.